актер шпион выйди вон
Рецензия на фильм «Шпион, выйди вон!»
Путеводитель по эстетике 70-х в оболочке изысканного жанрового экзерсиса.
Семидесятые годы. После провала ответственной операции в Будапеште министерство внутренних дел решает поменять руководство британской разведки. Одной из жертв перестановок становится опытный аналитик Джордж Смайли. Вскоре после увольнения бывшие руководители обращаются к нему уже неофициально. Видимо, катастрофа в Венгрии была результатом предательства, и теперь Смайли предстоит найти «крота» среди высших чинов спецслужб.
Кадр из фильма «Шпион, выйди вон!»
Поклонники Джона Ле Карре – особенная секта, адепты которой расплодились по всему земному шару. Романы их кумира, опытного разведчика и талантливого литератора, воспринимаются как антидот против гламурной эпидемии, порожденной Джеймсом Бондом и его создателем Яном Флемингом. В книгах Ле Карре, современника и коллеги Флеминга, шпионы не соблазняют красавиц, не гоняют на дорогих тачках, не смешивают мартини с водкой. Напротив, нередко бойцы невидимого фронта оказываются скучными на вид чиновниками со своими житейскими проблемами и болячками: небезупречные и по-своему обаятельные, они – «шпионы как мы». Увы, именно поэтому книги Ле Карре, которые многократно экранизировались («Шпион, пришедший с холода», «Русский отдел», «Преданный садовник» и т.д.), не породили традиции, способной соревноваться с «бондианой».
Кадр из фильма «Шпион, выйди вон!»
Для того чтобы превратить в фильм один из самых тонких и сложных романов писателя, продюсеры должны были позвать не только лучших британских актеров – прежде всего, Гари Олдмана, погрязшего в последнее десятилетие в рутине «Гарри Поттера» и давно не игравшего столь серьезных ролей, – но и подходящего режиссера. Таковым стал швед Томас Альфредсон, известный по вампирской картине «Впусти меня». Эта кровавая, скупая и пронзительная сказка стала веской антитезой популярным «Сумеркам»; аналогичную операцию по дегероизации разведчиков Альфредсону предложили провести в экранизации Ле Карре. В самом деле, так ли уж сильно шпионы отличаются от вампиров? Они боятся яркого света и любят темноту. Они не отягощены традиционной моралью и руководствуются давним девизом иезуитов: «цель оправдывает средства». И, несмотря на это, они тоже страдают – но, в отличие от нормальных людей, ни с кем не могут поделиться, поскольку по роду занятий обречены на вечное одиночество и недоверие даже к самым близким.
Кадр из фильма «Шпион, выйди вон!»
Если главная цель авторов «бондианы» – приведение старого мифа в соответствие с требованиями сегодняшнего дня, то Альфредсон показал себя последовательным консерватором. Атмосферу 70-х он восстанавливает тщательно, как маньяк-археолог, давая в педантичности фору даже скрупулезному Джорджу Смайли. Парадокс в том, что разрешение детективной интриги поклонникам Ле Карре известно давным-давно, а остальными может быть без труда угадано – на личность предателя недвусмысленно указывает кастинг. Поэтому «Шпион, выйди вон» воспринимается не как ребус с причудливой разгадкой, а как спиритический сеанс, цель которого – путешествие в прошлое.
Считать ли это чистым стилистическим экспериментом? Пожалуй, нет. Ведь лейтмотив картины – лояльность, верность принципам. Однако речь идет о принципах, которые теряют смысл на глазах героев фильма (и давно потеряли этот смысл сегодня). Таким образом, лояльность становится вещью в себе, макгаффином. «Шпион, выйди вон» – отнюдь не ностальгический проект, а исследование на тему трансформации системы ценностей, при которой люди теряют человеческие свойства, превращаясь в фигуры на шахматной доске. В частности, поэтому в этой чисто британской истории российские зрители увидят немало родного. Кстати, самый яркий эпизод фильма – новогодняя вечеринка, на которой английские разведчики поют хором Гимн Советского Союза, а во второстепенных ролях снялись на удивление уместные Константин Хабенский и Светлана Ходченкова.
