Асадов что с глазами
Эдуард Асадов
Эдуард Асадов никогда не стеснялся черной повязки на глазах. Считал, что душевная слепота куда страшнее физической.
Родился в 1923 году в Туркмении, в семье учителей. В конце 1930-х семья переехала в Москву, он закончил школу и получил аттестат зрелости. Через неделю началась война. Асадов воевал в подразделениях гвардейских минометов («катюши»). Сначала – под Ленинградом. Был наводчиком орудия. Потом офицером, командовал батареей на Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах. В битве за освобождение Севастополя в ночь с 3 на 4 мая 1944 года был тяжело ранен от осколков разорвавшегося рядом артиллерийского снаряда. В результате ослеп на всю жизнь.
Ранение, приведшее лейтенанта Асадова к полной слепоте, обострило его внутреннюю жизнь, научив молодого человека «разгадывать сердцем» малейшие движения души – своей и окружающих. То, что не замечал зрячий человек, поэт видел четко и ясно. И сопереживал, что называется «на разрыв».
Асадов полностью состоялся как поэт. Он сумел стать нужным не десяткам, сотням или тысячам людей, а миллионам по России, странам бывшего СССР. Его стихи о любви и остальные переведены на украинский, татарский, армянский, эстонский и другие языки. Он универсальный поэт. Его читает не только советское поколение, но и молодежь 21 века; не только рабочие, но и видные деятели столиц.
С начала 1960-х годов поэзия Эдуарда Асадова приобрела широчайшее звучание. Его книги, выходившие 100-тысячными тиражами, моментально исчезали с прилавков книжных магазинов. Всего вышло 60 поэтических сборников Асадова, в которые в разные годы вошли такие широко известные его поэмы, как «Снова в строй», «Шурка», «Галина», «Баллада о ненависти и любви». Так же пользуются спросом его стихи о любви.
Трусиха
© OKORIS УРАЛЬСКИЙ ЦЕНТР ГЛАЗНОГО ПРОТЕЗИРОВАНИЯ
г. Челябинск, ул. 40 лет Октября, д. 15/1,1 этаж.
+7 (351) 776-12-26 okoris@yandex.ru
Мед. лицензия № ЛО-74-01-003927 от 19.01.2017
Имя на поэтической поверке. Эдуард Асадов
Всегда с большой охотою пишу заметки о жизненном и творческом пути поэтов-фронтовиков, которые и на фронте, а затем и в мирной жизни, если выжили, проявляли незаурядное мужество, самообладание, стойкость, перед трудностями, выпавшими на их нелёгкую долю.
Эдуард Аркадьевич Асадов – советский поэт, Герой Советского Союза, родился в городе Мары Туркменской ССР 7-го сентября 1923 года.
Родители (армяне по национальности) работали учителями. Отец –Асадьянц Арташес Григорьевич, учился в Томском политехническом институте, затем во время Гражданской войны воевал с дашнаками на Кавказе, был комиссаром стрелковой роты. С 1923 года учитель в г.Мары.
После смерти отца в 1929 году, Эдуард с матерью Лидией Ивановной Курдовой, приехал в Свердловск, где жил его дед по матери, Иван (Ованес) Калустович Курдов, врач по профессии.
В восьмилетнем возрасте Эдуард написал своё первое стихотворение. Вступил в пионеры, затем в комсомол. С 1939 года семья жила в Москве. Эдуард учился в 38-ой московской школе, которую закончил в 1941 году.
Через неделю, после выпускного вечера, началась Великая Отечественная война.
После окончания школы Эдуард Асадов никак не мог решить, в какой институт ему лучше подать документы: литературный или театральный. Казалось, он чувствует одинаковое призвание к поэзии и сцене.
Выбора не оставила начавшаяся война. Семнадцатилетний Эдуард Асадов, не дожидаясь призыва, добровольно уходит защищать Родину.
Наводчик гвардейских миномётов (знаменитых «Катюш») Эдуард Асадов был среди тех, кто сдерживал фашистский натиск на подступах к Ленинграду.
Потом после ускоренной подготовки (двухгодичный курс артиллерийского училища за полгода), воевал на Северном Кавказе, принимал участие в боях за освобождение Крыма.
В мае 1944 года шли бои за Севастополь, под Бельбеком, гвардии лейтенант Эдуард Асадов под огнём доставлял снаряды до артиллерийской батареи.
После двадцати операций, восстановить зрение после тяжёлого ранения не удалось. Мрак наступил навсегда, и с этого времени Эдуард Асадов, был вынужден до конца жизни, носить чёрную полумаску на лице.
