ахмедов багавдин абдулгаджиевич биография
Ахмедов багавдин абдулгаджиевич биография
В нашу редакцию позвонила жительница Дагестана, у которой болела рука. Ее лечили в Махачкале. На руку больной наложили гипс после перелома лучевой кости, но ноющие боли не отступали. «К кому только я ни обращалась, и как много я денег потратила зря. Все, к кому я обращалась, ссылались то на некачественную повязку, то на боль заживляющейся кости. Определенное время я терпела боль, пока не начала изучать в интернете случаи, подобные моему, — рассказала мне Фатима А. и продолжила. — Представьте себе, ту причину, по которой болела моя рука, я нашла в интернете, и перелом вправили неправильно. По совету знакомых, которые лечились у врача Багавдина Гаджиевича Ахмедова, заведующего отделением травматологии-ортопедии НМИЦХ им. Вишневского, я приехала в Москву на консультацию к нему».
Фатима с восхищением рассказывала о враче, о том, что ему хватило одного взгляда, чтобы поставить диагноз (ему не понадобились даже снимки): защемление нерва локтевого сустава. Он мгновенно нарисовал на листке, как неправильно вправили перелом лучевой кости. После этого ей провели операцию в Институте Вишневского и вылечили руку, как будто и не было перелома. «Невероятно опытный, уникальный врач от Бога! Как много людей стремятся попасть к нему не только из Дагестана, но и со всей страны. Он спас, поставил на ноги и исцелил многих безнадежных больных. Дагестанцы с большой надеждой ждут приезда Багавдина Гаджиевича на родину. Огромная благодарность ему от меня и других пациентов!» — отметила она и попросила корреспондента интернет-портала «Россия для всех» Патимат Расулову приехать в больницу и рассказать о нем.
Как и положено журналисту, прежде чем идти на интервью, перелистываю отзывы о Багавдине Гаджиевиче и убеждаюсь, что народная молва не беспочвенна.
— Специальность наша настолько быстро развивается, что мы не успеваем следить за новинками, за развитием технологий. Мы должны не только оперировать, но и следить за новейшими методиками лечения и внедрять в клиническую практику новые достижения. Если раньше при операции хирурги делали большие разрезы, 15–20 см, чтобы, допустим, лечить перелом бедра, сейчас мы делаем это через маленькие проколы кожи.
Наша жизнь — это постоянная учеба. Я стараюсь по мере возможности. Вот, например, через две недели я собираюсь в Италию на учебу (у него на столе много книг на иностранном языке, которые он изучает). Английский нужно обязательно знать на профессиональном уровне. Книг, вышедших в России, крайне недостаточно. Для изучения опыта врачей других стран нужно читать первоисточники на английском языке.
В сложных ситуациях наши врачи могут собрать консилиум, и, если не хватает опыта или не знаешь, как поступить в определенной ситуации, то мы советуемся друг с другом. Я дружу с немецкими врачами, если есть необходимость, я созваниваюсь с ними и консультируюсь. В этом нет ничего постыдного или зазорного.
В нашей профессии иногда бывают и ошибки. Очень важно вовремя признать свою ошибку и исправить — они поддаются исправлению, в других областях медицины подобные ошибки стоят жизни человеку.
Меня очень радует, что к нам 4 сентября поступило 40 новых ординаторов. Из них шестеро студентов из Дагестана.
На мой вопрос о том, интересуется ли он политикой и проблемами Дагестана, Багавдин Гаджиевич ответил, что для доктора политика — это, прежде всего, его больной, больной и еще раз больной!
— Вы же в курсе, что во время Великой Отечественной войны немцы и то лечили наших пленных. И наоборот. Наши травматологи так узнали о великом немецком травматологе Кюнчере, который разработал систему лечения перелома с использованием оригинального штифта. Для нас тоже на первом плане мои пациенты.
