актеры с каменным лицом
Бастер Китон
Американский комедийный актер и режиссер, один из величайших комиков «немого кино», обладатель внеконкурсного «Оскара» 1960 года «за уникальный талант, который обеспечил бессмертие немой комедии», Джозеф Фрэнк Китон родился 4 октября 1895 года в Пиквэ, Канзас, США. Отец – Джон Китон – был партнером иллюзиониста Гарри Гудини по «Медицинскому шоу». Мать – Майра Катлер – была дочерью владельца передвижного балагана.
С трех лет Бастер – это прозвище малыш получил от Гудини – стал выступать с родителями на сцене. Во время одного из шоу отец заметил, что сын веселит зрителей больше, когда не улыбается. С тех пор юный Китон всегда выступал с серьезным выражением лица. Семейное шоу «Три Китона» имело оглушительный успех.
В 1917 году Джозеф познакомился с комиком Роско Арбаклом, который предложил комику попробовать себя в кино. Китон дебютировал в фильме «Ученик мясника». Постепенно актер стал проявлять себя и как талантливый режиссер.
В начале эры звукового кино Китон подписал контакт с компанией Metro Goldwyn Mayer, в которой он работал в качестве актера и не мог заниматься режиссурой. Из-за этого он впал в депрессию, стал много пить и в результате оказался банкротом. Новая волна популярности настала для него в 1950-ых годах.
Бастер Китон умер от рака легких 1 февраля 1966 года в Калифорнии.
Бастер Китон – Фильмы
Как актер и режиссер Бастер выступил в 43 фильмах. Китон старался выпускать по два полнометражных фильма в год и еще несколько короткометражек. «Три эпохи» (1923) – картина об отношениях мужчины и женщины в доисторическое время, эпоху Древнего Рима и в современности. Бастер Китон, Уоллес Бири и Маргарет Лихи перемещаются во времени, чтобы показать «вечный» конфликт полов.
Классическая немая комедия «Шерлок-младший» (1924) вошла в золотой фонд немого кино. В ней герой Бастера Китона работает киномехаником, но сам зачитывается рассказами о Шерлоке Холмсе. Во сне он представляет себя сыщиком… «Шерлок-младший» стал первой режиссерской работой Китона.
«Навигатор» – приключенческая комедия 1924 года, повествующая о мужчине и женщине, оставшихся на борту дрейфующего в открытом море корабля.
«Кинооператор» – немая комедия 1928 года о фотографе-неудачнике, снимающем людей на улице. Долгое время картина считалась утерянной, но впоследствии была найдена и восстановлена.
Бастер Китон – «Генерал»
«Генерал» либо «Паровоз «Генерал» – классическая немая кинокомедия Бастера Китона, вошедшая в число самых лучших фильмов всех времен и народов. Сюжет построен на погоне: инженер-машинист паровоза «Генерал» Джонни Грей (Бастер Китон) должен догнать локомотив «Техас», угнанный шпионами Севера. На локомотиве оказалась подруга Джонни Аннабель (Мэрион Мак). Премьера ленты состоялась в феврале 1927 года, однако прошла незамеченной. «Перезапуск» ленты в 1962 году имел оглушительный успех у критиков и зрителей.
Чарли Чаплин и Бастер Китон
Бастер Китон не мог затмить популярность Чарли Чаплина. Тем не менее, актерская ревность не помешала комикам строить профессиональные отношения. Китон ставил собственные фильмы на бывшей студии Чаплина United Artists. Кроме того, Бастер Китон снялся в фильме Чарли Чаплина «Огни рампы» (1952).
Бастер Китон – Комик без улыбки
Бастера Китона прозвали «человеком с каменным лицом» и «комиком без улыбки»: артист всегда смешил зрителей серьёзным видом. Китон также мало улыбался и в реальной жизни. Этот образ впоследствии перенял советский актер Юрий Никулин.
Бастер Китон – Личная жизнь
Бастер Китон был трижды женат. Первый брак с актрисой Натали Толмадж он заключил в 1921 году. У супругов родилось двое сыновей – Джеймс и Роберт. В 1932 году их брак распался, после чего Китон стал много пить и угодил в больницу. В 1933 году, будучи в «алкогольном затмении» актер женился на медсестре Мэй Скривен, которая даже не подозревала, что вышла замуж за кинозвезду. Супруги развелись в 1936 году. Третьей женой Бастера Китона стала 23-летняя танцовщица Элинор Норрис: с ней актер прожил до конца своей дней.
