актеры фильма кочегар балабанова
Фильм Кочегар
Драма Балабанова про якута-кочегара, печатающего на машинке чужой роман и между делом сжигающего в топке людей
Впавший в детство после контузии афганский ветеран (Михаил Скрябин) живет и работает в кочегарке, где его поочередно навещают однополчанин, ставший бандитом (Алекксандр Мосин), красотка дочь (петербургская манекенщица Аида Тумутова) и две девочки. Бандита интересует топка, куда удобно совать трупы, дочь клянчит денег (притом что у самой — магазин шуб), девочкам нравится смотреть на огонь. Сам кочегар много лет с головой погружен в перепечатывание (по памяти и однопальцевым методом) повести Вацлава Серошевского «Хайлах» о злом русском ссыльном и страдающей от него якутской семье — герой, впрочем, верит, что сочинил ее сам, как и в то, что все горящие у него в топке люди это заслужили. Несмотря на трупы, обнаженку в характерных мертвенных тонах и оригинальное применение спортивного инвентаря в конце, кино это скорее лирическое, а в первом за много лет отчетливо положительном балабановском герое трогательно угадывается сам Алексей Октябринович, который в «Кочегаре» неожиданно и довольно обескураживающе отвечает на вопрос, много лет возникавший в связи с балабановскими фильмами: жаль ли автору хоть кого-нибудь? Как выясняется, Балабанову очень жаль себя.
Актеры
Рецензия «Афиши» на фильм «Кочегар»
Впавший в детство после контузии афганский ветеран (Скрябин) живет и работает в кочегарке, где его поочередно навещают однополчанин, ставший бандитом (Мосин), красотка дочь (петербургская манекенщица Тумутова) и две девочки. Бандита интересует топка, куда удобно совать трупы, дочь клянчит денег (притом что у самой — магазин шуб), девочкам нравится смотреть на огонь. Сам кочегар много лет с головой погружен в перепечатывание (по памяти и однопальцевым методом) повести Вацлава Серошевского «Хайлах» о злом русском ссыльном и страдающей от него якутской семье — герой, впрочем, верит, что сочинил ее сам, как и в то, что все горящие у него в топке люди это заслужили.
Традиционное побоище сторонников Балабанова с желающими вызвать ему санитаров если и случится в этот раз, то лишь потому, что его постоянным участникам больше нечем заняться: «Кочегар» мало располагает к тому, чтоб по его поводу бились лбами. Несмотря на трупы, обнаженку в характерных мертвенных тонах и оригинальное применение спортивного инвентаря в конце, кино это скорее лирическое, а в первом за много лет отчетливо положительном балабановском герое трогательно угадывается сам Алексей Октябринович, причем более-менее в том ракурсе, в котором автора «Брата» и «Груза 200» любят рассматривать недоброжелатели: ушибленный жизнью, косноязычный, спрятавшийся от злого мира за юродством и двухбуквенной детсадовской моралью (как следствие, ясно, страшно обманывающийся), бесконечно что-то выстукивающий заскорузлым пальцем на ржавой машинке. Балабанов с удовольствием использует все любимые краски сразу — тут и дымящиеся трубы, и немой черно-белый фильм в фильме, и бандиты, и якуты, и энергичная ходьба героев по улице (занимающая в итоге чуть ли не треть метража, без этих проходов фильм стал бы короткометражкой). Но при этом «Кочегар» — из тех автопортретов, на которых у художника слишком явно отсутствует ухо. И дело не в том, что автор действительно печатает одним пальцем и через раз мимо клавиш, что фирменные затемнения врубаются невпопад, герои мнут в руках реквизит и нескладно проговаривают текст, явно адресованный не друг другу. Бог бы с ним. Но «Кочегар» неожиданно и довольно обескураживающе отвечает на вопрос, много лет возникавший в связи с балабановскими фильмами: жаль ли автору хоть кого-нибудь? Как выясняется, Балабанову очень жаль себя.