Но все же мы не отделены от жизни дагестанцев, да к тому же наши земляки часто приезжают в клинику Вишневского со сложными проблемами. Вот недавно, в июне, я провел прием больных с патологией опорно-двигательного аппарата и последствиями травм в Махачкале, осмотрел 68 человек, из них 20 забрал в нашу больницу на операцию. По показаниям им квоту на операцию выделил институт им А.В. Вишневского. Институт наш уникальный: здесь работают 4 академика РАН, более 50 докторов наук. В отделениях сосудистой хирургии, кардиологии, аритмологии, эндоваскулярной, абдоминальной, эндоскопической, косметической хирургии, урологии и ожоговом центре окажут специализированную медицинскую помощь.
Говоря о Махачкале, хочу заметить, что в республике открылся травматологический центр, и надо было открыть его давно. Только сменилось руководство и в больницу пришли молодые перспективные травматологи с искрой в глазах и желанием работать. За короткое время главный врач и коллектив провели колоссальную реорганизацию по оказанию экстренной травматологической помощи пострадавшим с учетом нынешних требований так называемого «золотого часа». По данным Минздрава России, смертность и инвалидность от ДТП по России выше всего на Северном Кавказе. В этом центре уже внедрили в широкую клиническую практику новые технологии протезирования крупных суставов. Эндопротезирование также выполняют в РКБ. Поэтому жителям нашей республики не всегда надо выезжать за ее пределы. Надо просто доверять докторам.
Конечно, есть проблемы, из-за которых и нужно ехать в Москву, так как для лечения тех или иных переломов может не быть условий, нет специального оборудования или у пациентов сопутствующая патология, с которой трудно справиться в Махачкале. Я доверяю некоторым нашим врачам.
По моей просьбе он назвал их:
— Марат Абдуллаевич Кадиев, главный врач ГБУ РОТЦ РД им. Н.Ц. Цахаева, Гамзат Абдулаевич Халимов, врач РОТЦ РД им. Н.Ц. Цахаева и другие.
Отдельно хочу отметить дагестанца Рашида Муртузалиевича Тихилова, доктора медицинских наук, профессора РНИИТО им. Р.Р. Вредена, крупнейшего в России клинического, научного и учебного учреждения в области травматологии и ортопедии. Он первое лицо сейчас в этой области, проводит конференции в Питере, куда приезжает более 1,3 тыс. человек на лекции. Он является автором многих книг по этой теме.
Отмечу, что в нашей клинике внедрена телемедицина, мы обсуждаем сложные вопросы пациентов из других регионов, и часто нет необходимости приезжать в столицу, мы консультируем врачей по видеосвязи.
Болею душой за Дагестан…
— Я постоянно слежу за медицинскими, спортивными и другими новостями из республики. Радуюсь успехам наших медиков, вижу, как провели конференции и мастер-класс с участием ведущих специалистов из России и иностранцев.
Возвращаясь к вопросу о Дагестане, скажу: мне больно и обидно, что дагестанцы порой забывают, как жили наши родители и предки.
Последнее время часто показывают в новостях, как сажают наших чиновников. Вот недавно посадили начальника «Автодора» республики. По ТВ показали его шикарный дом, его богатство… Спрашивается, почему человек забыл о том, как скромно жили его предки?
Обидно, что паломников, решивших совершить хадж, останавливают в аэропорту, так как они не платили своим детям алименты. Почему духовное управление не смотрит документы подобных хаджийцев и почему им не скажут: сначала оплати алименты, потом совершай хадж? Этого я не понимаю.
Летом был в Махачкале, сидит девушка в парке, щелкает семечки, и все на землю. Я говорю: «Зачем же вы так?» Она мне отвечает: «Пускай убирают, это не мой дом». Я ей отвечаю: «Это наш общий дом!»
Смотрите, как можно спокойно отнестись к тому, что выбрасывают мусор с пятого этажа? Горожане сами уничтожают регион.
