алик достман биография личная жизнь
Ида Достман
Эта фотография в обзоре Амели заставила меня вздрогнуть, о чем я и написала в комментариях. Шок от изображения не проходил несколько дней, пришлось найти ее страницу в Инстаграмм. Оказалось, это ужасы фотошопа. Не все так ужасно на самом деле.
ФОТОГРАФИИ С МУЖЕМ
СО ЗВЁЗДАМИ РОССИЙСКОГО ШОУБИЗНЕСА
Яна Рудковская к ее самым неоднозначным фото пишет комментарии, типа, «Барби». К моему удивлению, восхищаются не только Рудковская и подобные ей, а простые подписчики.
Я не знала ничего про Иду Достман, пришлось прочитать. Она оказалась второй женоЙ Александра Леонидовича Достман. Википедия гласит, что это российский продюсер, президент и владелец культурно-благотворительного фонда «Артэс», президент Ассоциации Высокой моды и прет-а-порте, продюсер передачи Аншлаг, организатор концертов знаменитых артистов, учредитель компании «Валентин Юдашкин Групп».
Ида Наумовна Достман- известный российский адвокат, писатель и светская львица, является членом Московской областной коллегии адвокатов, написала книгу «Уголовно-правовые и криминологические проблемы предупреждения преступлений в сфере розничной торговли».
Смех и деньги
Программа «Аншлаг» разделила общество на два лагеря. Одни — их большинство — с нетерпением ждут очередного выпуска передачи. Другие «Аншлаг» на дух не переносят — для них он стал воплощением неумного юмора и вульгарности. Министр культуры Александр Соколов пригрозил в прошлом году закрыть программу, и даже министр обороны Сергей Иванов на одном из заседаний правительства прошелся по поводу «пошлятины» на телевидении.
«Аншлаг» между тем проявил чудеса живучести. Через два дня после заседания кабинета министров, на котором рвал и метал министр Иванов, в вечерний прайм-тайм на государственном телеканале «Россия» вышел очередной выпуск программы. Зрителей веселили привычные Клара Новикова, Юрий Гальцев и Елена Воробей, бессменная ведущая «Аншлага» Регина Дубовицкая подливала гостям сок «от спонсора». По данным TNS Gallup Media, эту программу посмотрело 9,4% россиян, больше, чем «Времена» Владимира Познера.
Высокий рейтинг сулит большие деньги? Вопреки очевидной логике создатели программы уверяют, что это не так. Продюсер «Аншлага» Александр Достман, аккуратно одетый человек, который явно не желает подробно рассказывать о своем деле, говорит о программе с видимым равнодушием: «Аншлаг»? Лишь небольшая часть того, что мы делаем». Впрочем, Достман полон пессимизма и относительно всей индустрии. «Шоу-бизнес в России — не бизнес, — говорит он в интервью Forbes. — Это полезные знакомства, политика…». Деньги, утверждает Достман, он «зарабатывает на другом». (Продюсер давал интервью прошлой осенью, а в январе он отказался от своих слов.)
Бизнес Достмана держится на трех китах: давних знакомствах с артистами, хороших связях на телевидении и доступе к главному концертному залу страны — ГЦКЗ «Россия». Артисты выступают в ГЦКЗ; видеозапись транслируется по каналу «Россия» — это лучше любой рекламы; а деньги идут от спонсоров и продажи билетов на гастрольных концертах.
Принадлежащий Достману Культурный фонд «Артэс» проводит в год с десяток больших концертов звезд эстрады — от Владимира Винокура до Александра Розенбаума и Филиппа Киркорова. До недавнего времени в том же Государственном центральном концертном зале «Россия», где «Артэс» снимает офис, гремела «Неделя высокой моды» — показы коллекций российских и западных модельеров, организованные Ассоциацией высокой моды и прет-а-порте, также возглавляемой Достманом. Кроме того, продюсер «Аншлага» является соучредителем Дома моды «Валентин Юдашкин» и владеет небольшой звукозаписывающей компанией.
Но есть у Достмана и проекты, не связанные с модой или эстрадой. По данным Forbes, фонд «Артэс» (сокращение от «артисты эстрады») имеет отношение к нескольким компаниям, работавшим на фармацевтическом и ювелирном рынках. Одним из партнеров Достмана был народный артист СССР Иосиф Кобзон, занимавшийся продажей медикаментов и нефтепродуктов. Другой компаньон и близкий друг Достмана — бизнесмен Шабтай Калманович, владелец торгового комплекса «Тишинка» в Москве, также имеющий отношение к фармацевтическому рынку.
Достман и его окружение, вероятно, не самые могущественные и богатые люди в России. Но их возможностей хватило на то, чтобы артисты, которые с ними работали, продержались на вершине эстрадного Олимпа все постсоветское время. Отсюда — «полезные знакомства», о которых говорит Достман. Остается разобраться, откуда деньги.
ДРУЗЬЯ
Александр Достман родился в провинциальном городке на Западной Украине. Окончив местный культпросвет, он перебрался в областной центр Хмельницкий, где устроился заместителем директора парка культуры. Карьера получилась стремительной — в 1985 году в возрасте 25 лет Достман уже был администратором передвижного цирка, а еще через год переехал в Москву.
