Бабинского симптом у детей что это

Синдром Антона-Бабинского

Бытует мнение, что осознание проблемы — это уже 50% ее решения. Однако осознать и принять болезнь подчас совсем непросто, и не только психологически: больные с синдромом Антона-Бабинского имеют существенные проблемы со слухом и зрением, но не осознают их в силу определенного поражения головного мозга.

Бытует мнение, что осознание проблемы — это уже 50% ее решения. Однако осознать и принять болезнь подчас совсем непросто, и не только психологически: больные с синдромом Антона-Бабинского имеют существенные проблемы со слухом и зрением, но не осознают их в силу определенного поражения головного мозга.

Впервые наблюдения о том, как пациенты с корковой слепотой или глухотой воспринимают свои собственные заболевания, были опубликованы Габриэлем Антоном 1899 году [1]. В 1914 году описание было дополнено французским неврологом Жозефом Бабинским, отметившим аналогичные нарушения у больных с корковым параличом и предложившим термин «гемисоматоагнозия».

Суть синдрома Антона-Бабинского (анозогнозии) состоит в том, что больные не осознают свой недуг или же относятся к нему беззаботно и благодушно, при том, что у них отсутствуют признаки деменции или нарушенного сознания. Степень анозогнозии может быть различной — от недооценки нарушений и отсутствия тревоги в связи с дефектом до неосознания и даже отрицания болезни.

Агнози́я (греч. отрицательная приставка a + gnōsis — познание), МКБ 10 R48.1 — нарушение процессов узнавания и понимания значения предметов, явлений и раздражений, поступающих как извне, так и из собственного тела при сохранности сознания и функций органов чувств. Страдают высшие гностические механизмы воспроизведения целостных образов. Различают вкусовую, зрительную, обонятельную, сенситивную и слуховую формы. Малая медицинская энциклопедия. — М.: Медицинская энциклопедия. 1991-96 гг.

Анозогнози́я (а + греч. nosos — болезнь, gnosis — знание, познание), МКБ 10 R41.8 — разновидность агнозии, при которой у пациентов с психическим расстройством или неврологической патологией отсутствует осознание собственной болезни. В. Жмуров. Словарь терминов психиатрии — 2009.

Гемисоматоагнози́я — разновидность агнозии, при которой больной игнорирует половину тела при частичной сохранности ее функций. Так называемый синдром Бабинского слева или справа, а также с двух сторон. При полной или неполной сохранности движений в руке и ноге, больной не пользуется ими для осуществления разнообразных действий. Он «забывает» о них, игнорирует их существование, не включает в работу. А. Парняков, А. Власова. Нейропсихологические синдромы. — 2004.

Этиология и патогенез синдрома Бабинского

Симптомы синдрома Антона-Бабинского наблюдается при обширном поражении теменной доли субдоминантного (обычно правого) полушария головного мозга. Как и при других корковых синдромах, восприятие дефекта нарушено на стороне, противоположной патологическому очагу.

Современные датские неврологи Дэниэл Кондзиелла и Сиска Фрам-Фалкенберг в своей статье [2] высказывают предположение, что основная причина отсутствия осознания больными своего заболевания — повреждение не столько коры, сколько белого вещества (ассоциативных связей между первичными центрами и вторичной и третичной корой). То есть при повреждении коры «страдает» сама функция, а при повреждении белого вещества нарушается ее корковый «контроль».

Примечательно, что даже если больному «докажут», что с ним не всё в порядке, его беззаботность сохраняется. Вероятно, это объясняется тем, что пострадавшее субдоминантное полушарие является высшим центром, отвечающим за формирование эмоциональной оценки и осознание эмоций.

Чаще всего синдром Антона-Бабинского развивается в результате инсульта. Реже причиной служат новообразования головного мозга.

Синдром Антона-Бабинского — явление достаточно редкое. Поскольку речь идет о неврологическом синдроме, возникающем при ряде заболеваний, достоверной информации о его распространенности в литературе нет.

