дом анны политковской адрес
Рука ФСБ: странности следствия по делу об убийстве Политковской
Из воспоминаний «английского шпиона» (2009 год)
Журналист Канев вспоминает, как проводилось следствие по делу об убийстве его коллеги Политковской.
7 октября 2006 года в Москве в подъезде собственного дома была застрелена журналист Анна Политковская. Ее убийство вызвало общественный резонанс, а следствие по этому делу попало в фокус ее коллег, вспоминает на своей странице в Facebook бежавший из России журналист Сергей Канев.
Напомним обстоятельства убийства Политковской и ход следствия и судебного над ее убийцами.
Первые сведения указывали на заказное убийство, так как было произведено четыре выстрела, включая выстрел в голову.
21 сентября 2007 года следствие предъявило обвинение по статье 33 и статье 105 УК (соучастие в убийстве в форме пособничества) бывшему главе Ачхой-Мартановского района Чеченской республики Шамилю Бураеву. Следствие подозревает, что Бураев обратился к Рягузову с просьбой выяснить адрес проживания Политковской, и затем Бураев передал его исполнителям, братьям Махмудовым.
В начале 2008 года руководитель Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре России Дмитрий Довгий высказал убеждение, что заказчиком убийства Политковской выступил Б. Березовский, осуществивший свой замысел с помощью чеченского преступного «авторитета» Хож-Ахмеда Нухаева. По словам Довгия, убийство связано не со статьями Политковской, а с ее личностью
По версии следствия, организатором преступной группы являлся один из лидеров «лазанской» группировки Магомед Димельханов. К последнему весной 2006 года поступил заказ на убийство Политковской, поскольку к журналистке имели «серьезные претензии большие люди в Чечне». Выполнение заказа было поручено братьям Махмудовым, которые привлекли к делу рыночного торговца и шофера банды Ахмеда Исаева.
Рягузов также снабжал банду информацией о ее телефонных переговорах. Кроме того, Хаджикурбанов организовал слежку за Политковской, обратившись за помощью к сотрудникам оперативно-поискового управления ГУВД Москвы Дмитрию Лебедеву, Дмитрию Грачеву и Олегу Алимову.
К делу был также привлечен бывший милиционер, работавший в ЧОПе, Алексей Беркин. По сведениям газеты «Время Новостей», все представители силовых структур, проходящие по делу об убийстве Политковской, «не знали, о чем именно идет речь, не были знакомы с киллером и заказчиком и выполнили за деньги левую работу».
Непосредственным исполнителем убийства является Рустам Махмудов – брат Ибрагима, Джабраила и Тамерлана Махмудовых.
Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов заявил, что доволен тем, как проводится расследование убийства: «Доводы следствия чрезвычайно убедительны и профессиональны». В то же время в редакции не собираются отказываться от собственного журналистского расследования происшедшего.
Читайте также Почему украинский корреспондент три года задает один и тот же вопрос Путину
23 августа 2011 года был задержан подозреваемый – подполковник милиции в отставке Дмитрий Павлюченков.
20 мая 2014 года суд вынес вердикт по делу об убийстве Анны Политковской.
«Из воспоминаний «английского шпиона» за 2009 год», – пишет сбежавший из России журналист.
Далее он приводит ряд диалогов и воспоминаний о ходе следствия по делу об убийстве Анны Политковской. Особо отмечая роль следователя.
– Не верю! – кипятился следак. – У меня 16 человек отсматривали видео и не заметили эту руку. А вы увидели?
К счастью, поплыл сотрудник «наружки» подполковник МВД Дмитрий Павлюченков (Павлик), который сменил первого организатора убийства чеченского авторитета Лом-Али Гайтукаева (недавно умер на зоне). Павлик сообщил, что к убийству причастны чекисты, милиционеры, бандиты, а непосредственными исполнителями были племянники Гайтукаева братья Махмудовы, состоявшие на агентурной связи с операми ОФСБ по ЦАО г. Москвы Вадимом Слюсарем и Павлом Рягузовым.
Короче, я достал видео с камеры над подъездом Анны, пригласил соседку Лилю, и мы стали внимательно все отсматривать. За 30 секунд до появления киллера Рустама Махмудова, из подъезда показалась рука и заклеила жвачкой кодовый замок. Тем самым, убийца спокойно прошел в дом. Еще через 5 минут пришла Анна и ее убили.
«Следователь Гарибян еще долго удивлялся, спрашивал, а затем все-таки честно признался», – подчеркнул Канев.
