астафьев жизнь трезора fb2
*** MOROZILKA ***
Меню навигации
Пользовательские ссылки
Информация о пользователе
Сообщений 1 страница 20 из 20
Поделиться119-12-2009 16:19:08
Жизнь Трезора ( Виктор Астафьев)
картинку взял их журнала, в котором прочитал этот рассказ..
Автор картинки: Андрей Асеев
Скушав угощение, Трезор или засыпал возле дверцы топившейся печки, или
снова выбредал на улицу, потягивался, широко, со сладким воем открывая
пасть, и отправлялся заедаться на брата Мухтара.
Раскатятся, разойдутся на стороны братья, оближутся, отдышатся и снова
«Р-р-р, рр-ра, ррр. «.
Схватки чаще всего случались зимой, от скуки, должно быть. Надравшись
до изнеможения, до полной потери сил, кобели надолго успокаивались и, если
встречались, воротили друг от друга морды, издали предупредительно рыча:
«Ну, погоди, гад! Погоди. «
Летом Трезор совсем ни с кем не дрался. Он был совершенно поглощен
заботами о сладком пропитании, которое научился вымогать у приезжих из
города ребятишек, сердобольных тетенек. В то время когда брат его Мухтар
плавал по реке следом за лодкой хозяина, шастал по берегу, кого-то отыскивая
или раскапывая, караулил, и строго караулил, нехитрое имущество рыбаков,
Трезор, начиная с крайней избы, обходил деревушку. Он садился против ворот
или перед открытым окном и ждал, когда ему дадут сахарку или какое другое
лакомство. Если долго не давали, Трезор напоминал о себе лаем и в конце
концов получал чего хотел. Неторопливо хрустя сахаром, Трезор облизывался и
совал здоровенную свою лапу благодетелю либо ложился возле ворот и какое-то
время «сторожил» добродетельных людей, двор их и хозяйство.
Ближе к осени Трезор скучнел: городской народ разъезжался из деревушки,
и каждую семью он провожал до автобусной остановки. Опустив голову, повесив
хвост, плелся пес по дороге, со вздохом ложился в тенек: «Что поделаешь?
Отпуск есть отпуск. Но помните, люди, у вас здесь остался верный и надежный
друг».
Стоило, однако, автобусу удалиться за мосток, переброшенный через
речку, исчезнуть за островком ельника, как Трезор завинчивал кренделем
хвост, ставил уши топориком и с бодрым лаем возвращался в деревушку:
«Протурил я, протурил этих дачников! Наповадились, понимаешь. Одно от них
беспокойство. «
Как-то раз уписывал он кость, скрежеща зубами, а с тополей на него
смотрели жадные вороны, время от времени мешковато переступая и
переговариваясь: «Это что же такое?! Жрет и жрет! Ни стыда, ни совести!
Оставил бы хоть маленько. «
Старая ворона ходила-ходила вокруг песьего хвоста, да ка-ак схватит его
клювом, да ка-ак дернет! Пес не выдержал, вскочил и с лаем бросился на
ворону. Шерсть дыбом, глаза яростно сверкают.
В это время семейка воронья и ограбила пса, схватив кость, и, то роняя
ее, то снова подхватывая, вороны несли поживу Трезора за деревню, в огороды,
и закаркали там, закружились, деля добычу.
Трезор побежал по деревне, распугивая ворон и сорок, надеясь, что
где-нибудь да отломится ему кость, а может, и мяска кусочек.
Непонятное начало твориться и с Трезором. Он тоже разом постарел,
закручинился, перестал принимать лакомства, гавкать, провожать хозяйку в
магазин. Потом взял и совсем ушел из села верст за пять от своего дома, стал
жить на скотоферме, спать на соломе, неизвестно чем питаться.
Хозяйка не раз бывала в соседнем селе, звала Трезора с собой. Он
хвостом вилял извинительно, даже провожал ее за околицу, но на всполье
присаживался, отставал.
