алекс гартнер дрессировщик биография
Алекс гартнер дрессировщик биография
О том, что этих двугорбых красавцев собирались отправить на мясокомбинат, напоминают только клейма. Дрессировщики Кристиан и Алекс Гертнеры спасли белых верблюдов от верной гибели. Теперь корабли пустыни бороздят просторы манежа. Самцы нет-нет, да и начинают выяснять отношения. Но дрессировщика слушают.
— Алле!
АЛЕКС ГЕРТНЕР, ДРЕССИРОВЩИК (ГЕРМАНИЯ):
— Без никому наверху, они должны слушать все одинаково.
Такой же подход и к скакунам. Дрессировщик предупреждает: лошади животные пугливые. Голландские фризы бывают только вороной масти. Их называют ещё черными жемчужинами. Мохноногие лошадки по праву украшают не только цирк братьев Гертнеров, но августейшие конюшни Англии. Фризы послушно делают арабеск, кружатся. Но легкость кажущаяся.
АЛЕКС ГЕРТНЕР, ДРЕССИРОВЩИК (ГЕРМАНИЯ):
— Они сложны в дрессировать. У них глава очень тверда. До них надо больше много времени для репетировать.
Репетировать с лошадьми начинают, когда животному больше трех лет. На подготовку одного такого номера уходит почти полтора года.
АЛЕКС ГЕРТНЕР, ДРЕССИРОВЩИК (ГЕРМАНИЯ):
— Слон, он очень сентиментальный. Слышит только человек, что он постоянно занимается, постоянно. Надо постоянно общается, чтобы постоянно видел тебя. Надо кормить, надо все сделать.
Со слонами работает уже шестое поколение цирковой династии Гертнеров. Девятилетний Джозеф выступает в номере вместе с отцом.
ДЖОЗЕФ ГЕРТНЕР, ЮНЫЙ АРТИСТ (ГЕРМАНИЯ):
— Я иду вверх с хобот. Тоже стою вверх. Тоже дрессирую. Даю сахар.
К каждой исполнительнице требуется индивидуальный подход.
АЛЕКС ГЕРТНЕР, ДРЕССИРОВЩИК (ГЕРМАНИЯ):
— Эта хорошо идет на тумбе, значит она может это сделать. Другая, третья не может сделать. Когда начинаем репетировать, смотрим, какой слон что на лучше может сделать.
Дрессировщик Кристиан Гертнер: «В России чувствую себя как дома»
Цирковой династии Гертнер более 400 лет. История семьи началась 5 поколений назад, когда известный акробат из Германии поехал в Индию, и познакомился там с дочерью дрессировщика слонов. Они поженились и привезли этих животных в Европу. Кристиан и его брат Алекс работают со слонами, которые перешли к ним от родителей. А одного из них дрессировал еще их дедушка!
В Воронеж Кристиан привез двух слонов – 52-летнюю Тич и 75-летнюю Лакшми. Красотки следят за собой, регулярно принимают теплую ванну, сидят на овощной диете, раз в месяц делают педикюр с использованием болгарки.
«Одна весит более трех тонн, другая более четырех, – рассказывает Гертнер. – Ежедневно каждая съедает по 50 килограммов сена, 20 килограммов белого батона, 20 – свеклы и 20 – моркови, 10 килограммов комбикорма. Слоны большие сладкоежки, им нужен как минимум килограмм сахара в сутки. И это лучшая мотивация к работе. Если трюк сделан плохо – лакомства не дождешься».
По словам дрессировщика, ограничения в сладком – единственное наказание и самая жесткая мера при воспитании этих огромных артистов. Все дело в том, что у слонов хорошая память. И если ты его обидишь, он вспомнит об этом даже через 20 лет и… обязательно отомстит.
А еще слоны, как и их дрессировщик, полиглоты. Братья Гертнер разговаривают на девяти языках, в том числе и на русском. Животные же понимают команды по-немецки, по-английски, по-французски и по-индийски.