Закрепиться в столице ему помог друг детства — Ефим Зицерман (Александров), выпускник ГИТИСа, который работал тогда в созданном при Росконцерте Ансамбле музыкальных пародий Владимира Винокура. Александров познакомил Достмана с Винокуром. Тот сошелся с молодым и предприимчивым администратором, а в 1989 году они создали фирму «Видос» (Винокур — Достман) и сами занялись организацией концертов.
«Аншлаг» в то время уже веселил зрителей. Руководитель программы Регина Дубовицкая пришла на телевидение из авторской радиопередачи «С добрым утром!», гостями которой были Винокур, Шифрин, Евдокимов и другие юмористы. Дубовицкая показывала не только выступления артистов, но и делала «человеческие» сюжеты об их личной жизни, что для советского телевидения было в новинку. Именно Винокур познакомил в начале 1990-х Дубовицкую с Достманом. Ведущая «Аншлага» всегда отзывалась о нем с восторгом: «Мне очень повезло с продюсером». У Достмана и ведущей с самого начала было четкое разделение труда — Дубовицкая занимается творческой частью программы, Достман — коммерческой. Хотя продюсер «Аншлага» часто сам приходит на съемки и от души смеется над шутками Гальцева и компании.
В 1993-м у Достмана завязалось не менее важное знакомство — он встретился с экстравагантным израильским предпринимателем Шабтаем Калмановичем. Эмигрировав в Израиль еще в начале 1970-х, Калманович (обычно он добавляет к своей фамилии дворянскую приставку «фон») много лет занимался организацией концертов уехавших из Союза звезд балета — Рудольфа Нуреева, Александра Годунова и других. В 1988 году израильские власти арестовали Калмановича и приговорили его к девяти годам лишения свободы — как говорит сам предприниматель, за шпионаж в пользу СССР. Из тюрьмы он вышел досрочно — в 1993-м («работодателя» Калмановича — Советского Союза с его КГБ — к тому времени уже не стало). Оказавшись на свободе, Калманович отправился в Москву.
Впрочем, «Лиат-Натали Энтертейнмент» просуществовала недолго. Как утверждает Калманович, он «всерьез занялся фармацевтикой» и Тишинским рынком: «На шоу-бизнес не оставалось времени». В последние годы он увлекся спортивным бизнесом — руководил баскетбольным клубом Уральской горно-металлургической компании. Александр Достман же остался верен своему делу. В 1994 году он начал свое главное предприятие: учредил Региональный благотворительный культурный фонд «Артэс», которым и по сей день руководит единолично.
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
Появившаяся еще в начале 1990-х возможность вести дела через благотворительный фонд открывала удивительные перспективы. По закону фонд — некоммерческая организация, обязанная преследовать только общественно полезные цели: социальные, благотворительные, образовательные или культурные. Деньги, жертвуемые в фонд, не облагаются налогами. «Экономия по сравнению с «обычными» предприятиями составляет около 40%», — говорит партнер международной юридической фирмы Baker & McKenzie Александр Бычков. И это еще не все преимущества.
Деньги в фонд обычно поступают как пожертвования и взносы, которые вправе сделать кто угодно. Допустим, фонд организует концерт известного певца (это тоже может считаться благотворительностью): требуется арендовать зал, оплатить услуги осветителей, оформителей и звукорежиссера, дать рекламу и т.д. Если бы коммерческая структура спонсировала певца напрямую, то он должен был бы платить налог на подарок (от 13% до 24%). «А если средства выделяет фонд, то артист никаких налогов не платит», — резюмирует Бычков.
Учредители фонда не вправе претендовать на его доходы, вся прибыль от деятельности фонда и коммерческих предприятий, им учрежденных, должна направляться исключительно на его уставные цели. «В моем случае на организацию концертов и производство телепрограмм», — уточняет Достман.
Александр Достман не стал раскрывать Forbes никаких подробностей коммерческой деятельности «Артэса», а, глядя со стороны, разобраться в структуре доходов шоу-бизнеса непросто — официальные документы здесь не в почете, многое держится исключительно на доверии. «У нас с Аликом никогда не было подписанных бумаг, — говорит Калманович. — Возьмем любую фамилию: Винокур, Кобзон, Пугачева… [Достман организует им концерты, гастроли]. Никто не пишет договоры. Достману доверяют без договоров».
Фонд Достмана — не единственный в своем роде. Когда-то Иосиф Кобзон вел дела через фонд «Московит», от которого в 1996 году, правда, официально открестился. Другой динозавр российского шоу-бизнеса — композитор и бизнесмен Игорь Крутой в 1993 году преобразовал свою группу «АРС» в «некоммерческую организацию культуры», и теперь «Холдинг «АРС», как говорится на его сайте, «включает в себя практически все виды деятельности, касающиеся шоу-индустрии». Крутой организует телефестиваль «Песня года», владеет «Love-радио», поддерживает Михаила Шуфутинского, Ирину Аллегрову, группу «Руки вверх» и других.