Лучшие отзывы о фильме «Кочегар»
Майор в отставке, прошедший афганскую войну, коротает старость, работая кочегаром. Гости к нему заглядывают редко, иногда заходит дочка, иногда дети, гуляющие неподалеку, но чаще всего – бандиты, которым куда-то надо девать трупы, которые они генерируют с завидным постоянством и высокой скоростью. Пикантность добавляет любимая балабановская эпоха 90-х и то, что пока русские убивают друг друга и сжигают трупы в топке, чукча-кочегар просто плывет по течению. Интригу сюжета раскрывать не буду, отмечу лишь то, что она типична для Алексея – практически все герои связаны друг с другом, ну а в конце традиционная развязка и гора трупов.
Когда я попытался посмотреть фильм в первый раз – не смог вытерпеть и пятнадцати минут. Второй заход был более удачным – сказалось желание посмотреть-таки, что там наснимал внезапно ударившийся в суровый арт-хаус Балабанов. Честно говоря, не ожидал, что «Кочегар» будет снят в лучших традициях «истории о жизни», без отмороженного юмора из «Жмурок» и социально-патриотического настроя «Брата». К концу фильма настолько увлекся, что финальные титры лишь недоуменное разочарование – только во вкус вошел, а уже все.
Наверное, саундтрек к фильму «Брат 2» превзошел по популярности сам фильм. Балабанов умеет подбирать музыку к своим картинам, делает это тщательно и аккуратно. Казалось бы – много ума не надо, если снимаешь фильм про 90-е – поставь хиты того времени. Тем не менее, все ставят, а красиво, органично и как дополнительный инструмент создания необходимой атмосферы музыку 90-х удается использовать лишь Балабанову. В «Кочегаре» мастер не подкачал – каждая песня идеально подходит под ситуацию и передает настроение, дополняет происходящее на экране и сгущает краски в нужных местах. К слову, популярных хитов в фильме практически нет, но это даже к лучшему – будет что послушать.
Фильм, явно снятый наспех, неаккуратно, непродуманно и самое главное, непонятно зачем. Посыл режиссёра остался для меня тайной. Не хочу пересказывать сюжет, тем более, что он до боли бездарен и примитивен, впрочем, как и все герои этой ленты. Очень странная, немного «картонная» стилистика фильма, несколько напоминающая муратовскую, с маловыразительными диалогами, бесконечными повторами, длиннющими проходами главных героев. Но, простите, если в фильмах Киры Муратовой, всё это безумно органично и талантливо, поскольку идёт от сердца, то в фильме Балабанова это выглядит глупо. Создаётся впечатление, что фильм, как и сценарий был «слеплен» от скуки. Помните, как в фильме «Берегись автомобиля», режиссёр народного театра в гениальном исполнении Евстигнеева говорил:»А не замахнуться ли нам на Вильяма, нашего, Шекспира?» Ну и замахнулись.)) Я не сравниваю Муратову с Шекспиром (хотя почему бы и нет?), но по-моему, о-о-о-очень похоже. А когда в искренность режиссёра не веришь, то фильм начинает дико раздражать. Как, в общем-то,и очень неплохая музыка ДиДюли, которая не только абсолютно не вписывается в канву фильма, но и, на мой взгляд, очень мешает, поскольку за ней порою просто не слышишь слов. Хотя. может лучше и не слышать?)))
Алексей Балабанов: «Огонь — это принципиальный стиль. Фильм про кочегара, который с огнем дружит. И поэтому везде огонь. Ничего не хотел сказать другого».
Может показаться, что в новом фильме Алексея Балабанова ничего нового по отношению к предыдущей дюжине фильмов нет. Действительно: тот же унылый зимний питерский пейзаж, что и почти во всех остальных картинах Балабанова; тот же диссонанс между мрачной атмосферой фильма и жизнерадостной музыкой, что и в «Грузе 200». Те же бандиты, убийства, бесстрастное похабство и черный юмор, и актеры знакомые: удивительно достоверные Александр Мосин и Михаил Скрябин, которых мы видели в «Реке», «Грузе 200» и «Морфии».
Алексей Балабанов: «Мне очень интересно работать с неактерами. Они очень органичны, они лучше, чем актеры. Саша Мосин уже четвертый фильм со мной работает. Михаил Скрябин, который сыграл Кочегара, — гениальный актер. Он лучший артист Якутского драмтеатра».