«Коллектив у нас исключительно женский. Есть только один мальчик – это я, – шутит Кристиан (его брат Алекс работает отдельно). – В природе всегда командуют пацаны. А девочки слушают их, подстраиваются. Когда в стаде есть мужчина – он главный. Мой папа единственный в мире работал в манеже сразу с двумя самцами. На самом деле это очень опасно, так как они более агрессивны».
Сейчас у братьев Гертнер индийские слоны, раньше были африканские. «В чем разница?» – спрашиваем у дрессировщика.
«Африканские дурные, – объясняет он. – Индийские более умные, интеллигентные. К примеру, мутную воду пить не будут, от грязного сена тоже откажутся. Африканским же все равно. В дрессуре есть свои тонкости: индийские лучше запоминают команды. Легче переносят холод».
Вместе с Кристианом и его супругой на арену выходят дети – 3-летний Тиван и 8-летняя Кристель.
«Меня впервые посадили на хобот слона, когда мне было 7 месяцев. В 6 лет я уже выступал на фестивале в Монте-Карло, – вспоминает дрессировщик. – Для моего сына и дочери это не работа, а скорее игра. Я не боюсь за них, так как слоны никогда не обидят малышей».
Кристиан Гертнер: «Мы учим слонов, как своих детей»
Легендарный немецкий дрессировщик Кристиан Гертнер погиб на 37-ом году жизни в автомобильной аварии в Беларуси. В прошлом году в День города он сделал омичам подарок — вывел на прогулку слониху Тич в центр города. Вспоминаем его интервью, которое он дал во время гастролей нашему сайту.
Дрессировщик в пятом поколении, лауреат престижных фестивалей, известный во всей Европе, в Россию приехал в 2018 году с гастролями. Омск стал последним городом России, откуда он отправился в Беларусь. В Кобрине впоследствии автомобильной аварии Кристиан Гертнер скончался. Редакция «ВОмске» приносит соболезнования родным и близким замечательного артиста.
Один из самых эффектных номеров на арене Омского цирка — это шоу со слоном немецкого дрессировщика Кристиана Гертнера. Что стоит за ним? Мучают ли слона в процессе дрессировки? Сложно ли колесить по зимней России со слоном и как часто дрессировщики ходят в отпуск?
Когда видишь Кристиана Гертнера, его жену и двоих детей на арене цирка — в сверкающих черно-белых нарядах, обворожительными улыбками, гигантским слоном, повинующимся командам на немецком — то кажется, что вся эта компания из какого-то параллельного мира, фантастического и великолепного. Кристиан ослепляет улыбкой, величественный слон делает такое, что слоны делать вроде как не должны из-за комплекции, трехлетний мальчик и семилетняя девочка вскидывают руки в комплименте и смотрят в публику так, как смотрят вполне себе зрелые артисты. Собираясь на интервью, я опасалась, что сложно будет найти общие точки. Ну ладно, поговорим с красивыми инопланетянами.
Кристиан встретил меня в огромных прорезиненных сапогах и шортах. Он был деловит и очень мало похож на себя вечернего. Жестом предложил мне следовать за собой, по дороге объяснив, что как раз купает слона и вдруг мне интересно на это посмотреть? Еще бы не интересно!
Посреди помещения, похожего на зал автомойки, стоял слон. Увидев Кристиана, слон замычал и потряс хоботом. Дрессировщик взял шланг, включил воду и крикнул слону что-то — за шумом воды было не разобрать, даже если бы мой куцый немецкий это позволил, и приступил к мойке. Слон послушно подставлял голову, рот, лапы, тряс головой и по команде принимал позы, чтобы было удобнее его мыть. Помощник помогал Кристиану, намыливая подошвы животного и складки за ушами. Время от времени Кристиан подкармливал своего любимца разными вкусностями, но и без лакомств животное явно наслаждалось душем. Я снимала на телефон необычную картину, стоя рядом с добродушным ротвейлером. Тот, довольный компанией, подставлял мне под руки массивную голову, и с интересом смотрел на процедуру.