Кротовая нора
Кадр из фильма
Заслуженный автор шпионских романов Джон Ле Карре, никого не удививший своим признанием в том, что в прошлой жизни был не понаслышке знаком с муниципальными коридорами настоящей Службы разведки (MI5 и MI6), описывает Джорджа Смайли с характерной смесью остроумия и напыщенности: «Приземистый и толстый, в лучшем случае средних лет, он выглядел как один из тех лондонских нищих духом, которым не светит никакое царствие».
Те, кто постарше, могут постараться вспомнить неизменно мрачную атмосферу конца 1970-х годов – и шпиона, неуловимо смахивающего на Оби-Вана Кеноби, но только не джедая, а скорее шаркающего старичка с очками в толстой оправе и взглядом, способным пронизывать сталь. Для зрителей, прикованных к телевизорам экранизацией «Шпиона…» от BBC, Алек Гиннесс был единственно возможным Джорджем Смайли.
Томас Альфредсон, привнесший характерную для Ле Карре меланхолию в атмосферу своего вампирского триллера «Впусти меня» и отважно взявшийся за новую постановку «Шпиона…», отмечает, что его Смайли (в обличье Гари Олдмана) поднимает голос всего единожды за весь фильм. «Но эффект от этого невероятный, – смакует момент режиссер, – словно от урагана». Смайли из тех людей, кто говорит очень мало; вся параноидальная шпионская философия построена на том, чего ты не говоришь или не делаешь. «Молчаливое общение – эта тема мне очень близка», – с пониманием говорит Альфредсон.
Кадр из фильма
Когда прорабатывался образ Смайли в исполнении Олдмана, нужно было, конечно, развеять нависшую над ролью тень Гиннесса, но очки все же было решено оставить. Подбор нужной пары выглядел чуть ли не как выбор светового меча. Перед актером ставили лоток за лотком с реквизитными очками. «Я перепробовал сотни пар, – смеется Олдман. – Не знаю, как выбираются такие вещи. Ты просто чувствуешь: это не подходит – а потом надеваешь следующую пару, смотришь на себя в зеркало и видишь, что в ответ на тебя глядит Смайли, и тогда понимаешь: »Вот оно«».
Сравнения с агентом 007 тщетны. Это разные планеты. Если у Бонда – машины, девушки и костюмы от Savile Row, то у Смайли – большие очки и ум, словно хирургический скальпель. Человек, переживший предательство, должен раскрыть государственную измену невиданного масштаба.
В 1979 году, когда блестяще воплощенный Гиннессом персонаж Смайли заставлял отцов по всей стране требовать абсолютной тишины от своих беспокойных семейств, язвительный утренний диджей «Радио 2» Терри Воган умолял слушателей объяснить ему, что, черт возьми, происходит в этом семисерийном телефильме. Это превратилось в еженедельный гэг: ирландского ведущего каждый раз все больше озадачивал запутанный мир шпионов, населенный легионом хитрых персонажей, попивающих чай из чашек на блюдце, обсуждая при этом что-нибудь на своем непонятном шпионском жаргоне, с «фонарщиками», «головорезами», «приманками» и «почерком» (не имеющим никакого отношения к рукописному тексту). Вымышленный аналог MI6 (иностранная разведка) назывался «Цирком», а сам сюжет строился вокруг поиска советского крота, засевшего где-то в глубине Службы.
Кадр из фильма
Несмотря на жизнерадостную озадаченность Вогана, «Шпион…» по сути своей – классическая детективная история; список подозреваемых (Кузнец, Скорняк, Солдат, Моряк – так их окрестили) сужался до четверки чинов верхнего эшелона (среди заговорщиков в фильме – Колин Ферт и Киран Хайндс).
