ашхен степановна микоян биография
Микоян Ашхен Степановна
Кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языкознания филологического факультета МГУ имени М.В.Ломоносова, руководитель Отделения теории и практики перевода.
Закончила романо-германское отделение филологического факультета (1971). Научный руководитель дипломной работы — С.Г. Тер-Минасова.
Работает на кафедре английского языка филологического факультета МГУ (в настоящее время — кафедра английского языкознания) с 1971.
Тема кандидатской диссертации — «Атрибутивное словосочетание как признак авторского стиля» (1977, научный руководитель — профессор С.Г. Тер-Минасова).
Сфера научных интересов: различные аспекты художественного перевода (в том числе проблемы лексических и контекстуальных соответствий, переводческих трансформаций и т.п.); перевод в свете межкультурной коммуникации.
Имеет более 30 публикаций, в том числе научные и научно-методические статьи, учебные пособия.
Ведет практические занятия по английскому языку, устному и письменному переводу (на английский язык); читает два курса лекций (для студентов ОТиПП): по страноведению Великобритании и по истории перевода и западноевропейских переводческих учений.
В 1992 году успешно (с наивысшим результатом — Grade A) сдала экзамены на получение Кембриджского сертификата высшего уровня (CPE — Certificate of Proficiency in English).
В 1999 году была награждена дипломом «Лучший филолог года» (за составление и публикацию англо-русского словаря «Религиозные сюжеты в живописи», издательство МГУ, 1999).
Имеет многолетний опыт работы в качестве устного и письменного переводчика, с большим количеством опубликованных (в том числе и за рубежом) переводов с русского на английский и с английского на русский язык.
С 1994 года — член EST(European Society for Translation Studies), неоднократно принимала участие в конгрессах EST(Прага 1995; Гранада 1998; Копенгаген 2001), а также в других международных конференциях и симпозиумах по проблемам перевода (Ковентри 1994, 1995; Мизано Адриатико (Италия) 1995; Дублин 1996; Любляна 1997; Лондон 2003; Ялта 2006) и по проблемам преподавания английского языка как иностранного (конференции IATEFL, Великобритания, и LATEUM, МГУ, Москва).
Список научных и учебно-методических трудов
Дизайн — Violeta Markosyan, верстка и оболочка — Александр Варламов, идея и реализация — Дарья Рабекина.
Крепость по имени Ашхен
Обаятельный приспособленец
Ашхен Лазаревна оставалась для многих женщиной-загадкой. Не было в ней ни обаяния и открытости Надежды Аллилуевой, ни амбициозности Полины Жемчужиной, ни бойкости Нины Хрущевой. Немногословная, буквально помешанная на быте, сдержанная, она всю себя посвятила мужу и детям.
Про Анастаса Микояна ходила злая поговорка: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». На самом деле Анастас Иванович ушел на пенсию в 1965 году в возрасте 70 лет, с поста председателя Президиума Верховного Совета СССР. Ушел по собственному желанию.
А Ашхен приходилась ему троюродной сестрой. Тихая девушка, на год младше Анастаса, собиралась работать учительницей. Она, как и Анастас, с молодости прониклась революционными идеями.
Как за каменной стеной
Ашхен Лазаревна обладала грустным чувством юмора. О своей тугоухости она говорила:
— Это и хорошо, что я часто многого не слышу.
Да уж, в то время многим хотелось не только оглохнуть, но и ослепнуть.
В теплое время года семья выезжала на государственную дачу в Зубалово на Рублевском шоссе. Здоровая и благополучная семья Анастаса Ивановича резко контрастировала со многими соседскими семьями. Дело в том, что состав соседей по элитарному поселку непрерывно менялся. Высокопоставленных мужей сажали и расстреливали, жен отправляли в лагеря, дети попадали в детские дома.
А многочисленные, дружные и уравновешенные Микояны оставались цитаделью в этом мире ужаса и хаоса.
Без пылинки и пятнышка
Те, кто помнят Ашхен Лазаревну, в первую очередь, отмечают ее фанатичную аккуратность. Главным ее врагом стала пыль. Жена наркома бесконечно протирала мебель. Для каждого из предметов интерьера у нее была специальная тряпка с вышитой на ней надписью «шкаф», или «сервант», или «комод».
Сегодня, наверное, можно сказать, что Ашхен страдала неврозом навязчивых состояний. По всей видимости, монотонной полировкой поверхностей она отвлекала себя от страхов и грустных мыслей.
