андрис лиепа биография личная жизнь
Андрис Лиепа
Биография
Андрис Лиепа с детства знал, что хочет заниматься балетом, которому посвятил всю жизнь. Он прославился не только как талантливый артист, но и прирожденный режиссер, балетмейстер, продюсер, подаривший публике немало зрелищных постановок.
Детство и юность
Андрис Лиепа появился на свет 6 января 1962 года в Москве. Отец Марис Лиепа был знаменитым балетным танцовщиком, мать — талантливой актрисой. Вскоре после рождения Андриса семья пополнилась его младшей сестрой Илзе Лиепой.
Родителям не хватало времени на воспитание двоих детей, и они решили отправить сына к бабушке и дедушке по линии отца, поэтому ранние годы биографии знаменитости прошли в Риге. Неудивительно, что в 3 года мальчик знал латышский язык, но почти не говорил на русском. Когда пришла пора возвращаться в Москву, Андрису пришлось переучиваться.
Уже ребенком Лиепа задумывался о карьере в балете, наблюдая за тем, как танцует отец. Его концерты всегда были особым событием. В такие дни мужчину до вечера запрещалось тревожить, затем дети собирались и шли смотреть спектакль.
Родители не торопили мальчика с выбором профессии, в те годы они старались всесторонне развивать наследников, брат и сестра посещали занятия по хореографии, ритмике, гимнастике, фигурному катанию и музыке. К тому же у Лиепы обнаружились способности к рисованию, и мать мечтала, что он станет великим художником, но не сложилось.
Особое место в жизни Андриса занимал спорт, каждый вечер он и Илзе бегали и плавали в бассейне, устраивая шуточные соревнования с отцом. Поэтому, когда пришла пора идти в балетную школу, мальчик отличался от сверстников трудолюбием и выносливостью, мог часами заниматься в зале.
В 1980 году юноша окончил Московское академическое училище, где занимался под руководством Александра Прокофьева. В этот период родители завершили развод, и у отца была новая семья, но он продолжал поддерживать связь с детьми и давать им советы.
Личная жизнь
В жизни знаменитости было несколько женщин, что служит подтверждением его гетеросексуальной ориентации. Первой женой артиста стала балерина Людмила Семеняка, которая была старше избранника почти на 10 лет. Их семейная жизнь длилась всего год, но даже после развода бывшие супруги сохранили теплые отношения. Во второй раз танцор вступил в брак с женщиной, чье имя не разглашается, но вскоре расстался с ней.
Людмила Семеняка и Андрис Лиепа
Третья попытка наладить личную жизнь тоже была с балериной Екатериной Катковской. Влюбленные обвенчались в 1995-м, а 3 года спустя решили пожениться. Женщина родила избраннику дочь Ксению Лиепу, но даже наличие ребенка не спасло артистов от развода. Подробностями их романа и расставания мужчина поделился в программе «Судьба человека» Бориса Корчевникова.
Балет
В молодости Лиепа был артистом Большого театра, в котором проработал 8 лет. Парню удалось выступить на одной сцене с такими яркими танцовщицами, как Екатерина Максимова и Нина Ананиашвили, и исполнить партии из классических театральных постановок.
Однако Андрис все отчетливее понимал, что в России для него работы мало, и мечтал вырваться за границу. Он был первым артистом, получившим от властей разрешение на выезд и работу в иностранной труппе. Для молодого человека это было временем плодотворного труда, он числился в Американском театре балета и участвовал в постановках Михаила Барышникова. Танцовщик много путешествовал, выступая на сценах разных стран.
Танцевальная карьера оказалась под угрозой, когда парень порвал крестовидную связку. Несмотря на это, он еще 5 лет продолжал выступать, стараясь не нагружать больную ногу. В этот период Лиепа все чаще обращался к вере. Артист принял православие, построил дом в Дивеево и подарил местному собору одну из икон, которые коллекционировал отец.
Андрис Лиепа
Андрис Марисович Лиепа (латыш. Andris Liepa). Родился 6 января 1962 года в Москве. Советский и российский артист балета, театральный режиссёр, продюсер, педагог. Заслуженный артист РСФСР (1986). Народный артист РФ (2009).
Андрис Лиепа родился 6 января 1962 года в Москве.
В балетную школу он решил пойти сам, без настояния родителей, которые предоставляли детям свободу выбора. Поначалу у него с балетом складывалось не очень хорошо. Но упорный труд и настойчивость дали результат.
Андрис Лиепа в детстве с отцом и сестрой
В 1980 году окончил Московское Академическое хореографическое училище по классу педагога А. Прокофьева.
В 1981 году получил золотую медаль на Международном конкурсе артистов балета в младшей группе.
По окончании училища стал солистом балета Большого театра.