В госпиталях, в Саки, в Симферополе, в Кисловодске, в Москве, бессонными ночами и днём, до операции и после, Эдуард
Асадов писал стихи. Понимал, что ещё не то и не так, но снова искал и снова работал.
Из госпиталя послал свои стихи Корнею Чуковскому – критику более чем суровому. Корней Иванович, оставил на полях множество замечаний, заключил так: «Вы истинный поэт. Ибо у Вас есть то подлинное поэтическое дыхание, которое присуще только поэту!».
Никогда не забуду этого мая 1948 года, писал Эдуард Асадов, и того, каким счастливым я был, когда держал купленный в киоске номер «Огонька», в котором были напечатаны мои стихи.
Вот именно, мои стихи, анне чьи-то другие! Мимо меня с песнями шли праздничные демонстранты, а я был, наверное, праздничнее всех в Москве!
В 1946 году Эдуард Асадов поступил в Литературный институт им. А.М.Горького, который с отличием окончил в 1951 году.
В том же году опубликовал первый сборник стихов «Светлая дорога» и был принят в КПСС и в Союз писателей. А ещё через несколько лет он уже входил в число самых популярных поэтов Советского Союза.
И такая популярность длилась 40 лет. Его не только читали, переписывали в тетрадь школьники и студенты его стихи (огромных тиражей на всех всё равно не хватало), но и стремились услышать.
Литературные вечера поэта, организованные по линии Бюро пропаганды Союза писателей, Москонцерта и различных филармоний, проходил с неизменным аншлагом в крупнейших концертных залах страны, вмещавших до 3000 человек.
Их постоянной участницей была супруга поэта, актриса, мастер художественного слова, Галина Разумовская.
Поэт не мог видеть переполненных залов, но он слышал реакцию заполнявшей их благодарной публики.
Эдуард Асадов писал о Родине, о войне, о природе, о животных, о дружбе, но больше всего у него стихов о любви, рассчитанных на подростковый возраст:
Как только разжались объятья,
Девчонка вскочила с травы,
Смущённо поправила платье
И встала под сенью листвы.
Чуть брезжил предутренний свет,
Девчонка губу закусила,
Потом еле слышно спросила:
-Ты муж мне теперь или нет?
Весь лес в напряжении ждал,
Застыла ромашка и мята,
Но парень в ответ промолчал
И только вздохнул виновато…
Видать, не поверил сейчас
Он чистым лучам её глаз.
Ну чем ей, наивной, помочь
В такую вот горькую ночь?!
Эх, знать бы её, чуять душой,
Что в гордости, может, и сила,
Что строгость ещё ни одной
Девчонке не повредила.
И может, всё вышло не так бы,
Случись эта ночь после свадьбы.
1961 г.
Стихи Эдуард Асадов писал без словесных изысков, просто, порою наивно.
За это, а ещё за сентиментальность, критики часто упрекали поэта.
На упрёки он отвечал новыми стихами, в которых, в частности, были и такие строки:
«И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звёздных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить».
Эдуард Асадов, в своих стихотворениях, а он автор 47 книг, обращался к лучшим человеческим качествам: к доброте и верности, благородству, великодушию, патриотизму, справедливости.
Будучи незрячим, Эдуард Аркадьевич видел жизнь глубже, проницательнее, живее, чем многие другие.
Стихи Эдуарда Аркадьевича сердечны, доходчивые и проникновенные, они пережили своего автора и остаются актуальными в любое время.
В разное время, Эдуард Асадов, работал литературным консультантом «Литературной газеты», журнала «Огонёк», «Молодая гвардия».
Но он продолжал писать, а люди не забывали: «Балладу о рыжей дворняге», «Слово о любви», «Они студентами были…» и много других асадовских стихотворений.
Но дождался Эдуард Аркадьевич своего возвращения к читателю.
Прожив 80 лет, он успел порадоваться своим новым книгам, его ратный и литературный труд был отмечен высшими государственными наградами:
-Орден «За заслуги перед Отечеством» IVстепени (7 февраля 2004) – за большие заслуги в развитии отечественной литературы.
— Орден Почёта (7сентября 1998) – за большой вклад в отечественную литературу.
-Орден Дружбы народов (20 октября 1993) – за заслуги в развитии отечественной литературы и укрепление межнациональных связей.
-18 ноября 1998 года указом, так называемого постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР, Эдуарду Асадову, было присвоено звание «Герой Советского Союза», с вручением ордена Ленина.
Умер Эдуард Аркадьевич Асадов в подмосковном Одинцово 21 апреля 2004 года.,
Похоронен на Кунцевском кладбище.
