Аудиовидеозапись что это кратко

Аудио- и видеозаписи, принимаемые судом в качестве доказательств в гражданском и арбитражном процессе, могут быть получены разными способами. Как действующее законодательство регламентирует использование подобных материалов? В чем состоят отличия подходов АПК и ГПК РФ к таким доказательствам? Каковы достоинства и недостатки данного средства доказывания? Распространяется ли право граждан на тайну телефонных переговоров на служебные телефонные переговоры?

Действующие АПК и ГПК РФ «легализовали» применение аудио- и видеозаписи в качестве средства установления обстоятельств гражданских и арбитражных дел. Фактически же они применялись на практике и ранее(*1).

Аудио- и видеозаписи, с помощью которых устанавливаются обстоятельства гражданских и арбитражных дел, могут быть созданы во всевозможных, иногда необычных и даже исключительных обстоятельствах, самыми разными людьми. Порой они осуществляются профессиональными журналистами и видеооператорами; в некоторых случаях — сотрудниками службы спасения, медицинскими работниками и иными лицами, стремящимися с помощью видеозаписи максимально точно зафиксировать свои действия; встречаются и работы любителей — записи на бытовой магнитофон, любительскую видеокамеру или видеокамеру телефона.

Имя лица, осуществлявшего такую аудио- или видеозапись, а также обстоятельства, при которых она была создана, должны быть зафиксированы в ходатайстве заинтересованных лиц о приобщении и исследовании в судебном заседании соответствующих материалов, а также учтены и при их оценке.

В действующем ГПК РФ предусмотрено регулирование, хотя и не очень подробное, аудио- и видеозаписи как доказательства в гражданском процессе. Центральное место среди норм, регламентирующих применение аудио- и видеозаписи в гражданском судопроизводстве, занимают ст. 77 и 185 ГПК РФ. В частности, на основании ч. 3 ст. 185 ГПК РФ для выяснения содержащихся в аудио- или видеозаписи сведений судом может быть привлечен специалист. В необходимых случаях суд может назначить экспертизу.

В части 1 ст. 188 ГПК РФ, озаглавленной «Консультация специалиста», сказано, что в необходимых случаях при воспроизведении аудио- или видеозаписи суду разрешается «привлекать специалистов для получения консультаций, пояснений и оказания непосредственной технической помощи (фотографирования, составления планов и схем, отбора образцов для экспертизы, оценки имущества)». Обращает на себя внимание не слишком удачная редакция приведенного правила: воспроизведение аудио- или видеозаписи в нем по существу никак не увязано с консультацией специалиста. В процитированной норме перечень оказываемых специалистом видов «непосредственной технической помощи» почему-то имеет закрытый характер. В связи с этим не совсем понятно, чем в данном случае специалист будет полезен суду. Вероятно, законодатель имел в виду, что в ситуации, регламентированной ч. 1 ст. 188 ГПК РФ, специалист может помочь суду воспроизвести аудио- или видеозапись. Чтобы мысль законодателя была более понятной, следует исчерпывающий перечень видов непосредственной технической помощи, оказываемой специалистом суду, сделать открытым, добавив в его конце «и т. д.». Тогда помощь специалиста суду в воспроизведении аудио- или видеозаписи будет вполне укладываться в рамки правила, сформулированного в ч. 1 ст. 188 ГПК РФ.

Сходными по своему содержанию с приведенными положениями ГПК РФ, хотя в целом намного более скудными являются нормы АПК РФ. При этом между ними имеются определенные отличия. Отметим наиболее существенные. В части 2 ст. 64 АПК РФ среди допустимых этим кодексом средств доказывания называются письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов, показания свидетелей, аудио- и видеозаписи, иные документы и материалы.

Последнему из перечисленных источников информации посвящена ст. 89 АПК РФ, которая так и называется — «Иные документы и материалы». Существенное значение имеют положения ч. 1 данной статьи. В ней сказано: «Иные документы и материалы допускаются в качестве доказательств, если содержат сведения об обстоятельствах, имеющих значение для правильного рассмотрения дела». Другими словами, АПК РФ не предъявляет каких-либо формальных требований к форме этих документов и материалов, а ограничивается указанием на наличие связи содержащихся в них сведений с обстоятельствами, имеющими значение для правильного рассмотрения дела, т. е. с предметом доказывания.

