Аркенстон что за камень
Аркенстон (Arkenstone)
Драгоценный камень из сокровищ Гномов Одинокой Горы. Аркенстон был большим белым камнем. Торин Дубощит описывал его так: «Подобный сфере с тысячью граней, он сиял как серебро в свете огня, как вода под солнцем, как снег под звёздами, как дождь под луной!» (Hobbit, p. 243) Траин I нашёл его под Одинокой Горой. Гномы извлекли и огранили камень таким образом, что он, отражая, усиливал полученный свет и сиял собственным.
Аркенстон стал частью награбленного Драконом Смаугом во время нападения на Гору в 2770 году Третьей Эпохи. Когда Торин вернул Одинокую Гору из-под власти Смауга в 2941, Аркенстон был сокровищем, которое он жаждал найти больше всего. Но когда его компания вошла в логово Смауга, Бильбо Бэггинс увидел Аркенстон первым и спрятал его в карман. Бильбо повиновался непонятному предчувствию, но успокаивал свою совесть тем, что Гномы сами разрешили ему выбрать награду за «Взлом». Впрочем, в глубине души Бильбо прекрасно понимал, что этот поступок может обернуться для него большими проблемами.
Позже Торин приказал компании искать Аркенстон и пообещал лично наказать того, кто утаит его. Но Бильбо даже тогда ничего не сказал, потому что у него появился план, как использовать камень. К этому времени Люди Озёрного Города, ведомые Бардом, и Эльфы Темнолесья, возглавляемые Королём Трандуилем, подошли к Одинокой Горе в поисках части сокровищ Дракона. Торин отказался отдавать что-либо, и армии Людей и Эльфов встали лагерем неподалёку от врат.
Бильбо думал, что причины Барда требовать часть золота вполне резонны. Надеясь предотвратить сражение и, в конце концов, просто вернуться домой, Бильбо тайком передал Аркенстон Барду, чтобы тот смог вести переговоры с Торином. Когда Торин обнаружил это, то выгнал Бильбо. Гномий король согласился отдать Барду и его людям одну четырнадцатую долю сокровищ, обещанную Хоббиту, в обмен на Аркенстон. Но он отказался от немедленного обмена, потому что рассчитывал на военную помощь Даина. Но прежде, чем Гномы смогли что-то предпринять, их атаковали Гоблины и Варги, ведомые Больгом. Эльфы, Гномы и Люди объединились, чтобы противостоять врагам, и разгромили их в Битве Пяти Воинств.
Торин был смертельно ранен в битве и после её окончания похоронен под Одинокой Горой. Бард положил Аркенстон ему на грудь, сказав: «Пусть он покоится здесь, пока стоит Гора! Может быть, он принесёт удачу всему его народу!» (Hobbit, p. 303)
Этимология
Также назывался Сердцем Горы.
В переводах встречается вариант «Завет-камень».
Аркенстон
Аркенстон ( Arkenstone ) — драгоценный камень, самый большой из сокровищ Одинокой горы. Также известен, как «Сердце Горы».
Он являет собой ограненный круглый алмаз (бриллиант) размером с голову ребёнка, излучающий неясное сияние.
— «Хоббит, или Туда и обратно», пер. Н. Рахмановой.
Когда Бильбо Бэггинс нашел камень на золотом ложе Смауга в глубинах Одинокой Горы, то взял его себе, узнав до этого, как высоко его ценил Торин. Пока гномы делили сокровища, Торин искал только Аркенстон, не зная того, что Бильбо прятал его в своей подушке. Когда гномы отказались поделиться сокровищами с Бардом (убившим Смауга) и королём Трандуилом, поддержавшим людей в тяжёлый час, Бильбо тайком выбрался из крепости гномов внутри Эребора и отдал им Аркенстон; позднее Бард, Трандуил и Гэндальф пытались выторговать его за четырнадцатую часть сокровищ Смауга, полагавшихся Бильбо согласно договору о его найме в качестве Взломщика. Спор был прерван нападением орков и варгов, пришедших с Серых Гор. На склонах Одинокой Горы разразилась Битва Пяти Воинств, и Торин был убит. Когда Торина хоронили глубоко внутри Эребора, Бард положил ему на грудь Аркенстон.