Должен отметить, я возмущен положением обучения, вернее, недообучения детей в школах и вузах (студент Исламского университета не знает имамов Дагестана).
Радует, что наша молодежь занимается спортом, не имеет таких вредных привычек, как курение и прием алкоголя, но учеба должна быть на первом месте, особенно наше время сейчас требует знаний английского языка.
Есть прекрасная возможность ездить учиться за пределы республики и даже за границу. В свое время, для этого я заполнял анкету на шести листах в шести экземплярах. Вопросы сейчас кажутся странными, вплоть — где похоронен отец.
Есть, конечно, и много хорошего. Вот недавно мне из Дагестана привезли ящик помидоров, в лифте мне встречается сосед, он так на них смотрел и я поделился с ним. Спросил, откуда помидоры, я сказал первое, что пришло в голову: марокканские, говорю. Через полчаса звонок в дверь: оказывается, этот сосед простучал почти все двери подъезда в поисках меня, чтобы спросить фирму и в каком магазине я их купил. Узнав, что они дагестанские, очень удивился…
Религия должна идти на пользу человеку, а не во вред
— Мне пациент звонит, говорит, что у него не срослось бедро после перелома 8 месяцев и все еще пользуется костылями. Он прислал рентгеновские снимки. Я предложил приехать в институт: оформить квоту и провести операцию. Прежде чем приехать, провести клиническое обследование в Махачкале, чтобы выяснить, есть ли сопутствующие заболевания. Сказал ему, есть просьба и условие, чтобы лицо было побрито.
Я к этому вопросу отношусь серьезно. Сейчас из-за многих факторов, таких как изменение экологии, низкая эффективность антибиотиков, снижение иммунитета, ранее перенесенные оперативные вмешательства, диабет, сосудистые заболевания конечностей и еще ряд других могут возникнуть инфекционные осложнения.
Часто слышу от пациентов фразу: врачи занесли в рану стафилококк. Ни один доктор этого не делает и не хочет пациенту сделать хуже. Когда организм ослаблен, также те микробы — сапрофиты наши, становятся патогенными. Наша задача максимально уменьшить риск возможных осложнений.
Пациент пришел на ногах в институт, должен на ногах выписаться довольным лечением. Проводятся специальные исследования, и на наших конференциях обсуждаются такие вопросы: сколько раз и когда пациент должен принимать душ, брить операционное поле, когда и чем обрабатывать кожные покровы.
И когда пациент носит бороду, трудно ухаживать и держать в чистоте, особенно после операции. Может быть рвота и…
Пациент спрашивает меня: «Почему должен брить бороду?» Я объясняю ему, что имеется риск инфекционных осложнений. На что он мне отвечает, что ему религия запрещает сбривать бороду и он не приедет в Москву.
По этому случаю я даже пытался связаться с муфтием, но у меня не получилось…
Советы пациентам
— После операции, пока пациент не начнет ходить, мы разрешаем родственникам ухаживать за ним 1–2 дня. Бывает, некоторые ухаживающие или посетители заходят в палату в верхней одежде, даже в шубе. Спрашиваю, заходят ли они к себе в кухню в такой одежде. Говорят, нет. Так почему же заходите в палату в шубе?
Заходит женщина в кабинет с восьмью бутылками коньяка и говорит: «Ради Аллаха, возьмите». Я говорю: «Хорошо, садитесь». Она села. «Давайте я выпью и потом пойду на операцию вашего родственника?» Она осталась немного шокированной. Спрашиваю: «У вас дома мужчины пьют?» Она говорит: «Нет». Я отвечаю: «А почему я должен это пить?»
Я понимаю, у нас очень радушные, щедрые люди, любят благодарить. Зачем приходить с алкоголем к врачу?
У нас замечательная республика, прекрасное море, экологически чистые продукты и фрукты. Таких абрикосов и персиков, как у нас, нигде нет!