Положения, сформулированные в ч. 2 ст. 89 АПК РФ, способны запутать и теоретика, и практика: «Иные документы и материалы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменной, так и в иной форме. К ним могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации, полученные, истребованные или представленные в порядке, установленном настоящим Кодексом».

В части 1 ст. 55 ГПК РФ идет речь об аудио- и видеозаписях, с одной стороны, и об иных документах и материалах, с другой стороны, как о разных средствах доказывания. В части 2 ст. 89 АПК РФ, напротив, аудио- и видеозаписи относятся к иным документам и материалам наряду с материалами фото- и киносъемки и иными носителями информации. Между тем материалы фото- и киносъемки скорее являются производными вещественными доказательства.

Как же разрешить это противоречие? Полагаем, что постановку вопроса в ч. 1 ст. 55 ГПК РФ и ч. 2 ст. 64 АПК РФ следует признать более точной. Аудио- и видеозаписи в настоящее время являются вполне самостоятельными средствами доказывания.

В статье 185 ГПК РФ и ч. 2 ст. 162 АПК РФ очень кратко сформулирован процессуальный порядок их исследования. Аудио- и видеозаписи представляют собой некие явления материального мира, которые зафиксированы на определенных носителях. Однако, в отличие от большинства вещественных доказательств, такого рода информация не может быть воспринята судьей или иным человеком непосредственно. Она может быть «снята» с аудио-, видеокассеты или иного носителя исключительно с помощью специально предназначенных для этого приборов — магнитофона, видеомагнитофона и т. п. Основываясь на научно-технических особенностях этих источников информации, законодатель установил специальный процессуальный порядок их истребования, хранения и исследования (ст. 77—78, 185 ГПК РФ, ч. 2 ст. 162 АПК РФ).

Что касается собственно «иных документов и материалов», то АПК РФ не содержит ни определения, ни перечня, ни процессуального порядка исследования этих источников.

На основании ч. 2 ст. 162 АПК РФ воспроизведение аудио- и видеозаписей проводится арбитражным судом в зале судебного заседания или в ином специально оборудованном для этой цели помещении. Факт воспроизведения аудио- и видеозаписей отражается в протоколе судебного заседания.

Согласно ч. 4 ст. 162 АПК РФ лица, участвующие в деле, вправе дать арбитражному суду пояснения по поводу приобщенных и исследованных в судебном заседании аудио- и видеозаписей о представленных им доказательствах, а также задать вопросы лицам, участвующим в деле, экспертам и свидетелям.

Аудио- и видеозаписи являются весьма специфическим средством доказывания. Как и у любого иного средства доказывания, у них есть свои достоинства и недостатки. Основным достоинством аудио- и особенно видеозаписи является высокая степень убедительности. Посредством аудиозаписи запечатлеваются разговоры и иные компоненты так называемого «звукового ряда» (выкрики, возгласы, музыка, иные сопутствующие звуки и шумы). Что касается видеозаписи, то с ее помощью удается точно зафиксировать и сохранить значительную часть информации о происходившем действии. Просмотрев видеозапись, особенно если она сделана на высоком техническом уровне, можно как бы стать очевидцем запечатленных на ней событий.

Однако аудио- или видеозапись осуществляет конкретный человек (или люди) с помощью определенного технического устройства или устройств. Поэтому наличие или отсутствие соответствующих профессиональных навыков у лица, производившего аудио- или видеозапись, как и качество технических средств, с помощью которых производилась конкретная запись, неизбежно скажутся на ее качестве и достоверности полученной информации. Вряд ли нужно доказывать, что технические возможности бытовых и профессиональных видеокамер и звукозаписывающих устройств несопоставимы. Качество аудиозаписи, проводимой самостоятельно либо вместе с видеозаписью, помимо прочего, зависит от особенностей акустики помещения или иного места, где эта запись производилась.