— Это ваша собака? — спросила я у жены Кристиана Молли, которая вчера поражала всех красотой во время номера. Она, улыбаясь, кивнула и показала на Кристиана.
Спустя полчаса мы вышли на улицу, чтобы поговорить. Я уже многое знала о нём из статей. Кристиан даже для циркового артиста — человек необычной судьбы. Дрессировщик в пятом поколении, династия началась 400 лет назад! Немецкий акробат гастролировал в Индии, женился там и первым привез слонов в Европу. С тех пор Гертнеры и работают с этими животными. В двенадцать лет Кристиан потерял отца, дрессировщика слонов и лошадей. Животные остались на Кристиане и перед молодым человеком встал вопрос — продавать их и учиться или содержать и работать. Юноша выбрал последнее и до сих пор считает, что это было самое верное решение, несмотря на то, что пять лет у него почти не было работы и приходилось практически выживать. Но зато остались слоны, которых дрессировал еще отец и с которыми связано множество воспоминаний. В восемь месяцев Кристиан выступал на арене — его выносили и клали на хобот слону, в пять лет он уже выступал на фестивале в Монте-Карло и слон, к восхищению публики, выполнял команды юного дрессировщика. Сейчас слонам — Тич и Лакшми уже больше пятидесяти лет и именно они центр мира Кристиана Гертнера и его семьи.
— Кристиан, расскажите о слонах. Чем они отличаются от других животных?
Дрессировщик задумывается, выдыхает дым и отвечает. На довольно хорошем русском. Кроме него он знает еще восемь языков. Не считая слоновьего.
— С ними можно разговаривать, как с человеком, они все понимают. Они знают всю твою семью, кто кому приходится, все понимают. У них очень хорошая память, даже если ты его двадцать лет не видел, можно заходить на манеж и работать. И слоны очень привязываются к человеку. Если слон не проявляет радость, когда заходит дрессировщик, значит, между ними связи нет. Я не знаю, как тогда работают. Мои слоны любят меня, они знают, что я не хочу им ничего плохого и они все для меня делают на манеже.
— Волну возмущения вызвали снимки дрессировки слонов Таиланде. А у вас какие методы?
— Я видел эти снимки. Совсем другие, конечно. Мы тратим очень много время и первое чему мы учим нового слона, это не работа, а доверие. И пока слон не будет тебе доверять, даже думать нельзя о работе. На страхе ничего делать нельзя, это не дрессировка. Мы учим зверей, как своих детей. Вот мой сын видит, что я делаю, и повторяет сам. Слонов тоже легче дрессировать, когда есть другие слоны и он, видя, как они работают, повторяет за ними.
— Сейчас много говорят о гуманном отношении к животным и очень много мнений о том, что цирки идут в разрез с этим принципом.
— Во-первых, надо смотреть, какие цирки. Если какой-то ресторан готовит плохо, это не значит, что все готовят плохо. Во-вторых, нужны просто законы по содержанию животных, которых в России пока фактически нет. При наличии работающих законов проблемы просто не существует. В Европе есть цирки с животными, они работают, мои братья там работают сейчас, и все хорошо.
— Сложно содержать слона при цирке?
— Опять же все зависит от цирка. В омском цирке рядом хорошая территория, можно гулять, мы гуляем не менее часа в день. Зимой сложнее — зимой мы почти не гуляем, если не очень холодно — минут десять. В день слон съедает шестьдесят килограмм сена, двадцать килограмм овощей, двадцать килограмм хлеба, сахара, яблоки, свеклу, морковь. Когда работы нет, мы экономим на всем, кроме корма для зверей. Все что зарабатываем, тратим первым делом на них. А хотите посмотреть нашу аптечку? Самая большая сложность при лечении слона — это найти лекарства в нужном количестве. Вот эти коробки — это всё лекарства (Кристиан показывает мне несколько огромных картонных коробок, забитых медикаментами).