Согласно его последней воле, сердце поэта должно было успокоиться, в Севастополе (Эдуард Асадов – почётный гражданин города) на Сапун-горе, но родственники были против, поэтому завещание поэта выполнено не было.
Из поэтического наследия Эдуарда Асадова.
В перерывах между боями гвардии лейтенант Эдуард Асадов писал стихи: «Письмо с фронта», «В землянке» и другие.
Мама! Тебе эти строки пишу я,
Тебе посылаю сыновний привет,
Тебя вспоминаю, такую родную,
Такую хорошую – слов даже нет!
Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,
Немного лентяя и вечно не в срок
Бегущего утром с портфелем под мышкой,
Свистя беззаботно, на первый урок.
Грустила ты, если мне физик бывало,
Суровою двойкой дневник «украшал»,
Гордилась, когда я под сводами зала
Стихи свои с жаром ребятам читал.
Мы были беспечными, глупыми были,
Мы всё, что имели, не очень ценили,
А поняли, может, лишь тут, на войне
Приятели, книжки, московские споры –
Всё – сказка, всё в дымке, как снежные горы…
Пусть так, возвратимся – оценим вдвойне!
Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,
Застыли орудья, как стадо слонов,
И где-то по-мирному в гуще лесов,
Как в детстве, мне слышится голос кукушки…
За жизнь, за тебя, за родные края
Иду я навстречу свинцовому ветру.
И пусть между нами сейчас километры-
Ты здесь, ты со мною родная моя!
В холодной ночи, под неласковым небом,
Склонившись, мне тихую песню поёшь
И вместе со мною к далёким победам
Солдатской дорогой незримо идёшь.
И чем бы в пути мне война не грозила,
Ты знай, я не сдамся, покуда дышу!
Я знаю, что ты меня благословила,
И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!
1943 г.
Стихи Эдуарда Асадова убедительно учили любить животных. Каждый житель страны, раз услышав стихотворение «Баллада о рыжей дворняге» запоминал его навсегда:
«Баллада о рыжей дворняге».
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
-Прощай брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но всё же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пёстрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу,
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Огнь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит, задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В крови лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой.
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны снесли под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце – чистейшей породы!
1948 г.
Как мало всё же человеку надо!
Одно письмо. Всего-то лишь одно.
И нет уже дождя над мокрым садом,
И за окошком больше не темно…
Зажглись рябин весёлые костры,
И всё вокруг вишнёво-золотое…
И больше нет ни нервов, ни хандры,
А есть лишь сердце радостно-хмельное!
И я теперь богаче, чем банкир,
Мне подарили птиц, рассвет и реку,
Тайгу и звёзды, море и Памир,
Твоё письмо, в котором целый мир,
Как много всё же надо человеку!
1965 г.
Огонёк чадит в жестянке,
Дым махорочный столбом…
Пять бойцов сидят в землянке
И мечтают кто о чём.
В тишине да на покое
Помечтать – оно не грех.
Вот один боец, с тоскою
Глаз сощуря, молвил: «Эх!»
И замолк. Второйкачнулся,
Подал протяжный вздох,
Видимо дымом затянулся
И с улыбкой молвил: «Ох!»
«Не могу уснуть, нет мочи!-
Пятый вымолвил солдат.-
Ну чего вы, братцы, к ночи
Разболтались про девчат!».
1947 г.
Когда мне говорят о красоте
Восторженно, а иногда влюблено,
Я почему-то, слушая, невольно
Сейчас же вспоминаю о тебе.
Когда порой, мне имя называя,
О женственности чьей-то говорят,
Я снова почему-то вспоминаю
Твой мягкий жест, и голос твой, и взгляд.
Твои везде мне видятся черты,
Твои повсюду слышатся слова,
Где б ни был я – со мною только ты,
И, тем гордясь, ты чуточку права.
И всё же, сердцем похвалы любя,
Старайся жить, заносчивой не став:
Ведь слыша где-то про сварливый нрав –
Я тоже вспоминаю про тебя…
1966 г.
Эдуард Асадов и Галина Разумовская: Любовь с широко открытыми сердцами
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
На изломе войны
Он начал писать стихи еще в начальной школе. И мечтал о том, что поступит в литературный или театральный институт. Но началась Великая Отечественная война. Именно война наложила отпечаток на всю дальнейшую судьбу Эдуарда Асадова. Он из тех, кто надел гимнастерку сразу после выпускного. Он выжил в этой чудовищной военной мясорубке, но навсегда погрузился в темноту.