По мнению участников рынка, пожертвования составляют основу доходов многих бизнесменов от шоу-бизнеса, а в использовании налоговых льгот — суть странного симбиоза эстрадных артистов и многочисленных компаний: фармацевтических, торговых или строительных. Как говорит Григорий Любомиров, продюсер программ «Куклы» и «За стеклом», фонды в шоу-бизнесе своего рода «наследие ельцинской эпохи» и моды «хлопотать лицом». «Это когда берут любого узнаваемого артиста, ведут его в приемную к крупному чиновнику, для того чтобы, к примеру, разрешили создать фонд и освободиться от налогов», — объясняет Любомиров.
Программа «Аншлаг» получает какие-то деньги от собственных спонсоров. Однако десятки тысяч долларов в год, которые популярной программе выделяют спонсоры, «Артэсу» приходится делить с телеканалом, а также отчислять процент группе «Видео Интернешнл» (ВИ). Это обычная практика. «ВИ», эксклюзивный продавец рекламного времени на центральном телевидении, является обязательным посредником между каналом, программой и ее спонсором. Пропорция, в которой делятся спонсорские деньги, зависит от соглашений между партнерами.
ГЛАВНЫЙ РЕСУРС
Телевидение остается главной движущей силой шоу-бизнеса. Если у продюсера есть возможность регулярно показать своих подопечных в прайм-тайм, проекту гарантирован успех. По данным Forbes, артисты того же «Аншлага», например, не получают гонораров за выступление в передаче, телеэфир для них — аванс, который позволяет собирать по всей стране полные залы. «Это реклама самих себя для того, чтобы потом поехать по России и заработать основные капиталы», — говорит продюсер Любомиров. «Сила Достмана — в трансляциях, — подтверждает Елена Бедуш из «Интермедиа». — Артисты работают с ним, поскольку у него прекрасные связи на центральном телевидении».
Одним из самых впечатляющих проектов продюсера стал юбилейный 11-часовой концерт Иосифа Кобзона на РТР (прежнее название телеканала «Россия») в 1997 году. Подобной растраты эфирного времени центральное телевидение с тех пор себе не позволяло. Бывало, что «Россия» транслировала по два «Аншлага» за день, в вечерний прайм-тайм. А, например, 1 мая 2003 года программа «Аншлаг на Алтае» (родине пародиста и губернатора Михаила Евдокимова) занимала праздничный прайм-тайм на госканале четыре часа — с без четверти шесть до начала одиннадцатого с перерывом на новости.
Достман проложил дорогу на ТВ еще в 1993 году и все это время тесно сотрудничал только с одним каналом — «Россией» (РТР). Почему? «А как объяснить, почему вы предпочитаете один магазин другому?» — отвечает Достман вопросом на вопрос.
Конкуренты могли бы позавидовать прочности отношений Достмана с главным государственным телеканалом. Раньше, например, «Россия» работала также и с фондом «АРС» Игоря Крутого. Совместно они делали развлекательную программу «Доброе утро, страна!» и концерты поп-звезд. Но в 2002 году руководство Всероссийской государственной телерадиокомпании (ВГТРК, управляет «Россией») перестало устраивать качество этих передач. Из-за разногласий с федеральным начальством с канала ушел гендиректор Александр Акопов, который, по слухам, покровительствовал Крутому. Исчезли из сетки и сами передачи.
Зато на канале остался протеже Акопова — бывший режиссер, а ныне главный продюсер новых программ и спецпроектов ГТК «Телеканал «Россия» Геннадий Гохштейн. В интервью Forbes Гохштейн, осторожный телефункционер, рассказал, что будущие спецпроекты он планирует вместе с продюсером «Аншлага». «Достман столько лет работает с каналом, что уже ощущает себя членом его команды», — говорит Гохштейн.
«Телеканал «Россия» перекупил Петросяна, — говорит директор общественных связей Первого канала Игорь Буренков. — Был перекуплен даже не сам Петросян, а все, что было придумано Первым каналом: постановка, название, даже декорации сцены». Почему не стали уговаривать Петросяна остаться? «В стоимости продукта есть разумная черта, которую мы не должны переступать по экономическим соображениям», — объясняет представитель Первого канала.
Вместе с Петросяном на «Россию» перешла и его жена — Елена Степаненко, у которой были собственные юмористические программы на ТВ. Таким образом под знамена «России» встала вся армия советских юмористов. «Он [Достман] сейчас владеет почти всем рынком смеха», — уверен Шабтай Калманович.
Правда, появление юмористической «монополии» совпало по времени с жесткой критикой в адрес телевизионных шуток со стороны правительства. Министр культуры Соколов, пригрозивший закрыть «Аншлаг», имеет все шансы выполнить свою угрозу. ФГУП «Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания», куда входит ГТК «Телеканал «Россия», является подведомственным предприятием Министерства культуры и массовых коммуникаций. Но закрыть «Аншлаг» оказалось непросто. Почему? Ни официальные чиновники Минкульта, ни Федеральное агентство по печати, курирующее телевидение, несмотря на многочисленные просьбы, не смогли объяснить Forbes свою политику в отношении юмористических программ на ТВ.
