ах эти звезды актеры и роли
«Ах, эти звезды…»
Четверть века назад ленинградская публика была ошеломлена появлением на нашей сцене Адриано Челентано, Мирей Матье, Джо Дассена, Марлен Дитрих и прочих зарубежных звезд. За их образами скрывались никому тогда неизвестные выпускники Театрального института на Моховой.
Лев Лурье: К середине 70-х годов Аркадию Кацману за пятьдесят. Он, что называется, широко известен в узких кругах. Это опытный театральный педагог, второй режиссёр, профессионал, но самостоятельного успеха у него никогда не было. И его бурный взлёт начинается с того момента, когда он впервые получает полноценный актёрский курс и берёт к себе вторым педагогом малоизвестного тогда режиссёра Льва Додина.
Лев Додин годится Кацману в сыновья. Это, пожалуй, самый перспективный режиссёр Ленинграда. Дуэт оказывается невероятно удачным. В 1979 году они выпускают со студентами спектакль по прозе Федора Абрамова. Восстановленные впоследствии на сцене Малого драматического театра, «Братья и сестры» принесут мировую славу его создателям, но грандиозный успех сопутствует уже и первой студенческой постановке. Неудивительно, что набирая в том же году следующий курс, Кацман с Додиным ориентируются на удачный предыдущий.
Дмитрий Циликин, актёр, театральный критик: Когда получается удачный курс, то следующий курс набирают как бы под эту удачную матрицу. И когда набирали курс «Братьев Карамазовых» в 1979 году, то педагоги смотрели, что это у нас будет Скляр, это у нас будет Акимова, это у нас будет Иванов. И люди должны были попасть в это амплуа.
Аркадий Кацман в конце концов полюбил свой новый курс не меньше прежнего. Он тиранит своих студентов, провоцирует их, заставляет работать день и ночь.
Аркадий Кацман сумел создать на своём курсе невероятную атмосферу почти религиозного служения Мельпомене. За версту видно, что его студенты занимаются любимым делом и преуспевают в нем. В этот закрытый круг многие мечтают попасть.
Дмитрий Рубин, сценарист, автор песен: Он требовал от студентов, чтобы аудитория, в которой мы занимались, содержалась в идеальной чистоте. Любимым занятием Аркадия Иосифовича, кроме репетиций, была уборка нашей аудитории. Должен сказать, что бывали случаи, когда мы чувствовали, что мы не подготовились к занятиям, у нас нет отрывков, которые мы хотим показать Аркадию Иосифовичу. Мы говорили: «Аркадий Иосифович, может быть, займёмся уборкой?». Занятие отменялось, начиналась уборка, которая длилась до поздней ночи.
Максим Леонидов, музыкант, автор песен: Репетиции происходили на высоком эмоциональном уровне. Он убегал из аудитории, хлопал дверью, я убегал из аудитории, хлопал дверью, он мне кричал: «Максим, вы ведёте себя оскорбительно, так нельзя вести себя с педагогом!».
«Братья Карамазовы» имеют не меньший успех, чем «Братья и сестры». Второй раз за пять лет студенческие постановки Кацмана и Додина прогремели на весь город, затмив многие профессиональные премьеры.
Татьяна Рассказова, заслуженная артистка России, лауреат Государственной премии России: Был финал, поклон, мы выстраиваемся, все ревём. Зал стоял, весь ревел. Нам несли цветы, это понятно. Мне подарили ещё самодельного зайца, сшитого из каких-то лоскутков, с какой-то трогательной вышитой надписью. Кому-то несли нарисованные открытки, ещё что-то. Это было потрясающе.
Максим Леонидов, музыкант, автор песен: Там Додина нет вообще, этот спектакль был слишком жизнерадостным для Льва Абрамовича, жизнеутверждающим, у него ведь трагическое мироощущение, поэтому какие там звезды, к чёртовой бабушке. Это вообще такой попсовый проект, от которого Лев Абрамович открещивался всю жизнь, но Аркадий Иосифович здесь как раз был на коне.
Дмитрий Рубин, сценарист, автор песен: Мне кажется, если бы не было бы «Братьев Карамазовых», то не было бы и «Звёзд». Полтора года мы мучились над «Братьями Карамазовыми», бессонные ночи, мучительные репетиции и, когда все это закончилось, когда мы сыграли премьеру, нам хотелось просто оторваться. И вот это настроение весёлое, бесшабашное и лёгкое, которое мы выплеснули в спектакле «Ах, эти звезды!», появилось благодаря тому, что полтора года мы были в диком напряжении.
Дмитрий Рубин, сценарист, автор песен: Мы не профессиональные певцы, не профессиональные музыканты, многие пели фальшиво, сложно было все это сыграть, а мы все играли живьём, не было никаких фонограмм. И очень часто раздавались голоса других педагогов и студентов: «Аркадий Иосифович, давайте это бросим, сделаем какой-нибудь водевиль, какую-нибудь лёгкую пьесу без музыки». Тем не менее, Аркадий Иосифович настоял на своём и довёл этот спектакль до конца.