— Трезор! Трезор! Пойдем, миленький. Пойдем домой! Пойдем!
Кобель в ответ сипло, старчески, безнадежно и горько взлаивал, словно
бы говорил: «Не могу! Уйти не могу. Простите. «
Может, за тем селом, за той фермой Мухтар зарыт? Может, повернулось
что-то в разуме Трезора? Поди теперь узнай!
А без собаки как-то тоскливо стало, деревушка вроде бы живую душу
утратила, притихла, сделалась совсем сиротой.
Астафьев жизнь трезора fb2
Виктор Астафьев родился 1 мая 1924 года в селе Овсянка, недалеко от Красноярска, в семье Лидии Ильиничны Потылициной и Петра Павловича Астафьева. Он был третьим ребёнком в семье, однако две его старшие сестры умерли в младенчестве. Через несколько лет после рождения сына Пётр Астафьев попадает в тюрьму с формулировкой «вредительство». Во время очередной поездки Лидии к мужу лодка, в которой среди прочих плыла она, перевернулась. Лидия Потылицина, упав в воду, зацепилась косой за сплавную бону и утонула. Её тело нашли лишь через несколько дней. Виктору тогда было семь лет. После смерти матери Виктор жил у её родителей — Екатерины Петровны и Ильи Евграфовича Потылициных. О детстве, проведённом с бабушкой Катериной Петровной и оставившим в душе писателя светлые воспоминания, Виктор Астафьев рассказал в первой части автобиографии «Последний поклон».
Выйдя из заключения, отец будущего писателя женился во второй раз. Решив податься за «северной дикой деньгой», Пётр Астафьев с женой и двумя сыновьями — Виктором и новорождённым Николаем — отправляется в Игарку, куда выслали раскулаченную семью его отца — Павла Астафьева. Летом следующего года отец Виктора заключил договор с игарским рыбзаводом и взял сына на промысловую рыбалку в местечко между посёлками Карасино и Полоем. После окончания путины, возвратившись в Игарку, Пётр Астафьев попал в больницу. Брошенный мачехой и родными, Виктор оказался на улице. Несколько месяцев он жил в заброшенном здании парикмахерской, однако после серьёзного инцидента в школе получил направление в детский дом.
В 1942 году ушёл добровольцем на фронт. Военному делу обучался в школе пехоты в Новосибирске. Весной 1943 года был направлен в действующую армию. Был шофёром, артразведчиком, связистом. До конца войны Виктор Астафьев оставался простым солдатом. В 1944 году в Польше был контужен.
В 1945 году Астафьев женился на фронтовой медсестре Марии Семёновне Корякиной. После демобилизации в 1945 году они уехал на Урал, в город Чусовой, Пермская область.
У них было трое детей: дочери Лидия (родилась и умерла в 1947 году) и Ирина (1948—1987) и сын Андрей (род. в 1950 году).
В Чусовом Астафьев работал слесарем, подсобным рабочим, учителем, дежурным по вокзалу, кладовщиком. В 1951 году в газете «Чусовской рабочий» опубликован первый рассказ Астафьева «Гражданский человек». С 1951 года работал в редакции этой газеты, писал репортажи, статьи, рассказы. Первая его книга «До будущей весны» вышла в Перми в 1953 году.
В 1958 году Астафьев был принят в Союз писателей СССР. В 1959—1961 годах учился на Высших литературных курсах в Москве.
С 1989 года по 1991 год Астафьев был Народным депутатом СССР. В 1993 году подписал «Письмо 42-х».
Скончался 29 ноября 2001 года в Красноярске. Согласно завещанию Астафьев был похоронен в родном селе Овсянка Красноярского края. 29 ноября 2002 года в селе Овсянка был открыт мемориальный дом-музей Астафьева. 30 ноября 2006 года в городе Красноярск был установлен памятник Астафьеву.
Рассказы о собаках
Скушав угощение, Трезор или засыпал возле дверцы топившейся печки, или снова выбредал на улицу, потягивался, широко, со сладким воем открывая пасть, и отправлялся заедаться на брата Мухтара.