Его первые гастроли с труппой ГАБТ прошли по городам Польши (Варшава, Познань, Лодзь).
В 1988 году он стал первым советским танцовщиком, которому советское правительство официально разрешило работать в иностранной труппе. Андрис со своей партнершей Ниной Ананиашвили стали приглашенными артистами в труппе Нью-Йорк сити балле (Нью-Йорк). Они станцевали «Вариации Раймонды», «Симфонию Си» и «Аполлон». Позже в том же 1988 году начал работать в Американском театре балета (АВТ), где он исполнил партию Принца Зигфрида в новой постановке «Лебединого озера», осуществленной Михаилом Барышниковым, а также танцевал в «Ромео и Джульетте» Кеннета Макмиллана и «Скрипичном концерте» Джоржа Баланчина.
Гастролировал с Кировским балетом в Париже, Лондоне, Вашингтоне и Токио и танцевал ведущие партии в балетах «Баядерка», «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Спящая красавица» и другие. За это время он танцевал на сценах театров Ла Скала с Карлой Фраччи, Парижской Оперы с Изабель Гирен, работал с Морисом Бежаром в Лозанне.
Работал как приглашенный солист в Римской опере, Шведской опере и других прославленных балетных труппах. С труппой «Кремлевского балета» исполнил ведущие партии в спектаклях «Макбет» и «Золушка», постановку которых осуществил прославленный танцовщик, звезда Большого театра Владимир Васильев.
Специально для английского телевидения «Темза ТВ» Андрис адаптировал «Видение розы» и станцевал ведущую партию.
Андрис Лиепа в фильме «Короткое дыхание любви»
В 1993 году он восстановил три балетных шедевра легендарного хореографа Михаила Фокина 1910-1911 годов «Петрушка», «Шехерезада» и «Жар-птица». Эти балеты, созданные для знаменитых дягилевских «Русских сезонов» в Париже, впервые были показаны в России.
Позднее в 1997 году на киностудии «Мосфильм» был снят фильм-балет «Возвращение Жар-птицы». Андрис в нем выступает в роли режиссера-постановщика, продюсера, а также исполняет главные партии во всех трех балетах. С тех пор фильм был представлен на фестивалях в Москве, Петербурге, Риге, Киеве, Сочи, Анфлёр (Франция), Норвегии и Нью Йорке.
Андрис Лиепа в фильме «Возвращение Жар-птицы»
В 1997 году Андрис сыграл роль русского поэта С. Есенина в пьесе «Айседора, когда она танцевала» в Токио (Япония).
В 1997 году Андрис Лиепа организовал Благотворительный фонд им. Мариса Лиепы и стал Председателем правления фонда. Концерт-презентация фонда прошла в Большом театре России.
Восемь лет был педагогом-репетитором в Мариинском театре. Главный балетмейстер Олег Михайлович Виноградов попросил его репетировать с Ульяной Лопаткиной. И Ульяна танцевала свое первое «Лебединое» под его руководством. В Мариинке он ставил «Жар-птицу» и «Шехерезаду». Работал с такими танцорами как Андрей Баталов, Андриан Фадеев, Фарух Рузиматов.
Андрис Лиепа является членом попечительского совета фестиваля «Черешневый лес».
Андрис Лиепа
Личная жизнь Андриса Лиепы:
Андрис Лиепа и Людмила Семеняка
22 мая 1995 года они обвенчались в Николаевском соборе в Санкт-Петербурге. Поженились в январе 1998 года, незадолго до рождения их дочери Ксении (она родилась в Германии, в Мюнхене). Дочь назвали в честь Ксении Петербургской.
В 2012 году развелись. Андрис пытался сохранить семью и был удивлен решением экс-супруги. Он рассказывал: «Катя попросила в какой-то момент, чтобы мы пожили отдельно. Но я надеялся, что у нас выйдет так же, как у Аллентовой с Меньшовым: они тоже какое-то время жили порознь, а потом поняли, что друг без друга не могут. Я не считал, что всё у нас так непоправимо. Дочка все-таки. Но я ошибся. Остается только подчиниться. Насильно мил не будешь».
Дочь Ксения имеет в Латвии вид на жительство.
Позже экс-супруга Лиепы Екатерина обвиняла Андриса в том, что тот не платит алименты дочери.
Андрис Лиепа и жена Екатерина с дочерью
Партии Андриса Лиепы:
Фильмография Андриса Лиепы:
Режиссерские работы Андриса Лиепы:
Сценарии Андриса Лиепы:
Награды и звания Андриса Лиепы:
Андрис Лиепа: биография, личная жизнь, семья, карьера, достижения
Коротко о родителях
Прежде чем говорить собственно об Андрисе и его достижениях, следует хотя бы коротко пояснить, чей он сын. И в первую очередь нельзя не сказать о его отце, знаменитом балетном артисте и киноактере Марисе Лиепе.