Классификация типов синдрома Антона Бабинского

На настоящий момент описаны следующие типы анозогнозий (А. Парняков, А. Власова. Нейропсихологические синдромы. — 2004):

1. Анозогнозия слепоты. Возникает, если очаг поражения захватывает задние теменные и передние затылочные отделы коры. При этом больной отрицает полную потерю зрения центрального происхождения (например, при атрофии зрительного нерва или корковой слепоте), а отсутствие реальных зрительных впечатлений пытается компенсировать конфабуляторными, вымышленными образами, совершенно этого не осознавая. Так, на вопрос врача, какого цвета тот или иной предмет, больные уверенно отвечают, используя свой прошлый опыт, но затягивают с ответом, когда их спрашивают о количестве людей, находящихся в комнате. Страдающий корковой слепотой, будет утверждать, что у него всё в порядке со зрением и придумывать отговорки на возражения. Например, «в комнате темно» или же он «забыл надеть очки».

2. Анозогнозия глухоты (очаг поражения захватывает височные доли). Самый редкий вариант.

3. Анозогнозия афазии (очаг захватывает речевые центры). Встречается у больных с преимущественно грубой акустико-гностической сенсорной афазией, речь которых представляет собой поток сплошных литеральных и вербальных парафазий («словесная окрошка»). Больные не замечают ошибок в своей речи, думают, что речь их не изменена и хорошо понятна окружающим. Обнаружив, что их не понимают, начинают сердиться, проявляя аффективную неустойчивость. В более легких случаях сенсорной афазии, когда речь изменена умеренно, больные также не замечают собственных ошибок в речи (парафазии), не делают попыток их исправить, но при постоянных контактах с нейропсихологом способны согласиться с тем, что понимание речи окружающими у них неполноценно.

4. Анозогнозия паралича или гемиплегии (очаг захватывает прецентральную область коры). Типичным для данного расстройства является возникновение анозогнозий при параличе или парезе левых конечностей у правшей при инсульте. Больные утверждают, что движения в левых конечностях у них сохранены, что они могут, если захотят, встать и пойти, но в данный момент им просто не хочется этого делать. Такое отрицание двигательного дефекта часто сопровождается конфабуляциями: больные утверждают, что они не так давно гуляли, посещали своих родных и пр. Если обратить внимание больных на неподвижно лежащие левые конечности, они согласятся, что не могут ими двигать, но вскоре опять начинают настаивать на сохранности движений в левой руке и ноге.

5. Анозогнозия боли (очаг захватывает постцентральную область коры). Больные могут указать наличие и интенсивность раздражения, но неприятные ощущения, связанные с ним, у них отсутствуют или выражены слабо. В наиболее тяжелых случаях больные вовсе отрицают боль.

Два случая из практики

В качестве примера можно привести историю болезни пациента с синдромом Антона-Бабинского, описанную датскими неврологами Дэниэлем Кондзиеллой и Сиской Фрам-Фалкенберг.

«Мужчина, 55 лет, после 3-недельной лихорадки и ночной потливости стал очень странно себя вести. Натыкался на столы и стулья, никак не мог найти чашку, стоящую прямо перед ним, друзей и родственников узнавал только тогда, когда они с ним заговаривали. Несмотря на то что он явно потерял зрение и не мог самостоятельно справляться с повседневными делами, сам этого не признавал. Отрицал свою слепоту и, натыкаясь на препятствия, придумывал этому безобидные оправдания. Если ему задавали вопросы о внешнем виде чего-либо, он без колебаний что-нибудь выдумывал.

У пациента диагностирован инфекционный эндокардит — при чреспищеводной ЭхоКГ выявлены вегетации на клапане аорты. Начат подбор антибиотиков. КТ головного мозга выявила обширный инфаркт обеих затылочных долей и белого вещества левой теменной доли. После установки протеза аортального клапана повторных эпизодов эмболии не наблюдалось. После хирургического вмешательства, пациент постепенно начал осознавать, что ослеп, однако по-прежнему относился к этому факту равнодушно. Несмотря на длительную программу реабилитации, так и не смог вернуться к самостоятельной жизни».

Из опроса пациента с синдромом Антона-Бабинского.

Врач: Как Ваше самочувствие? Пациент: Нормально. Врач: С Вами всё в порядке? Пациент: Да, всё прекрасно. Врач: А как насчет Вашего зрения? Пациент: Всё хорошо. Врач (показывая ручку): Скажите, что это? Пациент: Доктор, тут слишком темно. Никто же ничего не видит. Врач (включая электрический свет, несмотря на то что за окном светло): Я включил свет. Теперь Вы можете сказать, что это? Пациент: Слушайте, не хочу я с Вами в эти игры играть. Врач (высокий и худощавый): Ладно. А внешность мою Вы можете описать? Пациент: Конечно. Вы маленький такой и толстый [2].

