арутюнова дискурс это речь погруженная в жизнь
Арутюнова дискурс это речь погруженная в жизнь
Филологические науки / 3.Теоретические и методологические проблемы исследования языка.
Понятие дискурса в лингвистике.
Формирование новой антропоцентрической парадигмы привело к расширению сферы изучения реализаций языковых фактов в направлении их более детального анализа и обусловило необходимость выработки адекватных методов и принципов лингвистических исследований, которые постепенно всё больше стали ориентироваться на дискурс и дискурсивный анализ.
Основания дискурс-анализа были определены в работах американских лингвистов З. Харриса, Дж. Граймса, Р. Лонгейкра, Т. Гивона, У. Чейфа [3, с.153–154]. Сам дискурс – комплексный объект с нечётко определяемым понятием в современной лингвистике. О «размытости категории» дискурса говорил Т. А. ван Дейк и объяснял это как условиями формирования и бытования данного термина, так и неопределенностью места дискурса в системе категорий языка [4, с.46].
З. Харрис в статье «Дискурс-анализ», опубликованной в середине ХХ века, трактовал это понятие предельно просто, как последовательность высказываний, отрезок текста больший, чем предложение [11]. Структурно-синтаксический ракурс рассмотрения дискурса находит отражение и в определении В.А. Звегинцева: дискурс «…это два или несколько предложений, находящихся в смысловой связи…» [6, с.171].
Следует отметить, что вышецитируемые определения дискурса в равной степени применимы и к тексту, что явно свидетельствует о неоднозначности восприятия обоих понятий в тот период. Признавалось, что текст и дискурс объединены взаимными иерархическими отношениями включения. Чёткое разграничение понятий дискурс и текст ввела французская школа дискурса, уходящая своими корнями в 1960-е годы (Э. Бенвенист, П. Шародо, М. Пешё, П. Серио и др.).
Так, в соответствии с антропоцентрической парадигмой языка, предложенной Э. Бенвенистом во второй половине ХХ века, стало возможным рассмотрение дискурса как «функционирования языка в живом общении». Одним из первых Э. Бенвенист придал слову дискурс терминологическое значение и определил его как «речь, присваиваемую говорящим» [2, с.296].
В совместной работе А. Греймаса и Ж. Куртэ «Семиотика. Объяснительный словарь теории языка» рассматриваются одиннадцать употреблений понятия дискурса. При этом текст противопоставляется дискурсу и выступает как высказывание, актуализированное в дискурсе, как продукт, как материя, с точки зрения языка, тогда как дискурс есть процесс [14, с.389]. Такое понимание природы текста и дискурса, то есть трактовка текста как чего-то «более материального», чем дискурс, вероятно, уходит своими корнями в латынь, где «discursus был именем действия, а textus – именем предмета, результата действия» [5, с.49]. Ж. Куртэ понимает под дискурсом многокомпонентное целое, которое создаётся множеством специально отбираемых и сочетающихся определённым способом языковых единиц, служащих строительным материалом для «речевых актов, являющихся актами коммуникации, как частей определённой глобальной целостности» [13, с.28].
Понимание текста и дискурса как результативной и процессуальной сторон речевой деятельности, соответственно, отражено и у П. Шародо. По его мнению, текст – это «воплощение, наглядное изображение другой речи»; «это неповторимый, единичный результат процесса, зависящего от говорящего и от условий речепроизводства». При этом П. Шародо отмечает, что текст пересекается с множеством дискурсов, каждый из которых, в свою очередь, принадлежит к какому-то жанру и соотносится с какой-то ситуацией» [12, с.69]. В общих чертах дискурс представляется П. Шародо в виде суммы таких слагаемых, как «высказывание» и «коммуникативная ситуация» [12, с.28].
В российском и белорусском языкознании, приступившем к анализу дискурса позже, и уже на базе освоения опыта дискурсивных исследований французской и англо-американской школ, термин дискурс также вступает в противоречие с предполагаемой однозначностью, свойственной терминологической лексике, и имеет ряд трактовок.