Марис появился на свет в Латвии в тридцать шестом году минувшего столетия. С детства проявлял творческие способности. Сначала он стал было петь, однако вскоре из-за слабости здоровья его отдали в балет, записав в хореографическое училище. В нем Марис Лиепа показал свои блестящие способности танцора и артиста. Уже в тринадцать лет он танцевал не только детские партии, но и взрослые. Кроме того, он занимался спортом и преуспел и в этом.
В последние годы жизни артист снимался и выступал крайне мало. С коллективом Большого театра у него случился конфликт, из труппы он был уволен. Отношения с семьей тоже оставляли желать лучшего. Все это вместе, вероятно, способствовало раннему уходу Лиепы из жизни. Он скончался в марте 1989 года, ему было всего пятьдесят три.
Мать Андриса Лиепы, супругу Мариса, зовут Маргаритой Жигуновой, в молодости она работала драматической актрисой. Она родилась в Тверской области в 1937 году, а уже с шестидесятого стала трудиться в московском пушкинском драматическом, окончив перед этим школу-студию МХАТ. Одно время не работала, посвятив себя детям, но затем вновь вернулась на сцену. Снималась в кино. Особой известности, а уж тем более такой, как у именитого супруга, у нее никогда не было, а посему и информации о ней имеется куда меньше.
Маргарита Жигунова здравствует и по сей день, правда, уже не играет. С Марисом Маргарита познакомилась на съемках картины «Илзе» в пятьдесят девятом году, в честь героев этой ленты супруги назвали и своих детей (сестру Андриса Лиепы зовут Илзе, она тоже известный человек в творческом мире).
Детские годы
Теперь, когда ясно, в какой одаренной и творческой семье появился на свет в канун Рождества шестьдесят второго года Андрис Лиепа (на фото ниже), становится понятным и то, что не пойти по стопам родителей не могли ни он, ни младшая на год Илзе.
Юность
Окончив школу, Андрис Лиепа ни минуты не сомневался, где ему продолжать учиться дальше. Он поступил в Московское хореографическое училище, туда же, где в свое время учился его отец. Как признавался позже сам артист, он ожидал, что его будут, даже невольно, сравнивать со знаменитым отцом, и внутренне был готов работать на все двести процентов, чтобы доказать, что он не хуже именитого родителя. Уже с первого курса Андрис стал показывать невероятную работоспособность и целеустремленность.
Училище молодой артист балета окончил в восьмидесятом году минувшего столетия, и сразу был принят в труппу Большого театра.
Большой театр
Первой серьезной ролью молодого артиста на легендарной сцене стала партия Сальери в постановке «Моцарта и Сальери». Андрис подошел к делу очень ответственно и, исполняя данного отрицательного персонажа, продемонстрировал не только хореографические умения, но и блестящие актерские навыки. После этого ему одну за другой стали доверять крупные роли во всевозможных спектаклях. Лиепа танцевал в «Жизели», » Спящей красавице», «Лебедином озере», «Иване Грозном» и много где еще. Но судьбоносной ролью Андриса Лиепы, личной его большой победой является исполнение партии Принца в «Щелкунчике»: именно после этого выступления танцор смог попасть в ведущие артисты театра.
Соединенные Штаты Америки
После непродолжительной работы в Большом театре Андрис Лиепа уехал в Америку, в Нью-Йорк, работать по контракту. Интересно, что это предложение молодой артист принял после того, как на гастролях в Париже познакомился с Рудольфом Нуриевым (эту встречу позднее сам Лиепа-младший назовет судьбоносной). В Нью-Йорке (кстати, поездка эта состоялась в конце восьмидесятых годов) Андрис Лиепа танцевал во многих спектаклях, в том числе и в постановках Михаила Барышникова.
Ленинград
И в этом театре, как и на предыдущих местах работы, Андрис показал себя достойным продолжателем дела своего отца. Он очень быстро выбился в лидерские позиции и выступал с ведущими партиями в спектаклях. За время работы артистом балета Мариинки Андрис Лиепа исполнял партии в таких постановках, как «Петрушка», «Баядерка», «Щелкунчик» и так далее. С переездом в Москву окончилась и карьера Андриса в рамках Кировского театра.
Дальнейшая карьера и жизнь
Признание
У Андриса Лиепы немало наград. Достаточно назвать лишь несколько: Гран-при конкурса в Соединенных Штатах, «Золотая лента русского кино», народный артист России. Последнее звание Лиепа получил сравнительно недавно, девять лет назад.
В настоящее время
Личная жизнь Андриса Лиепы
Конечно, нельзя обойти стороной и разговор о личном. Тем более что многих зачастую именно этот аспект жизни артистов интересует больше всего. Что касается биографии Андриса Лиепы, личная жизнь у него была (или остается?) весьма бурной.