Менеджеры некоторых театров, опасаясь неприятностей от защитников детей, рекламировали малыша Китона как карлика и заставляли родителей одевать его соответствующим образом.
Главный герой мультфильма «Фантастические летающие книги мистера Морриса Лессмора» списан с Бастера Китона.
У Бастера Китона есть две звезды на голливудской «Аллее славы»: за вклад в развитие киноиндустрии и за вклад в развитие кинематографа.
Четыре легендарных комика немого кино
РОМАНТИЧНЫЙ УВАЛЕНЬ
В кино Роско добился значительных успехов довольно быстро, к 1919 году он уже был ведущим актером студии Universal и зарабатывал по 3 доллара в день. Большой вес, из-за которого его и прозвали «Толстяком», был его амплуа, однако актер его сильно стеснялся. Впрочем, несмотря на комплекцию, Арбакль был довольно гибким и часто исполнял акробатические номера. А посмотрите, какая из него вышла прелестная девушка о:)
Популярность Роско была столь велика, что она даже выступал наставником для многих актеров, сделавших в дальнейшем неплохую карьеру. Среди его протеже были Бастер Китон, Боб Хоуп и даже Чарли Чаплин. Звезда «Толстяка» Роско закатилась в 1921 году, когда его ложно обвинили в изнасиловании и убийстве начинающей актрисы Вирджинии Рапп.
Из-за скандала его фильмы были запрещены. Несмотря на то, что в итоге Арбакля оправдали, он не мог найти работу в течение последующих десяти лет. Друзья, в том числе и Бастер Китон, приглашали время от времени в свои картины, чтобы Роско не терял оптимизма. В 1932 году Арбакль, наконец-то, заключил контракт на шесть короткометражек с Warner Bros., но уже через год умер от сердечного приступа.
ГЕНИАЛЬНЫЙ БУКА
В дальнейшем Джозеф (а именно такое имя получил мальчик при рождении) выступал в семейном шоу «Три Китона», где в одной из сценок ему часто приходилось падать и извиняться перед публикой: «Извините, я упал». Все свои действия мальчик исполнял без тени улыбки на лице, вызывая своей серьезностью еще больше смеха в зале. Умение сохранять невозмутимое выражение лица стало визитной карточкой актера (прозвище «Человек с каменным лицом» быстро и надолго закрепилось за Китоном), попадавшего на экране в самые нелепые и абсурдные ситуации.
Приход звука в кино не отразился на актерской карьере Бастера, обладая хорошим голосом и неплохо пел, однако боссы киностудии Metro-Goldwyn-Mayer не давали ему возможности ставить звуковые фильмы, что вскоре привело Китона к банкротству. В 1959 году киноакадемики оценили вклад Китона в кино и вручили ему «Оскар».
ОЧКАСТЫЙ ГЕРОЙ
СМЕШНОЙ ЧУДАК
Deadpan: юмор с каменным лицом от Марселя Дюшана и Бастера Китона до Тайки Вайтити и Обри Плаза
В своем трактате «Поэтика» Аристотель определял комедию как «нечто безобразное и уродливое, но без страдания». Со времен Аристотеля комедия успела так развиться, что способна обойтись без страдания, без уродства и даже без юмора, во всяком случае, в его обычном понимании. А обычное понимание — это то, что Булгаков в своем романе о великом французском комедиографе Мольере коротко и ясно сформулировал: «Бру-га-га!» Когда хочется животики надорвать. Помните, когда это случалось с вами в последний раз? Когда вы смеялись так, что аж живот разболелся? Конечно, не помните. Потому что вы человек современный: юмор XXI века не смешной, вы сами саркастичны и постироничны, и не дай бог кто-то заподозрит вас в полнокровном жизнерадостном веселье.
Всё еще существует суетливая комедия положений, незатейливый туалетный юмор и анекдоты, но в современной культуре надо всем довлеет холодная ирония распада, суховатое веселье постмодернизма, когда и шутят, и даже смеются, не меняясь в лице.
Парапросдокия и нон-секвитур
Термин “deadpan” появился в американской культуре 1920-х годов. “Pan” на сленге обозначало «лицо», возможно, из-за сходства плоского, лишенного выражения лица со сковородкой. Старейшее упоминание слова встречается в издании 1928 года Оксфордского словаря английского языка, в котором дается определение deadpan как «роли, сыгранной без эмоций на лице». На экране слово впервые прозвучало в гангстерской эксцентрической комедии The Gay Bride, выпущенной в 1934 году.
