автор книги дни нашей жизни
Писатель Микита Франко — о романе «Дни нашей жизни» и видимости ЛГБТ
В Popcorn Books выходит книга Микиты Франко «Дни нашей жизни» — роман о взрослении мальчика, растущего в однополой семье в провинциальном российском городе. Егор Михайлов поговорил с Микитой о том, возможен ли хеппи-энд у такой истории в современной России.
— Как появилась эта книга? Как я понял, поначалу это вообще не был единый текст?
— Да, это началось с блога в «ВКонтакте», который я вел как закрытую группу. И там люди просто говорили, чтобы было бы неплохо, если бы это была книга. Я начал задумываться об этом. Потом предложили, чтобы мы в типографии сами для себя выпустили эти записи как книгу — что я и сделал. [Читатели] начали давать почитать ее в таком книжном виде своим знакомым, друзьям — и как‑то все ушло дальше группы. Мне начали писать незнакомые люди, что им понравилось, и тогда я задумался, что, наверное, сделал что‑то похожее на книгу (смеется).
— А какая из историй, вошедших в книгу, была первой? Самая первая — или…
— Да, там есть глава «С чего все началось» — так называется самая первая запись в блоге.
— То есть это не та история, когда сперва были набросаны какие‑то кусочки пазлов, из которых собралось цельное продуманное полотно?
— Нет. Вот все как было в блоге, я так все и закинул в книгу. (Смеется.) Наверное, так не делается, но я так сделал.
— Ого. Но насколько я понял, для той версии, которая сейчас выходит в «Попкорне», роман как‑то изменился?
— Нет, изменился только эпилог. Все остальное — просто заметил, что где‑то опечатка была и исправил ее. В версии Popcorn Books, за исключением того, что некоторые слова переставлены так, как больше нравится главному редактору, ничего не изменилось со времен самиздата.
— А тебе комфортно, когда редактор говорит: вот здесь лучше переставить слова, потому что так будет лучше?
— Ну да. Чаще всего я согласен с этим. Но если не согласен, я же имею право сказать «нет» — и, в принципе, со мной никто не спорит.
— А что изменилось в финале? Проспойлеришь?
— У меня было плохое настроение, когда я писал эту книгу. Я думал, что напишу — и хватит жить (смеется). Вот.
— Поэтому там все заканчивалось на суицидальной нотке: герой почти самовыпилился, но потом его остановил один из родителей. Конец. (Смеется.) Такой депрессивный финал был. Но потом, когда я закончил писать книгу, мне резко полегчало. Какое‑то время, пару месяцев, наверное, была вот эта версия эпилога в самиздате. (Вздыхает.) Я на нее посмотрел — и подумал, что мне не нравится, что все так заканчивается. Поскольку я уже начал себя чувствовать по-другому, я и сам перестал соглашаться с тем, как герой себя повел. Я подумал, что нужен более позитивный финал, в котором никто вообще не думает себя убивать. Просто все собираются уехать.
— В итоге получился финал, в котором главные герои — гомосексуальная пара с детьми, живущая в России, — отправляются в Канаду…
— Ну весьма конкретно уже планируют.
— И для тебя это хеппи-энд?
— Можно ли считать хеппи-эндом то, что ничего не изменилось в России? (Смеется.)
— Спрошу по-другому. Возможен ли хеппи-энд, в котором они не думают уезжать из России?
— Ну если они планируют жить [в России] так же закрыто, как и жили, то я не знаю, можно ли это считать хеппи-эндом. Думаю, что открытая жизнь, в которой всем комфортно, все чувствуют себя безопасно, — такой хеппи-энд невозможен сейчас в России. Хеппи-энд, в котором ты просто не сядешь в тюрьму и тебя не убьют… Ну такое возможно. Если повезет. (Смеется.)
И вот эти 5% берутся — и на них натравливаются остальные 95. Создается образ врага, в котором враг почему‑то среди своих же граждан.
— А если говорить не о самом ролике, а о том, как на него отреагировало общество? У меня есть ощущение, что ролик так полыхнул именно потому, что в России уже нет такого консенсуса по вопросу злобных гомосексуалов.