В.И. Карасик понимает под дискурсом «текст, погруженный в ситуацию общения», допускающий «множество измерений» и взаимодополняющих подходов в изучении, в том числе прагмалингвистический, психолингвистический, структурно-лингвистический, лингвокультурный, социолингвистический [7, с.5–6].
Е.С. Кубрякова и О.В. Александрова трактуют дискурс как когнитивный процесс, связанный с речепроизводством, созданием речевого произведения, а текст видится им как конечный результат процесса речевой деятельности, имеющий определенную законченную (и зафиксированную) форму [9, с.186–197].
Таким образом, на современном этапе научных лингвистических исследований понятия дискурса и текста уже не столь часто отождествляются, как это было прежде. В их трактовке лингвисты выделяют ряд различий, которые можно условно разделить на две группы. С одной стороны, понятия дискурса и текста противопоставляются по параметру динамика коммуникации (дискурс)/статика объекта (текст). С другой стороны, отношение текст/дискурс трактуются как отношение часть/целое.
Из вышеизложенного следует, что понятие дискурса, возникновение которого связано с выходом лингвистических исследований в область сверхфразового синтаксиса, означает, прежде всего, комплексную единицу, состоящую из последовательности предложений, объединенных логическим, смысловым типом связности. Другими словами, дискурс – это языковая единица высшего уровня, обладающая структурной, функциональной спецификой, это «новая черта в облике Языка, каким он предстал перед нами к концу XX века» [10, с.71].
1. Арутюнова, Н.Д. Дискурс / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева – М. : Сов. Энциклопедия, 1990. – С. 136–137.
2. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. – 3-е изд. – М. : Эдиториал УРСС, 2009. – 448 с.
3. Дейк, ван Т.А. Стратегии понимания связного текста / Т.А. ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. – М. : Прогресс, 1988. – Вып. 23. – С. 153–212.
4. Дейк, ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация : пер. с англ. / Т.А. ван Дейк. – М. : Прогресс, 1989. – 312 с.
5. Демьянков, В.З. Текст и дискурс как термины и как слова обыденного языка / В.З. Демьянков // Язык. Личность. Текст : сб. ст. к 70-летию Т. М. Николаевой / Ин-т славяноведения РАН; отв. ред. В.Н. Топоров. – М. : Языки славянских культур, 2005. – С. 34–55.
6. Звегинцев, В. А. О цельнооформленности единиц текста / В.А. Звегинцев // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. – 1980. – Т. 39. – № 1. – С. 13–21.
7. Карасик, В.И. О типах дискурса / В.И. Карасик // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс : сб. науч. тр. – Волгоград : Перемена, 2000 (а). – С. 5–20.
8. Киров, Е.Ф. Цепь событий – дискурс/текст – концепт // Актуальные проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации. Лингводидактические аспекты МК : материалы науч. сессии фак-та ЛиМК ВолГУ. – Волгоград, апрель 2003 : сб. науч. ст. – Волгоград : Изд-во «Волгоград», 2004. – Вып. 2.– С. 29–41.
9. Кубрякова, Е.С. О контурах новой парадигмы знания в лингвистике / Е.С. Кубрякова, О.В. Александрова // Структура и семантика художественного текста : доклады VII междунар. конф. – М., 1999. – С. 186–197.
10. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и Принцип причинности / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца 20 века. – М. : РАН, 1996. – С. 35–73.
13. Courtes, J. La grande traque des valeurs textuelles: Quelques principes liminaires pour comprendre la GT / J. Courtes // Le français dans le monde. – 1985. – № 192. – P. 28–34.
14. Greimas, A. Sémiotique. Dictionnaire raisonné de la théorie du langage / A. Greimas, J. Courtes. – Paris : Hachette, 1979. – 389 p.
Арутюнова дискурс это речь погруженная в жизнь
ПОЭЗИЯ | ЛИНГВИСТИКА | ЭСТЕТИКА запись закреплена
— Логический анализ языка: Арутюнова Н.Д.