Есть все условия сохранить здоровье. Больше двигаться, вести активный образ жизни, очень важно не набрать лишний вес! Не устраивать пышные свадьбы!
Не экономить деньги на своем здоровье и образовании детей!
И еще самый важный совет для вас, женщин: ни в коем случае не носите обувь на каблуке выше 2 см. При несоблюдении этого правила вы непременно попадете к нашим врачам!
На прощание хотел сказать: пусть всегда будет у кого учиться! Пусть всегда будет чему учиться! И пусть всегда будет кого учить!
Здоровья и благополучия вам и близким!
Багавдин Гаджиевич Ахмедов: «Пусть всегда будет, у кого учиться, чему учиться и кого учить»
20 мая отмечается Всемирный день врача-травматолога.
Поздравляя коллег с профессиональным праздником, доктор Ахмедов не сомневается: «все соскучились по любимой работе, все ждут, когда закончится пандемия и можно будет вернуться к своим пациентам».
— Вы уже тогда решили, что будете травматологом?
— Я хотел стать хирургом. Но получилось так: по распределению после института я попал в Челябинск, где отделением травматологии в больнице заведовал Зиновий Матвеевич Боркин. Это была удивительная личность. Самое большое ругательство, которое от него можно было услышать: «Разве так можно поступать, молодой человек?». Его отношение к пациентам, к делу повлияло на меня очень сильно, и я понял, что буду заниматься травматологией.
— Как все складывалось потом?
— Где была следующая?
— Некоторое время я работал на Ближнем Востоке, где много занимался лечением огнестрельных переломов конечности.
Тогда для стабилизации обломков при переломе использовали аппараты внешней фиксации. Да, они способствовали сохранению функций поврежденной конечности, но при этом имели много побочных эффектов и доставляли человеку серьезный дискомфорт. Эту лечебную тактику меня заставили пересмотреть еще и особенности ближневосточного менталитета: если пациент-мусульманин долго носит такой громоздкий аппарат, он не может должным образом отправлять свои религиозные обязанности. Я пришел к выводу, что подход нужно менять в пользу внутреннего остеосинтеза, когда необходимое в данном случае устройство имплантируется через малые хирургические доступы. Остеосинтез обеспечивает и функционально стабильную фиксацию, и сохранение кровоснабжения и физиологии тканей, и возможность раннего восстановления мышечной активности и движений в суставах.
— Коллеги вас поддержали?
— Поначалу, когда я выступал на конгрессах, мои предложения вызывали удивление (помню одно из своих выступлений в 2006 году), но сейчас такая практика стала нормой.
— Вы были в числе первых, кто занимался этим вопросом?
— Да, хотя проблему изучали многие специалисты. Моя докторская диссертация была посвящена лечению огнестрельных переломов конечности. Рецензировал ее Владимир Михайлович Шаповалов, главный травматолог Министерства обороны, и он сказал: ты нас опередил.
— Чему еще научила вас работа на Ближнем Востоке?
— К каким выводам вы пришли?
На мой взгляд, нужно максимально использовать возможности органосохраняющих операций. Они были разработаны еще в 50-х годах, но я занимался их модернизацией, чтобы значительно улучшить результаты хирургического вмешательства, как близкие, так и отдаленные.
— В травматологии и ортопедии активно используются новые технологии?
— Российская травматология отличается от мировой?
Травматолог Багавдин Гаджиевич
В нашу редакцию позвонила жительница Дагестана, у которой болела рука. Ее лечили в Махачкале. На руку больной наложили гипс после перелома лучевой кости, но ноющие боли не отступали. «К кому только я ни обращалась, и как много я денег потратила зря. Все к кому я обращалась ссылались то на некачественную повязку, то на боль заживляющейся кости. Определенное время я терпела боль, пока не начала изучать в интернете случаи, подобные моему, — рассказала мне Фатима А. и продолжила: — Представьте себе, ту причину, по которой болела моя рука, я нашла в интернете, и перелом вправили не правильно. По совету знакомых, которые лечились у врача Багавдина Гаджиевича, заведующего отделением травматологии-ортопедии НМИЦХ им. Вишневского, я приехала в Москву на консультацию к врачу».