Дуэт этих исполнителей в «Кочегаре» дополнен и оттенен появлением новых актерских открытий Алексея Октябриновича: Аиды Тумутовой и Анны Коротаевой, очень живо и точно сыгравших дочерей главных героев картины.
Несмотря на уверенное попадание зрителя в уже привычное большинству поклонников и ненавистников творчества этого, самого скандального и одиозного российского режиссера, балабановское пространство, фильм «Кочегар» — очевидно новый, другой и абсолютно самодостаточный. Многие его называют квинтэссенцией «кино Балабанова». В смысле зрительского эмоционального восприятия в «Кочегаре» Балабанов пришел к какому-то золотому сечению. Идеален ритм фильма, сердцебиение которому задает, казалось бы, совершенно неподходящая для этой картины гитарная музыка Дидюли. Идеальны диалоги: и без того всегда емкие и афористичные, в «Кочегаре» слова персонажей приобретают притчевую иносказательность и лаконичную емкость мудрости. Идеален сюжет, который не стоит пересказывать — достаточно сказать, что судьбы афганцев-однополчан причудливо переплелись в суровых сумерках бандитской России: русский офицер стал средней руки киллером, а якут-майор, герой Советского Союза после афганской контузии стал кочегаром. В кочегарке контуженного майора его однополчанин-киллер устраняет тела своих «заказных», представляя наивному чукотскому старцу все это беззаконие как борьбу со злыми, плохими людьми. Майор верит, пока в одном из мешков не оказывается близкий ему человек.
«Идеальность» в том, что никто не может обвинить Балабанова в авторских галлюцинациях, заявив «так не бывает», или «это не наша великая эпоха». Фильм абсолютно достоверный и сразу понятно, что бывает, бывает и не такое.
Алексей Балабанов: «Сцена с девочками, которые приходят в кочегарку, очень важная. Они просят: «Дядя кочегар, расскажи нам про плохих людей». Плохие люди, они были всегда. Дядя кочегар знает о плохих людях. Он, хороший человек, рассказывает о плохих. Называется контраст».
В «Кочегаре» идеально сочетаются и обычные для Балабанова натурализм, принимаемый негативно настроенной публикой за чернуху или даже какое-то мифическое «очернение» (нужно совсем не понимать его кино, чтобы думать, что Балабанов способен что-то очернять или лакировать, что-то идеализировать или спекулировать по каким-либо поводам; Балабанов просто исследует пространство собственных кошмаров и социо-культурных стереотипов, честно обнажая их нелепость, их величие и ужас) и тонкий символизм, принимаемый когда за странность, когда за шутку автора. Собственно, еще большей симфонии этих двух начал Балабанов достиг в «Грузе 200», но тот фильм можно отнести к вершинам творчества, к «гениальному перебору» как по общему заряду энергии картины, так и по выразительной мощи метафоры. «Кочегар» в этом сравнении — фильм камерный, можно сказать почти уютный, почти «человечный». Не такой лиричный, как «Мне не больно», но стремящийся именно в ту область нормальных, понятных человеческих эмоций, которые появляются только в самых простых и выразительных фильмах Балабанова. Здесь, как в сказке, как в притче, — все просто, все вечно…
Алексей Балабанов: «Мы специально не акцентировали на времени. Это уже не наш век, но еще и не позапрошлый. Это кино вне времени».
Некоторые критики пророчат, что картина Балабанова будет воспринята как русофобский выпад: как ни странно, такие мысли могут действительно возникнуть при бытовом, плоском просмотре картины. Действительно, якуты в фильме показаны благородными и трудолюбивыми жертвами, а русские — отмороженными, жадными, завистливыми бандитами. Но на пресс-конференции в Выборге, где была представлена картина, Балабанов пояснил: «Здесь никакой национальной идеи нет», хотя он действительно очень уважает и любит якутский народ, о жизни которого знает не понаслышке.
Алексей Балабанов: «Когда-то я снял фильм «Река» на якутском языке. Я к якутам очень хорошо отношусь. Они такие замечательные люди, практически русские».
