актер горбунов в фильме разговаривает на жаргоне
«Разрезанное сердце, я не спал два года»: как живет вернувшийся на Украину актер Горбунов
29 октября актеру Алексею Горбунову исполнится 60 лет. Накануне юбилея звезда фильма «12», сериалов «Красная капелла», «Ленинград 46» Алексей Горбунов дал интервью писателю Дмитрию Быкову.
ПО ТЕМЕ
Карьера, любовь и семейная трагедия: как сложилась судьба Алексея Горбунова
Тайны фильма Михалкова «12»
Горбунов долгие годы живет на Украине. Много раз СМИ, по словам Быкова, сообщали, что актер бедствует в Незалежной, раскаивается и хочет вернуться в Россию. Дмитрий между тем уверяет, что Алексею можно только позавидовать, ведь он продолжает сниматься, в Европе в том числе. У Горбунова своя музыкальная группа, которая активно гастролирует.
В 2011 году уроженец Киева Алексей Горбунов купил дом в Одессе, в элитном поселке Совиньон. Перевез в новое жилище жену-москвичку и младшую дочь. С тех пор там и живет. Иногда к артисту приезжают погостить друзья из России.
После событий 2014 года из Крыма к актеру переехала его старшая дочь. Конфликт между Россией и Украиной не укладывается в сознании актера. По словам знаменитости, два братских народа тесно переплетены исторически.
«У меня в 2014–2015 годах было раздвоение сознания, разрезанное сердце, я не спал два года», – рассказал Горбунов.
Алексей Горбунов не скрывает, что очень переживал из-за обострения отношений между станами. Отец артиста с Алтая, старшая сестра знаменитости до сих пор живет в Москве. Кроме того, как считает Алексей, все лучшее в своей карьере он сыграл в российской столице. Отвращения ко всему русскому у артиста нет. Он вырос на песнях Владимира Высоцкого и продолжает их исполнять. Отказаться от любимого писателя Василия Шукшина знаменитость тоже не может.
Алексей Горбунов: Если тебя мочат с двух сторон – все в порядке, ты панк
Писатель Дмитрий Быков встретился с актером Алексеем Горбуновым, который готовится отметить свой 60-летний юбилей
В октябре Алексею Горбунову исполнится 60. Он давно уехал из России, и российская пресса регулярно пишет о том, как он бедствует на его родной Украине, как раскаивается и хочет вернуться. Читать про все это довольно забавно. Горбунов снимается на Украине и в Европе, живет в Одессе у моря и регулярно принимает у себя московских друзей. У него своя музыкальная группа, концертирующая по всей Украине. Впечатления нищего он отнюдь не производит.
Еще после Шико в «Графине де Монсоро» лично мне стало понятно, что пришел звездный актер, умеющий решительно все. Даже в михалковских «12» смотреть на него приятно. И что он не вписался в Россию, какой она стала после 2014-го, – проблема не его. Так что с юбилеем, а поговорить с ним всегда есть о чем и без юбилея.
«Два года грачевал на «восьмерке»
– Почему такое количество людей в России поверило чудовищной пропаганде и повторяло откровенно фашистские лозунги?
– Не знаю. У меня в 2014–2015 годах было раздвоение сознания, разрезанное сердце, я не спал два года. Я в 2011 году купил здесь дом в Совиньоне. У меня вторая жена – москвичка, дочка родилась в Москве, и ей был ровно год, когда мы переехали сюда. Я был в прострации тотальной, я знал, что на фронте происходит, я знал, что в Москве, в Питере и в Одессе. Я это все видел своими глазами. Мало того, у моей дочки от первого брака квартира в Крыму, где она семь лет прожила, – она плакала год, что осталась квартира в Крыму. В ее 14 лет я за год не мог объяснить, что происходит, и куда все идет, и что будет дальше.
– Она сейчас здесь?
– Да, никуда не собирается ехать.
– Ты сильно изменился к шестидесяти?