— В основном негативная реакция на ролик была у молодых людей. То есть это вообще другое поколение. В основном это либо очень молодые люди, либо сами представители ЛГБТ-сообщества независимо от возраста. Я думаю, что сменилось поколение… Ну пока не сменилось, но они уже выросли для того, чтобы начать высказывать свое мнение. И вот поэтому они могут поднять шум — тем более что у них есть доступ в интернет. Раньше у людей в принципе не было возможности посмотреть, как живут люди в других странах, cформировать свое мнение, независимое от того, что говорит государство. Сейчас у людей есть альтернативное мнение — и его все больше и больше.
— В твоем романе главный герой растет в однополой семье — и в связи с этим проходит через большое количество трудностей. Не возникало ли у тебя опасения, что книга может быть интерпретирована в пользу гомофобских взглядов? «Смотрите, вот как тяжело живется человеку в однополой семье. Вы такого хотите детям — чтобы вот человек так мучился?» (Смеются.)
— Мне кажется, что главный герой мучается не из‑за своих родителей, а из‑за того, что происходит вокруг. Я об этом не думал, честно скажу. Если кто‑то захочет это так интерпретировать, он, естественно, это сделает. Что угодно можно так интерпретировать. Можно было написать книгу, в которой вообще все хорошо, — ее тоже бы как‑нибудь интерпретировали.
— Как пропаганду, очевидным образом.
— Да, тогда это была бы пропаганда (смеется). Все слишком хорошо.
— Ты сейчас — когда у тебя есть поклонники, книга выходит в хорошем издательстве, на нее пишут отзывы — чувствуешь себя писателем?
— Есть ли ощущение, что можно быть профессиональным писателем, зарабатывать этим делом на жизнь?
— Не знаю, я только начал. Надо посмотреть, сколько мне будут платить. Пока вообще непонятно, сколько это приносит денег. Моя бабуля мне говорит, что я буду нищий. (Смеется.) Что все писатели нищие.
— К «Дням нашей жизни» ведь есть приквел…
— Уже нет?
— Я его… я его отменил.
— Можешь рассказать поподробнее?
— Все в том же блоге, где я писал «Дни», я после этого продолжал еще писать. И потом, когда я посмотрел, что книга вроде бы всем интересна, подумал, что можно и другие записи показать людям. В этом приквеле были короткие истории про детство родителей [главного героя] и про Ваню, который брат. Это очень короткая книжка, пятьдесят страниц, наверное. И я подумал, что пятьдесят страниц — это слишком мало для того, чтобы быть полноценной книгой. И нужно это дорабатывать. Потому что все начали говорить, что тоже хотят, чтобы эта книга была издана в нормальном издательстве. А я-то понимаю, что пятьдесят страниц — это как журнал, кто это будет издавать (Смеется). Поэтому нужно дорабатывать. Сильно. Я пока везде эту книгу удалил, и, скорее всего, это будет уже что‑то другое.
— Еще такой вопрос: важный сюжетный поворот в конце книги — это история про то, как главный герой с помощью базовых знаний о том, как работают социальные сети, вычисляет своего одношкольника, который оказывается геем или бисексуалом. Понятно, что большинство представителей ЛГБТ-сообщества довольно бережно относятся к своей приватности в России. Тебя не пугает, что люди довольно уявзимы в этом смысле? Я, когда готовился к интервью, узнал о тебе некоторое количество относительно личных подробностей — а я ведь вообще не старался их узнать.
— Если говорить про мою безопасность, то мне, естественно, некомфортно. Но еще есть такой момент, как видимость. Когда публичный человек говорит о себе как о представителе ЛГБТ-сообщества, это всегда идет в пользу ЛГБТ-сообщества, что есть люди среди обычных (смеется) людей, которые занимаются обычными делами. Актеры, писатели, кто угодно — и вот они тоже принадлежат к ЛГБТ-сообществу. И, с одной стороны, мне хочется быть полезным. Я не стараюсь слишком сильно раскрываться — но это больше инициатива скорее издательства, не говорить на эти темы. Они пока говорят: «Мы боимся, что это будет для тебя опасно». Сам я говорю, что, в принципе, если у кого‑то есть вопросы, я могу это обсуждать. Но даже если я соглашаюсь это обсуждать, это не отменяет того, что мне страшно. Просто я это делаю, потому что это важно. Вот. Но мне страшно.