После их расставания Лиепа жил и работал в Америке, и, по некоторым сведениям, успел обзавестись супругой и там. Если верить этим слухам, американка тоже была старше сына Мариса Лиепы, и их супружеская жизнь также не задалась.
Интересные факты
Таков Андрис Лиепа, биография и личная жизнь которого по-прежнему являются предметом живого интереса и нестихающих обсуждений.
Андрис Лиепа, которого не смущают «мерседесы»
Андриса Лиепу и его сестру Илзе в 1970-е наверняка называли «золотой молодежью». К Богу они шли каждый своей дорогой, как и большинство в те годы, – через пионерское детство и комсомольскую юность. Сегодня брат входит в Патриарший совет по культуре, сестра – в числе попечителей Благотворительного фонда святителя Василия Великого.
С народным артистом России Андрисом Лиепой мы беседовали в Нью-Йорке после воскресной литургии, по соседству с Николаевским Патриаршим собором, вдали от театральных подмостков и огней Линкольн-Центра. Но разговор с солистом балета, театральным режиссером, продюсером и основателем Благотворительного фонда имени Мариса Лиепы о вере не был бы полным без разговора о творчестве и балете, с которым у Андриса связаны без малого 45 лет жизни.
Латышское детство
 |
| Андрис Лиепа в Нью-Йорке у Николаевского Патриаршего собора |
– В 1962 году, когда я родился, папа, Марис Лиепа, уже был ведущим солистом Большого театра. Родился отец в Риге, и его мечтой всегда было переехать в Москву и танцевать в Большом театре. В своем дневнике он так и написал: «Я буду танцевать принца Зигфрида на сцене Большого театра». И мечта осуществилась.
Мама была драматической актрисой. С отцом она познакомилась в самолете, когда летела в Ригу на съемки фильма «Илзе», в честь которого и назовут мою сестру. А меня назвали в честь моего прадедушки – он тоже был Андрей. По внутреннему латышскому распорядку крестили меня в лютеранской церкви. Бабушка Лилия Кришевна и дедушка Эдуард Андреевич, коренные латыши-лютеране, решили, что если я регулярно приезжаю к ним, то и ответственность за мое будущее в какой-то степени тоже лежит на них.
Так случилось, что вскоре после моего рождения мама забеременела Илзе, и меня отправили в Ригу, где я прожил до трех лет. Первым языком, на котором я заговорил, стал латышский. Когда Илзе родилась и немного подросла, меня решили вернуть обратно в лоно наших московских квартир. Папа с мамой были заняты на работе, и за мной отправили мамину маму Екатерину Ивановну. Всё было хорошо до тех пор, пока мои латышские бабушка с дедушкой были рядом. Они меня посадили в поезд, а когда поезд тронулся, маленький мальчик подумал, что его украли, и стал носиться по поезду и кричать: «Верните меня к бабушке с дедушкой!» Я не знал по-русски ни одного слова, Екатерина Ивановна знала по-латышски лишь одно – «Нельзя!» И только по приезде в Москву меня начали учить русскому языку.
– Какими языками вы владеете сейчас?
– Русским, конечно, а разговорный латышский знаю примерно так же, как и английский, и мне даже сказали, что по-латышски я говорю с американским акцентом.
– Андрис, вот вы вернулись в Москву, и там у вас началось обычное детство? Или всё-таки необычное для 1960–1070-х?
– Обычное для московского мальчика детство. Родители – на работе, с нами сидела бабушка. Мы с Илзе с детства занимались хореографией, гимнастикой, ритмикой; нас водили на фигурное катание и в музыкальную школу. В итоге из всех родительских экспериментов остался только один – балетная школа, тем более что отец в этой школе преподавал.
На театральных подмостках
– Как вписывалось ваше лютеранское воспитание в жизнь семьи известного столичного артиста балета?
– Отец был педагогом школы Большого театра, лауреатом Ленинской премии, народным артистом СССР, получал по тем временам огромную зарплату – 550 рублей. Квартиру нам дали очень красивую – в центре Москвы на улице Неждановой (теперь это Брюсов переулок). До нас в ней жила знаменитая русская балерина Екатерина Васильевна Гельцер; она осталась после революции в России и стала первой народной артисткой РСФСР. Была звездой Большого театра, дожила до 1962 года. У нее, к сожалению, не было ни детей, ни родственников, и после ее кончины квартира отошла Большому театру. А так как у отца на тот момент было пополнение – мы с сестрой, ему выделили эту огромную квартиру – 250 метров, целый этаж! Но в советское время не полагалось иметь такие большие площади, и потому ее разделили пополам: одну половину отдали дирижеру Александру Копылову, а вторую половину – нам. В результате нам достался красивый зал с колоннами, фойе с лепниной, но при этом у нас не было ни кухни, ни ванной. Всю жизнь отец хотел выкупить соседскую половину, но из центра Москвы, понятно, никто уезжать не хотел.