Ему исполнился всего 21 год, когда врачи огласили свой приговор: вечная слепота. Казалось, что жизнь рушится, так и не начавшись. Но по признанию Эдуарда Асадова, помогли ему справиться с депрессией шесть девушек, которые регулярно навещали молодого героя в госпитале. Одна из них, Ирина Викторова, стала его первой женой.
Позже Эдуард Асадов в письме другу признается, что связал свою жизнь не с тем человеком. Будет трудный развод и разрушенные отношения с сыном. Но до этого молодой и очень организованный юноша, несмотря на полную слепоту, начнет писать стихи, поступит в Литературный институт и станет много писать.
Первый успех
Первый успех пришел к нему тогда, когда стихи его опубликовали в журнале «Огонек» с легкой руки Корнея Чуковского, которому отправил Асадов свои творения впервые, еще находясь в госпитале. Корней Иванович раскритиковал творчество юного поэта, но при этом настоятельно посоветовал Асадову не бросать начатое, написав ему: «. Вы – истинный поэт. Ибо у Вас есть то подлинное поэтическое дыхание, которое присуще только поэту!»
С этого момента жизнь его снова круто изменится. Он станет писать о самом главном человеческом качестве – способности любить. Критики относились к его творчеству весьма снисходительно, считая эго произведения слишком простыми. Зато трудно было найти человека, который бы не знал стихов Асадова. Всенародная любовь и признание были ответом критикам.
Творческие вечера с участием любимого поэта неизменно собирали полные залы. Люди узнавали себя в его произведениях и писали письма благодарности и признательности за столь точное описание чувств. Никто и не догадывался, насколько поэт одинок в личной жизни. Но все изменила одна-единственная встреча.
Литературная встреча
На одной из литературных встреч актриса Москонцерта Галина Разумовская попросила пропустить ее выступление вперед, так как она боялась опоздать на самолет. Она должна была читать стихи женщин-поэтов. Асадов тогда пошутил, что мужчины тоже пишут. Она осталась послушать, что он станет читать. После его выступления попросила прислать стихи ей в Ташкент, чтобы она смогла их читать. После своего выступления Галина написала автору обстоятельное письмо о том, какой успех имели его произведения.
Он очень боялся вновь ошибиться, но Галина Разумовская стала для него не только женой. Она стала его глазами, его чувствами, его настоящей любовью. Он нашел в себе силы в этот момент порвать свои прошлые, очень тяготившие его отношения. И уйти к той, которую любит. Свои потрясающие стихи он посвятил именно ей.
Простое счастье
С тех пор она всегда принимала участие в его творческих вечерах, читала его стихи, сопровождала всюду. Только стихи он писал самостоятельно, вслепую набирая их на печатной машинке.
Вся жизнь семьи Асадовых была подчинена четкому графику: ранний подъем, завтрак в семь утра и затем в кабинете начитывал стихи на диктофон. После обеда, который всегда был в два часа, поэт садился печатать свои стихи. А супруга уже после начисто перепечатывала их, готовила к сдаче в издательство.
Он не использовал в быту никаких приспособлений для незрячих, кроме специальных часов, позволяющих ему определять время. Он очень любил дисциплинированность, терпеть не мог необязательности или непунктуальности.
Галина Валентиновна в 60 лет научилась водить машину, чтоб супруг мог с комфортом перемещаться по городу и посещать дачу. Она категорически отказывалась от приобретения телевизора, ибо считала неэтичным смотреть его при незрячем муже. Зато они вместе слушали радио, а еще Галина Валентиновна читала ему вслух книги, газеты, журналы. Он даже не пользовался палочкой, потому что с ним рядом всегда была Галина, помогавшая и направлявшая его в самом прямом смысле.
Она ушла из жизни раньше своего супруга, скончавшись от сердечного приступа в 1997 году. Поэт вспоминал этот период, как один из самых сложных в своей жизни. Ведь он остался совсем один. И снова писал. Ей, своей любимой, но уже неземной.
Сквозь звёздный звон, сквозь истины и ложь,
Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь
Мне кажется, что ты ещё придёшь
И тихо-тихо постучишься в дверь…
На нашем, на знакомом этаже,
Где ты навек впечаталась в рассвет,
Где ты живёшь и не живёшь уже
И где, как песня, ты и есть, и нет.
А то вдруг мниться начинает мне,
Что телефон однажды позвонит
И голос твой, как в нереальном сне,
Встряхнув, всю душу разом опалит.
И если ты вдруг ступишь на порог,
Клянусь, что ты любою можешь быть!