Глажка и уборка пыли были ее главными домашними занятиями. Готовила прислуга. Питались в семье не изысканно: гречневая каша, котлеты, чай.
Днем Ашхен Лазаревна была занята наведением чистоты. А ночью она принималась за шитье: штопала мальчикам чулки и майки, чтобы к утру они оделись во все чистое. За этой работой она ждала мужа со службы. Как известно, Сталин обожал работать по ночам. И, понятное дело, все соратники должны были быть рядом. Анастас приходил домой в 4-5 утра, серый от усталости. Жена дожидалась его. Молча кормила, окружала какой-то незаметной теплотой, ни о чем не расспрашивала.
Ашхен в течение года ездила к своим детям в Среднюю Азию.
Эти события окончательно расшатали ее нервную систему. По натуре своей она была человеком беспокойным и пугливым. В разговоре с мужем она боялась обсуждать его коллег по работе в правительстве страны. Когда речь заходила о ком-то из них, супруги переходили на разработанную ими систему знаков. К примеру, когда разговор шел о Сталине, Ашхен крутила рукой у верхней губы, изображая усы. А очки, «сделанные» с помощью указательных и больших пальцев рук, имитировали Берию.
Когда жена умерла, Анастас Иванович был на Кубе: занимался урегулированием Карибского кризиса, спровоцированного размещением советских ракет на Острове свободы. Эта акция чуть не закончилась ядерным конфликтом между СССР и США.
Микояна многие осуждали за то, что он не присутствовал на похоронах супруги. Но вот как раз за это его порицать нельзя: угроза ядерной войны в тот момент была реальна. Он оплакал свою верную спутницу на другом полушарии.
Анастасу Ивановичу показали съемку похорон жены, когда он вернулся в Москву.
Государственный деятель пережил свою супругу на 16 лет.
Анастас Микоян: «Мы прожили с Ашхен более сорока лет, до конца ее жизни»
С женой Ашхен Лазаревной на борту парохода «Нормандия». Первый визит в США, 1936
Анастас Иванович Микоян родился 25 ноября 1895 года в деревне Санаин. В автобиографической книге «Так было» он пишет: «Первые мои воспоминания связаны с моей родной деревней Санаин, расположенной в одном из живописных уголков Армении».
Детство Анастаса Микояна прошло у стен древнего монастыря. «Недалеко от нашего дома находился древний Санаинский монастырь, основанный в X веке. Мы играли во дворе монастыря и иногда встречали жившего там монаха. Раз я увидел, что монах читал какую-то книгу. Я ею заинтересовался. Монаху это понравилось, и он начал учить меня грамоте. Через несколько месяцев я стал читать и писать по-армянски».
Так началось увлечение будущего выдающегося государственного деятеля чтением. Приезд в деревню епископа Тифлисской епархии изменил жизнь Микояна. У него появилась возможность учиться в Тифлисской армянской духовной семинарии, Нерсесяновском училище.
В Тифлисе Микоян и познакомился с Ашхен Туманян, которая впоследствии станет его супругой.
«Отец уговорил двоюродную сестру моей матери, тетю Вергинию Туманян, жившую в Тифлисе, взять меня к себе. Дети у тети Вергуш были хотя и моложе меня, но быстро со мной подружились. Я и представить, конечно, не мог, что старшая из них, Ашхен, много позже станет моей женой».
Ашхен Лазаревна Туманян, приходившаяся Анастасу Микояну троюродной сестрой, родилась в 1896 году в Тифлисе в семье мелкого чиновника. Окончила она Тифлисскую армянскую женскую среднюю школу.
Ашхен Микоян и ее сыновья
#1 
Avakovich
AvakovichПо каналу НТВ прошла передача посвященная Ашхен Микоян.