— А как слоны проявляют эмоции?
Кристиан морщит лоб, пытаясь понять мой вопрос. Я объясняю.
— Вот с собаками я очень понимаю — они морщат лоб, машут хвостом, скалятся, а слоны такие массивные, и монументальные. Откуда ты знаешь, что он к тебе привязан?
— А! Пойдем, — вскакивает Кристиан и ведет меня обратно в моечную. Слон снова встречает его мычанием.
— Он других так не зовет, — мимоходом говорит мне Кристиан и подходит к слону вплотную. Слон вдруг превращается в большую собаку. Он также ласково прижимается к телу, прикрывает глаза и замирает. Потом поднимает хобот и обнимает своего дрессировщика. Кристиан что-то шепчет в морщинистый бок животного. Слон слушает. Обо мне забывают. Я, чтобы что-то сделать, снова подхожу к ротвейлеру и чешу ему за ухом. Мой новый друг довольно трется носом о мою ногу. Кристиан еще много рассказывает мне о своей жизни со слонами. Как он сам ведет фуру, в которой перевозятся животные и каждый триста километров останавливается, чтобы проверить, все ли в порядке. Говоря о наших дорогах, Кристиан смешно морщит нос и смеется. Я узнаю, что дрессировщик отказался от цепи на ноге слона и слоны не приковываются даже на ночь.
— А вдруг что-то случится? — спрашиваю я.
— На этот случай я сплю у вольеров, — отвечает мой собеседник.
— Каждую ночь?
— Каждую ночь. И в отпуск мы тоже не ездим. Потому что страшно, что что-то случится. Без слонов я не представлю своей жизни. Вы будете смотреть репетицию? — слышу вопрос дрессировщика. Киваю. Можно что угодно рассказывать о любви к животным и бережном отношении, но репетиция раскроет все секреты. Если дрессировщик привык действовать силой и угрозами, животное будет ждать от него именно такого поведения и на изменения в поведении будет реагировать соответственно — лениться или злиться. Это будет заметно даже стороннему наблюдателю.
На репетиции сразу стало понятно, что аренный образ Кристина — взрывного, темпераментного и экзотичного дрессировщика — это образ. Я видела перед собой довольно мягкого, хоть и сильного человека, который говорил, вообще не повышая голоса. Иногда только по шевелению губ я понимала, чтобы была подана команда. Слону было достаточно первых звуков. Слон тоже был другим, нежели на арене. Из зала казалось, что это невероятный подвиг — вставать на голову или задние лапы, или ложиться на дрессировщика. Слон картинно волновался и переминался с ног на голову, дрессировщик нагнетал атмосферу. Представление было построено так, что каждому трюку предшествовало волнение — получится или нет? На репетиции слон делал все расслабленно и по-домашнему и от этого впечатление было еще сильнее. Он поднимал красивую жену Кристиана Молли хоботом, дети не принимали картинных поз, а весело взбирались на слона, кормили его сахаром, похлопывали его и бегали по манежу. Люди переговаривались, смеялись, и слон веселился вместе с ними. Группа фантастических инопланетян испарилась и передо мной была обычная семья. Просто со слоном. Ну мало ли какие в семье бывают особенности! Главное же, чтобы все были счастливы и трудились. И когда все срастается, получаются вот такие номера про красивых инопланетян со слоном. Вы еще не видели его? Поспешите, второй раз в Омск слон Тич со своей человеческой семьей приедет нескоро!
Алекс гартнер дрессировщик биография
Как дрессировать слона
В петербургском цирке на Фонтанке стартовала новая программа «Желание летать». Её главный аттракцион — «Слон и дети» — создали немецкие дрессировщики братья Кристиан и Алекс Гертнеры. Это исключительное событие: во всем мире насчитывается не более десяти коллективов, продолжающих развивать дрессуру со слонами.