Жили мы рядом с храмом Воскресения Словущего, который никогда не закрывался. В нем пели Козловский и Лемешев, там служил митрополит Питирим. Когда в 1960-е годы из центра Москвы стали убирать церкви, наш храм тоже хотели закрыть и разрушить. Козловский с Лемешевым пошли в правительство Москвы, и им удалось его отстоять.
Не могу сказать, что до сознательного возраста я был воцерковленным мальчиком, но всегда помнил, что крещен. Меня очень тянуло в католические храмы; в наш храм в Брюсовом переулке я тоже заходил, но больше неосознанно: все-таки сказывалось пионерское детство. А Илзе вообще крестилась в сознательном возрасте.
В 8 лет нас с Илзе определили в балетную школу…
– Любое специализированное учебное заведение – это все-таки закрытое пространство со своими законами, порой неписаными. Сложности какого плана были у вас как у детей известного танцовщика?
– Отец действительно был знаменитым танцовщиком, и потому другие дети на нас смотрели как сквозь лупу. При этом у большинства детей, которые приходят в балетную школу (или которых приводят родители), как правило, складывается превратное понимание того, что такое балет. Одно дело – смотреть в театре на балерин в пуантах, и совсем другое – постоянные занятия. Да, балет – это красиво, но чем это оборачивается в частности для здоровья, мало кто знает. И когда детей ставят к станку и заставляют двигать ножкой, то месяца через полтора-два желание танцевать исчезает. А мы-то с сестрой знали, что это такое – балет, так как часто часами сидели на репетициях с папой.
– Тем не менее, это была престижная профессия…
– …и конкурс в балетную школу был большой – из 200 человек брали одного. Все прекрасно понимали: достойная жизнь и зарплата, а самое главное – в советское время при «железном занавесе» танцовщики Большого театра уже в 20 лет получали возможность выезжать за границу. Большой театр тогда гастролировал в Америке, Англии, Франции, отец часто ездил и в Австралию. Советский Союз продвигал балетное искусство. Эта пропаганда сыграла положительную роль в развитии советского балета, и мы этим имиджем до сих пор живем.
Советское правительство, и особенно нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский, были очень внимательны к творческим работникам. Дом, в котором мы и сейчас живем, построил по личному распоряжению Луначарского архитектор Щусев специально для артистов. В нем, кроме уже упомянутой Екатерины Васильевны Гельцер, жили великие русские актеры Василий Иванович Качалов и Леонид Миронович Леонидов.
У нас всегда было много гостей: приходили известные танцовщицы Галина Сергеевна Уланова, Марина Тимофеевна Семенова, Татьяна Михайловна Вечеслова, из-за границы приезжали Надя Нерина, Морис Бежар… Приходил Юрий Григорович. Отец и мама любили устраивать русские приемы. Папа надевал косоворотку, на стол ставили русские блюда.
 |
| Икона «Спаса Вседержителя» из коллекции Мариса Лиепы сейчас находится в Преображенском соборе |
– Как вы смотрели на увлечение вашего отца коллекционированием икон? В те годы это было естественно для человека его круга?
– Отец действительно всю жизнь собирал антиквариат и иконы. Как пришло к отцу это увлечение – не знаю, но, анализируя наше детство, пон имаю, что в окружении святынь человек не мог оставаться равнодушным к вере, к церкви…
Свою коллекцию отец собирал с большим пониманием и серьезностью: ходил в комиссионные магазины, находил там уникальные вещи: красивую мебель, сервизы – и отдавал их на реставрацию. Однажды в старой комиссионке он приобрел мебель, принадлежавшую Буденному.
Иконы отец очень ценил. У нас были иконы святителя Николая Чудотворца XVII века, коллекционные иконы. Мне кажется, что старинная, намоленная икона, вне зависимости от того, знаешь ты о ней или нет, осознаешь ее присутствие в доме или нет, всё равно на тебя воздействует и оберегает.
– А можете вспомнить, в какой момент вы сознательно пришли в церковь?
– Еще в балетной школе, выходя на сцену, я всегда склонял голову и внутренне обращался к Богу. Не конкретно с молитвой, а обращался туда, вверх, потому что понимал: кроме того, что ты можешь делать что-то своими ногами, нужна и поддержка высших сил. Я не крестился прямо, однако перед выходом на сцену складывал руки так, как мы это делаем, подходя к причастию. Но до моего воцерковления пройдет еще немало лет…
Я понимал уже тогда, что ангел-хранитель дается нам с момента крещения, и всё, что со мной происходило на протяжении моей жизни, происходило по воле Божией. Это чудо, и оно продолжается всю мою нестандартную, необычную жизнь.