Возможно, признать подобное по отношению к преступникам в этом фильме автор как раз отказывается, и это серьезное отличие «Кочегара» от «Жмурок» или «Брата», где криминальный мир показан если не с симпатией, то, по крайней мере, с каким-то пониманием, участием, с надеждой, что ли. Здесь же надежд на исправление извергов нет, и поэтому казнь их неминуема и прекрасна.
«Кочегар» — безусловно, тяжелый, трудный для просмотра фильм. Как снимался он, по признанию режиссера, в трудных условиях — лютый холод прошедшей зимы, Кронштадт, жар и духота натопленной кочегарки — так и смотрится он напряженно, и вполне понятны яркие определения иных критиков, что «после просмотра выходишь, словно получив доской по голове». Я бы добавил: угорев и промерзнув, ибо, несмотря на обилие огня в фильме (помимо топки — камины и печки чуть ли не в каждом кадре) от него почему-то зябко поеживаешься, как от дыхания преисподней. И единственное живое, теплое, что пробивается через весь этот огненный лед — это гримаса боли и скорби, что буквально ломает бесстрастное лицо майора, когда он осознает ужас предательства, и его кровь, когда он бесшумно затихает в своей каморке перед зияющей бездной вечно горящей топки. Эта боль становится твоей болью. А страдание, как и огонь, очищает, а значит — исцеляет.
Рецензия на фильм «Кочегар»
Главный режиссер постперестроечного кино снял свой главный фильм: про себя и свои непростые отношения с аудиторией.
Что Алексей Октябринович снял фильм о себе, становится ясно с первых кадров: панамка, тельняшка, ватник Кочегара — фирменный аутфит Балабанова. Недаром еще во время съемок на вопросы типа: «А правда, ваш фильм о человеке, который жжет в печке трупы?» Автор, морщась, отвечал: «Он о человеке, который в кочегарке пытается написать рассказ». В центре криминальной вакханалии никому не нужный, полуграмотный якут одним пальцем на старой пишущей машинке набирает самую важную для него историю — а вокруг невинные и жестокие дети просят дать посмотреть на огонь и рассказать баек «о плохих людях».
«Говорю, как могу, говорю о дурном — потому что вам это нужно», — ненавидящий интервью Балабанов в метафорической, но на редкость доступной форме разъясняет свои отношения с аудиторией. Якут не допишет — погибнет; ту же судьбу, кажется, пророчит себе режиссер: после съемок его госпитализировали, нынче он снова в больнице. «Кочегар» — «Восемь с половиной», «Последний фильм», opus magnum главного режиссера постперестроечного кино: фильм, в котором он подводит итоги собственного творчества, освежает краской старые лозунги и позволяет себе все, чего бы ни захотелось.
Если уж фирменные балабановские проходы-проезды под музыку — так на полкартины да под старую «Агату Кристи»; если уж аллюзии на предыдущую фильмографию — так в каждом кадре. «Мухи у нас» из «Груза-200» превращаются в «Лыжи у вас» (якут заглянул к бывшему сослуживцу в гости); путешествие Брата на трамвае — в поездку Кочегара на троллейбусе; фотовспышка из «Уродов и людей» — в сухой щелчок полароидом в финале. Черный анекдот про чукчу, который всех победил; история одного режиссера, который в борьбе с действительностью никогда не сложит лыжных палок.
«Кочегар» Алексея Балабанова
Новый фильм одного из самых радикальных российских режиссеров Алексея Балабанова отправился покорять выборгский кинофестиваль «Окно в Европу». А мы с вами пока познакомимся с «Кочегаром» по кадрам.
Сценарий к своей 13-ой ленте Балабанов, как обычно, написал сам, причем, как и в случае с предыдущими картинами, «про себя» (интересный же у Алексея Октябриновича внутренний мир!). Продюсером «Кочегара» выступил давний «спонсор» режиссера Сергей Сельянов. Он считает своим долгом финансировать творчество Балабанова, которого называет «национальным достоянием» нашей страны.
Съемки мрачной балабановской истории проходили в Петербурге и окрестностях. Для нескольких сцен в Кронштадте даже была специально запущена неработающая кочегарка.