«Зрители просто не были привычны к арифметике заговоров такого масштаба», – комментирует Ле Карре бурную реакцию на фильм. Он также приподнял завесу тайны над бесчинствами, творимыми настоящими предателями: Кимом Филби, Гаем Берджессом, Энтони Блантом и прочими. Аристократичными ублюдками, играющими в кошки-мышки с безопасностью нации и приводившими какие-то извращенные идеалистические бредни в качестве оправдания. Экранизация Джона Ирвина стала одним из высших достижений английского телевидения, а Смайли – незабываемым тайным агентом, которого вызывают из отставки, чтобы шпионить за шпионами.
Марк Стронг [II], который в адаптации Альфредсона играет многострадального Джима Придо, ставит Смайли в один ряд с эксцентричными, но крайне проницательными теледетективами в лучшем случае средних лет, которых мы так любим: Морсами и Таггертами, Шерлоками и Пуаро. «Разве что, – с неподдельным восхищением подытоживает он, – он детектив, у которого нет никакой фишки. Идеальный шпион».
Кадр из фильма
Они уже были готовы сдаться. Полтора года они вели поиски – совершенно безуспешно. Одна за другой рассматривались и отметались кандидатуры замечательных актеров. Они неплохо справлялись, по словам Альфредсона, но были слишком низкими, слишком высокими или «слишком изящными». У них не было этой самой «смайливости». Проект, кажется, ждал крах. Может, сыграть лучше, чем это сделал маэстро Гиннесс, просто невозможно. Даже Ле Карре признавал, что после телефильма он видел в роли созданного им раздражительного, опасного шпиона только этого британского актера.
Об Олдмане вспомнил, кажется, продюсер Тим Бивэн; никто точно не помнит, но именно в тот момент все изменилось. «Даже не знаю, как объяснить, – говорит Альфредсон. – Просто внезапно он стал единственной возможной кандидатурой». Он делает паузу, прокручивая в голове лучшие моменты игры Олдмана. «Мы оказались правы. Он – это и есть Смайли, как мне кажется».
Альфредсону понравилось, что Олдман моложе книжного Смайли, немного сексуальнее и немного круче его. Но он предлагал актеру, который любит забираться под самую кожу своим персонажам, довольно противоречивую роль – человека абсолютно недвижимого. «Наверное, довольно странно было жить в этом мире профессиональной анонимности, – размышляет Олдман. – Я представляю его как человека, утратившего иллюзии». При личном общении актер гораздо больше похож на Смайли, чем может показаться. 53-летний Олдман спокоен, элегантен в своих мыслях и словах; после десяти лет – по его собственному выражению – съемок в фэнтези, Смайли стал настоящим подарком. «Здорово снова быть в строю и играть главную роль».
Кадр из фильма
Внутренний двигатель Смайли работает на двух главных силах, живущих на окраинах сюжета. «Энн Смайли и Карла – вот два человека, которые по-настоящему могут до него достучаться, два его слабых места», – говорит Альфредсон. Энн – его жена: прекрасная, аристократичная и регулярно изменяющая своему мужу, который совершенно ей не подходит. Его «ахиллесова пята», если верить Олдману. «Смайли – это человек, которому наставляют рога и жена, и нация». Карла – его заклятый враг, «его романтический образ ненависти», по словам Ле Карре. Кротом из Москвы руководит именно Карла – со Смайли она на равных и по разные стороны баррикад. «Его любовь – нечто вроде личностного изъяна, – размышляет Олдман. – Безответная влюбленность и некое подобие восхищения Карлой, которое он сам того не желая испытывает». Много лет назад Смайли поймал свою цель – и упустил ее.
Альфредсон, может быть, и заявил, что они не будут оглядываться или делать отсылки к великолепному телефильму, но шаркающая тень Гиннесса наступает им на пятки. «Как можно сравнивать этих двоих? – резонно замечает режиссер. – Они для очень разных зрительских вкусов… Алек Гиннесс кажется более холодным. В глазах Гари можно увидеть бурные эмоции, сдерживаемые внутри». Режиссер чувствует, что Олдман ближе к книге. Ближе к Ле Карре.