(30 книг и сборников одним постом)
Разнонаправленность теоретической мысли в лингвистике в 1960–1980-е годы во многом определялась взаимодействием лингвистики со смежными областями знания – гуманитарными и негуманитарными: филологией, литературоведением, психологией, антропологией, гносеологией, семиотикой, математикой, классической и математической логикой. Разрабатывались многочисленные методики формального анализа языка: метод структурного и математического анализа, дескриптивная и генеративная лингвистика, модель описания языка «от смысла к тексту», дистрибутивный и компонентный методы анализа, функциональная грамматика, прагматический метод и др.
Теоретическая лингвистика не была отделена от разработки процедур формального анализа, необходимых для практических целей автоматического анализа текста, нашедших позднее применение в компьютерных операциях с языком. Более того, теория языка в известной мере была им подчинена.
Выбор логического подхода к описанию языка был мотивирован тем, что в основе языка лежит единая и неизменная система человеческого мышления, доступ к которой возможен только через анализ естественных языков, сколь бы разнообразны ни были их структуры и их звуковой облик. Не случайно у истоков логической мысли лежит анализ языка: сам термин логика, введенный стоиками, обозначал словесное выражение мысли (logos). В ранних греческих грамматиках категории логики и их языковые аналоги обозначались одними и теми же терминами: onoma означало и имя существительное, и субъект суждения (подлежащее предложения), слово rhema могло быть отнесено и к глаголу как части речи, и к предикату суждения (сказуемому). Таким образом, обращение к логическим основаниям языка, как считал организатор группы, должно было способствовать преодолению или уменьшению методического и концептуального разброса в подходах к языку и приближению к его сущности. Это оправдалось лишь отчасти.
Диапазон лингвистических исследований в 1980–1990-е годы неукоснительно расширялся. После длительного периода преобладания структурного подхода к языку, исключавшего обращение к природе человека, началась вторичная гуманизация лингвистики. В фокус ее интересов вошло отражение в языке всего духовного содержания и опыта человека, не ограниченного ментальной сферой, но включающего весь его внутренний образ – эмоциональные состояния, этические принципы, процессы чувственного и эстетического восприятия мира. Одновременно был сделан акцент на прагматическом аспекте функционирования языка, и прежде всего на коммуникативных целях высказываний.
Продолжение:
http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvi..
___________________________________________
Нина Давидовна Арутюнова — советский и российский лингвист, член-корреспондент АН СССР (с 15 декабря 1990 года) по Отделению литературы и языка (языкознание), член-корреспондент РАН (с 1991 года). Лауреат Государственной премии России (1995). Ученица академика В. Ф. Шишмарёва и профессора Д. Е. Михальчи. Многолетняя научная и организационная деятельность Арутюновой способствовала возникновению нового направления в современной лингвистике, известного под названием «логический анализ языка».
Н. Д. Арутюнова многократно выступала с лекциями и работала в университетах Германии, Австрии, Испании, Италии, Румынии, Швеции, Китая и других стран.
В круг научных интересов Н.Д. Арутюновой входят: структура испанского языка; проблемы морфологической теории, теоретического синтаксиса; вопросы теории коммуникации, диалога; логико-семантические концепции; стилистика и семиотика, структура текста; философский и концептуальный анализ языка.
Книга содержит материалы очередной международной конференции, проведенной проблемной группой «Логический анализ языка» в Институте языкознания РАН в июне 2004 года. В центре внимания авторов находится проблема общей дефиниции концепта «Игра». Рассматриваются признаки и цели игр: игра как борьба, соревнование, развлечение, тренировка разных видов способностей — физических, ментальных, профессиональных, психических и др. В ряде статей очерчивается ассоциативное поле игры, образуемое такими понятиями, как судьба, случайность, удача, везение, азарт и др. Особое внимание уделено роли игрового начала в разных видах культуры. Подробно рассматриваются формы жизни, подводимые под понятие игры, на материале разных языков — новых и древних: языковые игры (шутки, остроты, анекдоты и др.), спортивные игры, игры в мире искусства, в частности в художественной литературе (пародии, лимерик и др.), социальные игры, азартные игры (игры в карты, рулетку и пр.), игра в межличностных отношениях, игра-представление, ритуальные игры и др. Предлагается классификация игр по их цели. Особое внимание уделено интерпретации игры в художественных произведениях, в частности роли правил и их нарушений, а также процессу превращения нарушений правил в правила. Анализируются виды метафоризации игровой терминологии в русском и некоторых других языках.