У юмора deadpan, или, как его иначе называют, dry humor, немало составляющих и особенностей: ирония, философия, алогизмы, бессмыслица и абсурд. Иногда юмор нарочито несмешной, и кажется, что главная цель комика — заставить аудиторию почувствовать себя как можно более неловко.
Юмор интеллектуальный: до шутки, бывает, приходится докапываться, ведь зачастую шутят с помощью парапросдокии, когда последняя часть фразы неожиданно противостоит первой, нон-секвитур (разрыв между заключением и предпосылкой) и one-liners — коротких хлестких фраз.
Великий немой
Как и любая комедия, deadpan может быть немым. С немоты всё и началось — с творчества французского художника и теоретика искусства Марселя Дюшана. Его авангардистские изыскания по десакрализации и анатомированию искусства можно считать истоками жанра.
К deadpan относятся созданные Дюшаном арт-объекты: коллажи-пародии на великих мастеров, включая ставшую клише «Джоконду» с усами; «Фонтан», представляющий собой писсуар с автографом художника; рекламная афиша масляной краски с надписью «Аполинер отлакированный» (слегка искаженное имя Апполинера); стеклянная ампула с воздухом Парижа, отправленная Дюшаном для экспозиции в Америке. Не прибегая к риторике, Дюшан веселился, представая в женском образе. Имя его альтер-эго Роз Селави (Rrose Sélavy) читается как “Eros c’est la vie”, то есть «Эрос — это жизнь». Томной декаденткой Роз он появлялся на сериях фотографий Ман Рэя и на флаконе духов Belle Haleine Eau de Voilette в 1921 году. Модный парфюм с богемной богиней, изображенной трансвеститом, — это ли не deadpan?
Но всё же официально рождение «непроницаемого» юмора принято отмечать с того дня, как на экран впервые шагнул Бастер Китон, прозванный «человеком с каменным лицом» и «комиком без улыбки». Китон при рождении получил имя Джозеф, а Бастером («сногсшибательным») за ловкость в искусстве приземления его назвал сам Гарри Гудини, после чего дорога, конечно, лежала только в шоу-бизнес.
Бастер начал выступать еще в детстве вместе со своими родителями в шоу «Три Китона». Вначале на арену выходила супружеская пара, которая затевала скандал. Затем мама с папой принимались швырять друг в друга разные предметы. В какой-то момент папе под руку попадался маленький сын, одеждой и прической полностью копировавший отца. И тогда Китон-старший хватал его за шкирку и бросал, куда попадет: на арену, в жену, в оркестровую яму или в зрительный зал. Куда бы ребенок ни приземлялся, он мгновенно поднимался на ноги и произносил смертельно серьезным тоном: «Прошу прощения, я упал».
В кино мальчик для швыряния попал за компанию с приятелем Роско Арбаклом по прозвищу Толстяк. Молодые комики снялись в картине «Помощник мясника» в 1917 году, где дебютировал Бастер, его шляпа в форме «свиного пирога» и его непроницаемая физиономия. В интервью Китон признавался, что произошло это случайно: он так волновался о своих руках и ногах, что совсем позабыл о лице, и лишь при просмотре фильма увидел, что всё время сохранял каменное выражение. Так оно и осталось в вечности.
До сих пор существует миф о том, что у Китона со временем атрофировались лицевые мышцы, и он не смог бы улыбнуться, даже если бы захотел. Хотя миф был опровергнут, за исключением нескольких фотографий backstage и пары сцен из фильмов, например картины 1918 года «Спокойной ночи, сестричка!», Китон нигде не улыбался и никогда не смеялся в кадре. Его немая клоунада оказала огромное влияние на современную комедию, вдохновив на создание образов множество артистов — от Юрия Никулина до Билла Мюррея. Французским Бастером Китоном называли актера и режиссера Пьера Этекса, чей пик славы пришелся на 60–70-е годы прошлого века. Он черпал вдохновение у трех величайших комиков немого кино — Китона, Чаплина и Ллойда — исполняя с неулыбающимся или задумчиво-печальным выражением лица бессловесные гэги в своих абсурдистских комедиях.
Always Look on the Bright Side of Life
Литературовед Евгений Брандис в 50-е писал в предисловии к советскому изданию «Трое в лодке» Джерома К. Джерома, что говорить смешные вещи с невозмутимо серьезным выражением лица — это национальная особенность англичан, связанная с их природной медлительностью, которую они сами же охотно вышучивают. Он приводит в пример старинный анекдот:
«В лодке сидят трое удильщиков.