«Они два великих актера, которые играют одну и ту же роль, но с разными целями, – выкручивается бывалый дипломат Ле Карре. – С Алеком я отождествлял себя на одном уровне, а с Гари – абсолютно на другом. Глядя на Олдмана, прямо чувствуешь, как он выходит из своей зоны комфорта. Острее разделяешь его боль».
Кадр из фильма
«Я, пожалуй, могу быть более жестоким, – размышляет Олдман, которого, похоже, совсем не пугают неминуемые сравнения с Гиннессом. Та же роль, тот же текст, оба идут к одной и той же цели; сходство неизбежно. Но неизбежны и различия. – Наверное, даже, более меланхоличным. Внутри, пожалуй, более эмоционален, чем Гиннес. Ну и вообще, мы просто совершенно разной породы звери, понимаете?»
Может быть, на экране Гиннесс и затмевал своих коллег по фильму, но были и другие Смайли. Похожий на бизнесмена Руперт Дэйвис в «Шпионе, пришедшем с холода» (1965), невротичный и раздражительный – на грани срыва – Смайли Джеймса Мейсона (переименованный в Чарльза Доббса для соблюдения авторских прав) в «Деле самоубийцы» (1966), мрачной версии «Звонка покойнику» в постановке Сидни Люмета. Когда Гиннесс отказался возвращаться в третий раз (после сиквела «Шпиона…» под названием «Люди Смайли» 1982 года), эстафету принял Денхолм Эллиотт с его неуклюжестью и голодными глазами – в «Убийстве по-джентльменски» (1991), прямолинейном детективе по сценарию Ле Карре. Стронг полагает, что в Смайли есть эта черта детектива – он этакий мисс Марпл в брюках, смертоносный убийца, таящийся за ширмой шерстяного свитера и внешностью ссохшегося ретрограда.
Однако сам по себе Смайли не кинематографичен. Он главный персонаж, но при этом палец о палец не ударит – всю активную шпионскую работу он перекладывает на своего «Ватсона», Питера Гиллема (Бенедикт Камбербэтч), – предпочитая сидеть и размышлять. «Мозг работает гораздо быстрее тела», – отмечает Олдман. Обычно динамичному актеру пришлось ограничить свою подвижность, состарить голос, свести практически всю игру к пытливому, ищущему взгляду. У Стронга была одна камерная сцена с Олдманом в фургоне-прицепе Придо. «Я навсегда запомню, как сидел в этом тесном трейлере с парнем, которым я восхищался всю свою жизнь, идолом, если хотите, и попросту забыл о его присутствии. У него была эта невероятная способность сливаться с мебелью». Интуиция подсказывала Альфредсону: Олдман обладал необходимым для шпиона качеством, умением кардинально изменять личность, скрываясь от всевидящего глаза камеры.
Кадр из фильма
«Чем этот персонаж привлекателен, – вдохновленно говорит Олдман, – это человек, который преподносит себя одним, но внутри он глубоко несчастен…»
Ле Карре не может вспомнить, его ли авторству принадлежит термит «крот». Ему звонили из редакции Оксфордского словаря английского языка с вопросом, не он ли его придумал; может быть, он, а может быть, кто-то из КГБ. Эти ребята были на редкость изобретательны, когда дело касалось тайного языка. От его произведений исходила такая аура правдоподобности – словно старомодный запах джентльменских клубов, смешанный с пикантными оттенками страха, – что читатели принимали их за чистую монету. Вот она, истинная сущность Холодной войны, вынесенная на всеобщее обозрение. Нечто врожденно-мрачное: группа выпускников Оксфорда/Кембриджа воплощает свои фантазии на шахматной доске Европы.