Часто говорят, что природа на детях отдыхает. Так и о нас с сестрой думали с самого детства: раз папа гений, то дети, хотя и будут продолжать его дело, но без большого успеха. Не могу сказать, что меня это угнетало, но я сразу понял, что мне нужно будет работать не на сто процентов, а на двести.
В школе я не любил математику, химию, зато обожал литературу, историю, географию, общественные науки. Музыкальную школу мы с Илзе закончили вместе с балетной и получили хорошее, в том числе и теоретическое, образование – по музыкальной литературе, истории искусств и театра. Сегодня эти знания дают мне возможность ставить в Мариинском театре и оперы, и балеты.
– Ваш отец Марис Лиепа был не только танцовщиком, но еще и балетмейстером и педагогом. Какие его качества вы унаследовали?
– Работоспособность и беззаветную преданность своему делу. Платили или не платили – он ехал, танцевал, выступал в благотворительных концертах, перечислял деньги в Фонд мира. Всё это выглядело немножко пафосно, но у него это было внутри.
Я тоже занимаюсь благотворительностью, сотрудничаю, в частности, с Первым московским хосписом: пятнадцать лет дружим, делаем благотворительные спектакли, концерты. Планируем концерт, посвященный первому главному врачу хосписа, который сейчас носит ее имя, – Вере Васильевне Миллионщиковой. И я понимаю отца, когда он по велению сердца участвовал в благотворительных проектах. Просто раньше это воспринимали как непонятный многим дополнительный пиар: зачем, например, деньги отдавать в Фонд мира, если они всё равно непонятно куда уйдут? Сейчас мы оказываем адресную помощь.
Америка Барышникова и «Русские сезоны»
– Знаю, что, приезжая в другие страны, вы обязательно идете в православный храм. А ездите вы много. В вашей биографии был и американский период творчества. Как он сказался на вашей жизни в целом?
 |
| В Дивеево |
– Я был молодым танцовщиком Большого театра, когда в 1986 году мы с Ниной Ананиашвили участвовали в конкурсе в американском городе Джексоне, штат Миссисипи, и впервые в истории балета получили гран-при в паре (обычно эта награда присуждается одному артисту). До нас гран-при на этом конкурсе были удостоены Михаил Барышников и Надежда Павлова. А спустя год мы с Ниной первыми из российских артистов балета получили приглашение и разрешение на работу в компании «Нью-Йорк Сити Балет». Это был феноменальный эксперимент. Мы приехали на полтора месяца в Нью-Йорк, выучили три балета Джорджа Баланчина: «Раймонда» («Вариации») на музыку Глазунова, «Симфония» и «Море».
Еще раньше, на гастролях в Париже, я встретился с Рудольфом Нуриевым, который в Нью-Йорке познакомил меня с Михаилом Барышниковым. Для 1988 года это было нечто из ряда вон выходящее: два советских молодых танцовщика сидят в частной квартире в центре Манхэттена и беседуют об искусстве с двумя величайшими звездами и притом невозвращенцами, с которыми мы не имели права общаться. Через год я приехал в Нью-Йорк и попросился на работу к Барышникову в «Нью-Йорк Сити Балет». В Москве полным ходом шла перестройка, и я, опять же первым, получил разрешение на работу в США и в труппе, которой руководил Михаил Барышников. Год для меня был успешным и плодотворным: я благодарен Мише за то, что он со мной много работал: я станцевал около 40 спектаклей, в том числе и его постановку «Лебединого озера», проехал с туром по крупным городам Америки. В Нью-Йорке я нередко бывал в русских православных храмах: Николаевском Московской Патриархии и Знаменском Русской Зарубежной Церкви, которые расположены на Манхэттене недалеко друг с друга.
В 1989 году Барышников ушел из компании, а я вскоре получил приглашение работать в Мариинском театре.
В 1992 году, во время гастролей по Америке, я простыл и в Вашингтоне просил разрешить мне не приходить на репетицию. Но меня заставили обязательно быть. На репетиции «Жизели» я упал и разорвал крестовидную связку. Так закончилась моя безоблачная карьера артиста балета.
– Сколько лет вам было тогда?
– 32 года. Я восстановился, но нога всё равно болела. Начал танцевать на одной ноге и так танцевал еще пять лет. Но уже когда я болел, понял, что пора заниматься чем-то еще. Пока восстанавливался, в Ленинграде зашел в библиотеку имени Луначарского и начал раскапывать материалы по «Русским сезонам».