Сами же Достман и Гохштейн понимают, что прежний формат юмористических программ практически исчерпал свои возможности. «Скоро вы «Аншлаг» не узнаете», — говорит Гохштейн.
Действительно, советские писатели-сатирики и юмористы уже по двадцать–тридцать лет в эфире, аудитория уже переросла их шутки. Вот песням хорошо, завидует Достман, песню можно повторять очень много раз. «А юморист не может показывать многократно один и тот же номер, многократно выступать с ним перед одной и той же аудиторией, — сетует Достман. — Вы же не любите слушать несколько раз один и тот же анекдот?» Действительно, шутки устаревают. Как, впрочем, и принятые в российской индустрии развлечений схемы ведения бизнеса.
Достман, Александр Леонидович
 Внешние изображения | |
|---|---|
 | Александр Леонидович Достман |
Содержание
Биография [ | ]
Работал в Парке культуры и отдыха в городе Хмельницкий, работником лодочно-прокатной станции парка, позже стал помощником директора. Ещё чуть позже стал администратором в передвижном цирке «Радуга». [13]
С октября 1987 года — работает в Росконцерте в ансамбле музыкальных пародий Владимира Винокура сначала заведующим художественно-постановочной части, а затем директором. [14]
В 1988 году Владимир Винокур основал Театр музыкальных пародий, Александр Достман стал директором этого театра.
Позже, как директор фирмы «Лиат-Натали Энтертейнмент», А. Л. Достман в 1994 году участвовал в организации гастролей Тома Джонса, Лайзы Минелли, группы «Gipsy Kings» в Москве.
В августе 1994 года Достман учредил Культурный фонд «Артэс», осуществил крупные культурные проекты, создал Ассоциацию Высокой Моды России, стал её президентом. В ноябре 1994 года Фонд и Ассоциация провели Неделю Высокой Моды в Москве, под патронажем мэра Москвы Ю. М. Лужкова.
Создал телепередачу о моде «Подиум д’Арт», стал продюсером этой передачи.
Посоветовал Елене Воробей работать сольно, когда его культурный фонд «Артес» делал концерт дружбы Лёвчика и Вовчика — Льва Лещенко и Владимира Винокура. [15]
С 1994 года А. Л. Достман продюсирует «Аншлаг и К», а с 1998 года стал продюсером другой передачи ВГТРК — «Добрый вечер» с Игорем Угольниковым.
Александр Достман продюсер разных концертных программ и показов мод, среди которых: прощальный гастрольный тур И. Д. Кобзона (1997); ежегодные показы коллекций «от кутюр» Валентина Юдашкина; сольные концерты звёзд российской эстрады в ГЦКЗ «Россия», ежегодные концерты А.Розенбаума, концерты А.Буйнова, Ф.Киркорова, И.Николаева, Л.Вайкуле, концерты В.Винокура, балета А.Духовой «Тодес», Н.Бабкиной. [7] [16] [17] [18] [19] [20]
В 2002 году заочно закончил продюсерский факультет ГИТИСа. [21]
На 55-м юбилейном дне рождения у А. Л. Достмана была Алла Пугачёва, Максим Галкин и другие известные люди российского шоу-бизнеса. [22] [23]
В разгар Недели моды в Москве, проходящей в Гостином дворе, издатель FashionTime.ru Александр Куликов встретился с президентом Ассоциации высокой моды и прет-а-порте и основателем московской Недели моды Александром Достманом и генеральным директором Ассоциации высокой моды и прет-а-порте Евгением Ящуком, чтобы обсудить российскую модную индустрию и узнать, как конкуренция двух Недель моды мешает дизайнерам развиваться.
FashionTime.ru: В этом году Неделя моды в Москве отмечает 20-летний юбилей. Как будете праздновать такое важное для российской fashion-индустрии событие?
Александр Достман: Я думаю, основные события мы перенесем на осень, потому что именно осенью 1994 года была первая Неделя высокой моды в Москве, так она тогда называлась. Она носила характер не столько профессиональной Недели моды, а характер более такой фестивальный. Нам удалось тогда, 20 лет назад, привезти сюда, если мне не изменяет память, 10 французских Домов моды haute couture. И тогда участвовал один российский модельер – Валентин Юдашкин. И так началась Неделя моды.
Конечно, в 1994 году это был безумный шум, колоссальный интерес, ажиотаж и так далее. И этот ажиотаж продолжался довольно длительное время. Просто Дома расширились, на второй год был уже Слава Зайцев, потом итальянцы, потом добавились еще англичане, потом увеличилось количество российских Домов. А через 10 лет это количество стало настолько большим, что мы поняли, что нужно менять формат, переходить уже на абсолютно профессиональную основу и заниматься уже в основном российскими Домами.
Поэтому я думаю, что осенью мы придумаем какое-то действие, которое будет отличаться от весенней Недели моды. У нас есть какие-то задумки, но я не хочу сейчас их рассказывать. Мы, например, всегда заканчивали Неделю высокой моды 10 лет подряд большим гала-показом. Я не исключаю, что мы в этом году, наверное, пойдем на это. Или же, что больше мне нравится, может нам удастся собрать, например, всех дизайнеров, которые получали «Золотой манекен» как лучший дизайнер года.