Необходимо также учитывать, что в процессе аудио- или видеозаписи не исключено случайное или умышленное искажение отображаемых событий, вплоть до полной их фальсификации. Последнее особенно вероятно, когда такого рода запись производится профессионалом, имеющим навыки использования широчайших технических возможностей современной техники. Так, она позволяет изменять звуко- и видеоряд, соединять музыку или иные звуки и человеческую речь, имитировать голоса, накладывать различные шумы, включать спецэффекты, мультипликацию, компьютерную графику и т. д.

В настоящее время аудио- и видеозаписи нередко используются в судебной практике для установления обстоятельств гражданских и арбитражных дел. В связи с тем, что содержащийся в ГПК и в АПК РФ регламент недостаточно подробный, суды при работе с такими доказательствами ориентируются на сложившийся процессуальный обычай(*2), в соответствии с которым аудио- и видеозаписи исследуются в судебном заседании в определенном порядке. В частности, к материалам дела обычно приобщается «расшифровка» текста радио- или телепередачи. Это абсолютно необходимо, поскольку качество аудио- и видеозаписи порой бывает таким, что при ее однократном воспроизведении с помощью соответствующих технических средств не всегда можно разобрать отдельные слова или фразы, рассмотреть фрагменты видеоряда, верно понять содержание зафиксированной информации. Обычно такой документ составляется в результате многократного прослушивания или просмотра аудио- или видеозаписи. Соответствие такой «расшифровки» оригиналу удостоверяется составившим его лицом или лицами. Подобную обязанность следовало бы закрепить в ст. 77 ГПК РФ, а также в ч. 2 ст. 162 и иных нормах АПК РФ.

В случае просмотра (прослушивания) записи при рассмотрении гражданского дела в протоколе судебного заседания фиксируется номер видео- (аудио-) кассеты, а также надписи на ней, если они имеются. После просмотра (прослушивания) видео- (аудио-) записи суд предоставляет возможность участвующим в деле лицам и их представителям дать необходимые дополнительные объяснения. Лица, участвующие в деле, с разрешения суда задают друг другу вопросы, а также отвечают на вопросы суда.

Неисследование такого рода доказательств в судебном заседании является одним из оснований для отмены судебного решения.

Так, избирательная комиссия N 22 по выборам депутата Самарской Губернской Думы отменила свое решение о регистрации К. кандидатом в депутаты Самарской Губернской Думы 3 созыва по Кинельскому избирательному округу N 22. Рассматривая дело по жалобе К., судебная коллегия по гражданским делам Самарского областного суда ее удовлетворила, а решение избирательной комиссии признала незаконным.

Отменяя это решение и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, в частности, указала на следующее. Суд первой инстанции не принял во внимание ряд обоснованных ходатайств представителя избиркома, просившего об истребовании и исследовании важных доказательств, подтверждающих правомерность действий избиркома. В частности, «следовало. просмотреть в суде видеокассету о вручении К. подарков избирателям и дать ей оценку»(*3).

Обратимся к практике Президиума ВАС РФ(*4). ООО «Проктер энд Гэмбл» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с исками о признании недействительными двух решений и двух предписаний Государственного антимонопольного комитета РФ. В этих решениях ООО как рекламодатель было признано нарушившим п. 2 ст. 20 Федерального закона «О рекламе», что выразилось в визуальном использовании образов несовершеннолетних в рекламе, не относящейся непосредственно к товарам для несовершеннолетних. В предписаниях о прекращении нарушения предлагалось исключить из рекламы стирального порошка «Tide» и средства для мытья «Fairy» образы детей.

Решениями арбитражного суда акты федерального антимонопольного органа были признаны недействительными со ссылкой на то, что визуальное использование образов несовершеннолетних относится к оформлению и изданию рекламы, а не к ее содержанию, в связи с чем истец как рекламодатель не должен нести ответственности за ее оформление.

Отменяя указанные судебные акты, Президиум ВАС РФ обратил внимание на следующее.