Андрей Дежонов, актёр, режиссёр: Он, конечно, очень смешно переживал первый премьерный день: ходил так по лестнице вверх-вниз Учебного театра и говорил: «Или нас сейчас закидают гнилыми помидорами, или это будет грандиозный успех, просто великий успех». И когда зазвучали первые аплодисменты, причём оглушительные аплодисменты, он успокоился.
Весть о неслыханном студенческом представлении мгновенно облетела весь город. Ничего подобного в стране, руководимой главой КГБ, не было и, казалось, что и быть не могло. Западные звезды зачастую с сомнительной по советским меркам репутацией, мало отличимые от оригиналов, двигались и пели в живую на небольшой сцене Учебного театра.
Андрей Дежонов, актёр, режиссёр: Я там играл Жильбера Бико. Это был такой французский шансонье и я, благодаря Леонидову в основном, с ролью все же справился. Хотя, конечно, мне досталось: во-первых, на французском петь, причём на каком-то там странном французском, южном.
Лев Лурье: Кто собирал полные залы в 1983 году? Юрий Антонов, Алла Пугачева, Эдита Пьеха. А тут спектакль Учебного театра. Заполненный Большой концертный зал «Октябрьский». Билеты, которые стоят в кассе три рубля, уходят у спекулянтов по пятьдесят. И все равно попасть невозможно.
Грамотные люди из Ленконцерта быстро смекнули, что на студенческой постановке, пользующейся бешеным успехом, можно заработать неплохие деньги. И спектакль стали прокатывать на самых крупных площадках Ленинграда.
Пётр Семак, народный артист России, лауреат Государственных премий СССР и России: Меня избили. Я выскакивал из боковой ложи, и меня просто избили, потому что там темно: вместо шести человек, там уже было человек двадцать, я стал просить пропустить меня. Люди стали меня бить, они решили, что я хочу место получше занять, чтобы было повиднее, и я еле успел на свой номер.
Пётр Семак, народный артист России, лауреат Государственных премий СССР и России: В Одессе как мы играли, Боже мой! Вышел Коля Павлов, у него тряслись коленки, это было видно, вышел какой-то мальчик Утесова изображать в Одессе! И вот пока он говорил «Вы знаете, где родился джаз», все сидят, одесситы вообще никакой реакции, никто и не понял, что это. Но когда он запел, тут началось!
Пётр Семак, народный артист России, лауреат Государственных премий СССР и России: Про наш курс ходили слухи, что якобы нас хотят оставить всех в Ленинграде, чтобы значит был новый молодой театр, все чиновники были восхищены и говорили: «Конечно, конечно!». Но никто так палец о палец и не ударил, все так словами и осталось.
«Ах, эти звезды…»
Четверть века назад ленинградская публика была ошеломлена появлением на нашей сцене Адриано Челентано, Мирей Матье, Джо Дассена, Марлен Дитрих и прочих зарубежных звезд. За их образами скрывались никому тогда неизвестные выпускники Театрального института на Моховой.
Лев Лурье: К середине 70-х годов Аркадию Кацману за пятьдесят. Он, что называется, широко известен в узких кругах. Это опытный театральный педагог, второй режиссёр, профессионал, но самостоятельного успеха у него никогда не было. И его бурный взлёт начинается с того момента, когда он впервые получает полноценный актёрский курс и берёт к себе вторым педагогом малоизвестного тогда режиссёра Льва Додина.
Лев Додин годится Кацману в сыновья. Это, пожалуй, самый перспективный режиссёр Ленинграда. Дуэт оказывается невероятно удачным. В 1979 году они выпускают со студентами спектакль по прозе Федора Абрамова. Восстановленные впоследствии на сцене Малого драматического театра, «Братья и сестры» принесут мировую славу его создателям, но грандиозный успех сопутствует уже и первой студенческой постановке. Неудивительно, что набирая в том же году следующий курс, Кацман с Додиным ориентируются на удачный предыдущий.
Дмитрий Циликин, актёр, театральный критик: Когда получается удачный курс, то следующий курс набирают как бы под эту удачную матрицу. И когда набирали курс «Братьев Карамазовых» в 1979 году, то педагоги смотрели, что это у нас будет Скляр, это у нас будет Акимова, это у нас будет Иванов. И люди должны были попасть в это амплуа.
Аркадий Кацман в конце концов полюбил свой новый курс не меньше прежнего. Он тиранит своих студентов, провоцирует их, заставляет работать день и ночь.
Аркадий Кацман сумел создать на своём курсе невероятную атмосферу почти религиозного служения Мельпомене. За версту видно, что его студенты занимаются любимым делом и преуспевают в нем. В этот закрытый круг многие мечтают попасть.
Дмитрий Рубин, сценарист, автор песен: Он требовал от студентов, чтобы аудитория, в которой мы занимались, содержалась в идеальной чистоте. Любимым занятием Аркадия Иосифовича, кроме репетиций, была уборка нашей аудитории. Должен сказать, что бывали случаи, когда мы чувствовали, что мы не подготовились к занятиям, у нас нет отрывков, которые мы хотим показать Аркадию Иосифовичу. Мы говорили: «Аркадий Иосифович, может быть, займёмся уборкой?». Занятие отменялось, начиналась уборка, которая длилась до поздней ночи.