Книга посвящена лингвистическим, логическим и философским проблемам изучения понятий: правда, свобода, память, долг, милосердие и др. Анализ представлен на материале древних и современных языков, принадлежащих разным ареалам и типам культуры.
В книге рассматриваются две основные темы: будущее в языке и будущее языка. Особое внимание уделено лексическим и грамматическим средствам выражения предстоящих событий. В этой связи анализируются виды модальности в значениях слов и грамматических форм. Специально рассматриваются ирреальные действия: планы, перспективы, мечты и замыслы. В отдельный раздел выделен анализ семантики предчувствий и сновидений, предсказаний и пророчеств. В качестве материала для анализа использованы древние и современные языки, преимущественно индоевропейские. В статьях описывается и разъясняется символика представления значений в современной литературе и поэзии.
Судьба — одно из основных понятий жизненной философии человека. Оно универсально и в то же время варьируется в широком диапазоне. В книге понятие судьбы рассматривается в контексте разных культур, разных систем знаний и разных языков.
Для культурологов, философов и филологов.
В книге публикуются статьи филологов и философов, посвященные проблемам этической теории и отражению этических концептов в разных языках, национальных культурах и художественных мирах. Авторы анализируют такие понятия, как вина, грех, долг, закон, совесть, стыд, справедливость и др. Большое внимание уделено истории становления этических концептов в русском языке и в русской народной культуре. В книге рассмотрены виды деонтической модальности, определяющие специфику морального дискурса — религиозного и светского (бытового, официального, художественного). Авторы выявляют разные способы — явные и скрытые, грамматические и лексические, вербальные и невербальные — выражения этической и этикетной оценки в культурах Запада и Востока.
В Приложении помещены статьи, освещающие логико-лингвистические идеи модистов — наиболее яркой школы средневековой спекулятивной грамматики.
В книге анализируются модели времени, представленные в разных языках, культурах и видах дискурса (фольклоре, поэзии, художественной прозе). Особое внимание уделено различным способам концептуализации времени, отраженным в темпоральной семантике («словам времени», префиксам, предлогам, частицам и другим модификаторам). Концепт времени рассматривается также в историческом, логическом и аксиологическом аспектах.
Для языковедов, филологов, философов и культурологов.
Общая задача сборника — анализ и описание лексических, синтаксических, интонационных и других средств выражения эстетической оценки — положительной и отрицательной. В качестве материала использованы современные тексты (художественные и публицистические, разговорная речь разных слоев общества, данные фольклора, исторические памятники). Особое место уделено: 1) дефинициям концепта красоты; 2) различию в эстетической оценке реальных объектов и их художественных образов в разных видах искусства, в основном словесного; 3) границам эстетической оценки; 4) эстетической оценке природного и духовного мира, прежде всего образа человека в разных его аспектах; 5) отношению прекрасного к гармонии, порядку и хаосу; 6) образным средствам выражения эстетической оценки; 7) диахроническим изменениям эстетических оценок в жизни и искусстве.
Этот комплекс проблем завершает цикл, образуемый триадой Истина — Добро — Красота, который был начат коллективом авторов с изучения понятия «истины», продолжен этической проблематикой и оканчивается анализом отражения эстетических оценок в разных языках и культурах. В книге рассматриваются проблемы, связанные со способами сублимации сенсорных и утилитарных оценок, а также преобразования гедонистических оценок в эстетические. Эстетические оценки отвечают собственно человеческому восприятию действительности, ее моделированию в разных формах и видах искусства.
