актеры фильма знак беды

Степанида и Петрок Богатька живут на хуторе Яхимовщина, в трех километрах от местечка Выселки. Их сын Федя служит в танковых войсках, дочь Феня учится «на докторшу» в Минске. Начинается война. Быстро прокатывается на восток фронт, приходят немцы. Наступает страшная в непредсказуемости новых бед жизнь.

Отзывы критиков о фильме «Знак беды», 1986

Справедливость личная и справедливость историческая.

Они иногда сильно разнятся, но об этом ниже, сперва подводка. Величайшая роль Руслановой, так как она сыграла, веришь сразу, вплоть до сжимания кулаков, так и хочется наорать на тупую и упрямую бабу, не видящей дальше своего сарая! И Василя Быкова наконец можно поздравить с органическим оправданием конфликтов и характеров персонажей застигнутых войной и оккупацией, если бы не..

… фильм не снимался в мейнстримное время, когда хулить все достижения и движения времени до ВОВ стало можно и даже нужно, что стоит такая правда, не более чем умение переориентироваться в общей обстановке у персонажа Гостюхина и стать выгодополучателем в любом случае;

… в описании раскулачивания есть откровенное враньё — предположить, в общей обстановке, при том уровне воспитания, культуры и образования, что возможны были перегибы, да, и были: нахрап, выслуживание и сведение счётов никто не отменял и показанные в фильме вполне могли иметь место, но жёсткое репрессирование в ГУЛАГ, высылку без вещей (500 кг на семью) и жены красноармейца — это уже сильнейшая, специально направленная на развал общества «чернуха»;

… авторы сами не путались в «показаниях» — сыну «середняка» на землю было плевать, ему нужна была только власть, так себе воспитаньице в стране советов, а «потомственный батрак» оказался элементарным стукачом, вот и не верь в дальновидность органов;

… отличие социальной справедливости от рационально-личной. Это к сожалению тяжело показать в фильме художественном, ибо кинематограф через чувства воздействует на эмоции, здесь же необходимо понимание умом и через понимание уже на эмоции. Вот как в локальном фильме показать, что без радикального укрупнения хозяйств в форме соответствующей социальной направленности гос-ва — колхозы СССР не получил бы товарного хлеба достаточного для индустриализации и подготовке к войне, которую и выиграл благодаря станкам и целым заводам, технологиям и знаниям буквально купленным за этот, отчуждённый от хозяйств хлеб, ибо нынешние «партнёры», а тогдашние откровенные враги не желали принимать к оплате ничего другого, только зерно. А оставаясь слабой и отсталой, страна бы была завоёвана ещё раньше и не обязательно Германией — желающих неизменности в своём положении представителей капитала в руководстве ВСЕХ ДРУГИХ СТРАН МИРА было не просто подавляющим, а абсолютным. А то что они не могли простить Стране Советов и за что бились советские люди, хоть вскользь, но упоминается даже в этом, глубоко перестроечном фильме — самоуважение и гордость. Да, да, столь кажущееся обыденным (да, и не нужным, мешающим подстраиваться под очередного хозяина) чувство люди почувствовали только с приходом СВОЕЙ власти, а кто и понял потеряв при оккупации. А то что с таким населением, в такие сроки, достичь невозможного роста производства, другими методами, к сожалению, было не возможно — горькая правда, оправданная и Победой и другими достижениями, вплоть до центрального отопления, этакой «детальки» малодоступной среднему европейцу и в 21 веке. Итак, не было бы коллективизации не было бы и большинства из нас, я надеюсь здесь нет почитателей мнения о попивании баварского?

Через нужду и горе

А кто там идет по болотам и лесам

Огромной такою толпой?

А что они несут на худых плечах,

Что подняли они на худых руках?

А куда они несут эту кривду всю,

А кому они несут напоказ свою?

Кривду несть научил, разбудил их сон?

А чего ж теперь захотелось им,

Угнетенным века, им, слепым и глухим?

Эту нравственную доминанту белорусского космоса, ставшую национальным менталитетом, — людьми зваться — в условиях большой нужды и страшного горя — войны — воплотил в своих текстах Василь Быков. Страшное дело, страшнее черта и смерти, война обнажает сознание нации и человека. Сколько их, кто мог бы быть славным малым, не случись её, а сколько тех, кто открыл в себе неизвестные доселе возможности, силы и духовные ресурсы? Проблема человека на войне, его внутреннего определения в критический момент жизни стала главной темой художественного мира писателя, по одноименной повести которого и снят фильм «Знак беды».