Я жду. Ни саван, ни суровый рок,
И никакой ни ужас и ни шок
Меня уже не смогут устрашить!
Да есть ли в жизни что-нибудь страшней
И что-нибудь чудовищнее в мире,
Чем средь знакомых книжек и вещей,
Застыв душой, без близких и друзей,
Бродить ночами по пустой квартире…
Но бойцовский характер не позволил ему сдать свои позиции. Он снова ринулся в творческий бой и смог одержать победу над депрессией и одиночеством. На помощь к нему пришли его боевые друзья, все – генералы, как гордо он говорил.
И вскоре в свет вышла его очередная книга «Не надо сдаваться, люди!». Он не сдавался до самого конца, в 2004 году. Он писал, встречался с почитателями своего таланта и искренне радовался жизни до последнего дня, пока сердечный приступ не унес его жизнь.
Эдуард Асадов был счастлив со своей любимой. Великий сказочник Ганс Христиан Андерсен так и не смог растопить сердце своей снежной королевы.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Эдуард Асадов
Пока мы живы. (Эдуард Асадов)
* * *
Пока мы живы, можно всё исправить,
Всё осознать, раскаяться, простить.
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Друзей, что оттолкнули, возвратить.
Пока мы живы, можно оглянуться,
Увидеть путь, с которого сошли.
От страшных снов очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.
Пока мы живы. Многие ль сумели
Остановить любимых, что ушли?
Мы их простить при жизни не успели,
И попросить прощенья не смогли.
Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает нескольких минут
Понять – о, Боже, как мы виноваты!
И фото – чёрно-белое кино.
Усталые глаза – знакомым взглядом.
Они уже простили нас давно
За то, что слишком редко были рядом,
За не звонки, не встречи, не тепло.
Не лица перед нами, просто тени.
А сколько было сказано «не то»,
И не о том, и фразами не теми.
Тугая боль, – вины последний штрих, –
Скребёт, изводит холодом по коже.
За всё, что мы не сделали для них,
Они прощают. Мы себя – не можем.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Герой, красавец, моралист поэт Эдуард Асадов
Герой, красавец, моралист – поэт Эдуард Асадов
Нет, что бы сегодня ни говорили о наивно-сентиментальной предрасположенности к восприятию молодёжью советского периода современной им художественной литературы, я склонен полагать, что это вовсе не было связано с отсутствием у неё, у той молодёжи, эстетического вкуса. Я тоже, как и многие мои сверстники, зачитывался книжками А. Грина и В. Каверина, пел под гитару песни Б. Окуджавы и В. Высоцкого, охотился в книжных магазинах за стихами Р. Казаковой и Э. Асадова.
К «высокой», элитарной культуре у нас отношение было почтительным. Модных поэтов, таких, например, как Р. Рождественский, Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Ахмадуллина, мы, конечно же, в большинстве своём почитали. Но что поделать, нам нравилась и романтическая литература, которая бесхитростно отражала наши духовные убеждения, наши представления о нравственных идеалах, наши стремления к гармонии чувственных эмоций.
Я хорошо помню ту атмосферу щемящее-эмоциональных ожиданий школьных (а потом – техникумовских) вечеров творческой самодеятельности, когда самые смелые из нас, школяров, читали и пели со сцены именно то, что волновало наши юные и неопытные души. И удивительно, что педагоги тех лет ничуть не запрещали нам смело говорить о любви «Риммоказаковскими» и «Эдуардоасадовскими» стихами и петь бардовские песни с не всегда «правильными» смыслами.
Ну, ведь, скажите на милость, разве это было не крамольным:
Большой мужчина девочку обманывает.
Острит, что так положено от века.
Он веточку отламывает, обламывает…
Грустит и тихо подаётся ветка.
Она в руках топорщится и тает.
Во что она поверила, зайчонок?
Большой мужчина девочку листает
От тапочек до пальчиков точёных…
(Римма Казакова)
Вот тогда я и услышал впервые пронзительно откровенные стихи Эдуарда Асадова:
Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И утром, расставаясь улыбнуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить…
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено – и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить…
… Стихи Эдуарда Асадова жили какой-то своей потаённой жизнью. Они не печатались в литературных журналах, о них не спорили критики (их вообще как бы никто не замечал). Но их любили читать со сцены, их раскупали в книжных магазинах и заучивали наизусть.
И это было так, как и со всем замалчиваемым или незамечаемым явлением в те советские годы: если партийной идеологии не нравится, значит, это нечто живое и искреннее.