Однако Ле Карре с готовностью признает, что многое из созданного им на самом деле полная чушь. «Мои коллеги заявляли, что это не имело никакого отношения к настоящей жизни, – и это был для меня лучший комплимент. Все это было фальшивкой. Писательское искусство ведь не в том, чтобы писать правду; оно в том, чтобы писать правдоподобно, убедительно». Он изобрел шпионский жаргон. Вытянул организацию Цирк из своего богатого воображения. Но за выдумкой важно не упустить правду, которая неотъемлемо присутствует в его сюжетах. «Ментальность» его книг была рождена из реального опыта. «Если ты видел изнанку шпионского мира, ты никогда ее не забудешь, – говорит он. – Манипулятивность становится твоим инстинктом».
Кадр из фильма
Альфердсон сразу ухватил суть: шпионаж у Ле Карре – метафорическое изображение расстройства личности. Идеальный шпион – это, по определению, неудавшийся человек. «Вещи вроде Холодной войны, Запада или Востока – это просто предлоги, – объясняет он. – Это личный фильм». «Шпион…», на самом деле, о проблемах Смайли. А Смайли в какой-то степени и есть Ле Карре.
Во время холодной войны Ле Карре перешел из MI5 (внутренняя разведка) в MI6. «Я часто бывал в Бонне, – вспоминает он. Там же он находился, когда был разрушен занавес. – Помню, как отправил телеграмму: »Веселье начинается«».
Все еще под глубоким прикрытием (не раскрытый дружественной стране), он нашел выход для своей нарастающей нервозности от ведения двойной жизни в написании романов под псевдонимом Джон Ле Карре, в которых давал возможность изнутри посмотреть на шпионский мир. Осенью 1963 вышла поворотная книга «Шпион, пришедший с холода», в которой Смайли играл второстепенную роль манипулятора. Книга стала сенсацией, и Служба разведки закономерно решила, что его прикрытие нарушено, и будет лучше, если он уйдет из MI6. Шпион стал писателем, выдумщиком, предателем, принесшим свою исповедь. Даже в 1976 году он продолжал настаивать, что предположение, будто он действительно работал на разведку, возмутительно.
Кадр из фильма
«Смайли – крайне личный образ, – признает Ле Карре. – Но не по тем причинам, о которых вы могли бы подумать. В его характере я частично создал отца, которого у меня никогда не было. Я позаимствовал некоторые черты у людей, которыми восхищался, и вложил их в этого мифического персонажа».
Одним из них был автор криминальных романов Джон Бингем (он же Лорд Клэнморрис). В MI5 они сидели за одним столом, и Бингем подарил Смайли свою приземистую внешность, тихий нрав и манеру «весьма дурно одеваться». Писатели были друзьями до тех пор, пока Бингем не посчитал личным оскорблением тот факт, что «Ле Карре извалял доброе имя Службы в грязи» своими более откровенными произведениями. «Как и Смайли, – подтверждает Ле Карре, – он был идеальным приходским священником Старой Веры». Еще одним был преподобный Вивиан Грин, учитель Ле Карре в Оксфорде, который обладал энциклопедическими знаниями и потрясающе большими очками.
«Я наградил Смайли своей неловкостью в общении, – добавляет автор, – отсутствием самоуважения и неуклюжестью в любви. И так как детство у меня было крайне тяжелое, я сделал дом самым опасным местом для него». Альфредсон и исполнитель главной роли заостряют внимание на его неприкаянности. Из убежища в Челси Смайли вызывают в Цирк – средоточие измен его жены.
Когда Ле Карре зашел на площадку, где снимался телевизионный фильм, Гиннесс поднял глаза и попросил остановить сцену. Он поинтересовался, не может ли писатель уйти. «Я посмотрел одну сцену, – смеется Ле Карре. – Он решил, что его это отвлекает». На суматошной площадке Альфредсона писатель стал более чем желанным гостем – будучи исполнительным продюсером, он хотел посмотреть, как его старые тексты ложатся на новую реальность. «Он с радостью принимал наш подход к его роману, – с восторгом говорит Стронг. – Было действительно тяжело представить, что он занимался такой грязной работой, как шпионаж». Но в этом и суть: шпион не должен выглядеть как шпион. Олдман внимательно следил за Ле Карре, доверившись ему и постепенно принимая его черты: «Голос Смайли я сделал похожим на Джона. Не в точности повторил, но добавил его нотки».