— Арутюнова Н.Д.- ЛАЯз.Адресация дискурса.-2012
(отсутствует)
— Арутюнова Н.Д.- ЛАЯз.Космос и хаос.Концептуальные поля порядка и беспорядка.-2003
https://vk.com/doc-123642573_440287543
Книга посвящена семантике предложения. В ней на материале русского языка раскрываются закономерности формирования семантической структуры предложения, зависимость значения слова от его коммуникативной функции, выделяются и описываются типы логико-синтаксических отношений в их взаимодействии с такими категориями, как референция имени, его значение и коммуникативная перспектива высказывания.
Монография освещает широкий круг языковых и теоретических проблем, относящихся к области семантики, синтаксиса и прагматики. В центре внимания находится предложение (высказывание) в его связи со структурой мышления, человеческой жизнью, ситуациями речи.
Для широкого круга лингвистов – специалистов по общему языкознанию, русскому языку и логическому анализу языка.
— Арутюнова Н.Д.- ЛАЯз.Языки пространств.- 2000
(в формате djvu)
Дискурс как новая лингвистическая парадигма
Рубрика: 9. Педагогика высшей профессиональной школы
Статья просмотрена: 3206 раз
Библиографическое описание:
Горбунов, А. Г. Дискурс как новая лингвистическая парадигма / А. Г. Горбунов. — Текст : непосредственный // Актуальные задачи педагогики : материалы III Междунар. науч. конф. (г. Чита, февраль 2013 г.). — Т. 0. — Чита : Издательство Молодой ученый, 2013. — URL: https://moluch.ru/conf/ped/archive/67/3484/ (дата обращения: 19.10.2021).
Обзор истории языкознания позволяет сделать вывод о том, что до середины 20 века в лингвистике формалистский подход занимал господствующее положение. В рамках такого подхода язык рассматривался исключительно как абстрактная семиотическая система, а такое положение вещей не позволяло адекватно интерпретировать лингвистический материал, вследствие чего к 1970–80-м годам «формализаторская редукция» языка, игнорирование человеческого фактора, стали восприниматься как слишком очевидные огрубления» [2, с. 285]. В итоге была разработана новая, отнюдь не формально-структурная, а функционально-коммуникативная парадигма, основой которой является утверждение о том, что «никакие языковые явления не могут быть адекватно поняты и описаны вне их употребления» [10].
Как следствие новой парадигмы в языкознании система научных представлений об объектах исследования эволюционировала, что позволило расширить сферу изучения языковых фактов, подвергнуть их более глубокому и всестороннему рассмотрению. «В поле зрения лингвистов именно теперь оказались «текст», «дискурс» и т. п. как непосредственные объекты описания» [9, с. 285].
Как новый объект языкознания дискурс способствовал появлению особой отрасли лингвистики, где были представлены новые методы исследования этого лингвистического феномена.
Предпосылки к изучению речи, дискурса, диалога и текста, к различению статического и динамического аспектов в языковых процессах лежат в трудах В. фон Гумбольдта, Ф. де Соссюра, Витгенштейна Л., Щербы Л. В., Бенвениста Э. Сопоставление различных дискурсивных практик привело исследователей к выводу о том, что хотя природа социальных сред, свойственных каждой культуре, неоднородна, именно социальная среда является исходной основой, обеспечивающей возможность сопоставления дискурсов и текстов [6, с. 343].
Заслуживает внимания точка зрения на дискурс как новый объект изучения в современной лингвистике, предложенная Кибрик А. А. Учёный придерживается мнения о том, что «люди разговаривают между собой дискурсами, а не предложениями и тем более не морфемами или фонемами». Это, по его мнению, отличает дискурс от других языковых единиц, поэтому «естественное построение лингвистики как науки следовало бы начинать с исследования дискурса, и лишь с учетом этого уровня исследовать более мелкие единицы, полученные в результате аналитических процедур» [7, с. 3].