Бывают ли среди этих могучих животных вундеркинды, можно ли водить слономобиль без прав, и справедливы ли претензии зоозащитников к цирковым дрессировщикам, «Фонтанка» узнала у Кристиана Гертнера. Эти же вопросы мы задали молодому российскому дрессировщику Андрею Дементьеву-Корнилову, представителю династии Корниловых. Его гастроли сейчас идут в Ярославле.
— Вы — потомственные артисты. Какими были Ваши первые шаги на манеже?
Кристиан Гертнер: Мне было тогда семь месяцев. Меня ставили на хобот слона, и слон меня поднимал. Это было в Норвегии в 1984 году. Вся моя жизнь, как и жизнь наших детей связана со слонами. Но и акробатикой и гимнастикой мы постоянно занимались. Вообще наша династия изначально, пять поколений назад, была династией акробатов. И в какой-то момент во время гастролей в Индии один наш предок женился на индийской женщине. Тогда все это со слонами и началось.
Кристиан Гертнер с детьми
Фото: предоставлено Кристианом Гертнером
Андрей Дементьев-Корнилов: Я помню себя как участника сюжетного новогоднего представления: вместе с другими детьми в возрасте от трех до пяти лет я был пиратом. Потом, уже будучи постарше, я выезжал на африканской слонихе Флоре. Затем, когда мне было 12, меня сажали в зрительный зал в качестве подсадки, потом клоун вытаскивал меня на манеж, я должен был сопротивляться, падать и в этот момент меня подхватывала хоботом наша слониха и делала трюки с вращением. Уже полгода спустя я работал уже как артист вместе с отцом. Когда мне было 17 лет, мама придумала для меня образ Паганеля — такой прототип моего деда-путешественника. Зрители очень хорошо принимали эту идею. Я выходил, как бы искал место, вдруг оказывалось, что мой билет — подделка спекулянтов, меня прогоняли, но я появлялся со слонами и начинал свой номер.
— А каким образом случился переход к дрессуре?
Гертнер: Что значит дрессура? Когда мне было шесть лет, меня уже слоны слушались. Это не была работа, это была наша обычная жизнь. В Монте-Карло мы, например, выступали, когда мне было шесть лет, а брату Алексу четыре года. Мой папа умер, когда мне было 12 лет. В тот момент мы бросили все – школу, все дела, все, что мешало и занялись только работой. В 15 лет я покинул родной дом и один с двумя слонами уехал на гастроли в Эстонию. Это был 1999 год. Я сам ездил за рулем слоновоза, пересекал границы и при этом не имел водительских прав.
Дементьев-Корнилов: В возрасте 19 лет, когда погиб мой отец, я понял, что нужно переходить непосредственно к дрессуре. Подтолкнуло меня бессилие моей матери, тяжело переживавшей трагедию, и я понял, что нужно брать дело в свои руки. В тот момент мне пришлось учиться на ходу и руководствоваться воспоминаниями об уроках отца, стараться перенимать опыт матери и бабушки. Время тогда играло против меня, и ситуацию пришлось форсировать, но со временем удалось восстановить целостность и качество работы родителей.
Андрей Дементьев-Корнилов
Фото: предоставлено Андреем Дементьевым-Корниловым
— Какие животные работают в Вашем аттракционе, как они к вам попали?
Гертнер: У нас четверо слоних. Лаксми и Тич всегда были с нашей семьей. Они достались нам от отца, а Лаксми работала еще с моим дедушкой. Беби в 2013 году подарил нам один заканчивавший карьеру немецкий дрессировщик. Четвертая слониха попала к нам в 2015 году из испанского цирка. Там она считалась злой, потому что дралась с другими животными, и никто не знал, что с ней делать. А у нас через десять дней она уже выступала на манеже и с ней не было никаких проблем. Ведь причины агрессии обычно связаны с желанием слонов решить, кто главный. Они очень наблюдательны, и если они заметят, что кого-то выделяют, кому-то больше дали сахара, то у них в голове возникает напряжение. Это такие мелкие детали, которые надо непременно учитывать и уважать.