За эти 20 лет нам удалось многое, и сегодняшние уже мэтры известны благодаря именно той далекой Неделе моды.
FashionTime.ru: Все-таки первая была Неделя моды в Москве? Или RFW?
Александр Достман: История с RFW очень простая. Когда мы в 1994 году объявили о том, что будет Неделя высокой моды в Москве, ко мне явилась супружеская пара в лице Александра Шумского и Эвелины Хромченко, которые объявили, что до этого они у меня обслуживали несколько мероприятий как PR агентство (где они тогда работали), но не «Артефакт». Они пришли и предложили: «Давайте мы будем обслуживать». Я согласился. Тогда они и сделали агентство «Артефакт».
Они начали обслуживать все мои мероприятия. Это не только Неделя моды, мы все-таки довольно известная фирма в шоу-бизнесе, и мы тогда проводили колоссальное количество разных мероприятий. Мы стояли у истоков: бенефисы, юбилеи, и т.д. Тогда мы были практически одни из основных производителей этой всей телевизионной продукции. И они все это обслуживали. Как PR-агентство. Естественно, я всюду сажал Шумского рядом с собой и говорил, что это наш партнер «Артефакт».
Так что, очень большую долю той репутации, того, что «Артефакт» сегодня агентство, безусловно, дало сотрудничество с нами.
Дальше Шумский попросил, чтобы я ему разрешил сделать визитку, что он уже не только руководитель «Артефакта», отвечающий за прессу, а что он еще вице-президент Ассоциации Высокой моды и прет-а-порте. Я сказал: «Да Бога ради, пожалуйста». Потом он попросил, чтобы я его вызвал на сцену еще и как своего вице-президента. Я его вызвал еще и на сцену. А после этого, по-моему, в 2001 году у меня случились личные неприятности, умер родной брат, я вынужден был отвлечься от дел, позаниматься его семьей. Он жил за границей. И вот в этот период Шумский сделал первую Неделю RFW, как самостоятельную единицу, пользуясь абсолютно нашими ресурсами, и все его знали как вице-президента. Вот вся история в двух словах.
FashionTime.ru: Если мы это напишем?
Александр Достман: Пожалуйста. Я никогда этого не скрывал. Это история, которая была. Я ничего не придумал. Он тихо зарегистрировал RFW и стал проводить эти мероприятия параллельно. Я после этого его вызвал, сказал, что больше мы с тобой не работаем. Ну, как говорится, Бог ему судья.
FashionTime.ru: С первого дня Недели моды в Москве проходят в Гостином дворе и нигде больше. Почему изначально была выбрана именно эта площадка? И не планируется ли в ближайшем будущем менять площадку?
Александр Достман: Смотрите, на второй Неделе моды в «России» работало два русских дизайнера – Юдашкин и Зайцев. На третий год появились Андреянова, Чапурин, Парфенова, Ефремов, Шаров. И мы так начали набирать обороты. Мы тогда и журнал издавали, и телевизионную программу выпускали «Подиум д’арт». И набралось такое количество наших Домов, что мы поняли, что в старых рамках мы не помещаемся. Поэтому закончив 10-ый юбилейный сезон в ГЦКЗ «Россия», мы перешли в Гостиный двор, потому что уже было достаточно наших Домов, чтобы заполнить все это пространство.
Мы туда привозили иностранные Дома за свой счет. Они нам в те годы были необходимы, чтобы привлечь колоссальное внимание. Не ходили тогда на наших дизайнеров зрители (кроме Юдашкина и Зайцева). Поэтому мы делали такие смешанные показы: в первой части шли наши дизайнеры, во второй части был показ какого-то иностранного Дома, а то и двух. И это очень привлекало зрителя.
Соответственно, в конечном итоге все наши дизайнеры получили своих поклонников и клиентов соответственно, и тогда они все развились и стали самостоятельными серьезными единицами. Через 10 лет, как говорится, посеянные зерна выросли. Мы поняли, что мы можем делать теперь нормальную Неделю моды, где могут участвовать наши дизайнеры. А для всех иностранных Домов мы объявили, что мы готовы организовать любой показ любому иностранному Дому, но теперь уже не бесплатно.Так во всем мире происходит. Мы можем выступить как организаторы для них и, соответственно, оказать помощь любую, но больше в том, чтобы искать деньги под то, чтобы их везти и пропагандировать здесь, мы не видим смысла.
FashionTime.ru: Компания Oriflame стала официальной косметикой Недели моды в Москве. Расскажите, пожалуйста, подробно об этом сотрудничестве, а также о том, по каким принципам Неделя моды в Москве выбирает партнеров.
Евгений Ящук: Не совсем корректно говорить, что Неделя моды выбирает партнеров. Потенциальные партнеры обращаются к Неделе моды, если считают ее эффективной маркетинговой площадкой для работы со своей целевой аудиторией и продвижения своего бренда. Далее начинается процесс переговоров, создание концепции органичной интеграции коммерческого бренда в подобное мероприятие. В случае с компанией Oriflame это взамоимовыгодное и логичное сотрудничество: у нас появился надежный партнер, а у них – коммуникационная площадка для представления новых трендов в макияже и продвижения своей продукции для самой широкой аудитории. В рамках сотрудничества запланирована масштабная PR-кампания, в рамках которой задействованы тренд-сеттеры в области моды и красоты.