36 лет Ашхен Микоян была кремлевской женой. Дольше, чем кто бы то ни был. Она знала Крупскую, общалась с Аллилуевой и имела свое мнение о ее гибели, сочувствовала сосланной Полине Молотовой, обменивалась рецептами с Марией Буденной, встречалась с Ворошиловой у портнихи… Анастас и Ашхен Микоян были эталоном советской счастливой семьи. Он работал на благо советской державы, она — трудилась по дому, создавая ему уют и воспитывая многочисленных детей — будущих строителей коммунизма. Ашхен родилась и выросла в Тбилиси в семье мелкого чиновника, а Анастас — в деревенской семье плотника. Он был умен не по годам и на это обратил внимание местный священник, который и направил мальчика в семинарию. Можно сказать, что именно с учебы началось победное восхождение Микояна на политическую гору, вершину которой он покорил еще при Ленине и не покидал ее вплоть до брежневских времен. «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича» — говорили в народе о главном хозяйственнике Страны Советов. Но еще более хозяйственной оказалась Ашхен. Мало кто знает, что ее стаж в коммунистической партии шел еще с дореволюционных времен.Но выйдя замуж, она отказалась от мыслей о политике и полностью посвятила себя семье: ее «генеральной линией» стали дети, а главной войной — война с пылью. Он хлопотал по стране, она — по дому, и эти хлопоты были смыслом их жизней, их идеологией и политикой. Ашхен умерла скоропостижно. Сидела, наклонилась за чем-то и упала. Когда к ней подбежали, она была уже мертва. А Анастас в это время пытался спасти мир от ядерного конфликта. Это был знаменитый Карибский кризис, Микоян вел переговоры на Кубе. Когда ему сообщили о смерти жены, он сделал свой выбор: на похороны в Москву не поехал и, уговорив Кастро, спас мир от Третьей мировой войны. Каждый остался верен тому, чему служил
Ашхен могла оставить замечательные мемуары. Но она не оставила ни каких воспоминаний. Правду она сказать не могла, а врать не хотела.
Перед смертью она перечитала книгу «Мадам Бовари»…
#2 Avakovich
Дети Кремля» (Лариса Васильева)
Персонажи одной из книг сатирика Фазиля Искандера разговаривают о том, почему Анастас Микоян в какой-то трудный момент не помог Армении.
— А он своими сыновьями занят.
Один из этих сыновей, Вано Анастасович, как прочел это — слышать не хочет про писателя Искандера, хотя прежде любил.
— Меня резануло! Что он знает о Микояне и его сыновьях?
В самом деле, что известно о пятерке кремлевских мальчиков, для которых Кремль то же самое, что для всех остальных детей мира двор дома, где они знают каждую выбоину под пятой? И почему я лишь теперь в новом издании заговорила о сыновьях Микояна? Да потому, что ожидала от троих — Степана, Вано, Серго — их собственных книг или хотя бы общей книги о себе и семье. Не дождавшись, пошла на поиски.
Явственно представляю себе картину: грузно-внушительный правительственный черный автомобиль неуверенно и стеснительно тормозит за углом школьного здания и на его обычно самодостаточной «физиономии» страх — как бы кто не заметил, что он подвозит детей в школу. Дверь открывается, и… «мы, вся пятерня микоянчиков, бежим на занятия», — вспоминает Вано Анастасович.
С сыновьями Микояна всегда была путаница. Никто из мало знающих эту семью, но что-то где-то слышавших, не мог точно сказать, сколько их у Анастаса Ивановича и кем кто из них стал. Чтобы прояснить путаницу, перечисляю по порядку.
Степан, 1922 года рождения, летчик-испытатель. Ушел на фронт добровольцем, был сбит в бою, ранен. Заслуженный летчик Советского Союза, генерал-лейтенант. Живет в Москве. Работает в г. Жуковском.
Владимир, 1924 года рождения, летчик-истребитель. Ушел на фронт добровольцем. За три месяца до фронта работал в авиаинспекции, облетал самолеты и наши, и «мессершмиты». В 1942 году был сбит в бою и пропал без вести.
Вано, 1929 года рождения, авиаконструктор, сорок шесть лет работает в КБ имени Микояна, в последние годы — заместитель главного конструктора.
Серго, 1931 года рождения, окончил институт международных отношений, специалист по странам Латинской Америки.
Этот список требует некоторых подробностей. В кремлевских семьях, особенно кавказского происхождения, в 20-х годах с особым уважением относились к памяти двадцати шести бакинских комиссаров, расстрелянных англичанами в 1918 году в песчаной степи Туркменистана. В знаменитой «Балладе о двадцати шести» Сергея Есенина есть строки:
Слышишь, как говорит
Вбита красная наша
Имена бакинских комиссаров ожили в семье Анастаса Микояна в именах его троих сыновей.
Степан — назван в честь Степана Шаумяна.
Алексей — в честь Джапаридзе, которого все называли Алешей.
