дом тани савичевой адрес
Маршрут «Блокадный Ленинград»
Прогуливаясь по улицам потрясающего Петрова детища, нельзя не погрузиться в атмосферу величия, нельзя не проникнуться чувством восторга, нельзя не прочувствовать все его великолепие. Не зря бытует такое мнение, что стоит лишь один раз побывать в городе на Неве, как влюбишься в него на всю жизнь. И будешь возвращаться в город рек и мостов вновь и вновь.
И среди всей этой умиротворенной красоты трудно представить себе, что меньше века назад этот город был на грани полнейшего разрушения. Невозможно вообразить даже, как этот город ужасно бомбили, и он выживал в голоде и холоде. Сложно подумать, что города могло бы и не быть вообще, если бы не великий героизм и преданность петербуржцев, если бы не огромнейшее бесстрашие и отважность жителей, оставшихся защищать свой любимый Ленинград.
В планах Гитлера было стереть с лица Земли — Петров град, Ленинград… Блокада длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года — 872 дня. Страшнее страниц в истории города не было. За время блокады в городе погибло более 1,5 миллиона ленинградцев, при этом от артобстрелов погибло только 3%, остальные 97% умерли от голода.
Великий героизм жителей Ленинграда заключается в том, что они не только старались пережить каждодневные артобстрелы и страшный голод, но ещё и в том, что они по 30-градусному морозу ежедневно шли пешком на свои заводы и самоотверженно трудились для того, чтобы помогать фронту. И они производили всё для фронта, измождённые жители Ленинграда. А как они укрывали и спасали от бомбежек достопримечательности и музейные ценности, рискуя своими жизнями ради того, чтобы сохранить святое, ради того, чтобы город жил!
Памяти об этом величайшем подвиге ленинградцев, которые старались спасти свой город и помочь стране победить, памяти жителей и фронтовиков, поддерживающих Дорогу жизни и делающих всё для прорыва блокады, всё для победы, были возведены монументы, скульптурные композиции, мемориальные комплексы, как в самом городе, так и в его пригородах.
По этим памятным местам мы и предлагаем вам отправиться. Маршрут включает самые важные точки, которые желательно посетить. Физически данная экскурсия легко преодолевается взрослыми, подростками и даже детьми. Так, что можно отправиться всей семьёй. Однако она сопряжена с моральными сложностями, её лёгкой не назовёшь, но лишь в духовном плане. Её не назовёшь увеселительной и увлекательной, но познавательной и поучительной — это точно. Такая экскурсия непростая, но она важна нам и подрастающему поколению. Её обязательно нужно пройти, чтобы хоть немного прочувствовать трагедию Ленинграда, но главное, чтобы понять, насколько велик был героизм его жителей, борющихся за свой город в тяжелейшее блокадное время, отстоявших его и победивший в Великую Отечественную войну 1941 – 1945 гг.
Кто живет в квартире Тани Савичевой
Известную на весь мир квартиру в советские годы отказались переделать в музей
«Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня» — эти строки из дневника 12-летней ленинградки Тани Савичевой знают во всем мире. Сейчас, перед юбилеем Победы, все больше людей приходит к дому, где жила и умирала во время блокады эта семья, петербуржцы оставляют у мемориальной доски цветы и игрушки. А корреспонденты «МК» в Питере» заглянули в гости к нынешним обитателям квартиры Савичевых.
От прежних жильцов ничего не осталось
Дом 13 по 2-й линии Васильевского острова в советское время входил в обязательную программу для туристов. Сюда то и дело подъезжали автобусы с иностранцами и гостями из других городов. Им показывали семь окон на первом этаже старинного здания и рассказывали, что там была квартира, где жила семья Савичевых, члены которой один за другим умерли в блокаду от голода. Дольше всех продержалась самая младшая дочка — Таня. Она скончалась в 1944 году в эвакуации от болезней, ставших итогом истощения. А ее дневник оказался одним из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе.