Следователь Петрос Гарибян подтвердил, что в ходе расследования они действительно обратили внимание на руку заклеивающую кодовый замок, но не стали расследовать этот эпизод.
– Видели мы эту руку, но решили не расследовать этот эпизод. Я дам тебе бутылку водки, пройдись по подъезду и поспрашивай людей.
Помимо загадочной руки, мы с Лилей обнаружили еще несколько любопытных персонажей, крутившихся около подъезда убитой коллеги, но следователь Гарибян сослался на занятость.
«Жаль, что следствию не позволили получить телефонные биллинги героя в законе Ромы Чеченского и его ближайшего окружения. А затем и вовсе, как и в убийстве Бориса Немцова, Кремль приказал: «Стоп!», – подытожил Канев.
Анна Степановна Политковская
Фото Все
Видео Все
Anna Politkovskaya Interview after Beslan 2004
«Я ждала автоматную очередь в спину». Репортаж Анны Политковской о первой встрече с Кадыровым
Анна Политковская о Путине
Анна Политковская — биография
Анна Степановна Политковская (фамилия от рождения – Мазепа) – российская журналистка, обозреватель издания «Новая газета», общественный деятель, правозащитница и писательница. Много работала на Северном Кавказе.
Анна Политковская прославилась своими правдивыми репортажами из Чечни во второй половине 1990-х годов. Конфликт в этой республике был центральной темой её журналистской деятельности. Любую несправедливость Анна воспринимала как личное дело и боролась с ней до последней возможности.
Детство и семья
Анна Мазепа (позже Политковская) родилась 30 августа 1958 года в Нью-Йорке, в семье советских дипломатов. Отец Анны, Степан Фёдорович Мазепа, был сотрудником миссии Украинской ССР при Организации Объединенных Наций. Её мать, Раиса Александровна, работала дипломатом при ООН. Вскоре после рождения дочери семья вернулась в Москву.
Политковская иронично относилась к записи в паспорте о месте своего рождения, но это помогло ей в будущем оформить гражданство.
Анна Политковская в детстве
В школе Анна, кроме того, что была отличницей, активно участвовала в общественной жизни. В комитете комсомола она отвечала за идеологию. В старших классах будущий журналист увлекалась творчеством Марины Цветаевой. Окончив школу, Анна, любившая общаться с людьми, поступила на факультет журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.
В 1980 году она получила диплом и стала работать в различных московских издательствах.
Журналистская и правозащитная деятельность
С 1982 по 1993 год она освоила стиль периодических изданий «Воздушный транспорт», «Известия», «Эскарт», «Паритет», была обозревателем популярного в те годы издания «Мегаполис Экспресс». В 1994 году Политковская стала обозревателем и редактором отдела чрезвычайных происшествий «Общей газеты».
Высокий профессионализм Политковская проявила в конце 1990-х годов, работая специальным корреспондентом «Новой газеты». Во время Чеченской войны она многократно выезжала в районы боевых действий. Прямо оттуда журналистка вела свои блестящие репортажи и писала страшные статьи «на коленке».
Анна Политковская за работой в «Новой газете»
Обладая острым взглядом, журналистка замечала в первую очередь недостатки, ущербность в жизни людей и это не давало ей покоя, возникало острое желание спасти ситуацию, помочь. Поэтому другим направлением деятельности Политковской на Кавказе была правозащита. Она помогала матерям погибших отстаивать свои права в суде, вела журналистские расследования по выявлению коррупции среди руководящих военных чиновников, выводила на чистую воду милиционеров, превышающих свои полномочия. Благодаря ей один из милиционеров, обвиняемый в убийствах ни в чём не повинных мирных жителей, был осуждён на 11 лет. О своих наблюдениях по этому делу она отчиталась в статье «Люди исчезающие». Благодаря статьям Анны было заведено порядка сорока уголовных дел.
Анна Политковская в Чечне
Политковская была инициатором акции «Грозный. Дом престарелых», ради которой на два часа воюющие стороны заключили перемирие. В результате из грозненского дома престарелых в безопасное место было эвакуировано 89 человек.
Во время захвата заложников в театральном центре на Дубровке Политковская была в числе первых переговорщиков с чеченскими террористами (смогла договориться о доставке заложникам воды и соков). О тщетности переговоров была потом написана статья «Цена разговоров». Это она после штурма спецназа обнаружила в здании центра выжившего боевика и написала статью «Кто остаётся в живых» для своей «Новой газеты».