Вано — в честь Ивана Фиолетова, которого на Кавказе называли Вано.
Серго — назван в честь Серго Орджоникидзе, тоже одного из бакинских комиссаров, но не попавшего под выстрелы 1918 года, а пустившего себе пулю в лоб спустя почти двадцать лет.
Владимир Микоян был назван в честь Ленина.
Обращает на себя внимание одна деталь: Вано Микоян работает в КБ имени Микояна. Своего имени или отца? Ни то, ни другое.
— КБ было создано Артемом Ивановичем Микояном, родным братом нашего отца. Так как отец почти не бывал дома, нас воспитывали мама, дядя Артем и дядя Гайк Туманян, родной брат мамы, разведчик, работавший с Зорге и прошедший сталинские лагеря. Они втроем строили нашу семью. Я с детства что-то всегда изобретал, и меня тянуло к дяде, — говорит Вано Анастасович. — У брата Алеши были командирские навыки, он командовал мной, потому что больше было некем. Мы ссорились, я прятался от него в уборную, он быстро остывал, и ссора сходила на нет.
Братья Микояны Степан и Вано, вспоминая своего погибшего брата Владимира, рассказывают, что он готовился к отправке на передовую, а его все не отправляли. Поинтересовался — почему? Объяснили: не включили в список полка, потому что он — сын Микояна. Владимир пришел домой и сказал отцу:
— Я проклинаю свою фамилию!
Отец взглянул исподлобья:
После того как Владимир пропал без вести и не осталось никакой надежды, на фронт добровольцем из девятого класса ушел еще один летчик — Алексей Микоян. На фюзеляже своего самолета он крупно вывел буквы: ВЛТ, что означало: Володя, Леня, Тима. Он мстил за брата Владимира и его погибших друзей — Леонида Хрущева и Тимура Фрунзе.
Пять пальцев разжатой руки. Пять жизней, рожденных одной семьей. Пятеро оперившихся птенцов вылетели из кремлевского гнезда в небо. И хоть младший, Серго, избрал себе другую профессию, но и он — в небо — Латинской Америки обычно достигают на самолете. Наверно, родись Серго чуть раньше, и он стал бы летчиком, но в конце сороковых, когда война исчерпала страсть молодежи летать, а явление союзников и заграничные фильмы поворотили взоры молодежи к Западу, возникла новая мода — институт международных отношений. С небольшими поправками — мода эта жива по сей день.
— Микояновская фамилия ничем себя не опозорила, — говорит Вано Анастасович, сердясь на фразу из произведения Искандера.
Однако в сороковых случилось событие, которое дало право обществу считать, что именно Вано и Серго Микояны опозорили имя своего отца.
Рассказывая об Ашхен Микоян в книге «Кремлевские жены», я коснулась странной истории, которой дала бы название:
Драма на Каменном мосту
— В нашем классе, — вспоминает Вано Микоян, — учился Володя Шахурин, сын наркома авиационной промышленности. Он был вообще какой-то сдвинутый. В эвакуации в Куйбышеве этот мальчик куда-то вдруг пропал, он увел с собой девочку, и их долго не могли найти. Потом, когда в нашем классе появилась Нина Уманская, Володя влюбился в нее. Он узнал, что она уезжает с родителями в Мексику, куда ее отец был назначен послом, и сказал: «Я ее туда не пущу».
Никто не обратил внимания на эти слова.
Володя Шахурин, как и другие, обменивался разными трофеями. У него была книжка Гитлера «Моя борьба», и он писал программу захвата власти, распределив роли в своем правительстве: меня назначил министром авиации, моего младшего брата Серго — министром пропаганды. Ни я, ни Серго про это ничего не знали. Это была, конечно, игра Володи с самим собой, но на нее, при определенных условиях, можно было посмотреть серьезно.
Сначала взяли меня. Охранник на даче в Зубалове позвал меня якобы ловить рыбу, но я вижу — везут в сторону Москвы. Спрашиваю: «Куда?», отвечает: «Нужно кое-что узнать по делу Шахурина». Через десять дней взяли Серго. Всего арестовали 26 человек. Вел следствие Лев Шейнин. Мне было 15 лет. Полгода сидели в Лубянской тюрьме парни из нашего класса: Хрулев, Хмельницкий, другие (в основном дети крупных начальников. — Л.В.). У меня был сокамерник — подсадная утка. Как я это понял? Он все знал. 5 июля 1943 года наши войска взяли Белгород и Орел. По этому случаю в Москве был салют. Я услышал грохот, подумал: «Москву бомбят», а мой «утка» все объяснил.