Фатима с восхищением рассказывала о враче, о том, что ему хватило одного взгляда, чтобы поставить диагноз (ему не понадобились даже снимки): защемление нерва локтевого сустава. Он мгновенно нарисовал на листке, как неправильно вправили перелом лучевой кости. После этого ей провели операцию в Институте Вишневского и вылечили руку, как будто и не было перелома. «Невероятно опытный, уникальный врач от Бога! Как много людей стремятся попасть к нему не только из Дагестана, но и со всей страны. Он спас, поставил на ноги и исцелил многих безнадежных больных. Дагестанцы с большой надеждой ждут приезда Багавдина Гаджиевича на родину. Огромная благодарность ему от меня и других пациентов!», — отметила она и попросила корреспондента интернет-портала «Россия для всех» Патимат Расулову приехать в больницу и рассказать о нем.
Как и положено журналисту, прежде чем идти на интервью, перелистываю отзывы о Багавдине Гаджиевиче и убеждаюсь, что народная молва не беспочвенна.
Вот некоторые: «Миллион раз готов благодарить и всегда буду с восхищением вспоминать чуткого, профессионального, отзывчивого доктора и просто хорошего человека, который вернул меня к жизни, прооперировав тазобедренный сустав, за который никто не хотел браться в течение года. Спасибо Вам огромное, уважаемый Багавдин Гаджиевич, за Ваш труд и золотые руки!»
«Спасибо доктору за его высокий профессионализм и чуткое отношение к пациентам! Мой муж болел коксартрозом, а к Багавдину Гаджиевичу попали с уже запущенной стадией, когда болезнь стала приносить слишком много проблем. С самой первой встречи было видно, что доктор старается нам помочь, отзывчив и не относится безразлично к чужим бедам. Операция прошла успешно, и мой муж уже полностью поправился. От всей души благодарим Вас всей семьей!»
«У меня вытащили пластину из плеча. Багавдин Гаджиевич пообещал, что все будет хорошо и лучевой нерв не заденет. Мужик сказал — мужик сделал! Никто браться за это не хотел. Я буду благодарить Вас всю жизнь».
Больница, в которой работает доктор медицинских наук Багавудин Гаджиевич Ахмедов, бесспорно, является одним из ведущих медицинских учреждений России — Институт хирургии им. А.В.Вишневского. Именно в эту больницу обращаются пациенты и врачи за консультацией в самых непростых ситуациях, когда требуется хирургическая помощь высочайшей сложности, с участием специалистов разного профиля и использованием новейших технологий.
Врач встретил меня широкой улыбкой и простой дружелюбностью. Разговор завязался сразу, он с воодушевлением и любовью рассказывал мне о секретах уважительного отношения к нему, о любви к профессии, о том, как ему удается всегда оставаться в гуще всех новшеств хирургии, любви к родному краю и многом другом.
— Мой отец фельдшер, мама всю жизнь работала медсестрой. Еще в детстве, когда учился всего лишь в третьем классе, мне приходилось делать уколы овцам. И нет ничего удивительного, что полюбил эту профессию с раннего детства.
Изначально я и хотел быть хирургом, но не травматологом. По распределению после завершения института я попал в Челябинск. Там у меня был преподаватель, пожилой врач. Он был травматологом от бога и привил мне любовь к этой профессии.
Профессия травматолога очень интересная, врачи этой области должны знать все медицинские дисциплины — хирургию, анатомию, биомеханику и другие, немедицинские дисциплины. Кости — это каркас человека, и врач должен знать все досконально, вплоть до атома.