FashionTime.ru: Неделя моды в Москве проходит при поддержке Министерства промышленности и торговли Российской Федерации. Как это сотрудничество состоялось, и какое оно дает преимущество?
Александр Достман: Когда мы начинали Неделю моды, мы не все сделали как во всем мире, потому что мы попали в определенные условия. Например, во Франции сначала было очень много ателье, которые потом тихо стали Домами моды, а потом они объединились в синдикат haute couture. И примерно такой же путь в Италии. А у нас получился немножко обратный ход, когда в 1994 году мы сделали первую Неделю моды, тогда не было как таковых Домов моды. С кем работать? Но Ассоциацию высокой моды и прет-а-порте мы все-таки учредили. Тогда еще пресса над нами посмеивалась. А я сказал, что у нас будет немножко другой ход, в конечном итоге я верю, что появятся Дома, и я верю, что эти Дома войдут в эту Ассоциацию, и самая главная задача Ассоциации – помочь им развиться.
Все-таки это не шоу-бизнес, все-таки это промышленность, все-таки Дом моды считается успешным, если он хорошо продается.
Чтобы хорошо продаваться, за этим должна стоять не только какая-нибудь финансовая группа, не только промышленное производство, но и куча слагаемых: и реклама, и все прочее. Соответственно, вот эта сторона привела нас в конечном итоге к Министерству промышленности, к Торгово-промышленной палате, потому что мы поняли, что мало дать возможность дизайнерам показаться и получить некую рекламу, за этим условно есть клиент. Но одно дело, когда клиент пришел и заказал себе костюм, а другое дело, когда пришел байер и сказал, я вот этого хочу 100 штук. Соответственно, дизайнер должен быть к этому готов.
Когда мы стали работать с Домами, выяснилось, что к этому, опять же кроме Юдашкина и Зайцева, мало кто готов, потому что за спиной нет ничего. Понимаете, это целый процесс. И чтобы он получился, нужно сотрудничать с Министерством промышленности, с Торгово-промышленной палатой, потому что иначе нельзя называться Домом моды, нельзя показать коллекцию и после этого сказать, что такая ткань была только на один костюм. Я уже не говорю о том, что обязательно должны быть фабрики, которые это шьют. С этими фабриками отработаны модели и сделаны образцы.
В конечном итоге Министерство промышленности видит в нас тоже большой интерес. Мы даем возможность многим развивающимся фабрикам получить своих заказчиков. И мы пытаемся сейчас очень мощно все это связать воедино, поэтому мы проводим круглые столы с участием министра промышленности, его замов, у нас проходят прямо на площадке круглые столы вместе с дизайнерами. Мы пытаемся на площадке соединить дизайнера с промышленником, поэтому мы обязательно делаем стенд Министерства промышленности, где выставляются просто промышленные предприятия со своей продукцией, и у любого дизайнера есть возможность договорится о пошиве. Это очень такая кропотливая работа. Мы большой упор делаем на то, чтобы здесь было максимальное количество байеров.
Этот треугольник основополагающий для любого Дома моды: если есть дизайнер, если есть промышленник, который может воплотить в жизнь то, что придумал дизайнер, и если есть байер, который это купит. Одно без другого и без третьего не работает.
И дальше, соответственно, еще есть море моментов, которые нас объединяют, потому должна быть еще пресса, должна быть еще реклама и много-много всего.
В данной ситуации это сотрудничество начинает давать свои плоды. Мы сейчас с Министерством промышленности разрабатываем большую программу. То, что прошел Запад столетиями, нам приходится проходить десятилетиями. Это очень сжатая схема, и поэтому кто-то должен это все толкать. Там это все эволюционно произошло через 100 лет, а мы пока в начале пути.
FashionTime.ru: Относительно прибыльности бизнеса дизайнеров. По вашей оценке, если всех дизайнеров, которые учавствует в Неделе моды в Москве, взять за 100%, то, сколько из них имеет прибыльный бизнес? То есть они шьют, продают и как-то более или менее какие-то деньги зарабатывают?
Александр Достман: Думаю, что эта информация довольно закрытая. Но я считаю так, что если Дом моды существует, значит, он на что-то существует.
FashionTime.ru: На спонсорские деньги?
Александр Достман: Бывает. Но времена таких шальных денег уже закончились. Давать деньги просто так дизайнеру сегодня уже не будут. Это в прошлом, далеко.
Евгений Ящук: Любому капиталу нужен финансовый сервис. Российским дизайнерам его остро не хватает, потому что за дизайнерами должны стоять управленцы, маркетологи, и т.д. Пока не выстроится такая система, об успехе дизайнерских брендов в целом говорить не приходится.
Александр Достман: Фокус в том, что сегодня никто просто так денег не даст. Сегодня надо как-то крутиться и выживать, поэтому многие Дома, кстати, не выживают. За Домом должна стоять правильная группа. Я вам пример приведу. В 1996 году, по-моему, я привез никому не известного дизайнера из Италии. Меня тогда пресса чуть с потрохами не съела, что я вообще хожу по задворкам и собираю непонятных дизайнеров, привез уже сюда и «впариваю».