В фильме Питера Джексона «Хоббит: Нежданное путешествие», в отличие от книги, камень не был огранён. Он был укреплён над троном королей Эребора, и служил символом божественного происхождения его власти. Трор попытался забрать камень с собой во время разграбления, но уронил его в поток текущего золота, где тот затерялся. en:Arkenstone
Аркенстон
«Аркенстон моего отца один дороже золотой реки, а для меня он и вовсе не имеет цены. Из всего богатства именно его я предназначаю для себя и жестоко отомщу всякому, кто найдёт его и утаит.» —Торин Дубощит
Содержание
Этимология [ ]
Вероятно, Толкин позаимствовал название камня от староанглийского слова earcanstān (также существуют написания eorcanstān, eorcnanstān и т. д.) или древнескандинавского jarknasteinn, означающего «драгоценный камень».
Описание [ ]
История [ ]
Сердце горы © Иллюстрация Теда Несмита
Этот камень был обнаружен Траином I через некоторое время после основания королевства гномов Эребор. Гномы извлекли и огранили камень таким образом, что он, отражая, усиливал полученный свет и сиял собственным.
В следующие столетия после его открытия Аркенстон стал реликвией Королей Народа Дурина. Он был унесён в Эред Митрин сыном Траина и возвращён обратно, в Большой Зал Эребора, его потомком Трором. Когда дракон Смауг захватил Гору, камень был потерян для гномов, он затерялся среди добычи Смауга в залах Эребора.
Когда Бильбо Бэггинс нашел камень на золотом ложе Смауга в глубинах Одинокой Горы, то взял его себе, узнав до этого, как высоко его ценил Торин. Пока гномы делили сокровища, Торин искал только Аркенстон, не зная того, что Бильбо прятал его в своей подушке.
Бильбо отдаёт камень Барду © Иллюстрация Теда Несмита
Когда гномы отказались поделиться сокровищами с Бардом (убившим Смауга) и королём Трандуилом, поддержавшим людей в тяжёлый час, Бильбо тайком выбрался из крепости гномов внутри Эребора и отдал им Аркенстон; позднее Бард, Трандуил и Гэндальф пытались выторговать его за четырнадцатую часть сокровищ Смауга, полагавшихся Бильбо согласно договору о его найме в качестве Взломщика. Спор был прерван нападением орков и варгов, пришедших с Серых Гор. На склонах Одинокой Горы разразилась Битва Пяти Воинств, и Торин был убит. Когда Торина хоронили глубоко внутри Эребора, Бард положил ему на грудь Аркенстон.
В фильмах [ ]
В фильме Питера Джексона «Хоббит: Нежданное путешествие», в отличие от книги, камень не был огранён. Он был укреплён над троном королей Эребора и служил символом божественного происхождения его власти. Трор попытался забрать камень с собой во время разграбления, но уронил его в поток текущего золота, где тот затерялся.
Аркенстон
«Тот камень из всех сокровищ, я предназначаю для себя; и я отомщу любому, кто найдёт и утаит его.»
Когда Торин вернул Одинокую Гору из-под власти Смог в 2941, Аркенстон был сокровищем, которое он жаждал найти больше всего. Но когда его отряд вошёл в логово Смога, Бильбо Бэггинс увидел Аркенстон первым и спрятал его в карман, не сказав никому. Бильбо повиновался непонятному предчувствию, но успокаивал свою совесть тем, что Гномы сами разрешили ему выбрать награду за «Взлом». Впрочем, в глубине души Бильбо прекрасно понимал, что этот поступок может обернуться для него большими проблемами.