— Немцы всю блокаду старались разрушить мост Лейтенанта Шмидта, как, впрочем, и другие переправы. Но толком в него так ни разу и не попали. Бомбы ложились вокруг. И многие дома поблизости от моста сильно пострадали. Разрушенной оказалась и квартира нашей семьи, которая тогда жила на Васильевском острове. Отец был командующим приморского сектора обороны Ленинграда, чей штаб располагался в Академии художеств. И в 1944 году ему предоставили новое жилье — на первом этаже в 13-м доме по 2-й линии. С тех пор мы тут и живем, — рассказывает Александр Уралов.
Конечно, в первые годы новые жильцы мало что знали о Савичевых. В квартире от них ничего не осталось. Соседи рассказывали о прежних обитателях, но довольно скупо. Никто не любил поднимать блокадную тему.
— Во время войны почти в каждой квартире в городе кто-то умер. Не выдерживали голода и холода целыми семьями, погибали старики и дети. Это было кругом. Так что наша квартира не была чем-то уникальным, — объясняет Николай Уралов. — Я помню, как нас, маленьких детей из окрестных дворов, в послевоенные годы пугали прачечной, которая стояла возле дома. Во время блокады там был временный морг, на массивные каменные скамьи укладывали покойников. А в нашей квартире после ремонта мало что напоминало об ужасах войны.
Холодные комнаты
Семье Ураловых досталась двухкомнатная квартира с той же планировкой, что была при Савичевых. Когда-то отец Тани Николай был преуспевающим нэпманом. На первом этаже 13-го дома у него имелась не только квартира, но и булочная (если присмотреться, то на фасаде дома в правой части еще можно разглядеть следы бывшего входа в магазин). Их соединял коридор. В середине 1930-х «бизнес» прикрыли. Семью даже выслали из города, но вскоре ей удалось вернуться и вновь занять свою квартиру. Коридор заложили, немного перекроили одну из комнат (сейчас в ней кухня). В 1941-м там жили шесть человек — Таня, ее мама, бабушка, сестра и два брата.
В старом доме высокие потолки, большие окна, просторные комнаты. То, что считается достоинством в мирное время, было очень невыгодно во время блокады. Чтобы согреть такие большие помещения, требовалось много дров. Судя по всему, Савичевы топили печку лишь в одной комнате. Когда умерла бабушка Тани, ее тело еще 9 дней (до конца месяца) лежало в другой, холодной комнате, а оставшиеся в живых члены семьи получали по ее карточке продукты. Печное отопление сохранялось в доме до 1960-х, потом его заменили батареями.
— В середине 1970-х здесь сделали капитальный ремонт. Чуть изменилась планировка. Перед ремонтом моя мать ходила в Смольный и предлагала создать в нашей квартире музей Тани Савичевой, а нам предоставить новое жилье — это как раз стало актуально, так как в двух комнатах ютились по сути уже три семьи, — вспоминает Александр Уралов. — Но тогда идею с музеем не поддержали. Это оказалось невозможно из-за того, что родители Тани были нэпманами и даже какое-то время сидели в тюрьме. Поэтому после ремонта мы вернулись в нашу квартиру.
Паломничество поэтов и композиторов
Примерно до начала 1960-х годов о Тане Савичевой почти никто не знал. Тогда вообще было не принято вспоминать о войне. Но к 20-й годовщине Победы все чаще стали говорить о подвигах и героях. И впервые по телевизору показали сюжет о Тане Савичевой — девочке, чей дневник стал доказательством зверств фашистов. О девочке заговорили. К ее квартире все чаще стали приходить люди — простые ленинградцы, а также поэты и композиторы за вдохновением — Михаил Дудин, Михаил Матусовский, Эдуард Колмановский.
— Тут начались целые паломничества. Автобусы стояли вдоль газонов. Туристы ходили толпами. Часто бывали школьники. И так продолжалось до перестройки, только в 1990-е поутихло, — говорит Александр Уралов.
Много гостей побывало и в самой квартире.
— Помню, как уже после смерти папы в 1960-е к нам приходил поэт Михаил Светлов, все расспрашивал маму, что и как было раньше, даже ухаживал за ней, когда она заболела воспалением легких, приносил коньяк, — рассказывает Александр. — Иностранцы тоже заходили. Помню, была интересная семья японцев — все художники. Они делали книжку про блокаду. Потом прислали мне экземпляр. Они все жались по стеночке, боялись ступить на ковер, как мы их ни уговаривали.