Известный британский невролог, нейропсихолог и публицист Оливер Сакс в своей книге «Человек, который принял жену за шляпу» (1971) на примерах своих пациентов описывает несколько видов анозогнозий. Вот, например, отрывок из рассказа «Направо, кругом!», в котором описана жизнь миссис С., шестидесятилетней женщины, перенесшей обширный инсульт:

«Миссис С. бесповоротно утратила идею «левой стороны‟- как в отношении мира, так и в отношении своего собственного тела. Иногда она ворчит, что ей дают слишком маленькие порции, но это происходит оттого, что она берет пищу только с правой стороны тарелки. Ей и в голову не приходит, что у тарелки имеется левая половина. Решив привести в порядок внешность, она красит губы и пудрится тоже только справа, а к левой стороне лица вообще не притрагивается. Помочь ей тут практически невозможно, поскольку никак не удается привлечь ее внимание к нужному месту. Умом она, конечно, понимает, что что-то не в порядке, и порой даже смеется над этим, но непосредственного знания у нее нет.

На помощь ей приходит интеллект и дедукция. Она выработала различные стратегии, позволяющие действовать в обход дефекта. Не имея возможности смотреть и поворачиваться влево, она разворачивается вправо. Для этого она заказала вращающееся кресло-каталку и теперь, не обнаружив чего-нибудь на положенном месте, крутится по часовой стрелке до тех пор, пока искомое не окажется в поле зрения. Если ей кажется, что на тарелке не хватает еды, она тоже начинает вертеться вправо. Доехав по кругу до недостающей половины, она съедает ее, точнее половину этого количества, и таким образом утоляет голод. […]

Казалось бы, чем вращаться самой, гораздо легче поворачивать тарелку. Она тоже так считает и говорит, что уже пробовала, но натолкнулась на странное внутреннее сопротивление. Выяснилось, что ей гораздо легче и естественнее крутиться на стуле, поскольку всё ее внимание, все ее движения и импульсы инстинктивно обращены теперь вправо и только вправо».

Течение и прогноз болезни Бабинского

Прогноз при синдроме Антона-Бабинского зависит от течения основного заболевания. Поскольку синдром возникает в результате органического поражения головного мозга, полное восстановление функции невозможно. Лучшее, что можно предложить пациенту, — продуманная программа реабилитации.

Например, Оливер Сакс предложил своей пациентке миссис С. систему из видеокамеры и монитора, которая позволила ей увидеть левую половину поля зрения. К сожалению, диссонанс между зрением и проприорецепцией оказался для нее невыносим, ведь она видела на экране «несуществующую», неощущаемую половину тела. Поэтому от применения методики пришлось отказаться. Однако Оливер Сакс и его коллега Ричард Лэнгтон Грегори полагают, что не стоит полностью исключать возможность использования визуальной обратной связи с помощью видеоизображения при реабилитации пациентов с гемисоматоагнозией, утратой половины зрительного поля и нарушением сферы внимания.

Габриэль Áнтон (1858-1933) — первоописатель синдрома Антона-Бабинского, выдающийся австрийский невролог и психиатр, один из пионеров нейрохирургии.

Сфера научных интересов Габриэля Антона касалась в основном неврологических и психических нарушений, возникающих при повреждении базальных ганглиев и коры головного мозга. Также он занимался исследованиями в области детской психиатрии и оставил описание парциальной психической разновидности инфантилизма, впоследствии названной в его честь. В 1895 году Антон совместно с немецким хирургом Густавом фон Браманном разработал прогрессивную методику декомпрессионной операции при гидроцефалии, которую с некоторыми усовершенствованиями использовали по всему миру вплоть до 1938 года [3].

Несмотря на значительный вклад в развитие неврологии, нейрохирургии и детской психиатрии, о Габриэле Антоне подозрительно мало написано не только в отечественной, но и в зарубежной литературе по истории медицины. На это есть объективная политическая причина: Антон был убежденным националистом. Как было напечатано в некрологе 1933 года, он «отважно следовал цели воссоединения и процветания немецкой расы». Еще в 1915 году, когда в австрийской и немецкой научной среде только начинали обсуждать принципы евгеники и «расовой гигиены», Антон публично одобрял «высший отбор» и «селекцию» с целью «построения храброй и благородной расы». Позднее чудовищные преступления, совершенные нацистским режимом, бросили тень на большинство ученых, одобрявших националистические идеи, даже если этих ученых уже не было в живых к моменту прихода Национал-социалистической немецкой рабочей партии (NSDAP) к власти.