Позже Торин приказал отряду искать Аркенстон и пообещал лично наказать каждого, кто утаит его. Но Бильбо даже тогда ничего не сказал, потому что у него появился план, как использовать камень. К этому времени Люди Озёрного Города во главе с Бардом и Эльфы Лихолесья возглавляемые Королём Трандуилом подошли к Одинокой Горе, желая забрать свою часть в сокровищах Дракона. Торин отказался отдавать что-либо и слушать их требования, армии Людей и Эльфов встали лагерем неподалёку от врат.
Бильбо посчитал требования Барда разумными. Надеясь предотвратить сражение и в конце концов просто вернуться домой, Бильбо тайком передал Аркенстон Барду, чтобы тот смог вести переговоры с Торином. Когда Торин обнаружил это, то выгнал Бильбо. Торин согласился отдать Барду одну четырнадцатую часть сокровищ в обмен на Аркенстон. Но не вернул сразу же, потому что рассчитывал забрать Аркенстон силой при помощи своего родственника Даина и его войска. Прежде, чем Гномы смогли что-то предпринять, прибыла армия Гоблинов и Варгов во главе с Болгом. Эльфы, Гномы и Люди должны объединить свои силы, чтобы победить их в Битве Пяти Воинств.
Торин Дубощит был смертельно ранен в битве и после её окончания похоронен под Одинокой Горой. Бард положил Аркенстон ему на грудь, сказав: «Пусть он покоится здесь, пока стоит Гора! Может быть, он принесёт удачу всему его народу!» (Хоббит)
Также назывался Сердцем Горы.
Источники Хоббит: «Пока хозяина не было дома», «Ночной вор», «Тучи собираются», «Обратный путь»;
Аннотированный Хоббит: «Пока хозяина не было дома»;
Приложение А к Властелину Колец: «Народ Дурина»
Аркенстон что за камень
рожденный ползать 
Модератор
Сообщений: 3722
Пол:мужской
Харизма: 3351 
[продолжаю эссе, этот и все последующие постинги должны предшествовать заключительному «Еще один прекрасный миф»]
Язык до Дейла доведет
Использование слова Аркенстон в таком виде и в таком контексте имеет и еще одну интересную особенность, на сей раз лингвистическую. Слово занимает совершенно особую позицию в системе языков Средиземья.
Таким образом, Толкин отразил «настоящие» языки людей и хоббитов Третьей эпохи Средиземья, превратив реально звучавшие слова, которые были бы читателю совершенно незнакомы, в аналогичные по своей этимологии английские, староанглийские и старонорвежские.
«Language of Shire = modern English
Language of Dale = Norse (used by Dwarves of that region)
Language of Rohan = Old English»
(HoME, XII, Peoples of Middle-Earth)
Почему же выбор языков был именно таким? И вот здесь все становится довольно непросто, уже хотя бы потому, что сам автор приходил к окончательному решению очень долго, как минимум полтора десятка лет, которые отделяли Хоббита от Властелина колец.
Это одна из сравнительно ранний вариаций, здесь Толкин еще говорит, что древний язык рохирримов был очень близок по происхождению к «общему», дальше он от этого откажется, решив, что адунаик происходит в первую очередь от языка нуменорцев и только потом людей Средиземья, тем самым ослабив их родство, но во всех своих размышлениях он так или иначе возвращается к тому как, почему и насколько они близки:
«The spread of the Westron had been at first due largely to the Dunedain themselves; for in the Dark Years they had often visited again the shores of Middle-earth, and in the days of their great voyages before the Downfall they had made many fortresses and havens for the help of their ships. One of the greatest of these had been at Pelargir above the Mouths of Anduin, and it is said that it was the language of that region (which was afterwards called Gondor) that was the foundation of the Common Speech.»
[Вначале Вестрон распространялся в основном самими Дунедаин, часто посещавшими в Темные времена берега Средиземья, и основавшими в годы великих путешествий перед Падением множество крепостей и гаваней для своих кораблей. Одним из величайших таких городов был Пелагир выше устья Андуина, и, говорят, что именно язык того региона, что впоследствие станет называться Гондор, и послужил основой «общей речи».]