Кадр из фильма
Эта красноречивая задумчивость была и в «Впусти меня». Альфредсон умеет буквально дирижировать тишиной. Продюсеры поняли, что он – тот, кто им нужен, услышав от него один мрачный комментарий. Альфредсон рос нердом, терпевшим издевательства в школе, – прирожденный одиночка. «Эти шпионы, – заметил он, – типичные нерды».
Все считают, что взгляд иностранца на Смайли пошел фильму только на пользу. «Мы снимали не какой-то английский междусобойчик», – одобрительно говорит Олдман. Что до интернационалиста Ле Карре, тот считал, что раз бразилец (Фернанду Мейреллиш) смог обогатить «Преданного садовника», то и швед добавит что-то уникальное в «Шпиона…». «Он привнес очень характерный почерк», – говорит писатель.
Как и в случае с Ле Карре, и с Олдманом, Альфредсон отождествлял себя с персонажем Смайли. Все еще будучи естественным аутсайдером, он остро чувствовал родство с молчаливым шпионом. У них обоих, как он говорит, есть способность уходить в свое воображение. «Джордж Смайли живет в параноидальном мире, где ему приходится полагаться на свое воображение. Однако у него есть поразительная способность оставаться невозмутимым перед лицом обстоятельств. Вот почему он лучший шпион в мире – он никогда не позволяет себе отвлекаться. Я завидую такой способности. Еще он довольно страшный, он может быть жестоким». Ле Карре называет это «необходимым отказом от нравственности».
Кадр из фильма
Может быть, взгляд шведа был необходим, чтобы уловить очень английскую трагедию, проглядывающую между строк этой истории. Дело Смайли уже проиграно: пришли американцы («кузены»), Империи больше нет. Эта игра – шпионаж – последнее, что осталось от «Старой Веры». «Он любит Англию, которой больше не существует», – говорит Олдман. Его идея так же иллюзорна, как и идеология крота. «Вы изобрели эту машину, службу разведки и научили всему американцев, – делится своими наблюдениями Альфредсон. – Но теперь вы больше не центр Вселенной». В центре лабиринта, выстроенного Ле Карре, лежит пустота – все эти измены и предательства в итоге ничего не дают.
Начинающий режиссер попросил великого писателя об одолжении: сняться в камео в сцене рождественской вечеринки в Цирке; это флешбэк, в котором пьяные секретные агенты поют советский гимн и пьют за Санту-Ленина. На съемочной площадке Ле Карре кланяется, срывая шквал аплодисментов. «Я решил, что я здесь нечто вроде престарелого гея-библиотекаря, которого из уважения пригласили по старой памяти, и которому теперь дали карт-бланш на потребление алкоголя!» – смеется Ле Карре. Другими словами, под идеальным прикрытием.
Шпион, выйди вон!
StudioCanal
Working Title Films
Karla Films
Paradis Films
Kinowelt Filmproduktion
Canal+
CinéCinéma
«Шпио́н, вы́йди вон!» (англ. Tinker Tailor Soldier Spy ; дословный перевод — «Лудильщик, портной, солдат, шпион», детская считалка) — детективный триллер Томаса Альфредсона по одноименному роману Джона Ле Карре, который был ранее экранизирован Би-би-си в виде телевизионного мини-сериала с Алеком Гиннессом в главной роли (1979). [2]
Действие фильма происходит в 70-х годах 20-го века, в самый разгар Холодной войны. Гэри Олдмен играет Джорджа Смайли, агента, пытающегося разоблачить русского шпиона, засевшего в верхушке МИ-6. [3]
Содержание
Сюжет
В 1973 году глава британской разведки МИ-6 («Цирк»), условно именуемый «Хозяином», отправляет агента Джима Придо в Венгрию, чтобы тот встретился с венгерским генералом, желающим продать информацию. Встречу срывают агенты советской разведки, а Придо стреляют в спину. Инцидент влечёт за собой международный конфликт, в результате которого «Хозяин» и его правая рука Джордж Смайли вынуждены уйти в отставку, а вскоре после этого тяжело больной «Хозяин» умирает.