Там, в камере, я много читал. Ни до, ни после тюрьмы не читал так много. На Лубянке была замечательная библиотека, наверное, реквизированная у буржуазии после революции. Книги развозили по камерам на тележках. Кормили нормально: так как дома у нас всегда была простая пища, я не почувствовал разницы.
Наконец, мне дают бумагу: «Распишись, что ты активист фашистской молодежной организации». Отвечаю: «Я этого не подпишу».
Выводят из камеры, приводят в большое помещение. За столом сидит Кобулов, помощник Берия, я его знаю, другие. Тут же мой брат Серго, Хрулев, Хмельницкий — все двадцать шесть. Вижу маму с вещами. Слышу — приговаривают к году высылки. Опять требуют подписать обвинительное заключение. Опять отказываюсь. «Пойдешь обратно в камеру. Сгниешь в лагерях, если не подпишешь».
Мама уговаривает подписать. Выходим. Я вижу, стоит отцовская машина. Говорю: «Прощай, тюрьма лубянская!» Мама в страхе: «Тсс!»
Нас с Серго отвезли в Зубалово, а потом отправили в ссылку в Сталинабад. С нами поехала туда наша домработница тетя Даша.
Когда я пришел в Сталинабаде в СМЕРШ, чтобы зарегистрироваться, начальник СМЕРШа сказал: «Иди и никому не говори, что ты высланный».
Мать навестила нас летом 1944 года. Она подружилась с женой таджикского Председателя Совета Министров. Их звали почти одинаково: маму — Ашхен, ту женщину — Ойшехон. Я в то время уже учился на механика. Кормили нас плохо. Мама привезла сапоги, мне разрешали надевать их только в увольнительную, чтобы не выделяться. В сорок пятом мы с Серго вернулись…
Пятеро кремлевских сыновей Микояна — чем не предел мечтаний для кремлевских дочек? Однако ни один из них не вступил в «династический брак».
Владимир погиб, не успев жениться.
Степан женился на падчерице полярника Шевелева, интеллигентной и умной девушке Элеоноре. Она лихо водила «Опель» отчима, была прекрасной музыкантшей, рисовала. У Степана и Элеоноры ныне трое взрослых детей. И внуки.
Алексей — любимец матери, самый шумный из сыновей, единственный, к радости отца, женился на армянке по имени Нами. У них родились сын Стас и дочка Нина. Позднее Алексей и Нами разошлись, к большому неудовольствию родителей, которые взяли сторону невестки. Нами осталась в семье, ее дети воспитывались у Анастаса Ивановича и Ашхен Лазаревны.
Вано Микоян, как и его старший брат, полюбил русскую девушку, Зинаиду Никитину, балерину из ансамбля Игоря Моисеева. Пришел к отцу: «Папа, я хочу жениться». — «Подожди неделю, я дам ответ».
Через неделю радостная Ашхен Лазаревна вызвала к себе Зинаиду: «Все в порядке. Можете жениться».
Оказывается, Зинаиду проверяла Лубянка. Девушка входила в кремлевскую семью, где были секретные бумаги, и мало ли что…
Зинаида Никитина не могла похвалиться кремлевской знатностью — она происходила из рабочей семьи, из барака, но Микоянов-старших это не смущало. Она, единственная из невесток, прожила в кремлевской квартире вместе со свекровью не один год и вспоминает:
— Ашхен Лазаревна встретила меня очень хорошо, но, видя, как много я бываю на гастролях, стала переживать и беспокоиться. А бабушка, мама Ашхен Лазаревны, сначала говорила: «Пусть уйдет из ансамбля». Но Вано сводил ее на наш концерт, и она сказала мне: «Я горжусь тобой». Анастас Иванович тоже гордился, всем говорил: «Вот она, моя невестка». Правда, ему не нравилось, что я уезжаю на гастроли, мало бываю дома: «Дети твои — не проблема, дети вырастут. А вот если ты однажды вернешься с гастролей и увидишь, что твой муж ушел к другой? Увольняйся с работы, я буду платить тебе за твоих детей».