Анна Политковская идет на переговоры с чеченскими террористами
В 2004 году, узнав о драматических событиях в Беслане, журналистка незамедлительно вылетела в Осетию, чтобы снова выступить переговорщиком.
3 сентября для журналистки нашёлся частный самолёт, и она была переправлена в Москву. Тем временем в Беслане был произведён вынужденный штурм школы, в результате чего погибло 344 человека.
Неудобная журналистка очень критично относилась к деятельности Рамзана Кадырова. В своих статьях она обвиняла его и руководство Чечни в вымогательствах и похищении людей. В 2004 году ей довелось взять у него интервью. Кадыров был груб с ней и со своей стороны обвинил её во вмешательстве в дела Чечни.
Последняя публикация Политковской «Карательный сговор» освещала деятельность чеченских формирований, воюющих на стороне федеральных сил.
За журналистскую и писательскую деятельность, за честность и смелость Анна Степановна Политковская несколько раз получала премии от Союза журналистов Российской Федерации, была обладательницей премии «Золотое перо России» и ряда международных наград. Восемь из них были посмертными.
Книги
Свои впечатления и размышления Анна Политковская более подробно, чем в статьях, излагала в книгах.
Самая известная книга Анны Политковской
Серия книг посвящена чеченским событиям «Путешествие в ад. Чеченский дневник», «Вторая чеченская», «Грязная война: Русская репортер в Чечне» и «Чужая война, или Жизнь за шлагбаумом». Большая часть этих произведений переведена на иностранные языки и издана в разных странах мира.
Наибольший интерес у всех вызвала её книга «Путинская Россия». В ней Политковская откровенно и резко выразила своё негативное отношение к путинской власти.
Личная жизнь
С Александром Политковским Анна познакомилась на студенческой вечеринке. Она была на первом курсе журфака, а он уже учился на пятом. Анна похвасталась, что её отец привёз из командировки книгу Марины Цветаевой с неизданными письмами. Александр попросил дать почитать. Слово за слово, как-то у них всё закрутилось. И подруги Анны, которым Политковский казался слишком старым, и родители – все отговаривали. Но пара всё-таки поженилась в 1978 году. У них родилось двое детей: Илья и Анна. Этот брак не был безоблачным, поскольку у обоих супругов оказался сложный характер, оба отличались прямолинейностью.
Анна Политковская с мужем Александром
Из-за разных взглядов на профессию и на жизнь, с 2000 года они перестали жить вместе, но официально пара не разводилась.
Убийство Политковской
7 октября Анна должна была передать уже готовый материал о пытках, применяемых чеченскими органами власти, с фотографиями мучителей, который несомненно должен был скомпрометировать службы безопасности Рамзана Кадырова. Её ждали в редакции «Новой газеты» к 16.00, примерно в это время она и была убита. За полтора часа до смерти она дала последнее интервью корреспонденту «Кавказского узла».
Судебный процесс, длившийся больше года (2008-2009 год), закончился оправдательным вердиктом. Но дело было возвращено на доследование. И лишь в мае 2014 года вина Хаджикурбанова и братьев Махмудовых была признана и названо имя организатора убийства. Им оказался некий Лом-Али Гайтукаев. На суде он не сказал ничего информативного, был пожизненно осуждён и умер в Вологодской тюрьме в 2017 году.
Настоящие заказчики убийства до сих пор не найдены. «Новая газета» назначила премию в 25 миллионов рублей тому, кто поможет найти истинного убийцу.
Анна Политковская похоронена 10 октября 2006 года на Троекуровском кладбище в Москве.
Похороны Анны Политковской
Именем журналистки названа площадь в Риме на территории парка Вилла Дории‑Памфилиисад, зал для пресс‑конференций штаб‑квартиры Европарламента в Брюсселе, улица в Тбилиси.
Существует премия международной правозащитной организации Reach All Women in WAR, названная её именем.
Книги
Ссылки
Биография Анны Политковской
Российская журналистка, правозащитница Анна Степановна Политковская (девичья фамилия Мазепа) родилась 30 августа 1958 года в Нью‑Йорке (США) в семье дипломатов.
В 1980 году окончила факультет журналистики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.
С 1982 года по 1993 год Анна Политковская работала в газетах «Известия», «Воздушный транспорт», «Мегаполис‑Экспресс», в Творческом объединении «Эскарт», издательстве «Паритет».
В 1994-1999 годах — обозреватель, редактор отдела «Чрезвычайные происшествия» еженедельника «Общая газета».