Однажды в гости зашла и сестра Тани — Нина. Савичевы умерли не все. Нина и брат Миша выжили за пределами города. После войны Нина вернулась в Ленинград. Поселилась она, естественно, в другом месте.
— Я не помню, чтобы она заглядывала к нам сама по себе. Приходила только с журналистами. Мы им чаю предложили, посидели, поговорили, — вспоминает Александр Уралов. — Она не жаловалась, что мы заняли их квартиру. Все же понимали, как в то время перераспределяли жилье.
А 9 мая 1965 года — в день 20-летия Победы — Александр Уралов благодаря своей необычной квартире получил приятную весточку из дома:
— Я тогда служил в армии, в Бресте. 9 мая ребята смотрели телевизор, там шла праздничная «перекличка» между городами-героями. Сначала показывали Москву, мне было не очень интересно, и я сидел в другом помещении. Вдруг меня позвали, закричали: беги скорей к телевизору, там твою квартиру показывают! И действительно, я увидел свою квартиру и свою маму, которая что-то рассказывала журналистам. Это было прямое включение из Ленинграда. Я обрадовался, разволновался. Когда этот сюжет закончился, пошел на улицу покурить. Стоял с другом на берегу реки, и вдруг снова кричат — меня зовут. Оказалось, что вслед за Ленинградом показывали Брест, и теперь уже я попал в кадр, так как был недалеко от крепости.
Призраки не беспокоят
— Еще в 1975 году я первый раз попытался увековечить память о Тане, сделать мемориальную доску на фасаде. Но не получилось, — говорит Александр Уралов. — Доска появилась только в 2005 году.
Ее повесили немного левее квартиры Савичевых. Круглый год возле нее лежат живые цветы.
— Скоро опять люди будут приходить. И к нам тоже начнут стучаться (чтобы посторонние слишком часто не беспокоили, нынешние жильцы сменили код на домофоне. — Ред.). Заходят и школьники, и пожилые люди расспрашивают, интересуются, — отметил Александр. — Конечно, и про призраков спрашивают. Но мы их ни разу не видели и не слышали. И нет тут никакой мистики, обычная квартира, только со своей историей, ставшая известной на весь мир.
Кстати
Супруга Александра Уралова, живущая с ним в бывшей квартире Савичевых, Екатерина Кнорозова — дочка легендарного советского ученого, разгадавшего письменность майя. О нем «МК» в Питере» недавно писал — см. № 16 от 15 апреля 2015 года.
flackelf
flackelfРусский киевлянин пишет из Петербурга.
2. Это самая приближенная к центру города часть Васильевского острова. Угол Большого проспекта и 2-й линии. Рядом Нева, Академия художеств, Румянцевский сад.
4. На Большом проспекте.
5. Угол 2-й и 3-й линий.
6. А это дом стоящий напротив.
Доходный дом купца Юнкера. 1941 год. В этом доме в 90-е годы 19 века бывал Владимир Ульянов и много других известных людей.
8. Красивый дом на Большом проспекте, построенный после войны.
9. Бывшая немецкая лютеранская церковь Святой Екатерины. 1771 год.
В 18 веке на Васильевском жило много лютеран.
11. Дом на углу Большого и 2-й линии. 1862 год. Надстроен двумя этажами в 1914 году.
12. Мозаичная мастерская на 3-й линии, около сада Академии художеств. 1864 год.
14. «Здесь в конце 1930-х начале 1940-х годов велась работа по созданию мозаик московского метро под руководством В. А. Фролова. Именно в тот период фасад здания был декорирован надписью, набранной золотой и цветными смальтами: «Мозаичное отделение Академии художеств СССР».»
16. Северный фасад здания Академии художеств.
17. Дом на 2-й линии, стоящий позади Румянцевского сада.
19. Университетская набережная и дубы из Румянцевского сада.
21. Дома 2006 года постройки на Кадетской линии. Рядом с университетом.