Максим Леонидов, музыкант, автор песен: Репетиции происходили на высоком эмоциональном уровне. Он убегал из аудитории, хлопал дверью, я убегал из аудитории, хлопал дверью, он мне кричал: «Максим, вы ведёте себя оскорбительно, так нельзя вести себя с педагогом!».
«Братья Карамазовы» имеют не меньший успех, чем «Братья и сестры». Второй раз за пять лет студенческие постановки Кацмана и Додина прогремели на весь город, затмив многие профессиональные премьеры.
Татьяна Рассказова, заслуженная артистка России, лауреат Государственной премии России: Был финал, поклон, мы выстраиваемся, все ревём. Зал стоял, весь ревел. Нам несли цветы, это понятно. Мне подарили ещё самодельного зайца, сшитого из каких-то лоскутков, с какой-то трогательной вышитой надписью. Кому-то несли нарисованные открытки, ещё что-то. Это было потрясающе.
Максим Леонидов, музыкант, автор песен: Там Додина нет вообще, этот спектакль был слишком жизнерадостным для Льва Абрамовича, жизнеутверждающим, у него ведь трагическое мироощущение, поэтому какие там звезды, к чёртовой бабушке. Это вообще такой попсовый проект, от которого Лев Абрамович открещивался всю жизнь, но Аркадий Иосифович здесь как раз был на коне.
Дмитрий Рубин, сценарист, автор песен: Мне кажется, если бы не было бы «Братьев Карамазовых», то не было бы и «Звёзд». Полтора года мы мучились над «Братьями Карамазовыми», бессонные ночи, мучительные репетиции и, когда все это закончилось, когда мы сыграли премьеру, нам хотелось просто оторваться. И вот это настроение весёлое, бесшабашное и лёгкое, которое мы выплеснули в спектакле «Ах, эти звезды!», появилось благодаря тому, что полтора года мы были в диком напряжении.
Дмитрий Рубин, сценарист, автор песен: Мы не профессиональные певцы, не профессиональные музыканты, многие пели фальшиво, сложно было все это сыграть, а мы все играли живьём, не было никаких фонограмм. И очень часто раздавались голоса других педагогов и студентов: «Аркадий Иосифович, давайте это бросим, сделаем какой-нибудь водевиль, какую-нибудь лёгкую пьесу без музыки». Тем не менее, Аркадий Иосифович настоял на своём и довёл этот спектакль до конца.
Андрей Дежонов, актёр, режиссёр: Он, конечно, очень смешно переживал первый премьерный день: ходил так по лестнице вверх-вниз Учебного театра и говорил: «Или нас сейчас закидают гнилыми помидорами, или это будет грандиозный успех, просто великий успех». И когда зазвучали первые аплодисменты, причём оглушительные аплодисменты, он успокоился.
Весть о неслыханном студенческом представлении мгновенно облетела весь город. Ничего подобного в стране, руководимой главой КГБ, не было и, казалось, что и быть не могло. Западные звезды зачастую с сомнительной по советским меркам репутацией, мало отличимые от оригиналов, двигались и пели в живую на небольшой сцене Учебного театра.
Андрей Дежонов, актёр, режиссёр: Я там играл Жильбера Бико. Это был такой французский шансонье и я, благодаря Леонидову в основном, с ролью все же справился. Хотя, конечно, мне досталось: во-первых, на французском петь, причём на каком-то там странном французском, южном.
Лев Лурье: Кто собирал полные залы в 1983 году? Юрий Антонов, Алла Пугачева, Эдита Пьеха. А тут спектакль Учебного театра. Заполненный Большой концертный зал «Октябрьский». Билеты, которые стоят в кассе три рубля, уходят у спекулянтов по пятьдесят. И все равно попасть невозможно.
Грамотные люди из Ленконцерта быстро смекнули, что на студенческой постановке, пользующейся бешеным успехом, можно заработать неплохие деньги. И спектакль стали прокатывать на самых крупных площадках Ленинграда.
Пётр Семак, народный артист России, лауреат Государственных премий СССР и России: Меня избили. Я выскакивал из боковой ложи, и меня просто избили, потому что там темно: вместо шести человек, там уже было человек двадцать, я стал просить пропустить меня. Люди стали меня бить, они решили, что я хочу место получше занять, чтобы было повиднее, и я еле успел на свой номер.
Пётр Семак, народный артист России, лауреат Государственных премий СССР и России: В Одессе как мы играли, Боже мой! Вышел Коля Павлов, у него тряслись коленки, это было видно, вышел какой-то мальчик Утесова изображать в Одессе! И вот пока он говорил «Вы знаете, где родился джаз», все сидят, одесситы вообще никакой реакции, никто и не понял, что это. Но когда он запел, тут началось!
Пётр Семак, народный артист России, лауреат Государственных премий СССР и России: Про наш курс ходили слухи, что якобы нас хотят оставить всех в Ленинграде, чтобы значит был новый молодой театр, все чиновники были восхищены и говорили: «Конечно, конечно!». Но никто так палец о палец и не ударил, все так словами и осталось.