Франко-швейцарский лингвист и культуролог Серио П. выделил восемь категориальных признаков «дискурса» [8, с. 26–27], что позволяет рассматривать этот лингвистический феномен как «язык в живом общении» и связь с «человеком говорящим», что легло в основу понимания дискурса в европейской и русской научных школах.
Один из пионеров теории текста, теории речевых актов и анализа дискурса нидерландский лингвист Ван Дейк Т. А. определил дискурс как высказывание, содержание и форму которого определяют когнитивные установки (фреймы) [4, с. 70–98] и предложил модель дискурса, где последний определяется как сложное единство языковой формы, значения и действия [4, с. 46], т. е. определил дискурс как коммуникативное событие, происходящее в определенном временном, пространственном и прочем контексте. Такое коммуникативное событие может быть речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие.
Именно понимание дискурса, предложенное Ван Дейком Т. А., было принято научным сообществом и широко представлено в отечественных трудах, дающих определение понятию дискурс. В современном языкознании имеются различные трактовки термина «дискурс», но они не вступают в противоречие друг с другом, наоборот, дополняют друг друга, раскрывая сущность дискурса наиболее полно с точки зрения разных наук.
В этой связи заслуживает внимания определение дискурса, данное Арутюновой Н. Д.: «дискурс — связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте. Дискурс — это речь, «погруженная в жизнь»» [1, с. 136–137].
Выделяют следующие характеристики дискурса: 1) целостность (структурированность и обособленность); 2) законченность или завершенность; 3) композиционная оформленность; 4) принадлежность к определенному регистру, модусу и жанру; 5) экстралингвистический аспект.
Карасик В. И. различает два регистра дискурса 1) деловой (утилитарный) или институциональный и 2) игровой дискурс. «Назначение первого — ориентировать человека в реалиях окружающего мира, назначение второго — освободить человека от детерминизма природы и себе подобных, от речевого лицедейства, опрокинуть устоявшиеся стереотипы восприятия окружающей действительности и социального поведения. Таким образом, игровой дискурс рассматривается как пространство творческого порождения и восприятия художественных произведений» [5, с. 277].
Кибрик А. А. подробно рассматривает параметры классификации дискурса и выделяет основные, а именно: тип (модус), жанр, функциональный стиль, формальность дискурса [7].
С позиции определения дискурса как «речь, погружённая в жизнь» [1, с. 136–137] именно институциональный дискурс включает условия для создания коммуникационной среды, соотнесенной с целевой аудиторией, местом и временем коммуникации. Системообразующие признаки именно институционального дискурса обуславливают прагматизм коммуникации, так как именно институциональный дискурс по умолчанию включает свойственные разноориентированной («погружённой в жизнь») коммуникации жанры, такие как научный, научно-публицистический, политический, экономический, инженерно-технический, рекламный, педагогический, медицинский, разговорный и т. д.
Таким образом, институциональный дискурс является образцом воплощения в жизнь определенных коммуникативных интенций, очень часто профессионально-ориентированных, которые реализуются через различные языковые и неязыковые средства и направлены на решение поставленной перед человеком коммуникационной задачи. При этом адекватность речевого поведения коммуникантов напрямую зависит от их уровня коммуникативной компетенции. Дискурсивная компетенция, в этом случае, является важным компонентом коммуникативной компетенции и включает конкретные сферы, ситуации и темы общения, профессионально-ориентированные тексты, языковые, страноведческие и социо-культурные знания, а также сообразные различным коммуникационным средам навыки и умения речевого взаимодействия, интеллектуальные умения.
На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что успешный процесс коммуникации, или речевого взаимодействия, возможен лишь при высоком уровне дискурсивной компетенции, которая обусловлена способностью порождения и восприятия дискурса. Такая дискурсивная компетенция может быть сформирована через процесс освоения различных регистров, модусов и жанров дискурса с целью решения сложных коммуникативных задач как профессионального, так и социального, мировоззренческого и межличностного характера.