Белорусская деревня. Пожилая пара — Петрок и Степанида Богатько, проводившие детей на фронт и уже много месяцев не получавшие от них никаких вестей, — вынуждена принять в своем доме группу немецких солдат. Непрошеный гость хозяином входит в их двор, грубым ударом сапога отворив калитку и устанавливая свои порядки. Что могут два старика противопоставить десятку молодых и вооруженных чужаков? Но познакомимся поближе.

Петрок. Деликатный, добрый, душевный человек. Мухи не обидит, слова грубого не скажет. Трудится по дому, гонит хлебную бражку, а в редкие минуты отдыха нежно, чуть дыша, как ребенка, берет в руки скрипку и играет какую-то простенькую мелодию, в которой слышит всё пережитое — и лучшей музыки нет. Он готов терпеть, он готов страдать — лишь бы не было большего зла. Он человек не гордый и может пойти на уступки, может смириться, он себя не пожалеет, но он готов и унизиться, и жизнь отдать за близкого. Разве унижение — если за любимых? Но всегда есть грань терпения, черта, за которой — всё. Потому что есть чувство собственного достоинства, с которым можно поступиться раз, два, но которое обязательно возьмет своё. Что боль? Что кровь? Оставьте человека в покое, иначе…

Степанида. Баба с мужским именем и мужским характером. Крепкая, земная, бойкая женщина, готовая прийти на помощь, способная дать отпор. Это про таких говорят: «Она и коня на скаку…» Только война не конь. Вынужденная терпеть присутствие врага в своем доме, но не готовая мириться с таким положением, она, как может, оказывает сопротивление: то корову выдоит в поле, чтобы немцам молока не досталось, то автомат немецкий в колодце утопит… Вот только её искренний бунт наивен и бессмыслен: не думает она, к каким последствиям могут привести её поступки. А последствия приходят. И чем дальше — тем страшнее. И ужас, злость, боль, усталость и много-много-много стократ помноженного — в глазах Нины Руслановой. А глаза, как известно…

Оба они, воспитанные корневой крестьянской традицией народной жизни, — люди духовной памяти, люди совести. Долгий непростой путь прошли они рука об руку, своим трудом возделывая землю, которая вскормила и взрастила их. Вместе преодолевали тяготы, вместе боролись с жизнью за жизнь, вместе радовались приходу нового дня и редким минутам счастья, сознавая свою ответственность за самих себя. Но слишком много порою выпадает на человеческую долю, или правильнее сказать — недолю, ведь не годы кукует белорусская кукушка — невзгоды.

Если бы только немцы! Похозяйничают, отдохнут — уйдут. Можно обождать, можно перетерпеть. Но нет. Знак беды. Вся история двадцатого века, вся их жизнь вплоть до этой треклятой войны — беда. Бывшие соседи записываются в полицаи, чтобы иметь власть и бесчинствовать, чтобы унижать своих же, кого невзлюбили. А тут еще и коммунисты с нормами по раскулачиванию, с коллективизацией. И те как коршуны, и эти слепнями жалят — и никуда не деться, и нет спасения. Отбирают всё — во славу Германии, в советские колхозы, в личные карманы. А не дашь — расстрел, виселица. Не все выдерживают испытание — и люди сдают друг друга, ибо только так можно сохранить хоть что-то для себя. Но не Петрок и не Степанида, нет. Но что же делать, если у тебя на глазах рушатся судьбы близких, если ужас и хаос властвуют в быту и духовной жизни народа, если понятия справедливости и правды обесценены и забыты и чужие беды сливаются с собственными в одну огромную беду, а ты бессилен перед ней? Только просить прощения у тех, кому не смог помочь, кто у тебя на глазах пал жертвой этого бедственного времени и кого не смог спасти, как бы сильно ты того ни хотел. И над землею в языках пламени — искупительное «Прости» без вины виноватой.

«Знак беды» — это белорусская история в характерах и судьбах. Встреча мирного народа, живущего крестьянской традицией, с войной и новыми советскими реалиями. История уничтожения национальных основ жизни, геноцида, войны не только с внешним врагом, но и с целой эпохой собственной страны — крестьянством. История, обнажающая отношение человека к своей родине, своим корням, своему народу. История о том, что не все проходят проверку на вшивость, но есть те, кто на худых плечах несет свою кривду через нужду и горе на свет божий — людьми зовущиеся.