Раскатятся, разойдутся на стороны братья, оближутся, отдышатся и снова: «Р-р-р, ррр-ра, ррр. «
Схватки чаще всего случались зимой, от скуки, должно быть. Надравшись до изнеможения, до полной потери сил, кобели надолго успокаивались и, если встречались, воротили друг от друга морды, издали предупредительно рыча: «Ну, погоди, гад! Погоди. «
Летом Трезор совсем ни с кем не дрался. Он был совершенно поглощен заботами о сладком пропитании, которое научился вымогать у приезжих из города ребятишек, сердобольных тетенек. В то время, когда брат его Мухтар плавал по реке следом за лодкой хозяина, шастал по берегу, кого-то отыскивая или раскапывая, караулил, и строго караулил, нехитрое имущество рыбаков, Трезор, начиная с крайней избы, обходил деревушку. Он садился против ворот или перед открытым окном и ждал, когда ему дадут сахарку или какое другое лакомство. Если долго не давали, Трезор напоминал о себе лаем и в конце концов получал чего хотел. Неторопливо хрустая сахаром, Трезор облизывался и совал здоровенную свою лапу благодетелю либо ложился возле ворот и какое-то время «сторожил» добродетельных людей, двор их и хозяйство.
Ближе к осени Трезор скучнел: городской народ разъезжался из деревушки, и каждую семью он провожал до автобусной остановки. Опустив голову, повесив хвост, плелся пес до дороги, со вздохом ложился в тенек: «Что поделаешь? Отпуск есть отпуск. Но помните, люди, у вас здесь остался верный и надежный друг».
Стоило, однако, автобусу удалиться за мосток, переброшенный через речку, исчезнуть за островком ельника, как Трезор завинчивал кренделем хвост, ставил уши топориком и с бодрым лаем возвращался в деревушку: «Протурил я, протурил этих дачников! Наповадились, понимаешь. Одно от них беспокойство. «
Как-то раз уписывал он кость, скрежеща зубами, а с тополей на него смотрели жадные вороны, время от времени мешковато переступая и переговариваясь: «Это что же такое?! Жрет и жрет! Ни стыда, ни совести! Оставил бы хоть маленько. «
Старая ворона ходила-ходила вокруг песьего хвоста, да ка-ак схватит его клювом, да ка-ак дернет! Пес не выдержал, вскочил и с лаем бросился на ворону. Шерсть дыбом, глаза яростно сверкают.
В это время семейка воронья и ограбила пса, схватив кость, и, то роняя ее, то снова подхватывая, вороны несли поживу Трезора за деревню, в огороды, и закаркали там, закружились, деля добычу.
Трезор побежал по деревне, распугивая ворон и сорок, надеясь, что где-нибудь да отломится ему кость, а может, и мяса кусочек.
Непонятное начало твориться и с Трезором. Он тоже разом постарел, закручинился, перестал принимать лакомства, гавкать, провожать хозяйку в магазин. Потом взял и совсем ушел из села верст за пять от своего дома, стал жить на скотоферме, спать на соломе, неизвестно чем питаться.
Хозяйка не раз бывала в соседнем селе, звала Трезора с собой. Он хвостом вилял извинительно, даже провожал ее за околицу, но на всполье присаживался, отставал.
— Трезор! Трезор! Пойдем, миленький. Пойдем домой!
Кобель в ответ сипло, старчески, безнадежно и горько взлаивал, словно бы говорил: «Не могу! Уйти не могу. Простите. «
Может, за тем селом, за той фермой Мухтар зарыт? Может, повернулось что-то в разуме Трезора? Поди узнай!
А без собаки тоскливо стало, деревушка вроде бы живую душу утратила, притихла, сделалась совсем сиротой.
Астафьев Виктор Петрович
Астафьев Виктор Петрович
Если ты видел войну своими глазами, то, скорее всего, однажды тебе захочется забыть тот ужас, через который пришлось пройти тебе и многим другим. Но тебе же захочется рассказать о случившемся людям.