Со ссылкой суда первой инстанции на то, что нарушение, послужившее основанием для вынесения антимонопольным органом решения и предписания, не относится к содержанию информации, за соответствие которой требованиям закона отвечает рекламодатель, и поэтому акты, принятые в отношении него, являются неправомерными, согласиться нельзя. В данной ситуации перед антимонопольным органом стояла задача пресечь ненадлежащую рекламу, прекратить распространение которой способен лишь рекламодатель, заключивший договор о размещении такой рекламы — ООО «Проктер энд Гэмбл».

В соответствии с п. 2 ст. 20 Федерального закона «О рекламе» текстовое, визуальное или звуковое использование образов несовершеннолетних в рекламе, не относящейся непосредственно к товарам для несовершеннолетних, не допускается. Поэтому, чтобы убедиться в наличии нарушения истцом п. 2 ст. 20 Федерального закона «О рекламе», суду необходимо было истребовать видеоролики со спорной рекламой и непосредственно исследовать соответственно содержание рекламной информациистирального порошка «Tide» и средства для мытья «Fairy».

Поэтому Президиумом ВАС РФ указанные судебные акты были отменены как принятые по неполно исследованным обстоятельствам, а дела направлены на новое рассмотрение.

Как было сказано, в связи со спецификой аудио- и видео- доказательств при их исследовании используются только им присущие методы исследования — просмотр, прослушивание, в необходимых случаях назначается экспертиза. В то же время представление и исследование этих доказательств должно происходить с соблюдением общих правил главы 6 ГПК РФ или главы 7 АПК РФ. В данном контексте интерес представляет одно из постановлений ФАС Московского округа(*5).

Автономная некоммерческая организация (АНО) «Киностудия «Гранат» обратилась в Арбитражный суд г. Москвы с иском к ООО «Телекомпания «НТВ» о взыскании компенсации за незаконный показ фрагментов документального фильма «Путешествие к центру земли», а также о взыскании штрафа за нарушение авторских прав.

Спор возник в связи с тем, что в одной из программ из цикла «Служба спасения» ответчик показал фрагменты документального фильма «Путешествие к центру земли» производства АНО «Киностудия «Гранат». Все права на показ и прокат данного фильма принадлежат истцу; договор между истцом и ответчиком о показе и прокате фильма не заключался.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, в иске было отказано. Основанием для этого послужило то обстоятельство, что из представленных истцом договоров не следовало, что истцу были переданы исключительные права.

Суд также сослался на то, что согласно п. 5 ст. 19 Закона «Об авторском праве и смежных правах» допускается без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора, произведение которого используется, и источника заимствования воспроизведение или сообщение для всеобщего сведения в обзорах текущих событий путем передачи в эфир произведений, которые становятся услышанными или увиденными в объеме, оправданном информационной целью.

Отклоняя жалобу истца, суд кассационной инстанции, в частности, обратил внимание на следующее:

«Не могут быть признаны обоснованными доводы жалобы о том, что судом отказано в. просмотре видеозаписей. В соответствии со статьей 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое лицо, участвующее в деле, обязано раскрыть доказательства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений, перед другими лицами, участвующими в деле, до начала судебного заседания.

По делу проведено два предварительных судебных заседания, а также два судебных заседания, в процессе которых истец не только мог, но и обязан был представить доказательства в обоснование своих требований.

Истец не приложил видеозаписи к исковому заявлению при направлении его в суд; в материалах дела нет ходатайств истца о приобщении кассет с видеозаписями к делу; в протоколе последнего судебного заседания суда первой инстанции от 25.03.2004 отражено, что ходатайство истца о демонстрации фильма, об истребовании у ответчиков записи программы «Служба спасения», демонстрировавшейся 28.04.2002, отклонено, так как оно заявлено на стадии прений, после завершения исследования доказательств, что расценено судом как необоснованное затягивание процесса.

. Не были представлены видеозаписи и суду апелляционной инстанции».