Из всей массы советской литературы о войне именно перу Василя Быкова, на мой взгляд, принадлежат самые тяжелые произведения. Эффект тяжести достигается сочетанием темы (жизнь в оккупированной Белоруссии, где, как известно, погиб каждый четвертый) и метода (безжалостный натурализм, не оставляющий сомнений в подлинности написанного). Повесть «Знак беды» — самое зрелое творение Быкова. Вместо прямолинейного морализаторства, которое лично меня отталкивает в более популярном «Сотникове», тут имеет место изощренная философия, построенная вокруг ключевого понятия «знак».

Впрочем, в экранизации «Беларусьфильма», несмотря на то, что она практически дословна, акцент сделан на другое слово в заглавии — «беда». Нет конца и края бедам, свалившимся на главных героев Степаниду и Петрока: картина — один большой сгусток страдания и боли. Нужно отметить полное отсутствие оптимизма и традиционной для советских фильмов веры в светлые идеалы. Коммунизм и даже защита Родины — все выглядит пшиком перед лицом горя. Все больше и больше сгущаются отчаяние и беспросветность — в этом лента удивительно напоминает античную трагедию.

Атмосфера выстроена с большим вкусом. Все 140 минут зритель наблюдает однообразный лирический пейзаж — низкое серое небо, слякоть, трясину, ливни, лужи, жалкие покривившиеся хаты и беспорядочно разбросанный хлам. Цветовая гамма — сплошной мрак. Отдельное спасибо музыкальному сопровождению, ненавязчиво и выразительно оттеняющему описываемые бедства. Даже к хронометражу не придраться: фильм малособытийный и оттого выглядит донельзя вязким — но не затянутым.

Звучит пугающе, не так ли? Но у этого паноптикума ужасов достаточно сильна идейная сторона, что делает ему честь. Да, имеется война и негодяи-немцы. Но, в конце концов, немцы наносят не самый сильный урон Степаниде с Петроком. Да и то, что оккупанты разоряют хозяйское имущество, не так уж ново. Куда сильнее впечатляют непотребства, вытворяемые местными полицаями. То, что последние под угрозой расстрела выбивали себе самогон, — я прежде даже не представлял. Дикость ситуации, признаться, поражает.

Полицаи вообще «любимые» герои Быкова — не стесняясь в красках, он делает из них нелюдей. Но и здесь автор выходит за рамки привычной коллизии «предатель Родины», углубляя проблему. Один из персонажей озвучивает такую мысль: «Власти надо угождать. Любой власти. Хоть советской, хоть немецкой…» Очень к месту ретроспектива из жизни хутора времен коллективизации — именно она, с ее бесчеловечной классовой борьбой и раскулачиванием, поселила в душах крестьян ненависть, аукнувшуюся во время войны. Пагубный ход истории, когда смена начальников, знамен и партийных курсов бросала народ из огня в полымя — вот источник всех бед по Быкову. На фоне этого многолетнего кошмара даже немецкая агрессия уходит на второй план.

И в центре бури — Степанида, архетип русской женщины. Пожалуй, только чтобы воочию представить себе некрасовскую Матрену Тимофеевну в двадцатом веке, стоит ознакомиться с этим фильмом. Кончина Степаниды, как и логика всех ее поступков, также наделена мифологическим подтекстом: с ней погибает мир патриархальной деревни, которую «раскулачила» коллективизация, а затем добила война.

Подведем итоги. Несмотря на камерный сюжет, исторический посыл у фильма мощный. Художественная задача реализована на пять с плюсом (тут нельзя не отметить блистательную игру Нины Руслановой и Геннадия Гарбука). Но картина гнетущая. Психологического дискомфорта не избежать. Это, конечно, не минус, но лишний повод подумать, смотреть или нет.

Очень тяжелый, мрачный фильм. С самого начала чувствуешь надвигающуюся бурю, с самого начала понимаешь, что не увидишь ни одного лучика солнца. И тем более обидно и страшно, что, пережив бурю фашистскую, героев настигает советская.

Фильм о человеческой подлости, злобе и удивительной, невообразимой покорности, о которой можно сказать «все стерпит, все вынесет советский человек». Но и тому есть предел.

Драма Знак беды появился на телеэкранах в далеком 1986 году, его режиссером является Михаил Пташук. Кто учавствовал в съемках (актерский состав): Владимир Гостюхин, Владимир Кулешов, Алексей Маслов, Арво Кукумяги, Алексей Булдаков, Нина Русланова, Иван Мацкевич, Алексей Зайцев, Евгений Платохин, Леонид Яновский, Геннадий Гарбук, Дарья Шпаликова, Виталий Быков, Владимир Ильин, Александр Тимошкин.

Источник

• ← актеры фильма змея в тени орла
• актеры фильма знак судьбы →