В прокат «Кочегар» выйдет 14 октября. Режиссер и продюсер не расчитывают, что лента окупится, хотя бюджет ее совсем не велик. Просто любителей «балабановской правды» и так было не очень много, а после вызвавшего бурю «Груза-200» и неоднозначного «Морфия», думается, стало и того меньше. Что не может не печалить, так как, если кинематограф Балабанова и не «национальное достояние», то интереснейшее культурно-социальное явление уж точно.
Алексей Балабанов
Алексей Балабанов в фильме «Кочегар» отправил все устои кинематографа в топку
В «Искусстве кино» продолжается неделя Алексея Балабанова (ему бы было сейчас 60 лет): мы уже рассказали о его творческом стиле и роли в российском кино, вспомнили о его последнем фильме «Я тоже хочу», теперь — о предпоследнем, «Кочегаре», статья о котором была опубликована в журнале №9 за 2010 год.
Камерная история о мести и ревности, разыгранная с минимумом персонажей и антуража, оказалась едва ли не лучшей из картин Балабанова.
В заснеженном северном городишке, который без особой уже охоты цепляется за жизнь, проживает в подвальной кочегарке Герой Советского Союза Иван Матвеевич Скрябин, контуженный в Афгане майор-якут с октябрятской звездочкой на банной фетровой шапке (его играет якутский актер Михаил Скрябин, который участвовал в обоих неснятых балабановских фильмах — «Реке» и «Американце»). Дел у майора к старости осталось немного. Он подкидывает уголек в гудящую топку, делится копеечной зарплатой со взрослой уже дочкой-красавицей, нехитрой житейской мудростью — с забегающими порой в кочегарку вертлявыми подружками-школьницами, и перепечатывает по памяти одним пальцем на ветхой пишущей машинке якутские легенды вековой давности из когда-то читанной книги этнографа Вольдемара Сирошевского — о том, как русский ссыльный Костя Хайлак надругался над давшим ему приют якутом Хабджием и его женой Керемес.
Вокруг, однако, теплится и иная жизнь. Сержант (Александр Мосин), бывший сослуживец-снайпер, в мирной жизни не изменивший ремеслу, то и дело завозит майору закатанные в ветошную тряпку свежие трупы каких-то неизвестных нехороших людей, чтобы пламя топки превратило их никчемную жизнь в золу. Сержанту в его суровой мужской работе ассистирует молчаливый здоровяк Бизон (Юрий Матвеев), в свободное время по очереди «живущий» с дочерьми Майора и Сержанта (Аида Тумутова и Анна Каратаева), которые вдобавок бок о бок работают за прилавком магазина мехов. Шила в мешке не утаишь, и когда одна из девушек узнает о существовании соперницы по постели, в игру стремительно вступят главные двигатели любого стоящего сюжета — ревность и месть.
«Кочегар», уже вошедший, по мнению ряда критиков, в тройку лучших, самых мощных и запоминающихся работ Балабанова (наряду с первым «Братом» и фильмом «Про уродов и людей»), поражает в первую очередь совершенством формы высказывания. Он исполнен единым росчерком, на одном дыхании, с изумительной четкостью ритма и выверенным будто бы на аптекарских весах нарастанием напряжения, но добивается этого впечатляющего эффекта режиссер при помощи минимума усилий и изобразительных средств. Непостижимым образом Балабанову удается балансировать на головокружительном стыке между величественной античной трагедией и задыхающимся от немоты театром позднего Беккета — иными словами, между героикой и ничтожеством.
В13-м по счету фильме 50-летний режиссер сводит человеческую экзистенцию к предельно лаконичному набору фундаментальных констант: поддерживать огонь; любить своих близких; не оставлять неправедное зло без отмщения. Так же, как Тарантино и Пак Чхан-Ук, он снял фильм о мести. Так же, как фон Триер в «Догвилле», он обошелся минимумом антуража и декораций. «Кочегар» — история настолько простая, что ее можно поставить своими силами в хрущобе-однушке или в купе поезда в компании случайных попутчиков. Отец (по словам продюсера Сергея Сельянова, Михаил Скрябин у себя в якутском театре прославился ролью короля Лира), дочь, другой отец и другая дочь, любовник обеих девушек — вот, по сути, и все. Композиционный скелет действия обнажен тут до предела, до неприличия, словно бы в древнем мифе. В течение полутора часов на экране не происходит ровным счетом ничего, кроме самого главного. Умение заставить зрителя с восторгом и трепетом внимать этой рафинированной, дистиллированной драматургии, сознательно лишенной всякой наносной шелухи, кажется, и называется гениальностью.