– Думаю, нет. Все в порядке. Если тебя валят с двух сторон, значит, ты панк. Майк Тайсон и Мухаммед Али как были моими кумирами, так и остались. Я все равно хочу играть, как Том Харди, и молодым говорю – смотрите, что надо смотреть, слушайте сердце, учитесь у Кастанеды, что такое «путь воина». И слава у меня была довольно ранняя – я заслуженный артист УССР – в 29 лет я получил звание, кстати, за картину Новака, фильм «Гу-га» о штрафбате.
– Я и не знал. А заслуженный – это круто было?
– Ты что, квартиру дали от Союза кинематографистов! Которую я продал, когда наступили 90-е и разлетелся Советский Союз. А дальше братва-автоматы-цепи, я два года грачую на «восьмерке», нормальная жизнь идет как положено. Жалею только, что в зал не ходил, потому что все хулиганы, с кем я вырос, – все на BMW, все с цепями золотыми, а я как удак заслуженный артист УССР – кому оно было надо? Учителя продают гречневую кашу на рынках. В Москве все то же самое, только несколько активнее, я все видел, потому что начали снимать «Графиню де Монсоро», и я три года живу в Москве в гостинице «Мосфильма». У меня самое лучшее время – 93–96-й годы, когда всюду заправляла братва. Она была везде та же. Только у наших больше золотых зубов было и они жестче были. А в Москве больше долгопрудненские, солнцевские гудели и из Питера понаехали.
«Если в Москве будет, как у нас, половина не вынесет»
– В Москве на твой отъезд реагировали как-то?
– А в 2014–2015 годах никто вообще ничего не понимал. Ждали, что бомбить начнут. Потому что раз братья зашли, то что им стоит два истребителя пустить. Первый год никто не верил в то, что происходит. Тогда еще были объединены все. Вся страна последнюю копейку несла раненым, на фронт, в больницы – это люди делали, не политики. Они в это время с войны наживались. Я помню этот подъем, когда бабушки шли. Одно не учли – тут нация воевала всю жизнь, это не Москва. Деньги решают, конечно, немного мы тормозим, но – вот в чем еще отличие – начиная с Гражданской люди за вилы хватались очень быстро, это не Россия. Навык – в генах.
Как это вообще можно было начинать? В моем сознании не укладывается это никак. Каждая вторая семья в Украине, как и в России, переплетена исторически. Для меня было дико, когда грузинская война началась – я был в Москве, и я не понимал, как это. Но тогда ведь было не до того, потому что нас не касалось. Для меня это сгусток диких переживаний и непониманий.
И когда сознание пытается мне разложить все, сердце мое не принимает. И что наш телевизор, что российский сбивал людей и порождал агрессию. Правды нет, политика меня не интересует, залезть в мое сердце никто не может.
– А сам ты как пережил этот разрыв?
– Проходит время, все меняется, но боль остается и никуда не денется. Врать не буду, я это очень больно переживал. У меня папа с Алтая, старшая сестра в Москве, я в Москве все лучшее сыграл, о чем тут восьмой год говорю, но меня как будто не слышат и только спрашивают: «Так ты не поедешь в Россию?» Я бескрайне устал каждый день – восемь лет! – говорить про политику. Бескрайне устал! Мне надо отдать должное всем режиссерам, которые раз в полгода присылают мне предложения и очень хорошие сценарии, но съемки все в Москве. Естественно, я говорю, что, пока не придут в норму эти отношения, я никуда не поеду, потому что я играть не смогу в этом состоянии – я же не робот. Если в России произойдет такой же трабл, как у нас, половина не вынесет. Не всех же возьмут в политику и в рекламу.
Я люблю махновщину, люблю быть себе хозяином. И я снимаюсь в «Следопытах», выкладываю их в Сеть, смотрят люди. Это буквально минутные скетчи, даже не мини-, а микроформат. С Серегой Алимпиевым.
Ни от кого не зависеть и отвязываться – это ли не идеал кино? Коппола, по его признанию, мечтает о таком формате.