— Какая сегодня чудесная погода, — изрекает первый.
Проходит час, и второй возражает ему:
— Нет, сегодня отвратительная погода!
Проходит еще час, и подает реплику третий:
— Джентльмены, перестаньте спорить!»
Похоже, эти-то трое удильщиков и перекочевали позднее в лодку к Джерому, отправившись в путешествие по Темзе в компании фокстерьера Монморанси, про которого довольно долго непонятно, что он — собака («Монморанси вел себя, как форменный осел»).
Следы национального юмора обнаруживаются во всех выдающихся комических произведениях, созданных в Англии. Одним из воплощений карикатурной невозмутимости стал дворецкий Дживс, состоящий на службе у безалаберного аристократа Берти Вустера:
Когда Дживс появился, чтобы убрать останки, я спросил его, хорошо ли ему жилось в «Бринкли».
— Исключительно приятно, благодарю вас, сэр.
— А вот мне без вас было далеко не так приятно. Я чувствовал себя, как малое дитя, которого лишили няни. Вы не против, что я назвал вас няней?
— Нисколько, сэр.
Впрочем, на самом деле, это еще мягко сказано. Моя тетя Агата — страшная женщина, настоящее исчадие ада, — считает, что Дживс играет при мне роль надсмотрщика.
Интересно, что романы Вудхауса об этой парочке воспринимаются в первую очередь иронически, в то время как сериал со Стивеном Фраем и Хью Лори приобрел больше черт deadpan, во многом благодаря способности Фрая разговаривать, как разумный робот или отстраненный инопланетянин, заброшенный на землю для наблюдения.
Прежде чем они стали Дживсом и Вустером, приобретя национальную, а позже всемирную известность, Фрай и Лори были просто Фраем и Лори в телевизионном скетч-шоу A Bit of Fry & Laurie. В своей программе они отдали должное нелепостям с алогизмами, правда, даже такие вещи, как добавка «одной маленькой, нежной, заботящейся вишенки надежды» в коктейль «Современная Британия» не поднимали комический дуэт Фрая и Лори до небывалых высот абсурда великих Monty Python.
Потому что Фрай и Лори беспокоились о современной жизни и социальных вопросах, клонясь в сторону сатиры, а Monty Python просто спокойненько сходили с ума на радость людям. В команде пайтонов за deadpan-составляющую чаще всего отвечал Джон Клиз в силу физиогномических особенностей и персонажей-дуболомов и садистов, которых он изображал.
Например, убийство в скетче о курсах самообороны от свежих фруктов — безусловный deadpan. Но всё же пайтоны, как и последующее шоу Клиза «Отель „Фолти-Тауэрс“», недостаточно сухи для dry humor. У них слишком болит душа о жизни, смерти и смысле всего сущего, и, по сути своей, Monty Python всегда серьезны. А юмор deadpan нигилистический и прохладный, словно шутник безразличен ко всему на свете (что далеко не всегда так).
Апофеоз небезразличного deadpan-пайтонов — любимая похоронная песня англичан “Always Look on the Bright Side of Life” из полнометражного фильма «Житие Брайана». Групповое ритмичное раскачивание на крестах настолько двусмысленно, что может довести человека до самоубийства и одновременно заставить снова хотеть жить, и это тот случай, когда правда не в глазах смотрящего: “Always Look on the Bright Side of Life” — действительно самая смешная экзистенциальная шутка в истории, а экзистенциальные шутки совершенно не смешны.
“For life is quite absurd and death’s the final word
You must always face the curtain with a bow
Forget about your sin, give the audience a grin
Enjoy it it’s your last chance anyhow”.
Вокруг смеха
Крайне придирчивая к себе Фаина Раневская, однажды снявшись на телевидении, отметила: «Я в ужасе: хлопочу мордой. Надо теперь учиться заново, как не надо». Неизвестно, в чем именно она снялась, но грандиозная актриса всегда была невероятно требовательна к себе, поэтому вряд ли зритель решил бы, что с ее выступлением что-то не так. Непередаваемое выражение лица Раневской, которая, взирая на окружающую ее действительность, велела написать на своей могильной плите: «Умерла от омерзения», — это квинтэссенция deadpan comedy, со словами и без слов.