Но этот дизайнер мне так понравился в Милане на показе, что я его тут же пригласил в Москву, и он с удовольствием приехал. Имя его было такое вообще никому неизвестное, Роберто Кавалли.
Что только не писали на эту тему, что я чуть ли не аферист. Но ровно через два или три года он уже сюда приехал огромной звездой. Ровно три года прошло. Здесь он по сегодняшний день с благодарностью к нам относится, потому что когда я его второй раз сюда привез через три года, они тут же открыли магазин Roberto Cavalli.Тут же нашли партнеров, кто им откроет магазин. Если есть грамотная команда, то это дает результаты.
Евгений Ящук: Это как собирательный образ успеха любого дизайнера. Если у тебя появляются возможности, появляются люди, которые доверяют тебе, а ты им.
Александр Достман: Дизайнер – это не только талантливый человек, который рождает идеи. Дизайнер должен уметь общаться с людьми, с финансистами, с промышленниками, находить общий язык. Одно без другого не живет. Просто хорошо рисующих людей много, а великих художников мало.
Евгений Ящук: Просто в институтах их учат мастерству. В учебном заведении они становятся художниками-модельерами. Далее необходимо получать соответствующий опыт и развиваться по законам рынка.
Александр Достман: Есть вещи, которым нельзя научить, а есть вещи, которые если у человека есть и еще он учится, то он все это умножает в десятки раз.
FashionTime.ru: Неделю моды в Гостином дворе снова, по традиции, открывает Валентин Юдашкин. Как вы считаете, готов ли кто-нибудь из нового поколения дизайнеров сменить Юдашкина на посту одного из главных российских кутюрье?
Александр Достман: Тут вопрос даже не в этом. Он не главный. Он это делает не потому, что он главный российский кутюрье. Смотрите, я занимался всю жизнь шоу-бизнесом, мы просто были товарищами с Валентином. В 1994 году у меня получилась серия концертов, тогда на гребне славы были Gipsy Kings, потом Том Джонс, потом Лайза Миннелли. И вот когда летом я привез Миннелли, он был на концерте, и он мне говорит: «Слушай, а ты не можешь как-то помочь мне сделать показ в Париже?». Ну, а я на каком-то таком казачьем ходу: «Да что, давай их сюда привезем!». С этого и началась вся эта история.
Его колоссальная заслуга в том, что много молодых дизайнеров стали известными. Я знаю, что он серьезно сотрудничает с Государственным университетом дизайна и технологий. Я знаю, что университет уже 20 раз хотели развалить на части c целью забрать эти помещения. И именно Юдашкин не дал это сделать, и ходил, просил по всем высоким кабинетам, что надо сохранить хотя бы одно государственное заведение, которое учит дизайнерскому искусству.
В общем, он, безусловно, имеет колоссальные заслуги перед модой в этой стране. Есть второй такой же заслуженный человек – Зайцев. С того вообще все началось, я бы сказал, в советской стране со Славы вообще все началось. Со Славой мы работали много, и он тоже на втором году поддержал Неделю моды.
FashionTime.ru: Как отбираются дизайнеры, участники Недели? Ставка делается на узнаваемое имя или на талант?
Александр Достман: Мы не должны отбирать, это не конкурс. Другой вопрос, надо чтобы сюда рынок не попадал никакой. Стремление любого Дома – показаться. Наше дело – организация, наше дело – график, наше дело – соблюдение графика, наше дело – чтобы это все не нарушалось. Мы должны отвечать за эту сторону вопроса. Наше дело – создать все условия, чтобы дизайнеры чувствовали себя здесь хорошо, комфортно и чтобы могли отработать и получить удовольствие.
FashionTime.ru: Какие перспективы ждут дизайнеров, участвующих в Неделе моды в Москве?
Александр Достман: Хотелось бы, чтобы перспективы были у всех хорошие. Но что такое перспектива? Перспектива – это умение работать опять же. Это не просто эскизы нарисовать. Хотелось бы, чтобы все наши Дома моды уже вышли на этот уровень, но это очень кропотливый и тяжелый труд.
FashionTime.ru: В рамках Недели моды состоится показ лауреатов X Международного конкурса молодых дизайнеров «Русский силуэт». Есть ли у начинающих дизайнеров другие возможности стать участником Недели?
Александр Достман: Мы с «Русским силуэтом» сотрудничаем давно и давно договорились, что их победители у нас участвуют. Я считаю, что это правильно, потому что это тоже, кстати, спасибо им огромное, огромная работа. Они тратят колоссальное количество сил. Кто-то должен этим заниматься. Это такая тоже нелегкая тема: отсидеть, отсмотреть столько коллекций и выбрать к финалу что-то более-менее удобоваримое.
FashionTime.ru: Они, по сути, выполняют для вас подготовительную работу.
Александр Достман: Да, они кого-то ищут. На то, что нам времени даже просто не хватает. Это же надо потратить серьезное количество своей жизни на это все.