Таким образом, промедление истца с заявлением ходатайства об истребовании у ответчика и просмотре видеозаписи было справедливо расценено как злоупотребление процессуальными правами и необоснованное затягивание процесса.

Определенное теоретическое и практическое значение имеет вопрос о допустимости использования в гражданском и арбитражном процессе аудио- и видеозаписей в качестве средства установления фактических обстоятельств дела. Иначе говоря, любая ли аудио- и видеозапись может быть приобщена к материалам дела и исследована в заседании суда общей юрисдикции или арбитражного суда? Этот вопрос, казалось бы, предельно прост. Ответ на него содержится в ст. 60 и ч. 2 ст. 55 ГПК РФ (ст. 68, ч. 3 ст. 64 АПК РФ). Поскольку в материальном законодательстве нет специальных требований к условиям заключения сделок путем фиксации их условий с помощью аудио- или видеозаписи, лицам, участвующим в деле, и суду остается правильно применять ч. 2 ст. 55 ГПК РФ (ч. 3 ст. 64 АПК РФ). В судебном заседании может быть исследована любая аудио- или видеозапись, если она была произведена без нарушения действующего законодательства(*6). Между тем судебная практика использования указанных средств доказывания в полной мере еще не сложилась, порой допускаются серьезные ошибки.

Так, П. заключил соглашение с адвокатом Т. о ведении гражданского дела по его иску к Г. о признании права собственности на 1/4 двухкомнатной квартиры. Решением районного суда в иске было отказано. Определением кассационной инстанции это решение было оставлено без изменения.

Как утверждал впоследствии П. в заявлении, поданном на имя президента Адвокатской палаты г. Москвы, в судебном заседании по названному делу адвокат Т. без согласования с доверителем отказался от просмотра представленного заявителем в суд видеоматериала. При обсуждении вопроса о возможности просмотра видеозаписи в следующем судебном заседании адвокат Т. не поддержал заявленного своим доверителем ходатайства «ввиду недопустимости данных доказательств». В результате такой позиции адвоката заявитель «был полностью лишен доказательств и возможности адекватной защиты своих интересов».

В решении квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы, куда с жалобой на действия адвоката Т. обратился П., по данному поводу было записано следующее: «. Из исследованных в заседании квалификационной комиссии материалов со всей очевидностью следует, что адвокат Т. дезавуировал ходатайство своего доверителя. Причем к этому не было ни малейших оснований, поскольку ходатайство истца не противоречило гражданскому и гражданскому процессуальному законодательству, которое не запрещает в доказательство наличия денежных обязательств ссылаться на видеоматериалы. В ч. 1 ст. 162 ГК РФ прямо записано, что несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. С учетом характера дела нельзя было исключать, что просмотр видеозаписи и ответы ответчицы Г. на соответствующие вопросы истца и его представителя могли дать определенную информацию, на которую адвокат мог ссылаться в качестве основания для удовлетворения иска о компенсации расходов, понесенных истцом на покупку квартиры. Отклонение же судом с учетом мнения адвоката данного ходатайства полностью лишило истца какой-либо доказательственной базы, что в конечном итоге и явилось основанием для отказа в иске. Признав в данном случае допустимое по закону доказательство недопустимым, адвокат Т. вступил в противоречие со своим доверителем, действовавшим в рамках закона»(*7).

Порой подобные ошибки допускают и арбитражные суды. Так, ООО «Мистерия Паблишинг» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском к предпринимателю без образования юридического лица Б. о взыскании компенсации в размере 10 000 руб. на основании подп. 5 п. 1 ст. 49 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах».

В обоснование требования о защите исключительных авторских и смежных прав истец указал, что 30 сентября 2002 г. в торговом пункте, принадлежащем Б., сотрудниками истца был приобретен контрафактный компакт-диск «Смысловые галлюцинации» из сборника «Легенды русского рока». Между тем на основании договора о передаче авторских прав ООО «Мистерия Паблишинг» является обладателем исключительных авторских прав на аудиопроизведения, входящие в этот сборник.