[1] G. Anton. Über die Selbstwahrnehmung der Herderkrankungen durch den Kranken bei Rindenblindheit und Rindentaubheit // Archiv für Psychiatrie und Nervenkrankheiten, Berlin, 1899; G. Anton. Selbstwahrnehmungen der Gehirnkrankheiten durch den Patienten selbst // Archiv für Psychiatrie und Nervenkrankheiten, Berlin, 1899 [2] D. Kondziella, S. Frahm-Falkenberg. Anton’s Syndromeand Eugenics // Journal of Clinical Neurology. Seoul, Korea. 2011 [3] E. Kumbier, K. Haack. Gabriel Anton’s (1858-1933) contribution to the history of neurosurgery. // Journal of Neurology, Nuerosurgery& Psychiatry with Practical Neurology. E. Kumbier, K. Haack, S. Herpertz. Considerations on the work of the neuropsychiatrist Gabriel Anton.

Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.

Источник

Разгибательный рефлекс большого пальца стопы — симптом Бабинского: методика вызывания, патофизиология и семиологическая значимость

Резюме. В статье рассмотрены подходы к методике вызывания рефлекса Бабинского при поражении пирамидного двигательного пути в контексте ее исторического развития. Проанализированы патофизиологические механизмы тыльного разгибания большого пальца стопы (симптома Бабинского и «знака веера») с позиции онто- и филогенеза. Особое внимание уделено отличиям подлинного рефлекса Бабинского от псевдорефлекса.

Краткий исторический экскурс

В наступившем 2016 г. исполняется 120 лет со времени опубликования в медицинской литературе выдающимся неврологом Жозефом Бабинским (Joseph Babinski, 1857–1932) исторического сообщения о патологическом экстензорном рефлексе большого пальца стопы (Babinski J., 1896). Cимптом Бабинского является одним из самых важных в невропатологии и неизменно исследуется врачами при объективном обследовании больного, являясь составной частью установления синдромологического и клинического диагноза. Анализ развития методики вызывания рефлекса Бабинского в историческом контексте, оценка патофизиологии, особенностей и закономерностей двигательной реакции пальцев стопы при поражении корково-спинномозгового (пирамидного) пути имеют важное значение для неврологической клиники.

Ж. Бабинский (рис. 1) после окончания медицинского факультета Парижского университета и защиты докторской диссертации в 1886 г. заведовал клиникой в Салпетриере, затем с 1890 г. работал врачом в больницах Парижа, впоследствии возглавил Больницу Пети-Салпетриер, Франция. В 1899 г. он стал одним из создателей общества невропатологов и психиатров в Париже, с 1907 г. — его президентом. На всех этапах врачебной и научной деятельности Ж. Бабинский много времени отдавал изучению клинических симптомов при неврологических заболеваниях. Описанный им «симптом большого пальца стопы» (симптом Бабинского) стал классическим для определения поражения корково-спинномозгового двигательного пути. При этом раздражение кожи наружных отделов подошвы тупой иглой вызывает в одних случаях (вместо подошвенного сгибания пальцев стопы) медленное тоническое или быстрое тыльное разгибание большого пальца, в других — II–V пальцы также участвуют в тыльной реакции, расходясь веером (веерообразный симп­том, «знак веера») (Babinski J., 1896).

Таким образом, в рефлексе Бабинского различают два компонента: тыльная флексия большого пальца, описанная Ж. Бабинским, и симптом «знака веера», описанный им несколько позже. Каждый из этих компонентов в отдельности расценивают как признак поражения пирамидного пути, но большее значение имеет первый из них.

Явления, близкие к рефлексу Бабинского, были известны и ранее. Однако лишь Ж. Бабинский, основываясь на разработанной известным английским неврологом Джоном Хьюлингсом Джексоном (Jackson J.H., 1872) концепции об иерархической (вертикальной) организации функционирования мозга, классификации анатомо-­физиологических уровней центральной нервной системы (ЦНС) и дифференцированном соподчинении мозговых центров, впервые научно обосновал клиническое значение этого необычного рефлекса большого пальца стопы и ввел его в широкую клиническую практику. Рефлекс Бабинского, особенно в сочетании с повышением сухожильных и периостальных рефлексов, всегда является ранним признаком органического поражения пирамидного пути или корковых двигательных центров.