У меня в 2013–2014 годах очень много картин было, в том числе «Ленинград 46» – мой любимый фильм. Началась война. Там финал с Гармашом был написан, а началась война, в «Ленинграде 46» мы финал не сняли из-за этой войны.
– Но у тебя не появилось отвращение ко всему русскому, как у многих здесь?
– Я все время говорил во всех интервью: вы можете воевать, вы можете в телевизоре нести что угодно, но театр, кино и музыка – это единственный мост, который нельзя рушить. Я все лучшее сыграл в России.
Я лучшее сыграл в России – и об этом во всех интервью говорю. Политика политикой, но лучшее я сыграл в Москве и в Питере.
Меньшиков меня в 2001 году пригласил в театр, что коренным образом изменило мою жизнь, потому что я раньше сниматься приезжал и уезжал, а тут театр – репетируй. И я семь лет работал у Олега в театре, и мы всю Россию, Европу, Америку проехали с гастролями. Я получил колоссальный опыт театральный, географический (от Находки до Канады).
Я на песнях Высоцкого вырос. Я пою здесь Высоцкого уже 30 лет. С первого курса института на всех концертах я пою Высоцкого и Окуджаву – и ничего в моей жизни не поменяется. Украинские народные песни я как пел, так я их и пою. Просто, может, смысл сейчас другой вкладывается, обнажается другое что-то. Как был мой любимый писатель Шукшин – все равно остался Шукшин. Папа у меня сибиряк – у меня все равно кровь алтайская, хоть я родился здесь, а мама у меня с Луганска, дед – шахтер. И Миша Ефремов все равно мне брат, у нас дома рядом стояли на Новой Риге, и дети вместе играли, и жёны дружат. На многие вещи смотрим одинаково, и по многим вещам мы очень близкие люди, темпераментно очень похожи с ним. Просто он родился в Москве, а я – в Киеве.
– А чем все это кончится? Война эта?
– Вот сейчас я вообще не знаю. Мы, Скорпионы, знаем будущее, у меня прадед – шаман, я многие вещи интуитивно знаю. А что сегодня будет – я вообще не понимаю. Можно спросить у кого-нибудь, кто в верхах общается, – о чем они там думают.
«К бомжам пойду, а просить не буду»
– Мне Ефремов рассказывал, что тебе абсолютно безразличны деньги. Это легенда такая?
– Нет, ну я нормальный человек, деньги мне небезразличны, но взять деньги от г. дона – это я не могу. Это принципиально.
– То есть они придут в любом случае?
– Конечно. Куда они денутся. Вот я есть, но я не нужен администрации президента; жителям нужен, женщинам нужен – а администрации не нужен. У меня с ними битва не на жизнь, а на смерть: умирать буду нищий, а к ним не подойду просить. Пойду нищий с гитарой бомжам играть, проституткам – у них заработать что-то.
Я на земле живу, и чем дальше я живу, тем больше понимаю, что понятия очень простые: воровать нельзя, продавать нельзя.
– Что происходит в украинском кино?
– Советское кино – да и вообще мировое – придумали Эйзенштейн и Довженко. Я застал киностудию Довженко, где были Лялин, Гринько, Брондуков, Миколайчук, Гаврилюк – эти фамилии здесь уже никто не помнит. Пришли барыги: торговал биткоином – стал продюсером. В Одессе директор киностудии Андрей Осипов за восемь лет снял два гениальных коротких метра; в этом году в конкурсе дипломная работа Сони Полищук «Беги, Таня, беги» – вот это украинское кино, которое снимают молодые. Великая Одесская киностудия за восемь лет выпустила один великий проект – «Чому я живий» Виллена Новака. Я когда сценарий увидел, подумал: не может быть, чтобы на это дали деньги! А Новак давно эту историю хотел снять. 20 лет! Человеку 83 года. Я прихожу, смотрю сценарий – он мне вообще другую роль хотел дать, а я читаю и говорю: о! можно мне вот эту гниду – причем еще усилим мерзость, мне ж понятно, на чем. Я же видел таких. Ясно, что в фильме он гиперболизированный: если гниду делать, то уж такую, как у Шекспира! У него все в одну секунду происходит: флаг поменял, наши ушли – ура, наши пришли! И с гримом я нашел решение: у него такая козлячья харя – он сразу должен быть отрицательный. Если уж играть такое, то надо гада, чтоб до дна ногами, оттолкнуться – и катарсис. Удовольствие на съемках было огромнейшее. Актеры – отличные, они почти не снимаются в говне. Местные актеры – настолько точно все работают! У меня две недели счастья были. Кстати, я там играю в пиджаке Высоцкого из «Места встречи. » Костюмерная-то все та же.