— Книга мне показалась — это мое личное читательское впечатление — довольно оптимистичной. Несмотря на все, что переживает главный герой, на весь реализм, она, в принципе, очень… не люблю такое слово применительно к литературе, но уютная. В этом смысле — ты оптимистичный человек в том, что касается нашей страны? Ты говоришь, что молодые люди более толерантны, — а есть ощущение, что, возможно, в будущем будет получше?
— Я уверен, что в будущем будет получше, просто я не знаю, когда будет это будущее. Возможно, через тысячу лет (смеется).
— Ого!
— Ну я просто не знаю, доживу ли я до этого будущего. И доживем ли мы все до него. Я не сомневаюсь, что со временем должно становиться лучше: это закономерный процесс, до которого мы просто пока не дошли. Но мне трудно предположить, насколько мы от него далеко. В том, что это будет, я уверен. В том, что это будет, когда мы еще будем живы, я не уверен. (Смеется.) Я не знаю, считается ли это оптимизмом.
— Ну, в предложенных обстоятельствах, наверное, это должно считаться оптимизмом. (Смеются.) В какой стране живем, такой и оптимизм.
Дни нашей жизни
Микита Франко
Лучшая рецензия на книгу
6 сентября 2021 г. 18:04
Пиар-компания данной книги – это просто феерия. Отзывы, хотя и однотипные, словно книгу никто и не читал, но все хвалебные. Как говорится, повелся на маркетинг, купил, прочитал и вот что у меня есть сказать по этому поводу. Шум вокруг поименованного творения велик, а потому не стану пересказывать сюжет, поскольку он и так всем известен.
По причине отсутствия обращения автора к читателю, остается думать, что Микита (ГГ) – это не тезка, а как минимум альтер эго, ну или книга представляет собой автобиографию с избыточным художественным допущением (заигрывание с фантазией через такой-себе письменный язык).
Возрастные ограничения: 18+
Рецензии
6 сентября 2021 г. 18:04
Пиар-компания данной книги – это просто феерия. Отзывы, хотя и однотипные, словно книгу никто и не читал, но все хвалебные. Как говорится, повелся на маркетинг, купил, прочитал и вот что у меня есть сказать по этому поводу. Шум вокруг поименованного творения велик, а потому не стану пересказывать сюжет, поскольку он и так всем известен.
По причине отсутствия обращения автора к читателю, остается думать, что Микита (ГГ) – это не тезка, а как минимум альтер эго, ну или книга представляет собой автобиографию с избыточным художественным допущением (заигрывание с фантазией через такой-себе письменный язык).
15 августа 2021 г. 09:35
4 Самые лучшие истории.
Дни нашей жизни
Микита Франко
Лучшая рецензия на книгу
6 сентября 2021 г. 18:04
Пиар-компания данной книги – это просто феерия. Отзывы, хотя и однотипные, словно книгу никто и не читал, но все хвалебные. Как говорится, повелся на маркетинг, купил, прочитал и вот что у меня есть сказать по этому поводу. Шум вокруг поименованного творения велик, а потому не стану пересказывать сюжет, поскольку он и так всем известен.
По причине отсутствия обращения автора к читателю, остается думать, что Микита (ГГ) – это не тезка, а как минимум альтер эго, ну или книга представляет собой автобиографию с избыточным художественным допущением (заигрывание с фантазией через такой-себе письменный язык).
Возрастные ограничения: 18+
Рецензии
6 сентября 2021 г. 18:04
Пиар-компания данной книги – это просто феерия. Отзывы, хотя и однотипные, словно книгу никто и не читал, но все хвалебные. Как говорится, повелся на маркетинг, купил, прочитал и вот что у меня есть сказать по этому поводу. Шум вокруг поименованного творения велик, а потому не стану пересказывать сюжет, поскольку он и так всем известен.