Астафьев Виктор Петрович
Жизнь на селе никогда не была легкой. В любые времена сельские жители должны были тяжело трудиться, чтобы обеспечить себя. Особенно тяжело им было в годы войны, ведь именно тогда все проблемы.
Астафьев Виктор Петрович
Высоко ценится умение рассказать о природе и людях с любовью, нарисовать яркие картины в душевном произведении. Но ещё более ценно умение передать читателю тёплые чувства, и писателю Виктору Астафьеву.
Астафьев Виктор Петрович
Каждый человек несет ответственность за все, что совершает. Это знают все, но не все помнят об этом в тот момент, когда делают что-то не очень хорошее. Одной из тем повести Виктора Петровича Астафьева.
Астафьев Виктор Петрович
Астафьев Виктор Петрович
Оказавшись в трудной и опасной ситуации, когда нужно думать о выживании, самое главное не раскиснуть, не сдаться. Это не время для жалости к себе, хотя именно так хочется поступить вначале. Можно.
Астафьев Виктор Петрович
В очередной том серии «Проза века» вошла лирическая повесть в рассказах известного российского писателя В.Астафьева «Последний поклон». В ней писатель воссоздает жизнь своего народа на протяжении.
Астафьев Виктор Петрович
Великая книга о Великой войне, написанная очевидцем и участником. Только 55 лет спустя, в пору подведения жизненных итогов, замечательный писатель Виктор Астафьев смог до конца освободиться от.
Астафьев Виктор Петрович
Произведения В. П. Астафьева (1924—2001) наполнены тревогой за судьбу родной страны, переживающей период «всяческих преобразований и великих строек, исказивших лик святой Руси, превративших ее в.
Астафьев Виктор Петрович
Астафьев Виктор Петрович
Творчество Виктора Астафьева в равной мере относится к двум направлениям отечественной литературы. Это и произведения о войне — «окопная правда», принятая в штыки официальной критикой, — и.
Астафьев Виктор Петрович
Стриженок жил в норке вместе с матерью и другими птенцами. Отца его убили из рогатки, мать одна вскармливала свой выводок. В один из дней мать-стрижиху унёс в когтях сокол. Её птенцы остались одни в.
Астафьев Виктор Петрович
Юрий Нагибин, Фазиль Искандер, Никонов Николай Григорьевич, Юрий Сотник, Горышин Глеб Александрович, Валентин Распутин, Виктор Астафьев и др.
Рассказы Ю. Нагибина, В. Распутина, Ф. Искандера, Ю. Сотника и др. раскрывают мир школы. Повествуют о школьных буднях, об учителях — городских и сельских, молодых и старых, опытных, об их.
Астафьев Виктор Петрович
Повесть лауреата Государственной премии РСФСР о тяжелом довоенном детстве детдомовских ребят.
Астафьев Виктор Петрович
Астафьев Виктор Петрович
…Стремление представить избранные рассказы, написанные на сибирском материале русскими советскими прозаиками за последние десять-пятнадцать лет, и породило замысел этой книги, призванной не только.
Астафьев Виктор Петрович
Роман Виктора Астафьева «Прокляты и убиты» — одно из самых драматичных, трагических и правдивых произведений о солдатах Великой Отечественной войны. Эта книга будет им вечным памятником.
Астафьев Виктор Петрович
Виктор Астафьев, Петр Краснов, Аношкин Михаил Петрович, Николай Воронов, Иван Уханов, Валеев Рустам Шавлиевич, Мелешин Станислав и др.
Скачать все книги автора Виктор Петрович Астафьев
Виктор Астафьев (1924—2001) впервые разрушил сложившиеся в советское время каноны изображения войны, сказав о ней жестокую правду и утверждая право автора-фронтовика на память о «своей» войне.
Включенные в сборник произведения объединяет вечная тема: противостояние созидательной силы любви и разрушительной стихии войны.