Специальность наша настолько быстро развивается, что мы не успеваем следить за новинками, за развитием технологий. Мы должны не только оперировать, но и следить за новейшими методиками лечения. Если раньше при операции хирурги делали большие разрезы, 15-20 см, чтобы, допустим, лечить перелом бедра, сейчас мы делаем это через маленькие проколы кожи.
Наша жизнь — это постоянная учеба. Я постоянно учусь. Вот, например, через две недели я собираюсь в Италию на учебу (у него на столе много книг, на иностранном языке, которые он изучает о травматологии).
Английский нужно обязательно знать на профессиональном уровне. Книг, вышедших в России, крайне недостаточно. Для изучения опыта врачей других стран нужно читать первоисточники на английском языке.
В сложных ситуациях наши врачи могут собрать консилиум, и, если не хватает опыта или не знаешь, как поступить в определенной ситуации, то мы советуемся друг с другом. Я дружу с немецкими врачами, если есть необходимость, я созваниваюсь с ними и консультируюсь. В этом нет ничего постыдного или зазорного.
В нашей профессии иногда бывают и ошибки. Очень важно вовремя признать свою ошибку и исправить — они поддаются исправлению, в других областях медицины подобные ошибки стоят жизни человеку.
Меня очень радует, что к нам 4 сентября поступило 40 новых ординаторов. Из них шестеро студентов из Дагестана.
На мой вопрос о том, интересуется ли он политикой и проблемами Дагестана, Багавдин Гаджиевич ответил, что для доктора политика — это прежде всего его больной, больной и еще раз больной!
— Вы же в курсе, что во время Великой Отечественной войны немцы и то лечили наших пленных. Для нас тоже на первом плане мои пациенты. Но все же мы не отделены от жизни дагестанцев, да к тому же наши земляки часто приезжают в клинику Вишневского со сложными проблемами. Вот недавно, в июне, я провел прием больных с патологией опорно-двигательного аппарата и последствиями травм в Махачкале, осмотрел 68 человек, из них 20 забрал в нашу больницу на операцию. По показаниям им квоту на операцию выделил институт им А.В.Вишневского.
Говоря о Махачкале, хочу заметить, что в республике открылся травматологический центр, где работают опытные врачи, мы постоянно с ними созваниваемся. Конечно, есть проблемы, из-за которых нужно ехать в Москву, так как для лечения тех или иных переломов может не быть условий или специального оборудования в Махачкале. Я доверяю некоторым нашим врачам.
По моей просьбе он назвал их:
— Марат Абдуллаевич Кадиев, главный врач ГБУ РОТЦ РД им. Н.Ц.Цахаева, Гамзат Абдулаевич Халимов, врач республиканского ортопедо-травматологического центра им. Н.Ц.Цахаева и другие.
Отдельно хочу отметить дагестанца Рашида Муртузалиевича Тихилова, доктора медицинских наук, профессора РНИИТО им. Р.Р.Вредена, крупнейшего в России клинического, научного и учебного учреждения в области травматологии и ортопедии. Он первое лицо сейчас в этой области, проводит конференции в Питере, куда приезжает более 1,3 тыс. человек на лекции. Он является автором многих книг в этой области.
Отмечу, что в нашей клинике внедрена телемедицина, мы обсуждаем сложные вопросы пациентов из других регионов, и часто нет необходимости приезжать в столицу, мы консультируем врачей по видеосвязи.
Я болею душой за Дагестан…
Возвращаясь к вопросу о Дагестане, скажу: мне больно и обидно, что дагестанцы порой забывают, как жили наши родители и предки.
Последнее время часто показывают в новостях, как сажают наших чиновников. Вот недавно посадили начальника автодора республики. По ТВ показали его шикарный дом, его богатство… Спрашивается, почему человек забыл о том, как скромно жили его предки?