FashionTime.ru: Показы Недели моды по обыкновению собирают немало медийных персон. А какой процент байеров посещает дефиле?
Александр Достман: Мы пытаемся с каждым годом все больше и больше это количество увеличивать. У нас очень большая база байеров, мы приглашаем всех: от Камчатки и до Калининграда.
Евгений Ящук: Также мы работаем с международными шоу-румами, и у нашей работы есть конкретные результаты для дизайнеров-участников проекта.
Александр Достман: Мы стараемся делать акцент на то, что мы работаем с российскими байерами. СНГ сюда входит, и все бывшие республики. Это один из самых важных инструментов в этом деле, и очень важно, чтобы байеры были на территории России. Без этого не двинется никуда ничего.
У нас, к сожалению, профессия байера не такая давняя, это профессия последних 20 лет. Они очень медленно растут, развиваются, и с ними тоже нужно много работать.
FashionTime.ru: По сравнению с Западом, развитие модной индустрии в России шло с опозданием. Как вы считаете, наша страна наконец-то догнала Запад или еще есть над чем работать? Какие на сегодняшний день самые актуальные проблемы российской моды? Есть ли пути их решения?
Александр Достман: Во-первых, начнем с того, что 70 лет у нас моды не было. Большая заслуга Зайцева, он стал первопроходцем среди наших дизайнеров. Были не дизайнеры, а просто ателье. За последние 20 лет все начало развиваться. Конечно, все это только в начале пути, по сравнению с Западом, потому что еще раз говорю, за ними большая история и много лет эволюционного развития.
Была только Франция. После войны очень серьезно выросла Италия. Сейчас, видите, и американцы появились, и японцы, и англичане. И проходят Недели моды сейчас по всему миру: и в Бразилии, и в Гонконге, и в Китае. Опять же производство настолько растет сегодня, что теперь есть компьютерные станки, которые дают возможность уже делать одежду deluxe, только уже вышивает не рука, а машинка: четко, красиво любой узор.
Поэтому, конечно, у нас еще очень длинный путь и много работы. И дизайнерам я желаю, чтобы у них были силы и терпенье весь этот путь пройти. Те места, где раньше были джунгли, становятся центром каких-нибудь инноваций. Сегодня нет границ, нет ничего.
FashionTime.ru: Во всех городах проходит одна Неделя моды, а в Москве две, причем одновременно. Не мешает ли соперничество Недель развитию модной индустрии в России?
Александр Достман: Безусловно, мешает, и это неправильно. Во-первых, уже Russian Fashion Week нет, потому что это уже Mercedes-Benz Неделя моды. Если вы заметили, мы убрали все вот это и больше никогда к этому не вернемся. Но даже когда у нас была Volvo, то мы все-таки писали «Volvo – Неделя моды в Москве». А там проходит Mercedes-Benz Fashion Week. Конечно, мешает, конечно, путает все, конечно, выглядим мы смешно с этим.
Есть Неделя моды в Париже, есть Неделя моды в Лондоне, в Нью-Йорке, в Милане. Нет французской Недели моды, американской или итальянской Недели моды, поэтому мы Fashion Week in Moscow, мы Неделя моды в Москве, как во всем мире это положено. Я бы хотел, чтобы все понимали, что Mercedes-Benz проводит свою Неделю моды. А мы все-таки работаем с Правительством Москвы, с Министерством промышленности, с Торгово-промышленной палатой, мы – Ассоциация высокой моды и прет-а-порте.
FashionTime.ru: Какие перспективы развития легкой промышленности в России? Можно сказать, что в скором времени мы все будем гордо носить одежду с ярлыком «Made in Russia»?
Александр Достман: Когда мы начинали Неделю высокой моды, говорить о том, что кто-то будет носить одежду от российского дизайнера, это можно было сразу застрелиться, об этом никто даже не думал никогда. Сегодня одежду наших дизайнеров носят, она продается везде.
Опять же весь вопрос именно в серьезном промышленном производстве. На территории России такое количество сегодня новейших швейных фабрик! Вы даже не представляете, какое количество заказов выполняют эти фабрики для очень известных брендов Запада, начиная от Paul Smith.
Но отечественной легкой промышленности нужна помощь. Мы с этим выходим на Министерство промышленности. Например, сделать льготный режим, как сделали в свое время в Италии, или льготы сделать по налогам. Производство обходится дорого. Для того, чтобы конкурировать с Китаем, наша налоговая составляющая очень тяжелая для промышленников. Или он должен нарушать закон, или он неконкурентоспособен.
Евгений Ящук: Россия – сырьевая производственная страна, она не должна подстраиваться под потребительский рынок Запада, она должна производить и уметь продавать внутри себя. Нас там никто не ждет. Никто не ждет не потому, что западу хватает своих дизайнеров. А потому, что наших отечественных рассматривают только в небольших вариантах как этническую экзотику. Знаете, как несколько позиций в ассортименте сезонных коллекций мультибрендовых бутиков. И то после соответствующих коррекций со стороны стилистов западного шоу-рума. Вот именно поэтому мы продвигаем стратегию «Сделано в России» в том числе и в индустрии моды.