С июня 1999 года по 2006 год Политковская была специальным корреспондентом, обозревателем «Новой газеты». С июля 1999 года неоднократно выезжала в зоны боевых действий и лагеря беженцев в Дагестане, Ингушетии и Чечне. 25 октября 2002 года участвовала в переговорах с чеченскими террористами, захватившими около 700 заложников в театральном центре на Дубровке в Москве.
Занималась правозащитной деятельностью.
За время работы в «Новой газете» она опубликовала свыше 500 острых материалов, посвященных наболевшим проблемам страны. По более чем 40 из этих материалов были возбуждены уголовные дела.
Анна Политковская — автор ряда документальных книг, в том числе «Путешествие в ад. Чеченский дневник», «Вторая чеченская», «Чечня: позор России», «Путинская Россия».
Политковская награждена 16 российскими и международными премиями, среди которых премия «Золотое перо России» за серию репортажей из Чечни, премия Союза журналистов РФ «Добрый поступок — доброе сердце», премия им. А.Д.Сахарова, премия им. Улофа Пальме, немецкая премия за вклад в развитие свободы прессы. За правозащитную журналистику Политковская была удостоена Всемирной премии, учрежденной организацией «Международная амнистия».
Анна Политковская
Сергей Воробьёв запись закреплена
Otomi Sevil’a запись закреплена
Артем Куликов запись закреплена
Мне снится Грозный
в стальной броне,
Воздух морозный,
и бой во тьме.
Показать полностью.
Струится гарь
над грудой тел,
Седой январь
окоченел.
Мне снится Грозный
в который раз,
Криком истошным
зовет он нас.
Мне снится Грозный,
пустынных улиц ряд,
В наш век безбожный,
город-ад.
Где ты стреляешь,
иначе, ведь нельзя,
Где ты сгораешь,
быстрее, чем свеча.
Мне снится Грозный,
обугленный рассвет,
Погасли звезды,
пути отхода нет.
От копоти и сажи
кровь сохнет на челе,
От экипажа,
воронка лишь в земле.
Мне снится Грозный,
из той войны, другой,
Без мрамора и бронзы,
разрушенный и злой.
Яна Фёдорова запись закреплена
Сегодня у редакции «Новой газеты» прошёл вечер памяти журналистки Анны Политковской, которая была убита 7 октября 2006 года.
Несколько активистов встали в пикет, некоторые возложили цветы. Мероприятие также ненадолго посетил главный редактор «Новой» — Дмитрий Муратов.
Яна Фёдорова запись закреплена
Завтра, 7 октября, будет годовщина со дня смерти Анны Политковской.
Прошло уже 14 лет с тех пор как Россия потеряла отважную журналистку. Убийство Анны Политковской 7 октября 2006 года было ужасным и ошеломляющим событием. Заказчика до сих пор не нашли.
Почтить память Анны можно у редакции «Новой газеты» в Москве по адресу: Потаповский пер., 3.
Время: 18:00
Артур Симонян запись закреплена
Яна Фёдорова запись закреплена
Елена Васильева запись закреплена
Рядом с Аней (История семьи в рассказах матери, дочери и сестры)
30 августа нашему обозревателю Анне Политковской исполнилось бы 50 лет. Она прожила на год меньше своего любимого поэта Марины Цветаевой, написавшей когда-то в письме Борису Пастернаку: «В Вас ударяют все молнии… а Вы должны жить…»
В Аню тоже ударяли все молнии, и, хотя жить она очень хотела — вы это почувствуете, как только прочтете публикуемые здесь же воспоминания ее дочки Веры Политковской, — никто не мог ее заставить предать закон, сформулированный той же Цветаевой: «Закон протянутой руки». Живя по этому закону, она все время оказывалась там, где была в ней нужда: у койки раненого капитана, у родителей девочки, которую только что похитили и изнасиловали, у заложников в Театральном центре… Да что там перечислять — известно все. Уже есть книга «За что», и если вы ее еще не читали — прочтите. Прочтите, чтобы понять: все, что писала и делала Аня, укладывается практически и в стиль поведения, и в жизненное кредо Цветаевой, которой Анна была больна со школьных лет и о которой написала такую дипломную работу на журфаке МГУ, что просто потрясла легендарного декана Ясена Засурского. Помните: «Отказываюсь плыть вниз — по теченью спин»? Нельзя было так в годы сталинских репрессий: сколько там было «приглашений к смерти» для Цветаевой — и сосчитать-то сегодня невозможно. Так и теперь сложно выжить… Но мы сегодня просто категорически не хотим говорить о тех, кто «золотое перо» России «устранил физически»… Будут для этого другие дни — будут суды и трагическая дата 7 октября. Сегодня же мы говорим не об убийстве, а о дне рождения Ани. И к этой дате только самые близкие ей люди говорят у нас о ней — говорят так, будто собрались за общим столом и вспоминают любимые истории, байки, смешные эпизоды. Они говорят о живой Ане, которая просто стала невидимой. Но она — рядом…
Мама Анны Политковской Раиса Александровна Мазепа:
«Человек держится тогда, когда есть за кого держаться»
Я подъезжаю к родительскому дому Ани, готовлю себя к встрече с пожилым человеком, которому должно быть тяжело ходить и говорить. А вижу тоненькую и стремительную женщину с удивительно молодой осанкой. Я даже не успеваю вертеть головой в сторону ее передвижений — вот она хочет показать мне очередной альбом, вот решила поставить чайник, вот еще почему-то подхватилась и «полетела»…
— Я думаю, — говорит она мне, — Аня сейчас рванула бы в Грузию. Слушаю все по «Эху…», иду на кухню — несу с собой приемничек. Все время слушаю… Не нравится, правда, что они уже и Проханова приглашают. Таких слушать невозможно.