«Пастух и пастушка» — любимое детище Виктора Астафьева — по сей день остается загадкой, как для критиков, так и для читателей, ибо заключенное в «современной пасторали» время — от века Манон Леско до наших дней — проникает дальше, в неведомые пространственные измерения.
Леонид Сошнин возвращался домой в самом дурном расположении духа. И хотя идти было далеко, почти на окраину города, в железнодорожный поселок, он не сел в автобус — пусть ноет раненая нога, зато ходьба его успокоит и он обдумает все, что ему говорили в издательстве, обдумает и рассудит, как ему дальше жить и что делать.
Собственно, издательства, как такового, в городе Вейске не было, от него осталось отделение, само же издательство перевели в город более крупный, и, как, наверное, думалось ликвидаторам, более культурный, обладающий мощной полиграфической базой. Но «база» была такой же точно, как в Вейске, — дряхлое наследство старых русских городов. Типография располагалась в дореволюционном здании из крепкого бурого кирпича, прошитого решетками узких оконец по низу и фасонно изогнутыми по верху, тоже узкими, но уже вознесенными ввысь вроде восклицательного знака. Половина здания вейской типографии, где были наборные цехи и печатные машины, давно уж провалилась в недра земли, и хотя по потолку сплошными рядами лепились лампы дневного света, все равно в наборном и печатном цехах было неуютно, зябко и что-то все время, будто в заложенных ушах, сверчало или работал, закопанный в подземелье, взрывной механизм замедленного действия.
Стрижонок вылупился из яичка в тёмной норке и удивлённо пискнул. Ничего не было видно. Лишь далеко-далеко тускло мерцало пятнышко света. Стрижонок испугался этого света, плотнее приник к тёплой и мягкой маме-стрижихе. Она прижала его крылышком к себе. Он задремал, угревшись под крылом. Где-то шёл дождь, падали одна за другой капли. И стрижонку казалось, что это мама-стрижиха стучит клювом по скорлупе яйца. Она так же стучала, перед тем как выпустить его наружу.
Рассказы Виктора Астафьева проникнуты верой в человека, в его нравственные силы, заставляют быть добрее друг к другу, внимательнее к другим людям, их бедам и радостям.
Мимоходом рассказанная, мимоходом услышанная история, лет уже пятнадцать назад.
Я никогда не видел ее, ту девушку. И уже не увижу. Я даже имени ее не знаю, но почему-то втемяшилось в голову — звали ее Людочкой. «Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный…» И зачем я помню это? За пятнадцать лет произошло столько событий, столько родилось и столько умерло своей смертью людей, столько погибло от злодейских рук, спилось, отравилось, сгорело, заблудилось, утонуло…
Рассказ опубликован в сборнике «Далекая и близкая сказка».
Книга классика отечественной литературы адресована подрастающему поколению. В сборник вошли рассказы для детей и юношества, написанные автором в разные годы и в основном вошедшие в главную книгу его творчества «Последний поклон». Как пишет в предисловии Валентин Курбатов, друг и исследователь творчества Виктора Астафьева, «…он всегда писал один „Последний поклон“, собирал в нем семью, которой был обойден в сиротском детстве, сзывал не только дедушку-бабушку, но и всех близких и дальних, родных и соседей, всех девчонок и мальчишек, все игры, все малые радости и немалые печали и, кажется, все цветы и травы, деревья и реки, всех ласточек и зорянок, а с ними и всю Родину, которая есть главная семья человека, его свет и спасение. Для себя сзывал и для нас».
…Стремление представить избранные рассказы, написанные на сибирском материале русскими советскими прозаиками за последние десять-пятнадцать лет, и породило замысел этой книги, призванной не только пропагандировать произведения малой формы 60-70-х годов, но и вообще рассказ во всем его внутрижанровом богатстве.
Сборник формировался таким образом, чтобы персонажи рассказов образовали своего рода «групповой портрет» нашего современника-сибиряка, человека труда во всем многообразии проявлений его личности…