1. Нормальные ценности
… Но неправильно всё же говорить, что стихи Асадова нами всеми воспринимались, как советская классика в том смысле, что отвечала всем её требованиям и канонам. Всем нам, кто хотя бы мало-мальски отличал хорошую поэзию от «графоманской», было понятно, что «асадовские» стихи – это та же часть массовой культуры, что и песенная попса. Нам нравилась такая поэзия, потому что она отвечала нашим юным, готовым откликнуться любой романтической мелодии душам, какой бы она ни была простой, а иногда до откровения – примитивной.
Справедливо говорит об этом в своей статье о нём журналист П. Короленко: «… Не так ли мы, дети «интеллигентных» родителей, втайне любили Асадова, поэта вне стилей, канонов, литературных конвенций? Культура нам повелела стесняться Асадова и читать со вкусом породистые стихи, ухоженные, как доги и ньюфаундленды. Стихи Асадова подобны рыжей дворняге – той, брошенной кем-то и верной. Читательские письма к нему – те тысячи, миллионы, по выражению самого поэта, писем светлых и высоких – бесспорный патент на право называться поэтом реально народным».
Что мы знали о нём? Что он – человек мужественный и открытый. Мы знали, что Асадов прошел всю войну, на которой потерял зрение. Слепой поэт… Но мы знали и то, что он никогда об этом не признавался в творчестве и не говорил вслух.
«Все эти и другие стихи не могли оставить самого бесчувственного сухаря и чурбана равнодушным, – продолжает в своей статье П. Короленко, – В миллионах советских школ девчонки переписывали их в песенники, сколько бы им ни бубнили учителя, что это «не поэзия». Да и бубнили ли? Простые учителя в простых школах наверняка не бубнили. Девочек (а в простых школах – и учителей) не пугали смешные рифмы, просодический хаос (беспечное чередование абаб, абба и аабб, да еще с нефиксированным распределением мужских и женских клаузул, «невозможным» для русской поэзии), утрированно-графоманское отношение к ритму (корявенький дольник чаще всего), к стиху и строфике».
Да, Вы со мною были не честны.
Вы предали меня, и может статься,
Не стоило бы вовсе разбираться,
Нужны Вы мне иль больше не нужны.
Но Вы с душой нечистою своей
Всего скорее даже не увидели,
Что вслед за мною не за что обидели
Совсем для Вас неведомых людей.
Всех тех, кому я после встречи с Вами,
Как, может быть, они и хороши
Отвечу не сердечными словами,
А горьким недоверием души.
… Как «литературная репутация» Асадов практически не существует. «То, что стихи Асадова не выдерживают никакой критики с точки зрения литературных критериев, — вещь настолько очевидная, что доказывать её смешно, – утверждает в своей остроумной и искромётной работе об Асадове писатель Д. Быков. – Это не поэзия или, верней, другая поэзия. Подобные стихи пишут почти все читатели Асадова: библиотекарши, курсанты, офицерские дочки. Только у него, конечно, глаже, строже, сюжетней. Но ценности, утверждаемые им, — ценности нормальные, хорошие, и хотя я не люблю ни стихов Асадова, ни их читателей, — я глубоко уважаю его как человека. Да и их временами уважаю, ибо, глупые или не глупые, пошлые или не пошлые, они все-таки составляют большинство моего народа. А воспитывать народный вкус бесполезно: фольклор ведь тоже полон банальностей и длиннот, только обаяние его в непосредственности, а не в оригинальности. Я совершенно искренне полагаю, что ситуация, при которой сто из ста пятидесяти опрошенных комсомольцев любимым поэтом называют Асадова (так было в семидесятых, об этом писала «Комсомолка»), — нормальна. И пусть лучше знают наизусть «Балладу о рыжей дворняге», этот безусловный поэтический суррогат, нежели Киркоровскую «Зайку мою»: вы спросите, какая разница? — есть разница.
Да, это поп-культура. Но другой массы не хавают. Более того: один киевский врач написал Асадову, что медикаментов не хватает, бинтов, простынь нет, — и тогда, нищий, беспомощный, чужой на независимой Украине, он приходит к своим больным и читает им вслух Асадова. И им легче. Охотно верю. Я даже больше скажу: больной или запуганный человек особенно чувствителен к сентиментальной, пусть и банальной поэзии. Мне как-то в армии попался сборник Асадова — мне дала его пролистать дочка замполита, очень глупая, но сострадавшая солдатам девочка лет четырнадцати. И верите ли, я, на гражданке ругавший Пастернака за дурновкусие, — я чуть не расплакался над этим сборником! Потому что я в армии мало ел и много страдал, а такой человек к рифмованному тексту по определению восприимчив. Добавлю, что от «Зайки» я не заплакал бы и в армии».
Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке…
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полувзгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять…
Как много тех, с кем можно лечь в постель…
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И жизнь плетёт нас, словно канитель…
Сдвигая, будто при гадании на блюдце.
Мы мечемся: – работа…быт…дела…
Кто хочет слышать- всё же должен слушать…
А на бегу- заметишь лишь тела…
Остановитесь…чтоб увидеть душу.
Мы выбираем сердцем – по уму…
Порой боимся на улыбку улыбнуться,
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться..
Как много тех, с кем можно говорить.
Как мало тех, с кем трепетно молчание.
Когда надежды тоненькая нить
Меж нами, как простое понимание…
2. «Оказалось, я кому-то нужен»
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего — напускное,
Что это — случайность, и я ошибаюсь.
В 1946 году Эдуард Асадов поступает в Литературный институт имени А. М. Горького, который с отличием оканчивает в 1951 году. В том же году публикует первый сборник стихов «Светлая дорога», его принимают в Союз писателей.
И в личной жизни у молодого поэта всё налаживалась. Об этой стороне жизни он рассказывал так:
«…После того ранения я уже было подумывал о том, что всё для меня закончилось.
…26 суток лежал без сознания в госпитале. Шутка ли! – у меня было сметено полфизиономии. Потом стал приходить в себя, но настроение-то – ни к черту! И тут приходит повариха Оксана Иваненко. «Что ж вы не кушаете, лейтенант?» «Да ничего я не хочу! – отвечаю. – Кому я нужен!» «Как это кому, – говорит она, – да мне! Не верите? Слово даю, после операции я выйду за вас замуж».
Может быть, она сказала это не очень-то всерьез, но ее слова вдохнули в меня жизнь. Оказалось, я кому-то нужен.
А через некоторое время меня перевели в московский госпиталь, и ко мне стали приходить девушки, с которыми я учился в школе. Так вот – в течение года шесть из них признались мне в любви и предложили руку и сердце. На одной из них я и женился. Но что-то с самого начала у нас с ней не заладилось.
… А со второй женой я познакомился, когда еще был женат. Галина Валентиновна, артистка Москонцерта, читала мои стихи. Когда я уже совсем не смог выносить тяжелые условия дома, то переехал к ней. Мы жили вместе 36 лет! А потом она умерла от сердечного приступа. Внезапно».
Поэт стал популярен с начала 1960-х годов. Его книги, выходившие 100-тысячными тиражами, моментально исчезали с прилавков книжных магазинов. Литературные вечера поэта, организованные по линии Бюро пропаганды Союза писателей СССР, Москонцерта и различных филармоний, на протяжении почти 40 лет проходили с неизменным аншлагом в крупнейших концертных залах страны, вмещавших до 3000 человек.
Их постоянной участницей была супруга поэта – актриса, мастер художественного слова Галина Разумовская.
… Он жил очень скромно. В разное время работал литконсультантом в «Литературной газете», журналах «Огонёк» и «Молодая гвардия», в издательстве «Молодая гвардия».
А после распада СССР о нём так резко забыла наша «литературная общественность», что все мы (и я в том числе) почему-то считали, что Асадов умер. А он жил! И продолжал писать стихи! И даже их публиковал (в издательствах «Славянский диалог», «Эксмо» и «Русская книга»).
Эдуард Асадов скончался 21 апреля 2004 года на 81-м году жизни. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.
Как много тех, с кем можно горевать,
Вопросами подогревать сомнения.
Как мало тех, с кем можно узнавать
Себя, как нашей жизни отражение.
Как много тех, с кем лучше бы молчать,
Кому не проболтаться бы в печали.
Как мало тех, кому мы доверять
Могли бы то, что от себя скрывали.
С кем силы мы душевные найдем,
Кому душой и сердцем слепо верим.
Кого мы непременно позовем,
Когда беда откроет наши двери.
Как мало их, с кем можно – не мудря.
С кем мы печаль и радость пригубили.
Возможно, только им благодаря
Мы этот мир изменчивый любили.
3. Поэтика устной традиции
… Но как же он писал? Как вообще строился у него этот творческий процесс, когда отсутствует зрительная ориентация в создаваемом литературном труде?
Асадов как-то признался, что всё старался делать сам – без помощников. Вначале он свои стихотворные наброски надиктовывал на магнитофон. Потом слушал, правил. А потом печатал на машинке! Да, сам печатал, причём по свидетельству очевидцев – со скоростью профессиональной машинистки.
… Не в этом ли и заключается, так сказать, форма бытования асадовских стихов – некая их фольклорность, то есть изначальная связь с устным творчеством?