Суд приобщил к материалам дела кассету с видеосъемкой и допросил в качестве свидетеля С., в присутствии которого производились закупка и видеосъемка.

Отменяя это решение, ФАС Московского округа, в частности, указал: «При разрешении спора арбитражный суд первой инстанции доказывание вины ответчика в нарушении авторских прав истца полностью возложил на последнего. По существу заявленного требования ответчиком возражений не представлено, доказательств соблюдения авторских прав истца не приведено.

. Нельзя признать обоснованным довод арбитражного суда относительно того, что закупки в присутствии понятых могут производить лишь правоохранительные органы. Истец в обоснование нарушения авторских прав представляет материалы, в том числе о продаже, по его мнению, контрафактной продукции.

Арбитражный суд первой инстанции. исключил возможность ведения со стороны истца видеосъемки продажи ответчиком контрафактной продукции.

Однако данные действия истца не противоречат закону, направлены на защиту прав истца и сбор доказательств в обоснование иска к ответчику, распространившему, по мнению истца, контрафактную
продукцию»(*8).

Таким образом, в арбитражных судах постепенно начинает складываться практика, в соответствии с которой действия обладателя исключительных авторских прав, направленные на фиксацию правонарушения, в том числе путем видеозаписи, находятся в рамках закона, а полученные при этом доказательства признаются допустимыми.

В судебной практике вопрос о законности ведения аудио- или видеозаписи встает и в некоторых других случаях. Например, супруги Л. обратились в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации и взыскании компенсации морального вреда, мотивируя это следующим. Телекомпанией «НТВ» в передаче «Впрок» был показан сюжет о товарах народного потребления, в ходе которого использовалась видеозапись некоторых моментов их свадебной церемонии, проходившей во Дворце бракосочетания N 1 г. Москвы. По утверждению истцов, видеосъемка проводилась без их согласия.

Истцы полагали, что фактом демонстрации фрагментов их бракосочетания были нарушены их личные права, был причинен ущерб их деловой репутации, в связи с чем они просили взыскать с ответчика компенсацию морального вреда. Кроме того, супруги Л. требовали запретить ответчику в дальнейшем в каком-либо виде использовать данный сюжет.

В судебном заседании супруги Л. пояснили, что фактом видеосъемки была нарушена неприкосновенность их частной жизни, личной и семейной тайны. Осуществляя видеосъемку без согласия истцов, ответчик осуществил сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни супругов Л. без их согласия. Честь и достоинство истца дополнительно ущемлены тем, что его — офицера российской армии — показали в передаче рекламного характера, что является недопустимым. Таким образом, действия ответчика отрицательно повлияли на его карьеру.

Представитель ответчика иск не признал, пояснив, что своими действиями телекомпания не нарушила охраняемых законом прав и свобод истцов, съемка проводилась в публичном месте для некоммерческой передачи, на съемку было получено согласие истцов.

Отклоняя исковые требования, суд, в частности, указал: «Сведения о бракосочетании не порочат честь и достоинство истцов, поскольку не содержат данных о нарушении ими действующего законодательства или моральных принципов.

Суд не может признать обоснованной ссылку истцов, что фактом съемки было допущено вмешательство в их частную жизнь, нарушена тайна их личной и семейной жизни.

. Органы ЗАГСа, в том числе и Дворец бракосочетания N 1 г. Москвы, являются государственными организациями, проведение съемок в них не запрещено. Кроме того, церемония бракосочетания, избранная истцами, являлась открытой. В процессе съемки супруги Л. не возражали против съемки их оператором телекомпании «НТВ».

Из показаний свидетелей С., подруги истицы, и Г., друга истца, следует, что истцы видели, что съемка велась несколькими группами операторов. Один из операторов, по словам С., снимал громоздкой профессиональной телекамерой. Оба свидетеля подтвердили, что истцы против съемки не возражали.

. Таким образом, оценив собранные по делу доказательства, суд считает, что нарушений каких-либо конституционных прав и свобод истцов со стороны ответчика допущено не было»(*9).

Допустимыми доказательствами являются и видеозаписи камер наблюдения при условии, что эти записи производились без нарушения действующего законодательства.