22. Дом на углу Кадетской линии и Большого проспекта. Самое начало длинного Большого проспекта, который пересекает «Ваську» с востока на запад, до самого морского пассажирского порта.
23. Комплекс зданий бывшего Кадетского корпуса на Кадетской линии. 18 век.
При Союзе тут располагалась Военная академия тыла и транспорта.
24. В этот раз меня занесло в этот дом на углу Среднего проспекта и Кадетской линии. Дом старый, середины 19 века, но как выяснилось, в 70-е годы в нём делали капремонт. Поэтому от 19 века тут остались только лестничные марши и внешние стены.
Санузлы внутри здания сделаны в точности как в 9-ти этажках «кораблях». Бетонный сантехнический короб с залитыми деревянными коробками. Такой короб можно установить только краном, а значит внутренности дома полностью разбирали.
Впервые вижу такое в домах исторического цетра Петербурга.
25. Во дворе этого дома.
27. Вчера на Университетской набережной было очень холодно. Температура была нулевой, но от Невы тянуло таким лютым холодом, что пробирало даже в пуховой куртке. Все это усугублялось сильным и холодным влажным ветром.
Природа дает понять, что до длинной питерской зимы осталось совсем ничего. День становится совсем коротким, а по утрам снова стало трудно просыпаться.
28. А вот прогулочное судоходство еще работает.
Петербургские вывески, которые радуют глаз.
Скажу честно, несмотря на 40 месяцев, беспрерывно прожитых в России, надписи на родном языке и особенно русская буква «Ы», продолжают радовать глаз. Это как надо издеваться на людьми, чтобы добиваться такого эффекта?
29.
30. Это в Кудрово. ЖК «Новый Окервиль».
Использование устаревшего браузера
повышает риск взлома вашего компьютера.
Обновите свой браузер!
Через социальные сети
Еще не зарегистрированы?
Регистрация
Через социальные сети
Восстановление пароля
Введите почту указанную при регистрации и мы вышлем инструкцию
20 блокадных адресов, которые должен знать каждый петербуржец
От стадиона, где проводили футбольные матчи в осаждённом городе, до станции, к которой по Дороге жизни прибывали поезда с продовольствием, — публикуем список адресов (в том числе и малоизвестных), которые должен знать каждый.
1. Ржевская площадь, 1д, железнодорожная станция Ржевка
Именно на эту ленинградскую станцию по Дороге жизни прибывали поезда с мукой, продовольствием и лекарствами. Дорога от Ржевки до центра города вошла в историю под названием «Ржевский коридор».
2. 2-я линия Васильевского острова, 13, квартира Тани Савичевой
Здесь 12-13-летней советской школьницей был написан самый известный блокадный дневник, который невозможно читать без слёз. В 1942 году Таню эвакуировали из Ленинграда, но она так и не оправилась от последствий многодневного голодания. 1 июля 1944 года её не стало.
4. Московский проспект, павильон метро «Парк Победы»
В блокадные времена на его месте располагался кирпичный завод № 1, в печах которого сжигали трупы ленинградцев, умерших от голода и бомбёжек. По разным оценкам, здесь были кремированы от 100 до 600 тысяч тел, это место самой массовой кремации в человеческой истории.
5. Итальянская улица, 13 / площадь Островского, 6, Театр музыкальной комедии
Единственный театр, который не был эвакуирован вглубь страны и в течение всей блокады давал представления (оперетты) для ленинградцев.
6. Александровский парк, 1, Ленинградский зоопарк
В годы блокады сотрудники зоосада сумели героически спасти множество животных, которых не удалось эвакуировать из города. Так, бегемотиху Красавицу, которая жила в осушенном бассейне (водопровод не работал), ежедневно поливали водой, которую набирала в Неве, привозила и нагревала служащая зоопарка Евдокия Ивановна Дашина. Благодаря ей Красавица, которая к началу войны была уже весьма немолода, дожила до 1951 года.
7. Большая Пушкарская улица, 37 (дом Бенуа), квартира Дмитрия Шостаковича
Здесь были написаны три первые части легендарной Седьмой (Ленинградской) симфонии композитора.