Новым главой «Цирка» становится Перси Аллеллайн, Билл Хейдон — заместителем главы, а Рой Блэнд и Тоби Эстерхейз — его ближайшими союзниками. Ещё в период руководства «Хозяина» Аллелайн сообщал об информаторе в верхушке советской разведки, который передаёт ему засекреченные данные, условно названные «Чёрной магией». «Хозяин» и Смайли сочли это подозрительным. Аллеллайн делится полученными от информатора сведениями с американцами в обмен на ценные сведения разведки США.
Заместитель министра, куратор разведки Оливер Лэйкон обращается к ушедшему в отставку Смайли с просьбой вычислить «крота», который долгое время работает в МИ-6. Смайли беседует с людьми, покинувшими «Цирк» в то же время, что и он. Одна из них, Кони Сакс, была уволена Аллелайном сразу после ухода Смайли за её подозрения относительно советского дипломата Полякова. Другой, Джерри Уэстерби, работал дежурным офицером в ночь нападения на Придо. Он рассказывает, что по протоколу звонил Смайли в ту ночь, чтобы сообщить о происшествии, однако его жена сказала, что его нет дома. Вскоре после этого в МИ-6 прибыл Хейдон, который узнал о случившемся якобы из телеграфной ленты в клубе, однако Смайли полагает, что тот узнал обо всем от его жены, с которой у него была сексуальная связь, пока Смайли был в отъезде.
Вернувшись домой, Смайли обнаруживает у себя в квартире Рики Тарра — сбежавшего агента «Цирка». Тарр рассказывает, что был отправлен в Стамбул, чтобы завербовать Бориса, советского агента. Там он завёл роман с Ириной, женой Бориса, которая тоже работает на разведку, и потому не вернулся на родину в указанный срок. Ирина рассказывает Тарру о существовании «крота» в рядах МИ-6, который был подослан неким советским шпионом Карлой. Тарр сообщает это британской разведке и получает приказ возвращаться обратно. В ту же ночь Бориса и британского связного в Стамбуле убивают, а Ирину похищают и доставляют обратно в Россию. Британцы обвиняют Тарра в дезертирстве и в убийствах Бориса и связного, потому Тарр пускается в бега. Смайли поручает Питеру Гиллему, который помогает ему в расследовании, выкрасть дежурный журнал из МИ-6. Они обнаруживают, что записи о переданном Тарром сообщении удалены и понимают, что история Тарра правдива.
Смайли находит Джима Придо, который выжил после ранения и из-за провала операции был репатриирован. Придо открывает ему истинную цель поездки в Венгрию: узнать имя «крота». Хозяин дал подозреваемым кодовые имена: «Лудильщик» (Аллелайн), «Портной» (Хейдон), «Солдат» (Блэнд), «Бедняк» (Эстерхейз) и «Нищий» (Смайли). Он рассказывает ему о том, как его пытали советские агенты, и об убийстве Ирины, что подтверждает рассказ Тарра. Смайли понимает, что Аллелайн, Хейдон, Блэнд и Эстерхейз встречались с Поляковым на конспиративной квартире, где в обмен на материалы «Чёрной магии» передавали ему якобы ложную информацию о британской разведке, чтобы в СССР были уверены, что Поляков делает свою работу. В действительности же произошла утечка подлинных данных, а материал, передаваемый Поляковым, оказался «пустышкой», подсунутой с целью заставить американцев делиться своими сведениями с британцами и которые потом попали бы в руки КГБ.