После исторической работы Ж. Бабинского о патологическом экстензорном пальцевом рефлексе начался новый, научный этап развития клинической неврологии. С этого времени клиницисты стали четко различать функциональные и органические заболевания нервной системы, реже использовать аморфный диагноз «невроз» для обозначения заболеваний с нарушением функции нервной системы.

В случаях легкого поражения пирамидного пути вследствие замедления или затруднения проведения нервного импульса по корково-спинномозговым волокнам наблюдается необычный тип рефлекса Бабинского — быстрое тыльное разгибание большого пальца с быстрым его возвращением в исходное положение. Такой свое­образный пальцевой рефлекс нередко выявляют у больных рассеянным склерозом при синдроме нестойкости или мерцания симптомов, обусловленном изменением проведения импульсов по демиелинизированным волокнам. E.K. Ceпп в 1949 г. обозначил такую форму рефлекторных двигательных реакций как кивательный тип рефлекса Бабинского и считал его особенно характерным для рассеянного склероза.

Рефлекс Бабинского вызывается у здоровых детей до 1–1,5-летнего возраста в период неполного развития пирамидного пути и является физиологическим. С развитием вертикального положения тела и формированием походки (происходит миелинизация пирамидного пути) он исчезает: его заменяет подошвенный рефлекс (Ceпп E.K., 1949). Другие авторы считают, что разгибание большого пальца у детей не является полным гомологом патологического рефлекса Бабинского (отмечается то флексия, то экстензия большого пальца) (Кроль М.Б. и соавт., 1933).

Небезинтересно, что рефлекс Бабинского воспроизведен в искусстве эпохи итальянского Возрождения великим художником Сандро Боттичелли (Алессандро ди Мариано ди Ванни Филипепи, 1445–1510 гг.) в картине «Мадонна с Младенцем и двумя ангелами», написанной за 400 лет до описания Ж. Бабинским указанного рефлекса (рис. 2–4). Создавая эти образы, Сандро Боттичелли словно раскрывал безукоризненно чистый облик своих Божественных моделей, выявляя их утонченность и благородство, воспроизводил даже малейшие детали вплоть до тыльного сгибания большого пальца ноги Младенца в ответ на поглаживание Мадонной подошвенной поверхности стопы. Приведенное полотно свидетельствует о возвышенной цели искусства, его теснейшей связи с материальной жизнью человека и тонкой наблюдательности великого художника эпохи Ренесанса.

Методика вызывания рефлекса Бабинского

Классический способ вызывания рефлекса, рекомендованный Ж. Бабинским: нанесение интенсивного штрихового раздражения тупым концом булавки или иглы на наружную сторону подошвы от пятки к пальцам. Большинство авторов придерживаются такой методики. Вместе с тем М.Б. Кроль и соавторы (1933) считали, что оптимальная зона вызывания рефлекса более узкая: в желобке между подошвой и большим пальцем (sulcus musculi flexoris hallucis longi) и прилегающей областью. Согласно их наблюдениям, поперечные штриховые раздражения тупым концом булавки этой области вызывали рефлекс Бабинского даже тогда, когда другими способами он не вызывался вовсе или вызывался с большим трудом.

Изучая патологические рефлексы у пациентов с различной неврологической патологией, А.Р. Винницкий (1972) пришел к заключению, что раздражение в участке возле пальцев может вызывать не автоматическое, а волевое тыльное разгибание большого пальца вследствие щекотки. Автор полагал, что рефлекс Бабинского следует действительно вызывать, нанося штриховые раздражения по наружной поверхности подошвы, обосновывая такую точку зрения особенностями анатомо-физиологической иннервации стопы. Однако он полагал, что штриховое раздражение целесообразно наносить не от пятки к пальцам, а наоборот — от пальцев к пятке, или вообще только в области пятки. Якобы такое направление штриха способствует суммарному увеличению силы раздражения, приближая его к месту выхода малоберцового нерва, вследствие чего создаются условия для повышения возбуждения рефлексогенной зоны для разгибателей пальцев. Однако на приведенные аргументы имеются серьезные возражения: во-первых, к подошвенной поверхности пятки дает ветви не малоберцовый, а большеберцовый нерв, иннервирующий длинный сгибатель большого пальца, который производит подошвенное сгибание большого пальца и даже II, III и IV пальцев (Привес М.Г. (ред.), 1985). Во-вторых, кожные покровы плантарной поверхности пятки необоснованно отнесены к рефлексогенной зоне экстензоров пальцев стопы, поскольку иннервируемы большеберцовым нервом.