По причине отсутствия обращения автора к читателю, остается думать, что Микита (ГГ) – это не тезка, а как минимум альтер эго, ну или книга представляет собой автобиографию с избыточным художественным допущением (заигрывание с фантазией через такой-себе письменный язык).
15 августа 2021 г. 09:35
4 Самые лучшие истории.
«Дни нашей жизни» – книга о жизни ребенка в однополой семье
Интервью с автором самого громкого русского романа этого года – Микитой Франко – напомнит вам об абсурдности поправок к Конституции.
В конце июня в издательстве Popcorn Books выйдет книга Микиты Франко «Дни нашей жизни», рассказывающая историю мальчика, оставшегося на попечительстве дяди (живущего со своим партнером). В лучших традициях Харпер Ли, герой романа Франко взрослеет от страницы к странице, встречает первую любовь, получает первые неуды и слышит, что его родители «не нормальные и не здоровые люди». От большинства книг на квир-тематику эту историю отличает важная деталь: «Дни нашей жизни» – не гей-манифест. Франко удалось создать текст, который вы будете перечитывать снова и снова, и не смакуя отвратительные детали, а стараясь лучше понять самих себя. Предзаказ на книгу уже открыт, а на Bookmate доступна электронная версия романа.
Тема, которую вы выбрали для романа, – воспитание ребенка в однополой семье – актуальная, злободневная, смелая и для многих в России не слишком приятная. Почему вы остановились именно на ней?
Потому что она актуальная, злободневная, смелая и не слишком приятная. Думаю, перечисленных вами определений уже достаточно для того, чтобы выбрать именно эту тему. Я знаю, что в России есть такие семьи, но о них почти не говорят. Почему бы не поднять тему, о которой не говорят? По-моему, так и надо.
Как и кому пришла в голову идея издать книгу? Насколько я понимаю, прежде текст висел в сети.
Текст не совсем «висел в сети», я занимался самиздатом и пытался на этом заработать. Мне казалось, что никто не будет издавать такую книгу, поэтому я продвигал ее сам. В июле прошлого года мне написали из большого издательства на три буквы, сказали, что заинтересованы в книге и хотели бы ее издать, мы какое-то время были на связи, пока мне не сообщили, что главный редактор книгу не пропустил. После этого я только лишний раз смирился с тем, что книгу никто никогда не издаст, и продолжил заниматься ее продажами и раскруткой сам. В январе мне написала Тата – главный редактор PopcornBooks, сказала, что они прочитали книгу и им она понравилась. Я так понимаю, что пиар-ходы, которые я совершал самостоятельно, увенчались успехом, потому что под одним из постов в паблике Popcorn Books их подписчики упоминали «Дни нашей жизни» как любимую книгу или типа того.
А из большого издательства на три буквы какой конкретно ответ вы получили?
Я был на связи просто с каким-то редактором, и она, как мне показалось, очень хотела, чтобы «Дни» были изданы. Почему был отказ от главного – я не стал уточнять, это и так понятно. Не думаю, что его не устроило качество текста, учитывая, что мне писали из подразделения, которое известно не самыми качественными сказками.
На ваш взгляд, российские издательства сегодня в принципе готовы поднимать квир-проблематику?
Мне кажется, сегодня крупные издательства не особо парятся над тематикой книг. Многое из того, что можно встретить в книжных магазинах, невозможно читать человеку, у которого есть хотя бы минимальная культура чтения. Другой вопрос, что я не просто написал квир-книгу про любовь двух мальчиков или девочек, а посягнул на тему семьи и поставил в центре сюжета ребенка, причем в первой половине книге он еще и маленький.
Многие пенсионеры дорожат семьей, любят детишек и не любят ЛГБТ, а так как в России вся власть в их руках, издательствам приходится считаться с их мнением и следить, чтобы семья, детишки и ЛГБТ не встречались в одной книге.
Сколько «копий» книги вы успели продать за то время, что занимались самиздатом?