В ролях
Создание
Подготовка
Фильм был анонсирован сценаристом Питером Морганом, когда он написал набросок сценария и отправил его в кинокомпанию Working Title Films. Предполагалось, что фильм будет сниматься по сценарию Моргана, но по личным причинам тот покинул состав сценаристов, все еще оставаясь исполнительным продюсером. [8] После этого, Working Title Films наняла Питера Строхана и Бриджет О’Коннор для корректировки сценария.
9 июля 2009 года Томас Альфредсон был утверждён на пост режиссёра-постановщика. Это первый англоязычный фильм, режиссёром которого выступает Томас Альфредсон. [9] Бюджет фильма составил 30 миллионов долларов, в большинстве своем выделенные французской кинокомпанией «StudioCanal». [1]
Кастинг
Альфредсон выбрал Гэри Олдмена на роль Джорджа Смайли не случайно, сказав, что у актёра «великое лицо» и «скромная энергия и интеллигентность, которая как раз нужна». Многие именитые актёры пробовались на разные роли в картине, но спустя несколько дней после начала съёмок, Гэри Олдмен оставался единственным, кто был официально утверждён. [10] Одним из первых кандидатов на роль Смайли был Джон Хёрт. Позже ему была отдана роль Хозяина. [11]
На ранних стадиях подготовки к съёмкам, переговоры с кинокомпанией вел Дэвид Тьюлис. [12] 17 сентября 2010 года было объявлено, что к актёрскому составу фильма присоединился Марк Стронг. [13] Планы на съёмки в фильме были и у Джареда Харриса, но из-за конфликтов с кинокомпанией Warner Bros., у которой Харрис в тот момент снимался в картине «Шерлок Холмс: Игра теней», актёр вынужден был покинуть актёрский состав. Он был заменен Тоби Джоунсом. [14] Майкл Фассбендер должен был сыграть роль агента МИ-6 Рикки Тарра, но в конечном итоге был заменен Томом Харди. [15] Тот получил эту роль благодаря случайности: продюсер фильма Тим Беван (англ.) русск. заметил, что актёр напоминает ему молодого Роберта Рэдфорда. [11]
Съёмки
Съёмки фильма проходили в Лондоне, Будапеште и Стамбуле. [16] Оператором фильма выступил Хойт ван Хойтема, с которым Альфредсон работал в своем предыдущем фильме «Впусти меня». [17]
Чтобы подготовиться к роли Джорджа Смайли, Гэри Олдмен ел много патоки и заварного крема, чтоб отрастить «небольшой живот, как у людей пожилого возраста», наблюдал за игрой Алека Гиннесса в телесериале 1979 года, а также общался с «создателем» Смайли — Джоном Ле Карре [11] :
Все его качества — то, как он говорит, прикасается к предметам — всё это я вложил в Смайли. Надеюсь, он не против, ведь Смайли засел у него в ДНК.
Чтобы выбрать очки Джорджа Смайли, Олдмен посетил магазин Old Focals в Пасадене.
Очки — очень интересная штука. Для Смайли — это вроде фирменного знака, как для Бонда — Астон Мартин или коктейль «водка-мартини».
Олдмен померил сотни пар оправ, прежде чем нашел нужную. [11]
Критика
Премьера фильма «Шпион, выйди вон!» состоялась в конкурсной программе 68-го Венецианского кинофестиваля. [18] Первые рецензии на фильм от профессиональных кинокритиков были единогласно положительны. [19] [20] На Rotten Tomatoes у фильма 85 % положительных рецензий из 164. [20]
По мнению авторитетных кинокритиков, фильм являлся одним из основных кандидатов на премию «Оскар». [21] Гэри Олдмену прочили статуэтку в номинации «Лучшая мужская роль». [21]
Награды и номинации
Фильм получил 3 номинации на премию «Оскар»: за лучшую мужскую роль (Гэри Олдмен), лучший адаптированный сценарий (Бриджет О’Коннор, Питер Строхан) и лучшую музыку (Альберто Иглесиас).