8. Михайловская улица, 2, Ленинградская филармония
Здесь 9 августа 1942 года была вживую исполнена Ленинградская симфония Шостаковича, что само по себе стало символом стойкости непокорного города.
3. Улица Рубинштейна, 7
Дом-коммуна инженеров и писателей, где жила и творила главный блокадный поэт Ольга Берггольц.
9. Итальянская улица, 27, Ленинградский дом радио
Отсюда в течение всей блокады неслись в голодный и холодный город ободряющие слова сотрудников ленинградской радиостанции. Кстати, Москва транслировала эти программы на весь остальной Союз.
10. Невский проспект, 14
Самый известный ленинградский дом с надписью «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы особенно опасна». Такие же надписи в данный момент присутствуют ещё на шести городских зданиях.
11. Исаакиевская площадь, 4 и 11, Всесоюзный институт растениеводства
Здесь хранились редчайшие образцы зерновых культур. 28 сотрудников Института умерли от голода, но так и не тронули эти раритеты.
12. Проспект Динамо, 44, стадион «Динамо»
Здесь 31 мая 1942 года прошёл матч между командами «Динамо» и ЛМЗ. Таким образом руководство и жители Северной столицы ответили на заявление немецкой пропаганды о том, что Ленинград — город мёртвых.
13. Набережная Фонтанки, 3, Блокадная подстанция
После страшной зимы 1941–1942 годов эта подстанция дала энергию в сеть и обеспечила движение пассажирских трамваев.
14. Г. Ломоносов, Дворцовый проспект, 47, Большой (Меншиковский) дворец
Осенью 1941 года советские войска укрепились на плацдарме на южном берегу Финского залива, центром которого стал Ораниенбаум. Пригород Ленинграда таким образом жил в двойном кольце блокады. Тем не менее вермахту не удалось ликвидировать пятачок, и благодаря этому дворцовый ансамбль Ораниенбаума оказался единственным, который не был разрушен во время ведения военных действий и сохранился в первозданном виде.
15. Соляной переулок, 9, Музей обороны и блокады Ленинграда
Уже в декабре 1943 года, ещё до полного освобождения города от блокады, власти решили организовать выставку «Героическая защита Ленинграда». Она разместилась в здании бывшего Сельскохозяйственного музея в Соляном городке. Теперь здесь подробный и интересный музей блокады.
16. Улица Лизы Чайкиной, 25
Здесь с 1937-го по 1942 год жил выдающийся русский художник Иван Яковлевич Билибин, создатель знаменитых картин на сюжеты русских сказов и былин. В 1936 году он вернулся из эмиграции и поселился в Ленинграде. С началом войны отказался эвакуироваться, сказав наркому просвещения Потёмкину, что из осаждённой крепости не бегут — её защищают. Эта квартира стала жертвой бомбёжки, и живописец переселился в подвал Академии художеств, где он до войны преподавал. В начале февраля 1942 года он скончался в академической больнице от истощения.
17. Улица Литераторов, 19
Здесь в своей квартире в декабре 1941 года замёрз один из лидеров русского авангарда Павел Филонов. Кутаясь во всё, во что только возможно, он чуть ли не круглосуточно стоял у слухового окна на чердаке. Когда художница Ольга Матюшина спросила, зачем он это делает, Филонов ответил: «Так дом будет цел. И ни одна картина не погибнет». Все картины живописца после его смерти спасла его сестра, Евдокия Николаевна. В разгар блокадной зимы она перевезла на санках более двухсот работ с Петроградской стороны в Русский музей.
18. Никольская площадь, 1/3, Николо-Богоявленский морской собор
Здесь, на хорах собора, в течение всей блокады жил митрополит Ленинградский, будущий патриарх Московский и всея Руси Алексий (в миру Владимир Симанский). Почти ежедневно он служил в храме литургию, а после совершал обход других ленинградских храмов, ободряя и поддерживая верующих.