Через интернет-магазины было продано что-то около 1700 экземпляров – сюда входят и электронная книга, и бумажная в мягком переплете и аудиокнига. Кроме этого, я делал примерно 150 «улучшенных» бумажных книг – в твердом переплете с шитым блоком, они тоже были проданы почти все. К моменту заключения договора с Popcorn Books осталось штук пять.
Одна из проблем российской сетевой квир-литературы в том, что над ЛГБТ-историей обычно не надстраивается дополнительная сверхидея (возможно, «благодарить» стоит сетевые фанфики). Как замечает в романе Мики, побывав на прайде: «Чему они радуются? Тому, что у них голая задница?» Так и с квир-литературой: кроме рефлексии на тему гомосексуальности, эти книги не несут в себе дополнительных общечеловеческих идей. Речь только о российском контексте. С чем, на ваш взгляд, это связано?
По-моему, речь не только о российском контексте. Это та причина, по которой я в принципе не большой фанат квир-искусства. Бывают редкие исключения, но они такие редкие, что становятся классикой. Например, как фильм «Одинокий мужчина», который упоминался в «Днях». Среди книг я даже и назвать ничего толком не могу, но, возможно, потому что я их немного избегаю.
Так как боюсь в очередной раз прочитать какую-то чушь, в которой вся проблема того, что ты гей, просто в том, что ты гей.
Тем ценен ваш роман: в первую очередь он выглядит как классический роман воспитания. Было ли вам непросто писать его в этом ключе, уделяя внимание прежде всего взрослению героя?
Это было просто, потому что я ничего конкретно не планировал заранее, я вообще об этом не думал. Интересно, что читателям кажется, что, когда ты пишешь книгу, у тебя есть какой-то план и ты его придерживаешься. Возможно, он есть у других писателей, но я не из таких. У меня вообще проблемы с планированием, поэтому у «Дней» не было никакого плана. Мне кажется, это ужасно заметно.
«Дни нашей жизни» начинался как полноценный роман или же небольшие зарисовки? Работая над книгой, вы думали, что она когда-либо может быть издана?
«Дни нашей жизни» начались с закрытой группы во «ВКонтакте», которую я вел в художественной форме. Для меня это был способ психотерапии, а форма получилась такой сама по себе – я по-другому разговаривать не умею. Я очень удивлялся, когда мне говорили, что это выглядит как литературное произведение или должно им стать. Так что, работая над книгой, я даже не знал, что работаю над книгой, не говоря о том, что она может быть издана.
В одной из последних глав Мики, начиная разбираться в себе, размышляет: «У меня не было перед глазами образца других отношений, поэтому это все со мной происходит. Пропаганда существует. Геям нельзя воспитывать детей». Разумеется, он говорит об этом в сердцах. Но почему вы решили писать главного героя, выросшего в однополой семье, как гомосексуала? Это ведь слишком… очевидно для восприятия многими людьми в России. Вы не думали, что нормальность и приемлемость гомосексуальных отношений – это, на мой взгляд, один из ключевых посылов книги – после такого поворота будет вызывать множество вопросов у читателей?
Нет, я об этом не думал, потому что для того, чтобы об этом думать, надо это запланировать, а плана у меня не было. В этой книге у многих персонажей есть свои прототипы, и, естественно, говоря от лица Мики, я говорил о собственных переживаниях, не думая о том, как это будет выглядеть для читателей. Уже потом я, конечно, думал об этом, и вот что надумал.
Во всяких «утешительных» статьях про гей-семьи всегда пишут, что 95 % детей в таких семьях вырастают гетеросексуальными, а про оставшиеся 5 % предпочитают не говорить, потому что они портят статистику.
Но так или иначе эти 5 % все равно существуют, и нетрудно представить, как чувствуют себя такие дети, если даже упоминание подобного случая в книге или фильме вызывает недоумение. Например, в сериале «13 причин почему» была героиня-лесбиянка из гей-семьи – и она тоже вызывала много вопросов, мол, это «подтверждение стереотипа» и зачем так делать? Затем, что это бывает в жизни, а искусство – это отражение действительности. В России есть однополые пары, а у этих пар, нравится нам или нет, бывают дети – это факт. Как любые дети – они разные, значит, и такие – тоже. Разве они не заслуживают того, чтобы о них кто-нибудь рассказал? Пускай это буду я.