С позиции компетентностного подхода определение дискурса как лингвистического феномена может быть сформулировано следующим образом: дискурс — процесс осмысления окружающей действительности с последующим профессионально-, социально-, культурно-ориентированным речевым взаимодействием, которое соотнесено с участниками, местом и временем коммуникации. Такое речевое взаимодействие композиционно оформлено, целостно, завершено и содержит экстралингвистический компонент, адекватный контексту созданной (профессионально-, социально-, культурно-ориентированной) коммуникационной среды.
Подводя итог вышесказанному, отметим, что изучение теории дискурса, в рамках которого исследователи предпринимают попытки дать теоретическое обоснование природе текста как некоей макроструктуре и сопутствующим ей языковым явлениям, становится одним из важных направлений в современной лингвистике.
Совсем недавно возникло понятие прикладная лингвистика ( applied linguistics ), задачей которой является обратить выявленные закономерности языка в практическую область применения. И что же мы наблюдаем сейчас? Уже сейчас, на данном этапе изучения теории дискурса, совсем молодой особой области языкознания, представляется возможным рассматривать это языковое явление в прикладном аспекте, как прикладной дискурс ( applied discourse ).
К мысли о возможности и необходимости рассматривать дискурс в прикладном аспекте нас приводит то обстоятельство, что выявленные дискурсивные закономерности, характеристики дискурса, его структурированность, прагматизм и т. д. обуславливают его матричность, что по нашему мнению является крайне благоприятным обстоятельством, чтобы обратить открытия исследователей теории дискурса в прикладной аспект для создания системы подходов при обучении языку и таким образом минимизировать затруднения обучающихся при порождении текста при межличностном, межкультурном, междисциплинарном, и далее, при профессиональном взаимодействии. Основой такой системы обучения языку может стать необходимость формирования дискурсивной компетенции или обучение системным свойствам дискурса, что имеет перспективу превратиться в одну из важных составляющих языкового образования в целом.
Вслед за Кибриком А. А. выскажем мысль о том, что нам представляется более важным научить, КАК говорить или выстраивать речевое взаимодействие, нежели ЧТО должно стать содержанием такого взаимодействия. История человечества полна примеров, когда отношение к культурным и даже общечеловеческим ценностям со стороны целых народов менялось под влиянием идеологического воздействия, реализованного через дискурс, соотнесённый с целевой аудиторией, с местом и временем, наиболее благоприятными для такого воздействия.
С точки зрения лингводидактики, в частности, при обучении иностранным языкам в высшей школе, высокий уровень сформированной дискурсивной компетенции может в значительной степени минимизировать трудности, связанные с решением различного рода коммуникационных задач на иностранном языке. В этом случае понимание системных принципов дискурса при речевом взаимодействии на иностранном языке позволит обучающемуся сосредоточиться на событийном аспекте высказывания, даст возможность не только проанализировать межкультурную составляющую речевого взаимодействия, но также избежать типичных ошибок технического характера, которые могут возникнуть на этапе структурирования и стилистического оформления текста, при подборе лексических единиц для адекватной презентации замысла речевой интенции (фрейма) и т. д.
Демо Д. А. отмечает, что изучающие иностранный язык могут с пользой для себя обратиться к дискурс анализу, чтобы понять, что из себя представляет изучаемый ими язык и каким образом его использовать для решения поставленной перед ними коммуникационной задачи и что можно предпринять для повышения уровня иноязычной подготовки [11].
В связи с тем, что мы рассматриваем английский язык как основной инструмент речевого взаимодействия в рамках глобального междисциплинарного, межкультурного и межличностного общения, то формирование дискурсивной компетенции может быть успешно реализовано через использование англосаксонской линейной формы порождения текста [12].
Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: «Советская энциклопедия», 1990. — 688 с.
Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. М, 1985. — 217–237 с.
Демьянков В. З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. — 239–320 с.
Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация — М.: Прогресс, 1989. — 307 с.
Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. — М., 2004. — 390 с.