19. Чкаловский проспект, 31
Это адрес выдающегося учёного и популяризатора науки Якова Перельмана. В Ленинграде в 1935 году Яков Исидорович создал Дом занимательной науки, стремясь заинтересовать молодёжь точными дисциплинами. В этом Перельман, безусловно, достиг успеха: познавательные книги «Занимательная алгебра», «Занимательная астрономия», «Занимательная механика», «Живая математика» издаются и сегодня. В 1941 году учёный читал лекции солдатам-разведчикам Ленинградского фронта и партизанам (в частности, об ориентировании на местности без приборов). К сожалению, 16 марта 1942 года он скончался от голодного истощения. Двумя месяцами ранее на дежурстве в госпитале умерла его жена, врач Анна Давидовна.
20. Итальянская улица, 19, театр имени В. Ф. Комиссаржевской
18 октября 1942 года в Ленинграде открылся новый драматический театр, который современники назвали Блокадным. Труппу набрали из тех, кого не успели эвакуировать, в день открытия давали постановку пьесы «Русские люди» Константина Симонова. Театр не просто проработал всю войну, но радует нас спектаклями и по сей день.
Дом тани савичевой адрес
КТО ЖИВЕТ В КВАРТИРЕ ТАНИ САВИЧЕВОЙ
Дом 13 по 2-й линии Васильевского острова в советское время входил в обязательную программу для туристов. Сюда то и дело подъезжали автобусы с иностранцами и гостями из других городов. Им показывали семь окон на первом этаже старинного здания и рассказывали, что там была квартира, где жила семья Савичевых, члены которой один за другим умерли в блокаду от голода. Дольше всех продержалась самая младшая дочка — Таня. Она скончалась в 1944 году в эвакуации от болезней, ставших итогом истощения. А ее дневник оказался одним из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе.
— Немцы всю блокаду старались разрушить мост Лейтенанта Шмидта, как, впрочем, и другие переправы. Но толком в него так ни разу и не попали. Бомбы ложились вокруг. И многие дома поблизости от моста сильно пострадали. Разрушенной оказалась и квартира нашей семьи, которая тогда жила на Васильевском острове. Отец был командующим приморского сектора обороны Ленинграда, чей штаб располагался в Академии художеств. И в 1944 году ему предоставили новое жилье — на первом этаже в 13-м доме по 2-й линии. С тех пор мы тут и живем, — рассказывает Александр Уралов.
Конечно, в первые годы новые жильцы мало что знали о Савичевых. В квартире от них ничего не осталось. Соседи рассказывали о прежних обитателях, но довольно скупо. Никто не любил поднимать блокадную тему.
— Во время войны почти в каждой квартире в городе кто-то умер. Не выдерживали голода и холода целыми семьями, погибали старики и дети. Это было кругом. Так что наша квартира не была чем-то уникальным, — объясняет Николай Уралов. — Я помню, как нас, маленьких детей из окрестных дворов, в послевоенные годы пугали прачечной, которая стояла возле дома. Во время блокады там был временный морг, на массивные каменные скамьи укладывали покойников. А в нашей квартире после ремонта мало что напоминало об ужасах войны.
Семье Ураловых досталась двухкомнатная квартира с той же планировкой, что была при Савичевых. Когда-то отец Тани Николай был преуспевающим нэпманом. На первом этаже 13-го дома у него имелась не только квартира, но и булочная (если присмотреться, то на фасаде дома в правой части еще можно разглядеть следы бывшего входа в магазин). Их соединял коридор. В середине 1930-х «бизнес» прикрыли. Семью даже выслали из города, но вскоре ей удалось вернуться и вновь занять свою квартиру. Коридор заложили, немного перекроили одну из комнат (сейчас в ней кухня). В 1941-м там жили шесть человек — Таня, ее мама, бабушка, сестра и два брата.
В старом доме высокие потолки, большие окна, просторные комнаты. То, что считается достоинством в мирное время, было очень невыгодно во время блокады. Чтобы согреть такие большие помещения, требовалось много дров. Судя по всему, Савичевы топили печку лишь в одной комнате. Когда умерла бабушка Тани, ее тело еще 9 дней (до конца месяца) лежало в другой, холодной комнате, а оставшиеся в живых члены семьи получали по ее карточке продукты. Печное отопление сохранялось в доме до 1960-х, потом его заменили батареями.