Долгое время саркастичная Раневская была чуть ли не единственным источником русскоязычного «сухого» юмора на экране — эта манера была совершенно несвойственна советской комедии, преимущественно комедии положений, в которой к тому же очень любили вставлять музыкальные и танцевальные номера, один другого бодрее и веселее. Это изменилось, когда в кино пришел театральный режиссер Марк Захаров с интеллектуальными комедиями по сценариям Григория Горина. В них блистал заслуженный Мюллер СССР актер Леонид Броневой, чьей невозмутимостью можно было заколачивать гвозди. Его герцог из «Того самого Мюнхгаузена» (1979) и доктор из «Формулы любви» (1984) — бессмертные примеры deadpan по-советски.
«— На что жалуемся?
— На голову жалуется.
— Это хорошо. Легкие дышат, сердце стучит.
— А голова?
— А голова — предмет темный, исследованию не подлежит».
Уже при перестройке в передаче «Вокруг смеха» с монологом «Взятка» выступил ленинградский писатель-сатирик Семен Альтов, которого отличала нехарактерная для отечественных юмористов манера чтения. Альтов читал так, будто впадал в летаргический сон, низким глуховатым голосом, строго по бумажке, как доклад на собрании, с мрачным лицом и немигающим взглядом.
Непривычные к такому зрители реагировали с удивлением, многие сидели в зале с кислым выражением, не понимая, когда смеяться, если автор не дает отмашки интонацией или улыбкой. Но постепенно разошлись: «обхохочешься» и «счастливые горожане выпадали из окон», произнесенные похоронным тоном Альтова, публику стали веселить — привыкли.
А в 1986 году появился персонаж, которого можно считать символом deadpan по-русски. Иван, главный герой фильма Карена Шахназарова «Курьер» — тролль, лжец и девственник, «этакая смесь нигилизма с хамством», растерянный и сердитый молодой человек, бунтующий против устоев, социума, лицемерия и всего мира. Многие картины предвещали скорый развал Союза, но в «Курьере» это ощущение сильнее всего. Шахназаров остро чувствует время в исторической перспективе, и все «непроницаемые» шутки Ивана вбивают гвозди в гроб советского строя и образа жизни, «где образ есть, а жизни нет», как писал поэт Губерман. Над смыслом фильма до сих пор гадают, но это не так уж важно, история ли это уникального индивида, не желающего приспосабливаться, или слепок с эпохи, приспособиться к которой можно, только следя за своим выражением лица. Бывают эпохи, когда некоторым проще жить, если этого выражения нет совсем.
Чем мы заняты в тени
Как расцвел deadpan в XXI веке! Звезды произносят речи в этом стиле на церемониях, как Ребел Уилсон на вручении премии Bafta в 2016 году. Появились deadpan-сериалы: «Книжный магазин Блэка» с меланхоличным Диланом Мораном, английская и затем американская версия «Офиса», «Компьютерщики», «Задержка в развитии», «Парки и зоны отдыха». В последнем одним из самых ярких персонажей стала Эйприл Ладгейт — «профессиональная пьяница» и ожившая версия женского идеала deadpan Дарии.
«Приз меня не волнует. Но я выиграю, потому что хочу лишить его радости».
Обри Плаза, сыгравшая Эйприл, следует поведению своей героини и в жизни (возможно, она действительно такая). Актриса с удовольствием смущает людей на интервью, и все смеются, потому что ничего другого им не остается, когда Обри начинает тереть укус на своей ноге или монотонным голосом рассказывает о том, что ее мать хранит в ящике с бельем ее молочные зубы. А еще однажды она попыталась отнять чужой приз на сцене во время MTV Movie Award. Наверное, хотела лишить кого-то радости.
Режиссерская надежда deadpan — Тайка Вайтити, если его не погребет под тяжестью нового «Тора» и других блокбастеров. Прежде чем попасть на темную территорию Marvel, он успел отснять несколько «непроницаемых» комедий: «Орел против акулы» о странной любви, «Мальчик» о мальчике и «Охота на дикарей» о толстом мальчике (на самом деле очень трогательное кино).
Пока его самый прославленный фильм — мокьюментари о вампирах What We Do in the Shadows, зачем-то переведенный в нашем прокате как «Реальные упыри». У фильма появилось сериальное продолжение, вышедшее на канале FX 27 марта. Это новый совместный проект Вайтити и Джемейна Клемента, писавшего сценарий к «Упырям», поэтому есть все надежды на то, что опять будет неловко и смешно. А российского зрителя порадует (или нет) «Ленинград» на титрах.