Дементьев-Корнилов: Сколько помню себя, столько помню и слонов. Попали к нам они из разных уголков земного шара. До сих пор у нас работает слониха, которая была привезена в СССР из Индии вместе с большой партией слонов для цирков и зоопарков. Ее встречал тогда еще мой прадедушка. Другие две слонихи попали к нам из Таиланда. Это воспитанницы моих родителей и моей бабушки, с ними наша семья объехала полсвета. А Марго, младшая слониха, была привезена в Россию совсем недавно и является подарком правительства Китая компании Росгосцирк. Это воспитанница моя и моей сестры, любимица семьи. Она делает большие успехи и за полгода освоила такое количество трюков, на которое у других уходит по десять лет. Можно сказать, она настоящий слон-вундеркинд.
— А есть у слонов особенные, присущие только им черты характера?
Гертнер: У каждого слона свой характер. Вот мой папа был известен тем, что брал и воспитывал таких слонов, с которыми ни один дрессировщик в мире не хотел работать. Это были слоны, которые нападали на людей, а некоторые даже убивали. Но мой папа знал, что делать, и все они через два дня пребывания у него уже выступали. Он никогда не покупал слонов, не воспитывал слонят, он брал тех, что ему давали, а давали ему злых слонов. У него был номер с самыми опасными в мире слонами, и этот номер стал лучшим в Европе. А вообще слоны очень обучаемы. Когда на конюшне появляется новый слон, он учит других или учится от других. И тогда от дрессировщика зависит, что с ним станет. Поэтому главное — это тесный контакт с животными. Если слон заболеет, то жизнь дрессировщика заканчивается. Пока слон не выздоровеет, надо прямо спать на конюшне. Слону очень важно знать, что ты рядом, что ты не оставишь его. Слона надо поддерживать морально, а если не делать этого, то он от ощущения одиночества может даже умереть. Можно сказать, слоны как люди. Они очень чувствительные, сентиментальные животные. А кроме того, они очень привязчивые — привыкают к человеку как собака.
Дементьев-Корнилов: Особые черты характера — это четыре тонны доброты. Это то, что отличает слонов от всех живых существо. Они, может быть, через край любопытны, игривы, могут взять, например, в хобот батареи или технику. Но им присуща доброта, и это очень сильно подкупает, у них есть чему поучиться.
Андрей Дементьев-Корнилов на сцене
Фото: предоставлено Андреем Дементьевым-Корниловым
— Чем пользуются дрессировщики слонов, чтобы направить животное? Как чисто технически слона обучают новым трюкам?
Гертнер: У нас есть команды, и слоны все понимают. Учить нужно с детства и учить словом. Вначале мы учим элементарным командам: вперед, назад, вправо, влево, подними ногу и так далее. Когда слон уже все это знает, тогда можно начинать дрессировать. Первое, чему учат, это держать хвост при движении по манежу. Второе — сидеть на тумбе. Тумба должна по высоте ровно подходить под колено. Когда слон идет назад, он прикасается к тумбе. И вот когда он прикоснулся, ему дается хлеб, сахар, любое лакомство, и пока он рот открывает, он слегка подсаживается. Но в этот момент он совсем не думает о тумбе, он думает о сахаре. И получает он сахар только когда подсаживается. Потом, чтобы слон поднял передние лапы, перед ним ставится еще одна тумба, и повторяется игра с сахаром. Когда слон научился поднимать одну лапу, веревочка привязывается к другой лапе и потихонечку ее тянут. Поначалу слон будет поднимать ноги по одному сантиметру, и в этот момент нужно заканчивать репетицию, останавливаться, хвалить слона, кормить его, чтобы он понял, что сделал все хорошо, правильно. И на следующий день все повторяется снова. И это будет тогда уже три сантиметра. И так дальше и дальше. Процесс занимает обычно два-три года. Так готовятся все трюки. Есть слоны, которые что-то исполняют, а что-то не исполняют. То есть это не значит, что ты сможешь добиться от слона всего, что хочешь.