— Раиса Александровна, а Аня свое 50-летие шумно бы праздновала?
— У нее как-то было так, что она специально никогда не приглашала никого. Говорила: кто хочет, тот придет поздравить.
— А приходили?
— Конечно. Школьные подруги с семьями, родня. Набиралось много… А в детстве дни рождения всегда праздновали, и тут уже все соблюдалось — гости приглашались. Аню в школе ребята обожали.
— Она не была конфликтной?
— С ребятами — нет. С учителями — да. Могла им бросить в лицо: «Вы несправедливы!» Учительнице английского делала замечание: «Вы неправильно произносите слово…» А ребята шли к ней как к заступнице: «Ань, смотри, мне занизили оценку!» Шла выяснять… Вот такая была с детства. В этой комнате такое количество набиралось школьников, даже и из параллельных классов! Они и сегодня все здороваются, подходят ко мне. Многие переехали, правда, но из тех, кто остался жить в нашем районе, все, увидев меня, просто бросаются навстречу: «Ой, здрасьте, Раиса Александровна! Как вы? Держитесь?»
— Раиса Александровна, это ваш муж на фотографии?
— Да. Степан. И рядом, видите, тоже в рамочке — Анютка… Я каждый вечер им говорю: «Ну спокойной ночи, ребята» — и только тогда иду спать. А утром встаю и говорю: «Ну, доброе утро, ребятки!» Мы со Степаном давали своим девочкам все, что могли: и на музыку водили, и на фигурное катание. Лена старше Анютки на год и ростом повыше. Поэтому тренеры в Ане больше видели перспектив, активно ей предлагали всерьез заняться, пойти по этой стезе.
— Была бы знаменитая фигуристка?
— Но мы же не для этого их туда отдавали, а для общего развития. В музыкальной школе они тоже обе очень хорошо учились, и учителя говорили, что надо им идти по этому пути. И книг они много читали… У нас тут неподалеку библиотека имени Крупской — сейчас она скукожилась, там банк, ресторан, офисы. Я как увидела это в первый раз, подумала: «Господи, да как же так можно…» Когда я ходила туда с маленькими Леночкой и Анюткой, и потом, когда они сами стали туда бегать, — все это большое здание было отдано библиотеке.
В школе однажды выступала библиотекарь: «Две, — говорит, — самые читающие школьницы — это сестрички Мазепы». Сделала такой вывод по картотекам.
— Фамилия у вас историческая, гетманская…
— Моя девичья фамилия — Новикова. А Мазепа — это мужа фамилия. Когда муж еще был жив, его племянник из Харькова привез книгу свою, она вышла на украинском языке. Он обнаружил, что Степан из этой самой гетманской ветви. Потомок. Ну муж посмеялся: «Почитаю, — говорит, — вспомню украинский язык». Он же в школе в Чернигове на украинском учился. А потом уже доучивался на русском после войны. Вместе со мной.
— Так вы в школе познакомились с мужем?