Обидно, что паломников, решивших совершить хадж, останавливают в аэропорту, так как они не платили своим детям алименты. Почему духовное управление не смотрит документы подобных хаджийцев и почему ему не скажут: сначала оплати алименты, потом совершай хадж? Этого я не понимаю.
Летом был в Махачкале, сидит девушка в парке, щелкает семечки, и все на пол. Я говорю: «Зачем же вы так?». Она мне отвечает: «Пускай убирают, это не мой дом». Я ей отвечаю: «Это наш общий дом!»
Сколько домов построено на берегу Каспийского моря! Нет подхода простым людям к общему берегу. Зачем, разве это только их достояние? Куда смотрит администрация?
Смотрите, как можно спокойно отнестись к тому, что выбрасывают мусор с пятого этажа? Горожане сами уничтожают регион.
Должен отметить, я возмущен положением обучения, вернее, недообучения детей в школах, а также волнуют мизерные зарплаты в госучреждениях!
Есть, конечно, и много хорошего. Вот недавно мне из Дагестана привезли ящик помидоров, в лифте мне встречается сосед, он так на них смотрел, что мне стало жалко, и я поделился с ним. Спросил, откуда помидоры, я сказал первое, что пришло в голову: марокканские, говорю. Через полчаса звонок в дверь: оказывается, этот сосед простучал почти все двери подъезда в поисках меня, чтобы спросить фирму и в каком магазине я их купил. Узнав, что они дагестанские, очень удивился…
Должен отметить великолепные натуральные соки Дагестана, фрукты, шикарные мясо и молочные продукты, которые мы постоянно заказываем у себя на Родине.
Религия должна идти на пользу человеку, а не во вред
Вот приведу пример: женщина приехала ко мне на прием и говорит, что у матери болит коленка. Я говорю: «Сделаем операцию, нет проблем, только квоты закончились…»
Она отвечает, что мать была семь раз в хадже, и спрашивает: «Что бы вы сделали, если бы ваши родители болели?». Я говорю: «Во-первых, ни в коем случае при таких проблемах не отправил бы ее в хадж, тем более семь раз». Женщина продолжила, что нет денег на операцию. Я говорю: «А как же вы столько раз отправили ее в паломничество, если у семьи нет денег?»
Еще случай: парень звонит, говорит, что у него неправильно срослось бедро после перелома и неправильного лечения. Я говорю: «Приезжайте, есть квота, сделаем операцию». «Только, — говорю, — есть условие, чтобы не было волос на лице». Он спрашивает: «Почему?» Я объясняю ему, что после наркоза у оперированных бывает рвота, она остается на волосах, и может возникнуть инфекционное заражение. На что он мне отвечает, что ему религия запрещает сбривать бороду. По этому случаю я даже пытался связаться с муфтием, но у меня не получилось…
После операции, пока пациент не начнет ходить, мы разрешаем родственникам ухаживать за ним 1-2 дня. Бывает, некоторые ухаживающие или посетители заходят в палату в верхней одежде, даже в шубе. Спрашиваю, заходят ли они к себе в кухню в такой одежде. Говорят, нет. Так почему же заходите в палату в шубе?
Заходит женщина в кабинет с восьмью бутылками коньяка и говорит: «Ради Аллаха, возьмите». Я говорю: «Хорошо, садитесь». Она села. «Давайте я выпью и потом пойду на операцию вашего родственника?» Она осталась немного шокированной. Спрашиваю: «У вас дома мужчины пьют?» Она говорит: «Нет». Я отвечаю: «А почему я должен это пить?»
Я понимаю, у нас очень радушные, щедрые люди, любят благодарить, но ведь в Дагестане есть очень много полезных продуктов, например сушеные фрукты, сыр и так далее. Зачем приходить с алкоголем к врачу?
И еще самый важный совет для вас, женщин: ни в коем случае не носите обувь на каблуке выше 2 см. При несоблюдении этого правила вы непременно попадете к нашим врачам!