Дементьев-Корнилов: Чисто технически главное орудие дрессуры — багор. Если приводить слона в движение рукой, это все равно что двигать скалу. Багор закруглен и покрыт кожаным чехлом во избежание травм. Слону при этом не больно — багор лишь нажимает на определенную точку и задает вектор движения. Однако постепенно мы отказываемся и от этих методов. На сегодня уровень нашей дрессуры таков, что во время представления мы уже управляем слонами исключительно словами.
— А есть ли какой-то аттракцион или трюк, который вы непременно когда-нибудь хотели бы исполнить?
Гертнер: В нашей династии уже были уникальные трюки. Мой папа, например, поднимал слона на гидравлическом подъемнике на высоту 10 метров и там слон делал стойку на одной лапе. А до этого этот же слон делал такую же стойку на тумбах и умел ходить на передних лапах. Это был уникальный слон, который умел такое, один на миллион. В моем номере на сегодня я достиг предела и не могу большего ожидать от этих животных. Конечно, я бы хотел получить маленького слоненка, но это очень сложно. Во-первых, разрешения на вывоз не дают ни Индия, ни Таиланд, а во-вторых международные нормы требуют, чтобы этот слон представлял уже третье поколение цирковых слонов. Маленьких слонят, потерявших родителей из-за браконьеров, нам не получить, потому что ими занимаются специальные ассоциации, адаптирующие их к жизни в дикой природе. Я всю жизнь уже ищу слоненка, но это очень сложно. И цена тоже внушительная — около 150 тысяч долларов.
Андрей Дементьев-Корнилов: Я мечтаю сделать сальто-мортале с подкидной доски с приземлением на слона, как это делают многие зарубежные коллеги. Подобные трюки для меня — своего рода эталон в дрессуре, хотя здесь, конечно, важен и акробатический элемент.
— Сегодня в цирке много новых веяний. Продолжает свою успешную деятельность цирк Дю Солей, развиваются многогранные формы цирка-нуво. Как вы видите сегодня свою роль в пространстве циркового искусства?
Гертнер: Моя роль — это роль обычного человека. Мой папа всегда говорил, что если ты чувствуешь, что ты звезда или что ты что-то знаешь, то ты никто. Нас знает весь мир, но мы не зазнаемся. На гастролях в России часто возникают курьезные ситуации, потому что никто не принимает нас за руководителей. Мы вечно грязные, моем своих животных, постоянно на конюшне. А в России многие работают с ассистентами, помощниками, а сами появляются за два дня до премьеры. У нас такого нет. У нас если хочешь быть дрессировщиком, учись сначала убирать за животным. И вот когда ты научился убирать за ним, чистить его, ухаживать за его ногтями, тогда ты можешь один день побыть дрессировщиком.
Дементьев-Корнилов: Безусловно, хочется многое хочется поменять в нашем цирковом мире. Хочется, чтобы в отечественном цирке состоялся прорыв от застоя к высокотехнологичному процессу представления. Я уверен, что будущее цирка — это цирк в 3D, тонкая игра между реальностью и виртуальностью. Кроме того, общество говорит нам, что пора заканчивать работать с животными, пора оставить их в покое. Если цирк с животными не будет нужен в России, то нужно думать о новых формах. Я мечтаю создать в стране сафари-парк слонов. Этот план был мечтой моих родителей, и я буду делать все, что в моих силах, чтобы его реализовать. Этот парк может стать прекрасным местом отдыха для туристов и резервацией для отработавших на манеже слонов, местом ознакомительных экскурсий и познавательных программ. В рамках парка можно будет показывать азы дрессуры и общения человека с животным. Все это пока только в планах, ведь реализовать подобный масштабный проект без поддержки государства невозможно.
Фото: предоставлено Кристианом Гертнером
— Есть ли у вас в профессиональном мире образцы для подражания?