— В вечерней школе взрослыми уже людьми. Он был на флоте в Керчи, а я — керчанка. Война нам не дала закончить школу, керчан угоняли в Германию. Началась бомбежка, а советские военнопленные, которые строили для немцев укрепления, спрятали несколько человек, в том числе и меня, на подводах под камышами. И вывезли в ближайшее украинское село. А месяца через два, хотя Крым оставался еще у немцев, у Днепра наши прорвались, как раз там, где были мы… Учиться в школе пришлось уже только после войны. И Степану как раз разрешили уходить по вечерам с корабля на учебу. Его взяли в армию 17-летним, он прослужил 8 лет, потому что некем было заменить этот призыв. Срок службы все время продлевали. И только когда уже пришел вызов из института, повезли его на катере с корабля — учиться в Москву. Приехал в МГИМО, а тут уже экзамены идут, и он в один день сдал сразу три. Прямо вот во флотской форме, потому что ведь и переодеваться-то не во что было… И вот он, будучи студентом третьего курса, решил, что нужно жениться. А я не хотела в Москву ехать… Он сказал: «Или — или». Вот так и стали москвичами, здесь и остались.
— В этой квартире?
— Нет, в этой квартире мы с 1962 года: мы ее купили, когда работали в Америке — это первые кооперативы мидовские. Можно было купить, только если ты в Америке сдаешь валюту. Вот мы старались, сдавали — экономили. А до этого мы снимали не квартиру, даже не комнату, а угол. Тогда всем доставалось, но нам, пережившим войну, мирные трудности не были страшны. Главное — живы. Живем — чего ж еще. Вот, это дочка Лены. Вот они так сделали, что они тут все показываются …
(Это Раиса Александровна говорит о цифровой фоторамке — каждую минуту появляются новые фотографии — дети, внуки, правнуки.)
— Не дают вам соскучиться?
— Нет. Человек же держится только тогда, когда есть за кого держаться. А семья у нас такая, что держит. Даже племянник, сын моей сестры, говорит: «Держитесь, потому что вокруг вас все, даже мои дети, — вокруг вас». Дочь моя Лена в Лондоне живет, но звонит каждый день. В мой день рождения, 2 августа, они все друг с другом по телефону сговорились и были здесь полным составом с праздничной едой и напитками. И Лена с Юрой, и внуки все, и племянник с детьми. Его мама — моя сестра — живет в Керчи, каждый год к ней на каникулы мы отправляли наших детей, а она всегда старалась подгадать отпуск к их приезду. А Лена с Юрой — какой опорой они были Анютке после ее развода. Это и внукам передалось: Илья очень бережно и деятельно заботится о сестре Вере и ее малышке — Анечке. Он молодец — для него это святое дело. И на работе его уважают, а в сентябре он будет получать второй диплом. И Аня, и дедушка на этом очень настаивали, потому что первый диплом был не по профилю той работы, которую он выбрал. И вот уже во время сессии, как сдаст экзамен, звонит: «Пятерка!» — и мы все дружно радовались. А теперь мне звонит — ни деда нет, ни Ани. Как всегда — пятерка. Говорю: «Илюш, как бы мама сейчас с дедом радовались!» Отвечает: «Бабушка, если ты еще будешь так реагировать, я не буду звонить тебе с экзаменов!» Обещаю, что не буду так…
— Раиса Александровна, вы могли себе прежде представить, что Аня станет героем, о котором заговорит весь мир?
— Знаете, друзья моего мужа, мидовские ветераны, говорили ему: «Степан, вот ты больше как-то всегда об Анюте печешься, ты что — больше любишь ее?» Нет. Он любил девочек наших обеих одинаково — между ними разница год, мы их и одевали одинаково, как близняшек. И учились обе на отлично, и в один вуз на один факультет одна за другой поступили. Но Аню всегда было жальче. Вот так Степан и объяснил своим друзьям: «Мне ее больше жалко».
— Потому, что она себя совсем не берегла?
— Да, уж сколько мы ее отговаривали ездить в Чечню. Боялись за нее. Она в ответ: «А кто должен? Если не я, то кто?» Боялись за нее. Но и гордились: Степан все абсолютно ее публикации собирал, вырезки делал, надписывал — число, год…
— Это же сколько нужно было вырезать!
— Да, а он все вырезал… Я пока в этих папках не могу разобраться… Она же, если в Москве, так когда к ней ни приди — всегда работает. «Ты во сколько сегодня легла?» — «В три ночи». Ну разве так можно? Ответ: « Надо, надо, надо». Вот надо. Все.
— Что вы чаще всего вспоминаете сегодня, Раиса Александровна? Какой момент в жизни?