Мир «Кочегара» — это, конечно, как и во всех поздних балабановских фильмах, существование, а не жизнь. Мысли Майора (жена которого эмигрировала некогда не просто в Америку, но в другой мертвый город — Детройт) заняты далеким призрачным прошлым из-за того, что семиотически выхолощенное, в идейном смысле нищее настоящее не дает никакой почвы не только для размышлений, но даже для наблюдений. В балабановской России, хлестко лупящей по глазам мокрым снегом с первого кадра, в этом влачащем никчемное существование городке (все мы, кажется, узнаем его, хотя вряд ли кто-то вспомнит его название) граждане давно уже поняли, что если от чего-то в жизни есть толк, то уж никак не от больших чувств. Тут будто бы все — якуты: отчужденные от собственных эмоций, обходящиеся минимумом жестов и слов, механически и неотвратимо, словно трамвай №12 мимо покосившихся фасадов старых домишек, движущиеся по траекториям, предписанным их довольно-таки немилосердной планидой Судьба, участь.
Отдельного восхищения заслуживает саундтрек «Кочегара» — ничего подобного, кажется, в кино (как минимум российском) пока что не было. Главная мелодическая тема, которую написал основной автор музыки к фильму белорусский гитарист Валерий Дидюля, кажется элегантной метафорой той музыкальной жвачки, которая незаметно, но тотально окружает и пронизывает нашу жизнь, начиная от самых публичных моментов и заканчивая интимными: именно такой вот простоватый полупоп, полулаунж, под который и подрыгаться можно, и погрустить, как правило, играет в произвольно взятой маршрутке или коммерческом ларьке. Удивительно, однако, другое: как именно эта тема звучит в картине. А звучит она практически непрерывно: сладковатый гитарный перебор в сопровождении «прямой бочки» лупит по ушам во время и немых сцен, и проездов, и диалогов — так, что начинаешь замечать не те моменты, когда музыка заиграла, а те (всякий раз выверенные режиссером с фантастической точностью), когда она вдруг прекратилась.
Первое время от этого нетривиального приема возникает ощущение производственного брака — будто бы на монтаже забыли выключить вовремя звуковую дорожку. Однако в скором времени настойчивость Балабанова и Дидюли приносит свои плоды. Не желая быть обвиненным в спойлинге, не могу не отметить также, что поклонников режиссера, которых потрясло контрастное использование песни ВИА «Ариэль» «В краю магнолий» в мрачной кульминации «Груза 200», ожидает новый сюрприз: то, в какой момент «Кочегара» включается вдруг нервический хит «Агаты Кристи» «Истерика», не поддается никакому рациональному описанию, но производит эффект на порядок более мощный.
Пожалуй, главное отличие позднего Балабанова от других немногочисленных российских режиссеров, о которых, в принципе, стоит говорить всерьез, — это способность снимать так, как будто он заговорил на языке целлулоидной пленки первым и никакого кинематографа до него вообще не существовало. Его удивительная уверенность в себе и собственном понимании мира оправдывает ходы и детали, которые у другого автора выглядели бы абсурдными или пошлыми. В «Кочегаре» все, от выбора героя до закадровой музыки, может с определенного традиционного ракурса показаться неправильным, невозможным, нежизнеспособным, однако эти приемы работают со сногсшибательной силой. В Голливуде так снимать давно уже нельзя: слишком велик груз культурного наследия, нерушимого векового киноканона, довлеющего над всяким рискнувшим. У нас, как блистательно демонстрирует «Кочегар», пока еще можно. Жаль только, что ни у кого, кроме Алексея Балабанова, не хватает на это ни таланта, ни духа.