(HoME, XII, Peoples of Middle-Earth)
«The Eorlings, or the Rohirrim as they were called in Gondor, still used their own northern tongue; for the Riders of Rohan had come out of Eotheod near the sources of Anduin only some five hundred years before the days here spoken of.»
[Эорлинги или Рохирримы, как их называли в Гондоре, до сих пор говорили на своем северном языке, и было это оттого, что Всадники Рохана пришли из Эотеода возле истоков Андуина лишь только за пятьсот лет до тех дней, о которых мы ведем разговор]
(HoME, XII, Peoples of Middle-Earth)
«the tongue of the Mark of Rohan was derived from a northern speech which, belonging at first to the Middle Anduin, had later moved north to the upper waters of that river, before coming south in the days of Eorl. It was thus nearly akin to the language of the lower Anduin, the basis of the C.S., but isolated in the North it had changed far less and had remained little mingled with alien words.»
[язык Роханской Марки получен из северной речи народа который, обретаясь изначально в среднем течении Андуина, позднее двинулся на север вверх по течению этой реки, прежде чем повернуть на юг во времена Эорла. Он был таким образом очень похож на язык нижнего Андуина, основы «общей речи», но изолировавшись на севере, накопил гораздо меньше изменений и содержал меньше заимствований]
(HoME, XII, Peoples of Middle-Earth)
А теперь возвращаемся наконец к нашим камням. Аркенстон был найден задолго до событий Хоббита, когда в Дейле и Эсгароте еще говорили на языке предков рохиррим, а значит, что если бы гномы Эребора по каким-то причинам решили бы назвать найденные в горе камень в честь Сильмариллей «священным камнем», использовав для этого человеческую речь, они бы использовали именно слово Eorclanstan.
Но время течет, и вот уже с момента открытия камня прошла тысяча лет. Люди давно не говорят языке, из которого взято слово Eorclanstan, его форма измелилась так, чтобы слово Eorclanstan было комфортно произносить людям, использующим такие имена как «Бифур», «Бофур», «Торин» и «Гэндальф». И в языке, где нормальны «Бифур» и «Бофур», Eorclanstan будет звучать именно как Аркенстон.
Вернее, не совсем, поскольку «Arkenstone» будет разумеется англицизацией с iarkna-steinn, примерно как Oakenshield будет англицизацией с Eikinskialdi.
«It may not be too far-fetched, I think, to suppose that (together with the idea of the Common Speech) those Dwarf-names in The Hobbit provided the starting-point for the whole structure of the Mannish languages in Middle-earth, as expounded in the present text.»
[Не будет надуманным, я считаю, предположить, что (вместе с самой идеей об «общей речи») гномьи имена в Хоббите послужили отправной точкой для всей той структуры человеческих языков Средиземья, которая представлена в современном тексте]
(Кристофер Толкин, HoME, XII, Peoples of Middle-Earth)
И хотя он, упоминая о том, что толчком к оформлению системы языков при «переводе» послужили именно имена собственные из Хоббита, не останавливается отдельно на Аркенстоне, такое совпадение вряд ли может быть случайным: обыгрывание слова Eorclanstanas как «Аркенстон» образует совершенно удивительную связь: мы видим архаичное староанглийское слово перешедшее в старонорвежский и используемое людьми Дейла и гномами. Таким образом, Аркенстон в тексте Хоббита встречается ровно в той самой форме, которую мы должны бы были увидеть при переходе слова Eorclanstanas, «Сильмарилли» на язык «современных» людей Дейла и гномов Эребора.
Зная щепетильность Толкина к языку, это конечно не может быть совпадением. И тогда предположение Кристофера можно было бы даже усилить, допустив, что если имена из Волуспы послужили толчком к созданию всей этой стройной картины с заменой родственных языков Средиземья кластером родственных германских языков, то превращение Eorclanstanas в Аркенстон подтолкнуло Толкина к тому, чтобы поместить в основание всей конструкции именно архаичный староанглийский. И, однажды решив, никогда не отказываться от этой идеи.
Тот самый, на минуту, язык, на который уже было частично переведено «Квента Сильмариллион».