— О нас всегда говорили: «Какая красивая семья! Две девочки— принцессы. А папа с мамой такие молодые и так красиво танцуют». На всех конкурсах и вечеринках мы со Степаном танцевали вальс, танго — умели. И всегда получали первые места, какие-то призы — это было самое счастливое время, вспоминаю часто. Девочки наши, когда подросли, всегда шутили: «Мы же думали, что все мужчины такие же идеальные, как наш папа». Он не пил, не курил. Всю душу вкладывал в воспитание детей, а потом внуков. У него не было ни одного седого волоса, когда хоронили. Он же и зуб первый незадолго до этого пошел лечить. А перед операцией моей умер от обширного инфаркта, хотя никогда до этого в жизни у него не болело сердце.
— Вы прожили вместе почти 50 лет?
— 54 года… Юра, зять мой, сказал: «Он умер, идя к любимой женщине…» Я же сначала плохо себя почувствовала. Пошла в поликлинику на УЗИ и вдруг вижу: Аня здесь. «Как ты сюда попала?» «На то, — говорит, — я и журналистка». Она домой позвонила, а ей отец сказал, что я здесь. И вот она сидит в кабинете у заведующей… Выясняется, что срочно меня надо в больницу. Мы домой, чтоб собраться. Степан дочке: «Ань, а может, не надо ее в больницу? Что, так серьезно?» Аня ему: «Да, серьезно, нельзя откладывать». Приехал он ко мне. Морс привез. Врач с ним поговорила. И вот в день операции он мне звонит и говорит: «Ты знаешь чего… Я к тебе приеду». Стала отговаривать…Позвонил второй раз, не надумала ли я, что привезти? Да что же может быть нужно перед операцией? Тем более в больнице, где все есть… Говорит: «Ну я выхожу…» Вот так сказал… Последнее, что сказал.
…А я ждала — уже и посещения заканчиваются, а его нет и нет. Заходит врач, говорит, звонили родственники и передали, чтобы я не ждала мужа, он в пробку попал. Не смог доехать. Я думаю: в какую же пробку, если он на метро собирался? Домой звоню, сюда, а трубку снимает Илюша. И вот только тогда я понимаю, что, если у нас Илюша, значит, с дедом что-то случилось. Говорю: «Илюша, что случилось с дедушкой?» Он: « Бабуль, я точно не знаю. Он в больницу попал, тебе мама потом расскажет». Хотя он первым был там… Вместе с Юрой. Степан же на метро уже проехал, вышел и стал уточнять у женщины, где останавливается троллейбус или автобус, который идет к больнице. Она начала ему показывать, а он стал на глазах у нее оседать… А утром рано, еще градусники даже не разносили, как мне укол пришли делать. И сразу после этого вошли Лена с Аней. И когда я Лену увидела, которая в Лондоне живет, тут я уже все поняла: «Девчонки, дедушка умер?»
— Вас должны были оперировать в этот день?
—Да, тут и врач зашел, говорит, к операции готовы, никаких похорон нельзя… А через две недели, также с утра до градусников, пришли с уколом. Также открылась дверь, только вместо Ани с Леной был Юра. И мои первые им слова были: «Аню убили?»
Отец бы Анюткиной смерти не пережил… Если он меня не пережил…
Дочь Вера ПОЛИТКОВСКАЯ:
«Она мне говорила: знаешь, сколько у меня отпусков? Родишь — будем вместе растить ребенка»
— Два моих слова буквально преобразили маму: «Я беременна». Я ей позвонила сразу, как только сдала специальный анализ крови и убедилась в точности своего состояния. Мама была в этот момент, кажется, на работе, во всяком случае — в делах. Спросила: «Да? А ты уверена? Я перезвоню…» Так буднично, как будто ничего такого важного не произошло. Я даже и не подозревала, что с этого мгновения буду видеть перед собой совсем другую маму. Она приехала ко мне с сумкой, полной продуктов: «Правильное питание. Ты должна есть вот это! Ты бросила курить?»
Я в общем-то никогда не увлекалась такими напитками, как кола или спрайт, но что-то такое она однажды у меня увидела и закричала так, будто это был цианистый калий:
— Как ты можешь кормить ребенка ЭТИМ?