Главными героями всех ваших книг являются дети. Почему вы решили говорить от их лица?
Я просто не знаю, как говорят взрослые. Мне кажется, если бы я пытался говорить от лица взрослых, это было бы очень неправдоподобно, потому что я вообще не понимаю, как они функционируют и что их волнует.
Когда читаешь книгу, создается впечатление, что вы развлекаетесь. Прямо-таки играете с Роскомнадзором. Знаете, как Чернышевский, когда написал «Что делать?» в тюрьме. Цензоры прочитали лишь первую треть книги, восприняв ее за очередной любовный роман, и разрешили отправить адресату дальше. А в совокупности это оказалась книга о революции. Так и с «Днями нашей жизни»: пока Микита не начинает копаться в себе, пока в тексте не появляется его одноклассница-лесбиянка, все идет хорошо и ладно. Но последняя сотня страниц превращается в настоящий прайд. Это сделано умышленно? Что вы хотели этим сказать?
Это тот самый случай, когда синие занавески – это просто синие занавески. Я ничего не хотел этим сказать, а лишь писал о том, что волнует лично меня.
Вы работаете над продолжением «Дней»?
Я бы не назвал это продолжением, я скорее переделываю то, что в интернете называлось «Зеленый дневник». Думаю, он будет сильно отличаться от своей первоначальной версии, но пока ничего конкретно сказать не могу – сам не знаю, что из этого получится. Про стадию тоже сказать тяжело, потому что для этого надо заранее понимать, на каком моменте ты хочешь поставить точку, а я обычно напишу пятьсот страниц, потом вернусь на двести назад и решу, что тех трехсот было достаточно. Но в целом пишу я обычно очень быстро, потому что не могу без этого жить. На «Дни» ушел один месяц.
Ваша книга – это еще и роман об уроках, которые преподносит жизнь. Какой урок получили вы, написав ее?
Наверное, главный урок в том, что мы никогда не знаем, что будет дальше. Даже если кажется, что ничего не изменится, – это неправда. Если кажется, что дальше будет только хуже, – это неправда. У меня было тяжелое время и тяжелые мысли, я просто завел что-то вроде блога в интернете, чтобы поговорить об этом, и это изменило все.
Вероятно, вам также будет интересно:
Семья – это не только союз женщины и мужчины
Эти 6 книг напомнят, в какой суровой реальности мы живем
Дни нашей жизни
Микита Франко
Лучшая рецензия на книгу
6 сентября 2021 г. 18:04
Пиар-компания данной книги – это просто феерия. Отзывы, хотя и однотипные, словно книгу никто и не читал, но все хвалебные. Как говорится, повелся на маркетинг, купил, прочитал и вот что у меня есть сказать по этому поводу. Шум вокруг поименованного творения велик, а потому не стану пересказывать сюжет, поскольку он и так всем известен.
По причине отсутствия обращения автора к читателю, остается думать, что Микита (ГГ) – это не тезка, а как минимум альтер эго, ну или книга представляет собой автобиографию с избыточным художественным допущением (заигрывание с фантазией через такой-себе письменный язык).
Возрастные ограничения: 18+
Рецензии
6 сентября 2021 г. 18:04
Пиар-компания данной книги – это просто феерия. Отзывы, хотя и однотипные, словно книгу никто и не читал, но все хвалебные. Как говорится, повелся на маркетинг, купил, прочитал и вот что у меня есть сказать по этому поводу. Шум вокруг поименованного творения велик, а потому не стану пересказывать сюжет, поскольку он и так всем известен.
По причине отсутствия обращения автора к читателю, остается думать, что Микита (ГГ) – это не тезка, а как минимум альтер эго, ну или книга представляет собой автобиографию с избыточным художественным допущением (заигрывание с фантазией через такой-себе письменный язык).
15 августа 2021 г. 09:35