Но была ещё особенность его творчества и в другом. «Больше всего его жизнь и работа была сходна с жизнью и работой эстрадной звезды: огромное количество разъездов и гастролей,– говорит об этом Д. Быков, – Слава Асадова была такова, что он давал по три, по четыре вечера подряд – и всё шли и шли, некоторые – по многу раз, и билетов не хватало. Стотысячные тиражи его сборников разлетались стремительно. В журналах он почти не печатался, прекрасно понимая, что литература в ее традиционном понимании – все-таки не совсем его среда. Его тексты рассчитаны главным образом на устное произнесение, на мгновенное восприятие, как песня. Тому есть объяснение: в силу самой своей биографии он оказался поэтом устной традиции, поэтом, лишенным зрения и чтения, воспринимающим слово на слух…
Именно эта вынужденная приверженность к устной традиции наложила свой отпечаток на его стихи, сделав их легко усвояемыми, но зачастую очень длинными, многословными: это приемы скорее ораторские, риторические, нежели чисто поэтические. Отсюда и длинноты, и морализаторство, и, кстати, сюжетность большинства асадовских баллад. Фольклору вообще присуща фабульность, он тяготеет к подвигу, к могучему героическому сюжету, к эпической фигуре в центре его: любовь, так уж до гроба, драка, так дотуда же».
… А каким, если не «эстрадным» считать, например такое популярное в 60-е годы стихотворение Асадова, как «Трусиха»?
Видно, распалясь от разговора,
Парень, между прочим, рассказал,
Как однажды в бурю ради спора
Он морской залив переплывал,
Как боролся с дьявольским теченьем,
Как швыряла молнии гроза.
И она смотрела с восхищеньем
В смелые, горячие глаза.
А потом, вздохнув, сказала тихо:
— Я бы там от страха умерла.
Знаешь, я ужасная трусиха,
Ни за что б в грозу не поплыла!
Подбородок пальцем ей приподнял
И поцеловал. Качался мост,
Ветер пел. И для нее сегодня
Мир был сплошь из музыки и звезд!
А когда, пройдя полоску света,
В тень акаций дремлющих вошли,
Два плечистых темных силуэта
Выросли вдруг как из-под земли.
А второй, пуская дым в усы,
Наблюдал, как, от волненья бурый,
Парень со спортивною фигурой
Стал спеша отстегивать часы.
Лунный диск, на млечную дорогу
Выбравшись, шагал наискосок
И смотрел задумчиво и строго
Сверху вниз на спящий городок,
4. Проблема умных дур
Почему так нередко любовь непрочна?
Несхожесть характеров? Чья-то узость?
Причин всех нельзя перечислить точно,
Но главное все же, пожалуй, трусость.
Неправда, что будто мы сами порою
Не ведаем качеств своей души.
Зачем нам лукавить перед собою,
В основе мы знаем и то и другое,
Когда мы плохи и когда хороши.
Если любовь уходит, какое найти решенье?
Можно прибегнуть к доводам, спорить и убеждать,
Можно пойти на просьбы и даже на униженья,
Можно грозить расплатой, пробуя запугать.
Можно вспомнить былое, каждую светлую малость,
И, с болью твердя, как горько в разлуке пройдут года,
Поколебать на время, может быть, вызвать жалость
И удержать на время. На время – не навсегда.
А можно, страха и боли даже не выдав взглядом,
Сказать: – Я люблю. Подумай. Радости не ломай.
– И если ответит отказом, не дрогнув, принять, как надо,
Окна и двери – настежь! – Я не держу. Прощай!
Конечно, ужасно трудно, мучась, держаться твердо.
И все-таки, чтоб себя же не презирать потом,
Если любовь уходит – хоть вой, но останься гордым.
Живи и будь человеком, а не ползи ужом!
Когда ты решишься в любви открыться
Однажды и навсегда,
Возможно, вначале она смутится
И сразу не скажет «Да».
И вряд ли всерьез что-то будет значить,
Когда на твои слова
Она вдруг потупится и заплачет
Иль даже сбежит сперва.
А впрочем, бывает и невезенье,
Когда прозвучит ответ
На фразы, полные восхищенья,
Сурово и горько: «Нет»».
И все-таки если не потеряться,
А снова идти вперед,
Если надеяться, добиваться,
Быть сильным и нежным, то, может статься,
Счастье еще придет!
Но если ничто ее не встревожит
И с милою простотой
Она тебе дружбу свою предложит,
Вот тут даже бог тебе не поможет,
Простись и ступай домой!