Мой «Золотой орел» – приданое дочери
– Ты до сих пор очень похож на Делона, а в молодости вообще. Почему ты сыграл так мало любовных историй?
– Это надо спросить режиссеров. Вот сняли они кино «Другой» – мелодрама, четыре серии. Я их уже душил-душил: снимите про любовь. Два артиста: тетя, 45 лет, и дядя, 55 лет – парное кино. Французы умели это снимать: ходят за ручку, кофе пьют, мелодия, ветерок дует, только лица нужны – мое и Моники Беллуччи. Тогда будет кино. И вот они сняли – ввели, правда, какую-то детективную историю, но это неважно, там главное – любовь.
– А кто женщина?
– Ольга Гришина, молодая, хорошо играет. Получилась немного не та история, которую я хотел, но это же мелодрама! А они ее продали. Один раз показали по «1+1» – и все.
– А как с Михалковым работалось?
– Да отлично работалось. Но мы с Ефремовым не пошли в «Предстояние» и в «Цитадель».
– А он звал?
– Всех! Но мы слиняли, потому что мне опыта одного кино с Михалковым хватило, спасибо, «12» – интересно, дальше – нет. Махновщина – это для меня лучшее: я до 50 лет в трех картинах параллельно снимался. Но после 50 какие бы деньги мне ни давали – одно кино в год.
У меня есть один приз – «Золотой орел», Михалков тогда всем выдал. Я его старшей дочке отдал и сказал: доча, тяжелые времена наступят, продай этого орла – нормально получишь, только не по дешевке продай. И сколько лет он уже у ребенка стоит – это ее приданое.
«Дайте сыграть Лобановского!»
– Украинский характер существует? Мужской. Он сильно отличается?
– Отличается, конечно. И женский, и мужской. Думаю, и ты это видишь – ты же много ездишь, можешь сравнивать. Москва – это не Россия, конечно. Когда мы начали с Меньшиковым ездить, я понял разницу между Москвой, Владивостоком, Находкой и Питером.
Я никогда не мог понять, почему питерские наезжают на московских, а теперь многим русским говорю: вот как у вас есть Москва – Питер, так же у нас есть Киев – Донецк. Первое различие – в темпераменте, в восприятии, в быстроте, в скорости решения. Но меня все русские друзья убеждают, что эта скорость есть только в Москве.
Украина, как и Россия, очень разная – она еще разнее. Если едешь из Западной Украины в Одессу, встречаешь разных людей, разные темпераменты, разную природу. В Ужгороде – одни, они в горах живут и рядом Европа, во Львове – уже другие, хотя это все рядом, Полтава – ее вообще никто не знает. И почему в Полтаве не снимают кино – для меня до сих пор загадка. У нас такие locations и такая природа! Но в кино пришли проходимцы – им надо в павильонах осваивать и пилить, причем на всем.
– Предложи тебе кто играть Бандеру – ты бы отказался?
– Почему? Нормально сыграл бы я. Но про Бандеру я мало знаю. Это не мой герой. Махно бы я лучше сыграл – Махно мне понятнее: гуляйполе. О, о, о, какого я сыграл бы Махно! Но лучше всего получился бы Лобановский.