Основываясь на известных анатомических фактах, согласно которым тыльное разгибание I–IV пальцев стопы осуществляется коротким разгибателем пальцев и длинным разгибателем большого пальца, а иннервация обеспечивается глубокой ветвью малоберцового нерва, дающей ветви к кожной поверхности I и II пальцев и желобку между большим пальцем и подошвой, логично полагать, что именно этот участок кожи является рефлексогенной зоной для экстензоров (Привес М.Г. (ред.), 1985). Поэтому наиболее оптимальным способом вызывания рефлекса Бабинского следует считать штриховое раздражение тупым концом булавки или иглы по латеральной поверхности подошвы от пятки к пальцам, надавливая вблизи І пальца.

Стандартом для исследования рефлекса Бабинского является положение больного на спине с вытянутыми ногами. Необходимо помнить, что укорочение конечности, особенно при сгибании в коленном суставе, вызывает инверсию рефлекса (Маньковский Б.Н., Бедер В.Л., 1925).

Помимо раздражения подошвы, рефлекс Бабинского при поражении пирамидного пути можно вызывать и другими способами. При этом зона вызывания рефлекса и наклонность к разгибанию большого пальца зависят от степени поражения пирамидного пути, количества нанесенных раздражений, локализации патологического процесса. При грубом поражении волокон пирамидного пути рефлекс вызывается не только с наружной, но и с внутренней поверхности подошвы, которая иннервируется большеберцовым нервом и в норме является адекватной рефлексогенной зоной для подошвенного рефлекса (Monrad Krohn G.H., 1947). Иногда рефлекс Бабинского может быть вызван с более обширной зоны: со всей стопы, со всей нижней конечности и отдаленных мест (с туловища). Это удается при нанесении на одно и то же место локализации экстерорецепторов нескольких уколов подряд или при раздражении сильным давлением, приложением холодного/горячего предмета. Более широкие зоны вызывания рефлекса чаще отмечают при спинальных, нежели церебральных, процессах (Кроль М.Б. и соавт., 1933).

Патофизиология рефлекса Бабинского

Вопрос патофизиологической сущности рефлекса Бабинского не вполне выяснен. Например, E.K. Ceпп (1949) полагал, что в нормальных условиях у здоровых взрослых людей феномен Бабинского является составной частью сложного комп­лекса автоматизма ходьбы, когда одна фаза рефлекторно вызывает появление другой. При поражении пирамидного пути рефлекс Бабинского автор расценивал как проявление атавизмов автоматизма ходьбы вследствие диссолюции (лат. dissolution — распадение, разрушение) ЦНС.

М.И. Аствацатуров (1939) рассматривал рефлекс Бабинского и другие дорсальные патологические рефлексы в свете эволюционного учения, трактуя их как явление хватательной функции нижней конечности, выражением рефлекторной деятельности сегментарно-рефлекторного аппарата спинного мозга в условиях нарушения субординационных взаимоотношений между различными анатомо-физиологическими уровнями ЦНС и возвращения функций на филогенетически более низший уровень развития.

Другие авторы рассматривали рефлекс Бабинского как составную часть ноцицептивного общего спинального укоротительного рефлекса (flexion reflexe, рефлекс Шеррингтона), который в полной форме включает сгибание конечности в тазобедренном, коленном и тыльную флексию в голеностопном суставе наряду с разгибанием большого пальца (Wartenberg R., 1930; Fulton J.F., 1938). Считают, что рефлекс Бабинского является начальной фазой укоротительного защитного автоматизма в виде разгибания большого пальца ноги, наряду со сгибанием ее в других суставах (Филимонов И.Н., 1946). «Знак веера» рассматривают как проявление хватательного рефлекса нижней конечности и чаще выявляют при спинальных процессах по сравнению с церебральными (Винницький О.Р., 1972).

Результаты проведенного анализа свидетельствуют, что первый компонент рефлекса Бабинского в виде тыльного разгибания большого пальца логично считать начальной фазой сложного рефлекса тройного сгибания или укорочения ноги, то есть частью древнего защитного спинального автоматизма, второй компонент («знак веера») — как проявление синергии хватания, составную часть хватательного рефлекса нижней конечности.

Семиологическая значимость феномена Бабинского

Патологическим рефлексам нижних конечностей придают большое значение при обследовании пациента. Их разделяют на рефлексы разгибательного типа (Бабинского, Оппенгейма, Гордона, Шеффера), патологические рефлексы сгибательного типа — Россолимо, Жуковского, Бехтерева — Менделя и «защитные» рефлексы.

Одним из наиболее важных симптомов в неврологии считают рефлекс Бабинского. Его выявление при обследовании пациента позволяет решить два главных вопроса: наличие поражения пирамидного двигательного пути и органического заболевания ЦНС.

Подлинный рефлекс Бабинского при поражении пирамидного пути следует отличать от ложного рефлекса (псевдорефлекса) Бабинского, который изредка можно выявить при периферическом параличе мышц сгибателей пальцев стопы (невропатия n. tibialis), а также миопатии. При такой патологической ситуации мышечная сила длинного сгибателя большого пальца стопы значительно ниже, чем разгибателя. Поэтому при раздражении подошвенной поверхности стопы единственно возможной защитной реакцией является тыльная флексия большого пальца — ложный рефлекс Бабинского.

Спонтанный рефлекс Бабинского (разгибание большого пальца) возникает спонтанно без наносимого внешнего раздражения подошвенной поверхности стопы. При этом иногда он сохраняется продолжительное время в виде спазма. Такая форма двигательной реакции большого пальца характерна для поражения пирамидного пути на уровне подкорковых образований. Спонтанный симптом Бабинского не всегда следует рассматривать как признак поражения пирамидного пути: он может возникать при экстрапирамидных двигательных расстройствах, явлениях тетании, мышечной недостаточности (Кроль М.Б. и соавт., 1933).

Выводы

Историческое описание Ж. Бабинским патологического экстензорного рефлекса большого пальца стопы определило новый, научный этап развития клинической неврологии, оказало заметное влияние на углубленное изучение и переосмысление неврологической клиники, сущности двигательной реакции большого пальца при органических поражениях ЦНС. Это расширило представление о клинике заболеваний ЦНС, знание которой было и остается исключительно важной составляющей курации больного и успешного проведения научных клинических исследований.

Рефлекс Бабинского следует вызывать в положении пациента на спине с вытянутыми ногами путем нанесения штрихового раздражения тупым концом булавки или иглы по латеральной поверхности подошвы от пятки к пальцам, надавливая вблизи І пальца.

При поражении пирамидного двигательного пути тыльное разгибание большого пальца в форме рефлекса Бабинского с позиций онто- и филогенеза логично трактовать как начальную фазу тройного сгибания ноги — укоротительный защитный спинальный автоматизм; второй компонент рефлекса — «знак веера» — как составную часть синергии хватания нижней конечности.

Выявление у пациента симптома Бабинского свидетельствует о поражении пирамидного пути и наличии органического заболевания ЦНС. Вместе с тем необходимо отличать его от псевдорефлекса Бабинского.

Список использованной литературы

Розгинальний рефлекс великого пальця стопи — симптом Бабінського: методика викликання, патофізіологія та семіологічна значимість

С.М. Віничук, І.С. Віничук

Резюме. У статті розглянуто підходи до методики викликання рефлексу Бабінського при ураженні пірамідного рухового шляху в контексті її історичного розвитку. Проаналізовано патофізіологічні механізми тильного розгинання великого пальця стопи (симптому Бабінського і «знака віяла») з позиції онто- і філогенезу. Особливу увагу приділено відмінностям справжнього рефлексу Бабінського від псевдорефлексу.

Ключові слова: рефлекс Бабінського, спосіб викликання, патофізіологія, семіологічне значення.

Extensive big toe’s reflex — Babinski symptom: methods of inducing, pathophysiology and semiological significance

S.M. Vinychuk, I.S. Vinychuk

Summary. Approaches for methods of inducing Babinski reflex at lesions of the pyramidal motor pathway in the context of its historical development were considered in the article. Pathophysiological mechanisms of the dorsal extension of the big toe (Babinski symptom and «fan sign») from a position of onto- and phylogenesis were analyzed. Particular attention was given to differences between the authentic and the similar pseudo Babinski reflex.

Key words: Babinski reflex, method of indu­cing, pathophysiology, semiological value.

Источник