ОАО «Альфа-Банк» обратилось в арбитражный суд с иском к ЗАО «Коммерсантъ. Издательский Дом» о защите деловой репутации путем признания не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию истца сведений о кредитной организации, которая не в состоянии выплатить денежные средства своим клиентам. В частности, истец требовал опровержения следующей информации: «06.07.2004 московские отделения «Альфа-Банка» были атакованы клиентами»; «отделения банка осаждались сотнями вкладчиков, которые выстраивались в многочасовые очереди; некоторые отделения банка прекратили работать»; «в банкоматах закончилась наличность; велась запись клиентов для получения денежных средств на следующие дни».

При рассмотрении дела Арбитражный суд г. Москвы по ходатайству истца исследовал ряд доказательств. Причем наиболее наглядное представление о характере событий, происшедших в указанный день, арбитражный суд получил, просмотрев записи, сделанные 6 июля 2004 г. камерами наблюдения, установленными в нескольких отделениях банка. Исследовав и в совокупности с другими оценив указанные доказательства, арбитражный суд пришел к выводу о том, что изложенные в газете сведения о проблемах с получением клиентами денежных средств материалами дела не подтверждаются(*10).

Поскольку в данном случае записи видеокамер наблюдения осуществлялись без нарушения действующего законодательства, указанные записи были признаны арбитражным судом допустимым доказательством. Иными были обстоятельства следующего дела.

Решением Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации были досрочно прекращены полномочия Г. в качестве председателя и судьи Арбитражного суда Костромской области. В октябре 2004 г. без соответствующего судебного решения Г. установила в рабочих кабинетах судей К., З. и Д. скрытую видео- и звукозаписывающую аппаратуру, которая в течение года фиксировала все происходящее в этих кабинетах.

Рассматривая дело по жалобе Г., Судебная коллегия по гражданским делам и Кассационная коллегия Верховного Суда РФ расценили данные действия Г. как грубое нарушение ст. 23 и 24 Конституции РФ, ст. 6, 8 и 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и п. 1 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации». Указанные нормы, в частности, предусматривают, что неприкосновенность судьи включает в себя неприкосновенность личности, неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, тайну переписки и иной корреспонденции.

В решении и определении Верховного Суда РФ не сказано, просматривались ли представленные Г. в суд «шесть дисков с видеозаписями». Однако, поскольку видеозаписи были произведены с грубейшим нарушением Конституции РФ и действующего законодательства, можно заключить, что Верховный Суд РФ эти видеозаписи не просматривал, и это решение представляется верным (ч. 2 ст. 55 ГПК РФ).

Можно ли использовать в качестве доказательства в гражданском или арбитражном процессе запись телефонных переговоров? Однозначно ответить на этот вопрос невозможно. Данная проблема имеет техническую, правовую и этическую стороны. С технической точки зрения, каких-либо сложностей в том, чтобы произвести такого рода запись, расшифровать ее, создав производное письменное доказательство, а затем прослушать аудиозапись в судебном заседании, разумеется, нет. Однако существует право на тайну телефонных переговоров, предусмотренное ч. 2 ст. 23 Конституции РФ.

Весьма показательно отношение к незаконным записям частных телефонных разговоров Европейского суда по правам человека. Сошлемся в данном отношении на постановление этого Суда от 8 апреля 2003 г. по делу М.М. против Королевства Нидерландов.

Клиент адвоката М.М. находился в предварительном заключении. Познакомившись с С., супругой этого клиента, адвокат стал оказывать на нее давление, что выразилось в сексуальных домогательствах. С. сообщила об этом мужу, тот проинформировал полицию, а последняя поставила в известность прокурора. Сотрудники полиции подключили к домашнему телефону С. записывающее устройство и показали, как им пользоваться. Они же посоветовали С. перевести телефонный разговор с М.М. на тему его сексуальных домогательств. Заявитель был осужден за сексуальное домогательство. Причем приговор суда не основывался на сделанных аудиозаписях.