Гертнер: Главный пример для меня — папа. Лучше его никто не работал. А сегодня нет никого, потому что профессия утрачивается. Из молодых людей никто не хочет заниматься дрессурой, ведь она требует, чтобы ты отдал ей всю жизнь. На одной руке можно пересчитать тех, кто в мире работает со слонами.
Дементьев-Корнилов: Главный пример для подражания — мои родители. Среди отечественных артистов мне всегда нравилась работа Владимира Шевченко, нравилась манера легкости и игры с животными Николая Павленко. Я преклоняюсь перед отвагой хрупкой Юлии Денисенко, работающей с опасными белыми медведями. Яркий пример для подражания — Вальтер и Мстислав Запашные. За рубежом мне интересна работа дрессировщиков лошадей Лоренцо и Жана-Франсуа Пиньона. Я с большим удовольствием наблюдаю за тем, что делает в дрессуре семья Каселли.
— А каково будущее дрессуры и дрессуры слонов в частности?
Дементьев-Корнилов: Будущее за максимально близким контактом с животным при полном отсутствии доминирования человека в этом контакте. Так диктует время.
Гертнер: Выжить сложно, но возможно. Ведь если взглянуть на нынешние проблемы, то очевидно, что все проблемы с дрессурой животных начались из-за отсутствия законодательной базы. Раньше любой человек, державший, например, ферму, мог купить слона. Это было доступно по деньгам (слон стоил 12 тысяч немецких марок) и никак не контролировалось. В результате мы имели многочисленные примеры с неправильным содержанием и жестоким обращением с животными. На сегодня любой, занимающийся дрессурой, даже дрессурой собак, должен иметь диплом. Другая проблема состоит в том, что зеленые влезли в политику и располагают огромными средствами. В школах ведется последовательная агитация против цирков, потому что там, как говорят, мучают животных. Дети не знают, что мы ради своих животных жертвуем практически собственной жизнью, и формируют отношение к цирку на основе одной лишь односторонней агитации. На нас деятельность зеленых отражается напрямую, но иногда имеет курьезные формы. Мы, например, во время гастролей никогда не привязываем животных, и они гуляют где хотят. И вот в Норвегии, где очень высока активность партии зеленых, нам стали предъявлять претензии, даже завели уголовное дело, что мы так обращаемся с животными. Для меня это непонятная ситуация. Привязывать — нельзя, не привязывать — нельзя. Законов, которые регулируют это, нет. Зеленые ездили с нами целый год, снимали все, что мы делаем, но никаких претензий предъявить не смогли. И перестали к нам приходить. Потом было еще несколько ситуаций, и в результате мы стали думать, что делать. Закон Евросоюза таков, что если ты однажды выехал с экзотическими животными за его пределы, то обратно возврата нет. У нас была возможность посмотреть, как устроено цирковое дело в России, на Украине, каково отношение к этому искусству. И нам понравилось. Поэтому после некоторых размышлений мы с братом решили покинуть Европу. Мы рисковали, но пока все слава Богу получается. Три года мы колесили по Белоруссии, сейчас уже второй год в России. И в каком-то смысле мы рады, что уехали из Европы.
— Что для вас значат выступления в цирке Чинизелли в Петербурге?
Дементьев-Корнилов: Я считаю, это Мекка русского, советского, российского цирка. Каждый квадратный сантиметр его манежа напоен историей цирка, судьбами артистов. Работать в этом здании — большая честь для каждого.
Гертнер: Каждый артист в мире мечтает здесь работать. Чтобы сюда попасть, нужно быть артистом очень высокого уровня. Для меня, как иностранца, единственного иностранца, работающего в России, приглашение в Петербург было полной, но очень приятной неожиданностью. Здесь совсем другая публика, более взыскательная, умеющая ценить цирк. Если в Петербурге покажешь плохое представление, то никто не придет смотреть. У нас в Европе люди в основной массе не очень разбираются в цирковом искусстве, довольствуются тем, что покажешь. В России ситуация иная — люди любят и знают цирк.