а наши матери седые нам трусость в жизни не простят
А наши матери седые нам трусость в жизни не простят
Не шутите с Чечней
Не шутите с Чечней!
Ей сейчас не до шуток
На коварной, жестокой арене судьбы.
Путь ее через дебри насилия жуток,
И она этот путь не сумеет забыть.
Ей беду приносили и Север, и Запад,
А могилу копали и Юг, и Восток.
И фатального рока звериные лапы
Отмеряли ей каждого вдоха глоток,
Потому что дорогами памяти шаткой,
Восставая из праха,как жизни волна,
Переполнена гнева,в смертельную схватку
Через каждых полвека вступала она.
Не шутите с Чечней!
Ну какая потеха
Над убитой надеждой услышать «Виват!»
Ей, родимой,сейчас не до звонкого смеха:
Как от правды и лжи отличить «Газават»?!
Нежеланье сгибаться и праведной злости,
Обнажать не пытаться без дела кинжал,
Верность в дружбе и честь, уважение к гостю,
Мир, ее окружающий,ей не прощал,
И от жара — слепой, и от холода — зрячий,
Так сходил от дымящейся крови с ума,
Что Чечня, словно символ последней удачи,
Как умела себя защищала сама.
Помогите Чечне!
(Ну, хотя бы. советом!),
Изнемогшей от смут и бесчисленных ран.
И пока я живу, чем богат я, все это —
Мой народ, Отчий Край, наш Язык. и Коран
Заранее знаю что будут завистники и те кто не любит Нас! Плииз уродам мимо!
В горах, в развалинах селения,
Сидел печальный Аксакал,
И мимо шол Аскет блаженный,
Остановившись он сказал,
Я очищаю мир от скверных,
И справедливость берегу,
Я Ангел Божий, Богу верный,
Тебе я старец помогу,
Я есть Аллаха порученец,
Какой бедой ты раним,
Старик ответил я Чеченец,
Заплакал Ангел в месте с ним
Чеченец я, дитя природы,
Абориген Кавказских гор.
А эти глупые народы
Твердят, что я бандит и вор.
А эти горы вековые
За нами гордые стоят.
А наши матери седые
Нам в жизни трусость не простят!
Мой гордый дух из глубины веков
Ко мне пришёл от непокорных предков,
Я презираю сердцем сталь оков,
Но сталь клинка я принимаю сердцем.
Тебя потомки верные поймут,
Мой светлый разум,только ты запомни
Шали,Аргун,Самашки и Бамут,
И Грозный,ставший как каменоломня,
И мужественный реквием сложи
Моим аулам на рассвете росном:
Беной и Гудермес,и Шалажи,
Дарго,и Серноводск и Новогрозный.
И пусть пока исход судьбы таков!
Мне не забыть уже в жестоком споре
Убитых и детей и стариков,
И женщин,что не выплакали горе.
Мой палец,будь на спусковом крючке
Вандалы топчут землю дорогую.
Когда меня ударят по щеке,
Я не подставлю,как Христос,другую.
Нус на этом закончимс!
Продолжение следует.
Чеченец-Нохчо
Мать сергей островский
Свой взор на землю обращая,
Любовью матери полна,
Склонилась Истина, пылая,
Душою в нас живёт Она.
Благословит блаженством рая,
Умоет чистою водой.
Улыбкой радости сияя,
Обнимет, свой даря покой.
Смеется горько тишина
-Меня никто не замечает
А я полна любви огня
Во мне все тайны бытия
Увы, бегущий пробегает
И снова молвит тишина
-Ну, погоди, прейдет черед
Настанет время
Опустошенного тебя
Приму на руки как дитя
И тихо ласково любя
Шепну на ушко
С Днем Рожденья
Поехала мама в столицу
Проведать красавицу-дочку,
Которая стала ей сниться
Зимой чуть не каждую ночку.
Везла свеженину, варенье,
Грибы, огурцы и капусту.
Что можно поставить в сравненье
Её материнскому чувству?
Поднявшись по лестнице еле,
С волнением в дверь постучала.
А там. разгоралось веселье,
И музыка громко звучала.
Присела за стол, чуть поела.
Собрала все хлебные крохи.
На юные лица смотрела,
Как будто из давней эпохи.
Счастливая. С дочкою рядом,
Которую очень.
В тот день, когда война зловещей тенью
накрыла наши сёла и поля,
вздохнула ты под Крестное Знамение,
как по Христу скорбящая Земля.
В тот день, когда конвертик «похоронки»
в твою ладонь натруженную лёг,
от горя застонала ты негромко
и прошептала: «Коленька… Сынок».
В тот светлый день, когда оркестров трубы
оповестили мир, что враг разбит,
ты улыбнулась, крепко стиснув зубы,
и, наконец, заплакала навзрыд.