За каких-то два месяца мама успела вырастить на дачной грядке лук, укроп, морковь — чистые продукты, никакой химии, ее внучка должна была питаться только так. Я никогда бы прежде не могла себе представить маму на грядках…
А 6 октября, за день до маминой смерти, была такая ложная тревога — угроза моему плоду. Она никак не подтвердилась, но в тот момент мама, отдавая мне отрывистые приказы: «Лежать! Не двигаться!» — вызывала платную «скорую помощь». По-моему, ей было страшнее, чем мне. Она немного успокоилась, когда мы уже на «скорой» ехали в больницу. Даже шутила: « Ну вот, хоть так я немного проеду по встречной…» Она же свою машину водила очень осторожно, никогда ничего не нарушая.
Было что-то около шести вечера, час пик, огромное скопление машин. «Скорая» всех разгоняла сиреной.
— По пробке с ветерком, — сказала мама.
Еще она мне говорила:
— Знаешь, сколько у меня скопилось отпусков? Я же никогда их не брала. Родишь — и я сразу возьму все. Будем вместе растить ребенка.
Сестра Анны Политковской Елена КУДИМОВА:
«Всем казалось, что она никогда не?плачет, а она темноты боялась»
— Аня вышла провожать меня на порог квартиры. Еще секунда — и, махнув ей рукой, я войду в роковой лифт, не подозревая, что мы видимся в последний раз.
«Лен, а страшно новорожденного взять на руки?» — спрашивает она, прощаясь, о том, что больше всего волнует ее в последнее время, и мы опять вместе радуемся, что вчера вечером опытный врач развеял все сомнения по поводу Вериной беременности.
На этом месте я просыпаюсь в холодном поту, как и вчера, и позавчера, и много раз со дня ее смерти. На этом месте подсознание поставило какую-то зарубку, видимо, чтобы оградить сознание от дальнейшей прокрутки событий. Но сон одолевает, и я снова вижу, как Аня режет на кухне размоченные чернослив с курагой, как ее научили накануне в больнице — готовит «завтрак беременной» для еще спящей Веры.
За 40 минут на кухне, где Аня потчует меня чаем, мы, как всегда, успеваем обсудить целый список тем:
— вчерашние поиски больницы для Веры (подробно);
— непрофессионализм первого врача (коротко);
— «хеппи-энд» дня с консультацией у ведущего специалиста по беременности в Москве (подробно);
— состояние здоровья и духа нашей мамы после операции (в мельчайших подробностях);
— Анин собственный поход в поликлинику.
Мы говорим быстро и тихо, нам никогда не хватает времени обсудить все, что с нами происходит, и Вера еще спит в соседней комнате. Наш папа с портрета на комоде добродушно внимает нашей женской болтовне. Две недели назад мы похоронили его в такой же погожий солнечный день, как и сегодняшнее утро 7 октября 2006 года. Где-то в глубине души мы верим, что его душа в течение сорока дней живет рядом с нами.
Собственно говоря, я забежала только на минутку, чтобы забрать у Ани мамины вещи в больницу. Сегодня Анина очередь навещать маму, но нужно срочно заказывать двери для ремонта Вериной квартиры, и мы решаем, что поеду опять я, а Аня завтра. После папиной смерти мы каждый день по очереди часами сидим в маминой палате, занимаясь любительской психотерапией.
Перечитывая ее статьи, трудно себе представить, что Аня могла чего-то бояться. Из ее материалов рисуется образ этакой бесстрашной «русской бабы», описанной хрестоматийным Некрасовым: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». На самом деле Аня с детства боялась темноты, возможно, потому, что к 10 годам у нее стала быстро прогрессировать близорукость. Хотя потом в Чечне ей приходилось без очков, чтобы не вычислил патруль, практически на ощупь, километры шагать в ночи, перебираясь с места на место. Когда я увидела ее после «Норд-Оста», первое, что она мне сказала: «Было очень страшно».
Всем казалось, что она никогда не плачет. Но в очередной раз, разругавшись в пух и прах с Муратовым из-за очередной статьи, она рыдала мне в трубку по телефону, не в силах остановиться от обиды.
Аня часто уезжала в Чечню, не сообщая об этом родителям, предоставляя им дополнительный день без волнений. Все равно на следующий день после ее отъезда они узнают, позвонив внукам, но это будет потом. И они еще внимательнее, чем обычно, начнут прислушиваться к новостям по радио.
Верина беременность подействовала на нее отрезвляюще. Аня хочет внуков. Она так радовалась и по-доброму завидовала, когда летом увидела мою недельного возраста внучку.
«Лен, а страшно новорожденного взять на руки?» Уже полдень, я тороплюсь к маме, машу ей из лифта рукой, а у нее осталось всего 4 часа…
Галина Мурсалиева, обозреватель «Новой»