Самый младший из сыновей Микояна, Серго, в 1950 году собрался жениться на Алле, дочери Александра Кузнецова, первого секретаря обкома КПСС Ленинграда. Вот была бы возможность появиться в семье Микояна династическому кремлевскому браку, если бы именно в это время не началась кампания против Кузнецова.
— У Сталина было два пугала: украинский национализм и ленинградская оппозиция, — говорит Степан Микоян. — Кузнецова сняли с работы, отправили в Перхушково под Москвой на учебу — это было по тем временам грозным знаком. Каганович звонил отцу: «Ты сошел с ума! Как ты допускаешь эту свадьбу?» Отец ответил: «Пусть дети сами решают».
Свадьба состоялась на даче в Зубалове. Отец Аллы по настоянию нашего отца приехал из Перхушкова всего на час, боясь навлечь беду на Микояна. Когда Кузнецова расстреляли, наши отец и мать стали заботиться о его детях.
Алла умерла 6 ноября 1957 года после тяжелой болезни. Отец наш на похоронах плакал. Мама была в депрессии, и это спасло ее от активного горя.
В любой такой большой семье, как семья Микоянов, много всегда бывает разного, сложного и тревожного, однако Анастас и Ашхен вдвоем создали целый большой род и позаботились о том, чтобы в одном их потомки были уверены: «Микоян — фамилия, которая ничем себя не опозорила».
Разумеется, найдутся историки, способные доказывать обратное, исходя из документов, которыми я не располагаю, и оценивая создателя пищевой промышленности СССР по законам совсем не его времени, и они по-своему будут правы, как правы по-своему сыновья Анастаса Микояна, сердясь на писателя Искандера, сказавшего, мол, их отец не помог Армении, потому что своими сыновьями занят.
Что ж тут было бы плохого, будь он в самом деле занят? К сожалению, Анастасу Микояну не хватало времени на свою великолепную пятерню. А может, и не к сожалению: не всегда слишком пристальное отцовское внимание полезно детям. Вернее сказать — не всем полезно оно. Как и материнская ласка — должна непременно быть к месту. Ни школы, ни университеты не учат людей правилам материнства и отцовства, и мы, не всегда удачно, действуем по наитию.
Их было слишком много, чтобы казаться незаметными. Кремль был их домом. Вано Анастасович помнит, как в Тайницком саду Кремля жила лиса. Он, мальчик, видел ее, боялся, а Бухарин уговаривал его не трусить.
Микоянчики были в прямом смысле детьми Кремля, просыпались под натуральный бой курантов, и, поди, Сталин гладил их по головкам.
— С рождения живя в Кремле, я никогда не видел Сталина. Несколько раз мог бы увидеть. Иду домой, поворачиваю к зданию, где мы жили, и вдруг охранник загоняет меня в подъезд, — рассказывает Вано Анастасович. — В подъезде стоит офицер. Молчит. Я, конечно, понимаю, что сейчас через двор пойдет Сталин. Проходит, и последний из его охранников выпускает меня.
Чего только не случалось в треугольнике Московского Кремля за все века его существования. Если бы камни могли говорить, а пятеро микоянчиков могли услышать, то они узнали бы о детстве Дмитрия Донского, об играх Ивана III, о тайнах Ивана IV, о подлинном происхождении Лжедмитрия и о страхах мальчика, когда, стоя на Красном крыльце, он видел, как стрельцы убивают его родственников.
Да что там далекое прошлое, когда уже на памяти у мальчиков кроваво-расстрельные драмы родителей их друзей.
И они, все пятеро, искренние и чистые, готовые на подвиги во имя родины, каждую минуту должны чего-то бояться, с кем-то не общаться, должны верить, что вчерашние друзья их родителей на самом деле шпионы и враги народа.
А Кремль стоит невозмутимо-прекрасный, могучая крепость, не способная защитить своих случайных жителей ни от Лубянки, ни от ссылки, ни от какой другой беды. А в тридцати шагах от квартиры, где готовится еда и делаются уроки, с утра до глубокой ночи работает их отец, который может позволить лишь редкие минуты перерыва, зная, что всегда должен быть готов принести любого в жертву войне или сталинской кампании борьбы с «проклятой кастой».
Умер Степан Микоян. ФОТО. ВИДЕО
В возрасте 94 лет скончался знаменитый советский летчик-испытатель, Герой Советского Союза Степан Анастасович Микоян.
24 марта в Москве на 95 году жизни скончался легендарный советский лётчик-испытатель, Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации в отставке Степан Анастасович Микоян.