Европейский суд по правам человека, рассматривая дело по заявлению М.М., счел, что властями Нидерландов была нарушена ст. 8 Европейской конвенции, предусматривающей уважение частной и семейной жизни каждого, его жилища и корреспонденции. Как было записано в постановлении Суда, сотрудники полиции с санкции прокурора подсоединили записывающее устройство к телефону С., научили ее им пользоваться, предложили С. перевести разговор на тему приставаний, а затем забрали записи из ее дома. Таким образом, полиция внесла основной вклад в претворение задуманной схемы в жизнь, была ответственна за ее осуществление. При этом как сотрудники полиции, так и прокурор находились при исполнении своих служебных обязанностей. Следовательно, за эти действия было ответственно государство. Имело место вмешательство «публичных властей» в право заявителя «на уважение его корреспонденции». Решающим для вынесения решения суда о незаконности записи частных телефонных разговоров стало то, что указанные записи производились вне рамок уголовного дела и без постановления судьи. Суд констатировал, что, поскольку указанные условия в настоящем деле не были соблюдены, вмешательство государства в частную жизнь заявителя было незаконным(*12).

Думается, что действительный смысл права на тайну телефонных переговоров может быть уяснен лишь путем толкования нормы, сформулированной в ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, в совокупности с положениями, закрепленными в ч. 1 той же статьи, где идет речь о праве каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

Систематическое и логическое толкование ч. 1 и 2 ст. 23 Конституции РФ позволяет сделать вывод о том, что право на тайну телефонных переговоров относится исключительно к частной жизни индивида и не распространяется на служебные телефонные переговоры (разумеется, если речь не идет об охране государственной, коммерческой или иной охраняемой законом тайны).

Статья 64 АПК РФ допускает аудиозаписи в качестве средства доказывания. Следовательно, нет никаких препятствий для использования записей деловых телефонных переговоров в качестве доказательства в арбитражном процессе. В случае заявления кого-либо из лиц, участвующих в деле, о необходимости сохранения коммерческой, служебной или иной охраняемой законом тайны, дело полностью либо в его соответствующей части может слушаться в закрытом заседании (ч. 2 ст. 11 АПК РФ).

*1) См., напр.: Обзор судебной практики Верховного Суда РВ за III квартал 2000 г. Утвержден постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 17 января 2001 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 4. С. 20.

*2) Более подробно о фактической процессуальной деятельности см.: Боннер А.Т. Гражданский процессуальный закон и фактическая процессуальная деятельность // Боннер А.Т. Избр. тр. по гражданскому процессу. Спб., 2005. С. 401-416.

*3) Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 19 июля 2002 г. N 46-Г02-10 // СПС «Гарант».

*4) См.: постановления Президиума ВАС РФ от 24 августа 1999 г. N 8634/98 и 83/99 // Там же.

*5) Постановление ФАС Московского округа от 21 февраля 2005 г. N КГ-А40/424-05 // Там же.

*6) В частности, в СМИ время от времени сообщается о незаконных аудио- и видеозаписях эпизодов личной жизни артистов и других известных людей с последующими попытками шантажа и вымогательства (см., напр.: Ремизова М. Сколько тратят звезды на защиту от маньяков? // Комсомольская правда. 2006. 2 дек.).

*7) Вестн. Адвокатской палаты г. Москвы. 2006. N 7-8. С. 18-23.

*8) Постановление ФАС Московского округа от 3 декабря 2003 г. N КГ-А40/9638-03 // СПС «Гарант».

*9) Архив Пресненского районного суда г. Москвы. Дело N 2-1951/98.

*10) Постановление ФАС Московского округа от 30 марта 2005 г. N КГ-А40/1052-05 // СПС «Гарант».

*11) Определение Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 14 сентября 2006 г. N КАС06-326 // http://www.supcourt.ru

*12) См.: Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2003. N 9.

Журнал «Законодательство» N 3/2008, А.Т. Боннер, доктор юрид. наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ

Источник

• ← Аудио это что за аппарат такой
• Аудиовизуальная журналистика что это →