В 1957 году сын основателя современного классического балета Михаила Михайловича Фокина Виталий переслал в библиотеку его архив, который официально открыли только в 1992 году. Я посмотрел формуляр и понял, что стал вторым человеком, кто знакомится с этими материалами. В 1992 году я впервые в России восстановил три балета Михаила Фокина: «Петрушка», «Жар Птица» и «Шехерезада». Премьера их, с участием звезд Большого и Мариинского театров, прошла в Санкт-Петербурге. Вслед за премьерой на студии «Мосфильм» был снят кинофильм «Возвращение “Жар-птицы”», а в 1993 году я перенес эти невероятно красивые спектакли на сцену Мариинского театра, а затем показал их и в Нью-Йорке. Этим проектом началась моя вторая жизнь. И в тот момент в жизнь мою вошло Православие.
Так случилось, что на первый спектакль, который я танцевал на сцене Кировского театра, осветитель Татьяна Пейкина принесла мне иконку блаженной Ксении Петербургской и сказала, что эта святая – покровительница Санкт-Петербурга – будет меня охранять. Я внутренне поблагодарил ее, и с тех пор эта иконка всегда и везде со мной.
Уже после травмы я как-то попал на экскурсию в Эрмитаж и, проходя по одному из дворцов, увидел домовую лютеранскую церковь. Я узнал, что для желающих перейти в Православие существует чин миропомазания. Это стало для меня переломным моментом. Жил и работал я в то время в Ленинграде, но приезжал в Москву. Тогда же наши соседи предложили купить вторую половину квартиры – она выходила на храм, и изображенные в нишах православные иконы смотрели прямо в наши окна. Я всё яснее стал ощущать, что надо что-то менять: и в жизни, и в эмоциональном настрое, и в понимании того, что надо делать, а что – нет. И Православие мне внутренне открыло ответы на мои вопросы, привлекло своей душевностью и настоящим пониманием красоты.
К 32 годам я созрел для того, чтобы перейти в православную веру. С тех пор все важные дела я делаю по благословению, в том числе прошу благословения и на новые проекты. Очень люблю украшать храм, приносить к иконам цветы. В Париже, куда мы ездим с «Русскими сезонами», я всегда покупаю орхидеи и иду к святой Женевьеве, покровительнице французской столицы. В Японии всегда хожу в храм, где покоятся мощи святителя Николая (Касаткина).
Нет атеистов в шторм на корабле
– Андрис, чувствуете ли вы необходимость постоянного духовника?
– Сам я не искал особых духовников или старцев. Я прихожу в храм к Богу. Особенно ярко я прочувствовал это в Японии. Пришел я однажды на исповедь, смотрю: исповедует батюшка-японец. Причем там были батюшки, по-английски говорившие и английского не знавшие. Я подошел к батюшке, который, как оказалось, не понимал по-английски. Я ему пытался объяснить, что хотел бы исповедоваться на английском, а он сказал: «Исповедуйтесь…» В этот момент я осознал, что ему не надо понимать мои слова, потому что я исповедуюсь Богу. Поэтому ситуация, когда говорят: к этому батюшке пойду, а к этому – не пойду, – мне непонятна. Мне абсолютно всё равно, к какому батюшке идти.
 |
| У могилы отца Владимира Шикина в Дивеево |
С моим первым духовником, отцом Владимиром Шикиным, я познакомился на исповеди в Дивееве. Ему было всего 54 года, когда он умер. Перед кончиной он принял монашеский постриг и был похоронен вместе с монашествующими у храма.
Благодаря отцу Владимиру я познакомился с его духовником схиархимандритом Власием из Боровска. Первый раз я ездил к отцу Власию вместе с матушкой Ириной Шикиной в 1998 году и с тех пор с особо важными вопросами отправляюсь к нему.
– Вы входите в Патриарший совет по культуре. Насколько эта работа приносит вам удовлетворение? Вносили ли вы лично конкретные предложения в ходе его работы?
– Я выступал с предложением установить, наряду с существующими светскими, церковную награду, которая давала бы понять православному человеку, что тот или иной спектакль, театральная постановка оценена Православной Церковью и заслуживает внимания. Наши деятели искусств – каждый в своем направлении – ставят много достойных, интересных вещей, и эта награда говорила бы о том, что спектакль заслуживает доверия, его можно смотреть православному человеку с семьей, с детьми. Совсем недавно я наблюдал постановки «Евгения Онегина» – настолько разные, и среди них есть одна, после первого отделения которой родители вынуждены были уводить детей домой.
– Среди людей искусства много православных?