Об этом сообщила пресс-служба корпорации «МиГ».
Степан Микоян 23 года испытывал самолеты марки «МиГ». За проведение государственных испытаний МиГ-25 в 1975 году он был удостоен звания Героя Советского Союза. После 1978 года работал в московском НПО «Молния». Как заместитель главного конструктора московского НПО «Молния», он был одним из тех, кто отвечал за полет космического корабля «Буран».
Летчик-испытатель Степан Микоян
Степан Анастасович Микоян (арм. Ստեփան Միկոյան) родился 12 июля 1922 года в Тифлисе (ныне Тбилиси).
Вместе со своим другом Тимуром Фрунзе в августе 1940 года поступил в Качинскую военную авиационную школу пилотов в Крыму.
Окончил училище 3 сентября 1941 года в городе Красный Кут Саратовской области, куда эвакуировали училище.
В том же 1941 году он переучился на истребитель Як-1 и в декабре был направлен в истребительный авиаполк, оборонявший Москву.
16 января 1942 года Микоян был сбит по ошибке советским лётчиком М. А. Родионовым. Степану Анастасовичу удалось посадить горящую машину, после этого он попал в медсанбат с ожогом 3-й степени рук, лица и левой ноги и коленного сустава правой ноги. Через полгода получил назначение под Сталинград, а затем на Северо-Западный фронт.
К октябрю 1942 года выполнил 14 боевых вылетов. Провёл 3 воздушных боя, в составе группы сбил 6 самолётов противника. В ноябре 1942 года капитан Микоян награжден орденом Красного Знамени за 14 боевых вылетов декабре 1941 года-январе 1942 года,3 воздушных боя и 6 сбитых самолетов противника в группе.
Член ВКП(б) (КПСС) с 1943 года.
Степан Микоян в молодости
В августе 1944 года командир звена 12-го гвардейского истребительного авиаполка гвардии капитан Степан Микоян награжден орденом Красной Звезды за выполнение 7 самолетовылетов на сопровождение особо важных вылетов и литерных поездов Новикова, Жукова, Воронова, Мерецкого, Попова.
Войну командир звена истребительного полка капитан Степан Анастасович Микоян закончил с двумя боевыми орденами.
В течение 23 лет испытывал боевые самолёты истребительных ОКБ Микояна, Сухого и Яковлева, получил звание «Заслуженный лётчик-испытатель СССР», 3 апреля 1975 года за проведение государственных испытаний МиГ-25 стал Героем Советского Союза.
Стал первым заместителем начальника НИИ ВВС. Он освоил 102 типа летательных аппаратов и налетал около 3,5 тысяч часов. С апреля 1978 года Степан Анастасович — заместитель главного конструктора московского НПО «Молния» по лётным испытаниям.
В космическом полёте «Бурана» отвечал за управление кораблём на участке снижения и посадки.
Имеет многочисленные звания и награды: Герой Советского Союза (1975); орден Ленина (1975); орден Красного Знамени (1942); орден Отечественной войны I степени; четыре ордена Красной Звезды (22.8.1944, 30.12.1956, 29.04.1957, 24.11.1966); медали «За оборону Москвы» и «За оборону Сталинграда»; Почётный член Общества лётчиков-испытателей; Почётный гражданин города Ахтубинск Астраханской области (2010); Заслуженный лётчик-испытатель СССР (1964).
Образ Степана Микояна неоднократно отображен в отечественном кино: «Битва за Москву» (1985), «Смысл жизни» (1987), «Сталинград» (1989), «Старик и небо» (2007).
Умер 24 марта 2017 года в Москве в возрасте 94 лет.
семья Степана Микояна:
Супруга — Микоян (Лозовская) Элеонора Петровна (1922 г.р.), журналист, филолог, дочь лётчика-испытателя Петра Ивановича Лозовского, погибшего в 1932 году. Поженились в июне 1945 года. У них родилось трое детей.
Сын — Микоян Владимир Степанович (род. 1946), биофизик.
Дочь — Микоян Ашхен Степановна (род. 1949), филолог.
Сын — Микоян Александр Степанович (род. 1952), музыкант, автогонщик.
Внуки: Александр (род. 1972), математик; Юлия (род. 1972), историк; Дмитрий (род. 1976), экономист; Кирилл (род. 1995); Антон (род. 1996).