— В середине 1970-х здесь сделали капитальный ремонт. Чуть изменилась планировка. Перед ремонтом моя мать ходила в Смольный и предлагала создать в нашей квартире музей Тани Савичевой, а нам предоставить новое жилье — это как раз стало актуально, так как в двух комнатах ютились по сути уже три семьи, — вспоминает Александр Уралов. — Но тогда идею с музеем не поддержали. Это оказалось невозможно из-за того, что родители Тани были нэпманами и даже какое-то время сидели в тюрьме. Поэтому после ремонта мы вернулись в нашу квартиру.
Примерно до начала 1960-х годов о Тане Савичевой почти никто не знал. Тогда вообще было не принято вспоминать о войне. Но к 20-й годовщине Победы все чаще стали говорить о подвигах и героях. И впервые по телевизору показали сюжет о Тане Савичевой — девочке, чей дневник стал доказательством зверств фашистов. О девочке заговорили. К ее квартире все чаще стали приходить люди — простые ленинградцы, а также поэты и композиторы за вдохновением — Михаил Дудин, Михаил Матусовский, Эдуард Колмановский.
— Тут начались целые паломничества. Автобусы стояли вдоль газонов. Туристы ходили толпами. Часто бывали школьники. И так продолжалось до перестройки, только в 1990-е поутихло, — говорит Александр Уралов.
Много гостей побывало и в самой квартире.
— Помню, как уже после смерти папы в 1960-е к нам приходил поэт Михаил Светлов, все расспрашивал маму, что и как было раньше, даже ухаживал за ней, когда она заболела воспалением легких, приносил коньяк, — рассказывает Александр. — Иностранцы тоже заходили. Помню, была интересная семья японцев — все художники. Они делали книжку про блокаду. Потом прислали мне экземпляр. Они все жались по стеночке, боялись ступить на ковер, как мы их ни уговаривали.
Однажды в гости зашла и сестра Тани — Нина. Савичевы умерли не все. Нина и брат Миша выжили за пределами города. После войны Нина вернулась в Ленинград. Поселилась она, естественно, в другом месте.
— Я не помню, чтобы она заглядывала к нам сама по себе. Приходила только с журналистами. Мы им чаю предложили, посидели, поговорили, — вспоминает Александр Уралов. — Она не жаловалась, что мы заняли их квартиру. Все же понимали, как в то время перераспределяли жилье.
А 9 мая 1965 года — в день 20-летия Победы — Александр Уралов благодаря своей необычной квартире получил приятную весточку из дома:
— Я тогда служил в армии, в Бресте. 9 мая ребята смотрели телевизор, там шла праздничная «перекличка» между городами-героями. Сначала показывали Москву, мне было не очень интересно, и я сидел в другом помещении. Вдруг меня позвали, закричали: беги скорей к телевизору, там твою квартиру показывают! И действительно, я увидел свою квартиру и свою маму, которая что-то рассказывала журналистам. Это было прямое включение из Ленинграда. Я обрадовался, разволновался. Когда этот сюжет закончился, пошел на улицу покурить. Стоял с другом на берегу реки, и вдруг снова кричат — меня зовут. Оказалось, что вслед за Ленинградом показывали Брест, и теперь уже я попал в кадр, так как был недалеко от крепости.
— Еще в 1975 году я первый раз попытался увековечить память о Тане, сделать мемориальную доску на фасаде. Но не получилось, — говорит Александр Уралов. — Доска появилась только в 2005 году.
Ее повесили немного левее квартиры Савичевых. Круглый год возле нее лежат живые цветы.
— Скоро опять люди будут приходить. И к нам тоже начнут стучаться (чтобы посторонние слишком часто не беспокоили, нынешние жильцы сменили код на домофоне. — Ред.). Заходят и школьники, и пожилые люди расспрашивают, интересуются, — отметил Александр. — Конечно, и про призраков спрашивают. Но мы их ни разу не видели и не слышали. И нет тут никакой мистики, обычная квартира, только со своей историей, ставшая известной на весь мир.