– В моем кругу – много. При этом я спокойно общаюсь, например, с Владимиром Владимировичем Познером и с интересом смотрю, как в своей телепрограмме он ведет диалог со светскими и церковными людьми. Думаю, всегда можно найти консенсус между светскими и воцерковленными. Владимир Владимирович человек умный, с большим чувством юмора, воспитанный и, кстати, крещенный в католической церкви – в соборе Парижской Богоматери. Я считаю, что даже человек, называющий себя атеистом, всё равно признает существование Бога. Мне нравится выражение «Нет атеистов в шторм на корабле». Иногда в жизни бывает ощущение, что стоишь на грани жизни и смерти, и в последний момент успеваешь сказать: «Господи, помилуй, Господи, прости!» В эту секунду ты проходишь через некое горнило, тебя выводит невредимым, и потом ты начинаешь по-другому смотреть на многие вещи. Так было с Михаилом Таничем – удивительным поэтом.
Ему делали операцию, и его жена – Лидия Николаевна, человек верующий, – молилась за него. В соседней палате лежала монахиня, которую Лидия Николаевна тоже просила молиться. Матушка сказала, что постарается его вымолить, но нужно, чтобы он крестился. Михаилу Исаевичу делали сложнейшую операцию на сердце: шансы были пятьдесят на пятьдесят. Позже он рассказывал, что лежал в реанимации, и ночью ему поставили катетер. Вдруг иголка выскочила, и кровь пошла наружу. Как потом выяснилось, это его и спасло.
Прагматичный человек, Михаил Исаевич стал православным христианином: принял Крещение и прожил еще десять лет. Когда он ушел из жизни, его отпевали в храме святого Илии Обыденного, на панихиду пришло очень много людей.
Через испытания пришел к Православию и режиссер Марк Захаров. Я ведь тоже по-настоящему пришел к вере после того, как пострадал, и с этой верой прохожу через все жизненные коллизии. К сожалению, семья моя распалась. Развелись мы по-светски, но, я думаю, Господь Сам управляет нашу жизнь. По крайней мере, я делал всё, чтобы сохранить семью.
– Изменилось ли ваше восприятие людей после того, как вы пришли к вере? Какие качества в людях вам импонируют?
– Профессионализм и работоспособность. Если человек умеет и любит работать, он может творить чудеса. В нашей, как и в любой публичной, профессии нельзя любить только цветы и успех. Всё это прикладывается, но не ради этого мы работаем, а чтобы после успеха на следующее утро встать пораньше, пойти на репетицию и станцевать не хуже, чем вчера. Чтобы иметь успех, нужно быть по-настоящему трудоголиком. И Барышников, и Нуриев, и мой отец работали до изнеможения. Кстати, Михаил Барышников танцует и сегодня. Майя Михайловна Плисецкая танцевала на своем юбилее в 80 лет.
Как-то она мне рассказала потрясающую историю: во время гастролей в Аргентине она пошла в храм и около иконы Пресвятой Богородицы так расплакалась, что один из ее друзей сказал ей: это благодать. Майя Михайловна об этом понятия не имела, потому что, в отличие от своего супруга Родиона Щедрина, она невоцерковлена. Но я думаю, что такой неординарный человек всё равно живет под покровом Божиим, и это дает ей силы трудиться. Я полостью согласен с замечательной актрисой Людмилой Максаковой: «Жизнь – это велосипед: она идет, пока ты крутишь педали». Я перешел 50-летний рубеж, поэтому и меня это касается. Даже прежде, чем утром пойти в храм, я занимаюсь у станка.
– Часто бывает потребность прийти в храм?
– Да, и как правило, чем больше у меня работы, тем чаще у меня возникает потребность молиться. Работа держит меня в тонусе и духовном, и эмоциональном, и рабочем. К тому же я понимаю, что без молитвы ничего не получится. А когда случается перерыв, то кажется: вот самое время стоять и молиться… Но для меня время без работы – это настоящее испытание…
– Сейчас довольно много разговоров о том, что в Русской Церкви прихожан смущают то неугомонные бабушки, то «мерседесы». Вас в церкви что-нибудь смущает?
– Абсолютно ничего не смущает: ни бабушки, ни нищие, ни часы, ни «мерседесы». Сам я, когда был молодым, ездил на «Жигулях». Сейчас – в моем возрасте и при моих травмах – мне важно и удобно ездить на правильной и хорошей машине, но от этого мое желание молиться и бывать в храме меньше не становится.
Я считаю, что Господь какие-то вещи попускает, и если эти вещи существуют, значит, надо ими пользоваться. На примере знакомых мне благотворителей я вижу, что Господь часто дает именно тем людям, которые знают, как этим воспользоваться. И есть, наоборот, люди, которые, если им много дается, гибнут духовно, – и Господь не дает им больше, чем нужно. Чтобы жить, надо работать – вот что я имею в виду. А как только у тебя появляется возможность жить и не работать, то вся жизнь идет под откос. Только единицы могут себя заставить при хорошем материальном достатке работать по-настоящему и к тому же получать от этого удовольствие. Такими людьми я восхищаюсь.
С Андрисом Лиепой
беседовала Татьяна Веселкина
Фото автора и из архива Андриса Лиепы