Кашкин В. Б. Сопоставительные исследования дискурса / В. Б. Кашкин // Концептуальное пространство языка; Тамб. гос. ун-т. — Тамбов, 2005. — 337–353 с.
Кибрик А. А. Модус, жанры и другие параметры классификации дискурсов. Вопросы языкознания. 2009. № 2. — 3–21 с.
Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса / Пер. с франц. и португ. — М.: Прогресс, 1999. — 14–53 с.
Сусов И. П. История языкознания: учебное пособие для студентов старших курсов и аспирантов. — Тверь, 1999. — 327 с.
Энциклопедия Кругосвет (Дискурс/Проповедь). http://www.krugosvet.ru/articles/82/1008254/1008254a1.htm
Demo, Douglas A. (2001). Discourse Analysis for Language Teachers. Center for Applied Linguistics, www.cal.org/ericcll.
Похожие статьи
Лингвистические особенности делового дискурса
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной аспект, высокий уровень, игровой.
Научный дискурс как специфическая разновидность.
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной аспект, высокий уровень, игровой.
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция.
Дискурс как новая лингвистическая парадигма | Статья в сборнике. дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной.
Проблема онтологии и структуры дискурса. Специфика.
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной аспект, высокий уровень, игровой.
Деловой дискурс как институциональное явление. Роль клише.
Институциональный дискурс оказывается предельно широким понятием, охватывающим как языковую систему (ту ее часть, которая специфически ориентирована на обслуживание данного участка коммуникаций), так и речевую деятельность (совокупности лингвистических и.
Дискурсивное взаимодействие в текстовом пространстве.
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной аспект, высокий уровень, игровой.
Дискурс как основа социального взаимодействия
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс. Дискурс и его отличие от текста | Статья в журнале. Акцент на динамической стороне дискурса.
Основные элементы педагогического дискурса
Говоря о педагогическом дискурсе, нельзя не остановиться подробно на участниках данного языкового феномена. В ПД в роли адресанта выступают представители института образования. Адресант выступает в качестве дискурсивного экспертного общества.
Особенности языковой личности Криса Вейганта как субъекта.
политический дискурс, языковая личность, уровни языковой личности, блог-дискурс
Дискурс как новая лингвистическая парадигма. Статья просмотрена: 1480 раз.
Языковая специфика рекламного дискурса | Статья в журнале. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека.
Похожие статьи
Лингвистические особенности делового дискурса
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной аспект, высокий уровень, игровой.
Научный дискурс как специфическая разновидность.
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной аспект, высокий уровень, игровой.
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция.
Дискурс как новая лингвистическая парадигма | Статья в сборнике. дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной.
Проблема онтологии и структуры дискурса. Специфика.
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной аспект, высокий уровень, игровой.
Деловой дискурс как институциональное явление. Роль клише.
Институциональный дискурс оказывается предельно широким понятием, охватывающим как языковую систему (ту ее часть, которая специфически ориентирована на обслуживание данного участка коммуникаций), так и речевую деятельность (совокупности лингвистических и.
Дискурсивное взаимодействие в текстовом пространстве.
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс, коммуникационная среда, иностранный язык, лингвистический феномен, прикладной аспект, высокий уровень, игровой.
Дискурс как основа социального взаимодействия
дискурс, речевое взаимодействие, дискурсивная компетенция, институциональный дискурс. Дискурс и его отличие от текста | Статья в журнале. Акцент на динамической стороне дискурса.
Основные элементы педагогического дискурса
Говоря о педагогическом дискурсе, нельзя не остановиться подробно на участниках данного языкового феномена. В ПД в роли адресанта выступают представители института образования. Адресант выступает в качестве дискурсивного экспертного общества.
Особенности языковой личности Криса Вейганта как субъекта.
политический дискурс, языковая личность, уровни языковой личности, блог-дискурс
Дискурс как новая лингвистическая парадигма. Статья просмотрена: 1480 раз.
Языковая специфика рекламного дискурса | Статья в журнале. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека.