если бы андропов прожил дольше что было бы
Если бы андропов прожил дольше что было бы
Кардиолог, профессор медицины, был личным врачом Брежнева и Андропова, лечил все советское политбюро, на его глазах разворачивались многие драмы великой эпохи СССР. Некоторые кремлевские тайны Евгений Чазов уже описал в своей книге «Записки главного врача Кремля» (литературный цикл «Как уходили вожди». Но недавно с части политических архивов времен СССР сняли гриф секретности, и благодаря этому мы узнали от Чазова много нового и неожиданного.
– Не все, но кое-что, – с порога заинтриговал нас профессор, которому на днях исполнится 85. Он по-прежнему в строю, возглавляет Институт клинической кардиологии имени Мясникова, а весь день доктора Чазова расписан буквально по минутам. Но он нашел время на интервью нам.
Брежнева и команду «Динамо» кололи одними и теми же стимуляторами
– В брежневскую эпоху (сама, правда, не помню – рассказывали родители) в ходу был анекдот. Леонид Ильич встречается с Хойзингером (немецкий генерал). Тот его спрашивает: «А как вы относитесь к Брандту?» «М-м, а кто такой Брандт?» – в своем духе, с затянутыми интонациями, отвечает генсек. Хойзингер в замешательстве уходит, через пять минут к Брежневу заходит Брандт. «Ловко, – говорит он, – вы Хойзингера отшили!» «М-м, а кто такой Хойзингер?» – поднимает густые брови лидер СССР. Я к тому, что о «кремлевских старцах» мое поколение 35-летних, к примеру, помнит лишь, что все они были в том почтенном возрасте, когда уже пора отдыхать, а не руководить.
– Это была такая политика: у руля должны быть люди с опытом, а как выглядят и чувствуют себя, не суть важно. Отлично помню, как в конце 70-х Юрий Андропов, который руководил КГБ, дал мне негласное указание: «Как только где-то в мире появляется новое лекарство или технология лечения – любого заболевания! – узнавайте все подробности и немедля докладывайте мне!» Мне не составило труда договориться по своим каналам. Причем провел переговоры не только в наших советских ведущих институтах, но и за рубежом. В том числе и в Америке. Хотя считалось, что наши страны находятся в состоянии холодной войны. Однако на уровне медицины и науки не просто не было конфликтов – мы тесно и активно сотрудничали. И это нормально – ведь тем, кто занимается по-настоящему серьезным и глобальным, нечего делить. А нас, ученых, вне зависимости от места проживания волновало только здоровье людей во всем мире.
Когда Брежнев стал совсем плох, Чазов доложил об этом Андропову
Так вот, однажды коллеги из США сообщили мне: в таком-то институте разработана вакцина, которая увеличивает активность человека. То есть аналог нынешних энергетических стимуляторов. О препарате на тот момент знали всего несколько человек, он не был запущен в производство. «Это секретная информация, – сказали мне в руководстве компании, которая вела разработки. – Никто не должен знать». Я обещал молчать, добавив, что, правда, доложить Андропову я обязан. Доложил. Юрий Владимирович молча выслушал, потом сказал: «Надо давать Брежневу, потому что он слабеет с каждым днем». И препарат стали вводить генсеку, Леонид Ильич действительно почувствовал себя лучше и даже стал быстрее ходить.
С этим же лекарством связан и другой любопытный случай, почти анекдотичный. Андропов, если вы не знаете, был ярым футбольным болельщиком, а болел за «Динамо». И, помню, ужасно огорчался: что-то они плохо играли, показывая низкий результат. После очередного провального для команды матча он вызвал меня: «Евгений Иванович, больше нет сил на это смотреть! Я пришлю вам их тренера, дайте ему ампулы с тем американским лекарством и объясните, как правильно принимать». Я подчинился. А Юрий Владимирович потом удовлетворенно констатировал: «Ребята стали гораздо лучше играть – действует вакцина!» И никакая антидопинговая комиссия не могла обнаружить в их крови этот препарат, в том числе на международном уровне.
– Все же почему в позднем СССР на высоких постах оказывались лидеры, которые с трудом ходили?
– Потому что одни партийные чиновники тянули вверх по политической лестнице других. Как правило, своих, проверенных людей, прошедших в том числе войну. Война не прошла для них бесследно. Да и возраст…
Как выбирали преемника Брежнева
– Об Андропове хотелось бы чуть подробнее – в июне исполняется 100 лет со дня его рождения. Личность его до сих пор окружена слухами и легендами. Например, будто бы он был «серым кардиналом» и фактически управлял страной вместо больного Брежнева.
– Это не так. Страной управляла команда – политбюро. Я не политик, но мне кажется, это один из признаков сильного государства: каждый человек, профессионал, на своем месте и отвечает за определенный сектор. Андрей Громыко был ответственен за внешнюю безопасность, Дмитрий Устинов – за оборону. И так далее. Михаил Суслов, секретарь ЦК КПСС, координировал все структуры между собой. Когда я доложил Андропову, что Брежнев совсем плох, Юрий Владимирович ответил: «Надо сообщить Суслову». Пора решать заранее, кто займет место Леонида Ильича – чтобы, когда его не станет (уже было понятно, что все к тому идет), не было паники. Суслов в свою очередь сказал: «Я вмешиваться не буду, вопрос о преемнике решайте между собой – все министерства». И они, посовещавшись, решили, что должен быть Андропов. Сам он к власти не рвался, сказали «надо» – и он выполнил приказ. Он был солдатом.
Евгений Чазов: Да, я считаю Горбачева виноватым в развале СССР и последовавшем страшном времени 90-х
– А как вы лично относились к Андропову?
– Юрий Владимирович был мне глубоко симпатичен. Я никогда не рассказывал о нашем первом знакомстве, которое произошло при довольно трагических обстоятельствах. Шел 1967 год. А в кулуарах партии власти разворачивалась борьба двух кланов – Брежнева и Шелепина. Самый распространенный метод политического соперничества – по одному убирать людей из команды противника. Устранить не физически, а политически. В случае с Андроповым, к примеру, использовали такой прием: то ли подкупили кремлевских врачей, то ли запугали, но однажды они поставили ему диагноз: инфаркт миокарда – и почти насильно уложили в Бакулевский институт сердца. Здоровому-то человеку внуши, будто он больной, – заболеет. А у Юрия Владимировича и так здоровье было слабым. Но проблемы были не с сердцем, а с почками (позже он рассказывал мне, что застудил в войну, когда служил в партизанском отряде – условия тяжелейшие). Но при этом заболевании (и нахождении рядом хороших врачей) можно работать и полноценно жить долгие годы. Но тут доктора методично готовили его к инвалидности, уверяя, что он одной ногой в могиле. Конечно, он упал духом. Но, будучи умным человеком, решил перестраховаться. Вышел на меня – я возглавлял тогда Институт кардиологии, – попросил приехать и осмотреть. Я провел тщательное обследование, обнаружил, что инфаркта в помине нет. После той истории Андропов прожил еще почти 18 лет, а я стал его личным врачом. Встречались мы один или два раза в неделю, в основном в его рабочем кабинете. Хотя бывал я и у него дома – болела его жена (уже не помню диагноз – 30 лет прошло), я консультировал и ее. Могу сказать, что особой роскоши не было, да Андропов за ней и не гнался. В отличие от Брежнева и его близких – как мы знаем, Леонид Ильич имел слабость к орденам, а его семейство – к бриллиантам. У Андропова подобных стремлений и близко не было.
«Юрию совсем плохо! Вылетайте!»
– Каким был его рабочий кабинет?
– Обстановка самая обычная – вот тут карта СССР, тут портрет Ленина. Все просто. Рабочий кабинет раза в два меньше моего. Запомнился дубовый стол, за которым мы пили чай. Знаю, что у него была конспиративная квартира на площади Маяковского, где он встречался с иностранными агентами, но там я не бывал. Сам Андропов был очень интеллигентен и этим выделялся. Как никто много работал – в 9 утра был в рабочем кабинете, а заканчивался его день в 10–11 вечера. И в субботу на своем посту, он жил работой. Еще один момент, о котором мало кто знал: писал трогательные лирические стихи.
Болтали, будто он умер в результате покушения – в лифте дома в него якобы выстрелила жена Щелокова. Будто бы мстила за мужа, которого обвинили в злоупотреблении служебными полномочиями, лишили поста и даже всех госнаград – позже он застрелился. Несколько лет назад слышал, какая-то женщина (речь о Раисе Старостиной, работавшей уборщицей в элитном доме, где жили члены ЦК и их семьи. – Авт.) даже написала в мемуарах: мол, да, покушение было, Андропову прострелили больную почку – он слег, болел и умер. Вот тут как раз никакого грифа «секретно» нет и не было – полная чушь, вымысел.
На самом деле все было иначе, об этом тоже рассказываю впервые. Абсолютно бытовая история, причем Андропов сам виноват. Я ему говорил: «Юрий Владимирович, вам надо беречь себя, дуновение ветерка может вам стоить жизни». Почки работали всё хуже, в итоге практически отказали, врачи раз в неделю, а порой даже чаще проводили гемодиализ – искусственное очищение. А тут (это был октябрь 1983-го, Андропов уже год занимал пост генсека, заменив умершего Брежнева) решил поехать в отпуск в Крым. К несчастью, я не смог его сопровождать – улетел по работе в Германию. В Крыму Андропов решил подняться в горы полюбоваться живописными видами. Гулял в сопровождении охранников, устал, присел на какие-то каменные скамейки. И застудился, на следующий же день слег – обострение почечной болезни. Гнойный процесс развивался стремительно.
Мне позвонил Устинов (они с Андроповым были не просто коллегами, но и близкими друзьями): «Юрию совсем плохо! Я выслал за вами самолет, через 40 минут он будет у вас, срочно вылетайте!» Я полетел. Осмотрел Андропова, затем его в срочном порядке доставили в больницу в Москву. Но было уже поздно, почки вырабатывали гной. Умирал он на моих руках, понимая, что это финал. Но я не услышал от него ни одной жалобы, стона, он только тихо говорил: «Евгений Иванович, извините, я оказался непослушным пациентом». Не умри Андропов, Советский Союз не исчез бы с политической карты мира. У него был свой план развития страны – промышленности, сельского хозяйства и, конечно, медицины. И конечно, он бы не допустил прихода к власти Горбачева.
Евгений Чазов: Андропов был очень интеллигентен, жил работой, писал трогательные лирические стихи
Нынешние на сто процентов здоровы
– Вы с такой недружелюбной интонацией сейчас произнесли последнюю фразу… Не любите Михаила Сергеевича?
– Когда-то мы были с ним близкими друзьями. И я знаю о нем много, может быть, даже слишком. Один раз в интервью я кое-что рассказал, раскритиковал, просто разнес в пух и прах. После чего он сам мне позвонил, разобиженный. Я его послал куда подальше, с того дня мы враги. В своей новой книге я расскажу о нем все, что знаю, до последней буквы. Да, считаю его виноватым в развале СССР и последовавшем страшном времени 90-х.
– Систему здравоохранения в СССР называли лучшей в мире…
– Это правда. В декларации Всемирной организации здравоохранения даже записано: «Рекомендуем развивающимся странам пример Советского Союза в медицине». Больше об этом говорить не буду, это некорректно. Я был министром здравоохранения в тот период, а себя хвалить неудобно. Но во всем мире нас действительно признавали.
– А почему сейчас так все плохо у нас в медицине?
– Все было разрушено в 90-е.
Сейчас понемногу, сантиметр за сантиметром, поднимаемся с колен.
– Кто-то из нынешних лидеров России к вам за помощью обращался? Как вы оцениваете состояние их здоровья?
– Ко мне они не обращались, что вы, они же довольно молоды. Внешне, могу сказать, выглядят абсолютно здоровыми, цветущими. Все же жизнь у них более спокойная, размеренная и благополучная, чем была у политических деятелей во времена расцвета СССР.
Что стало бы с СССР, если бы Андропов правил дольше
«Такую страну развалил!» – в подобном духе сегодня общественность оценивает итоги горбачевской Перестройки. Но попробуем представить, что Михаил Горбачев не добрался до вершины власти. Был ли шанс у СССР сохраниться в прежнем формате при другом лидере?
Заложники стабильности
На момент прихода к власти Михаила Горбачева СССР все еще казался крепкой державой со стабильной экономикой. Но это на первый взгляд. Руководство страны не могло не настораживать, что эта стабильность достигалась за счет рекордных доходов от продажи углеводородов, которые к 1980 году составляли 67% союзного бюджета. Но даже при таких благоприятных факторах к началу 1980-х СССР сталкивается с дефицитом отдельных товаров и услуг. Не в последнюю очередь к этому привели недостатки плановой экономики, приведшие к низкой производительности труда (в 5 раз ниже, чем в Германии, США или Канаде).
Легкая промышленность и сельское хозяйство не успевали удовлетворять растущие запросы населения. Товарный голод привел к проблеме очередей. Уже с конца 1970-х недостаток продуктов питания на прилавках государство пытается компенсировать увеличением производства товаров низкого качества (например, колбасы с добавлением воды и крахмала).
Неизбежность
Андропов
Первым необходимость перемен признал Юрий Андропов. Меньше чем за год пребывания у власти он сумел укрепить трудовую дисциплину, усилить борьбу с коррупцией и ужесточить внешнюю политику. Причем он не собирался отказываться ни от руководящей роли партии, ни от противостояния Западу. Многие сегодня воспринимают Андропова как идеального советского лидера, способного проводить успешные реформы. Но смог бы Советский Союз повторить экономическое чудо Китая? На этот вопрос ответить трудно. По крайней мере мемуары помощников Андропова свидетельствуют о серьезных намерениях генсека. Представим, что здоровье Андропова не подвело, и он остался у власти. Экономисты говорят, что Андропов, хорошо знавший изьяны советской хозяйственной системы, начал бы структурные изменения наподобие горбачевской Перестройки. Однако, как более жесткий управленец, он все бы делал гораздо последовательно. Что бы нас ожидало? Скорее всего, улучшение результатов, достигнутых при его недолгом правлении. Напомним, что по итогам 1983 года выросли по сравнению с 1982 годом промышленное производство (на 4%) и производительность труда (на 3,5%), а товарооборот увеличился на 8 миллиардов рублей. Политологи не исключают, что для достижения своих целей Андропову пришлось бы организовать внутренний переворот, уничтожив коллективное управление. В противном случае любые непопулярные меры встречали бы противодействие соратников по партии. Бывший глава КГБ уж точно бы не стал искать консенсус, как это делал Горбачев. Публицист Арсений Замостьянов настаивает, что все реформы Андропова носили бы консервативный характер. И если бы он прожил еще хотя бы лет пять, то подготовил бы себе преемника, но не Горбачева, которого к тому времени сумел бы раскусить, а, вероятно, Рыжкова, Лигачева или Воротникова, продолживших бы дело своего предшественника, полагает Замостьянов. Во внешней политике Андропов последовательно продолжил бы давить на Запад и, скорее всего, нашел бы зеркальный ответ на развертывание американцами программы Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Учитывая ограниченность советского бюджета по сравнению с американским, гонка вооружений заставила бы Андропова перераспределить статьи доходов в пользу развития оборонного комплекса, возможно, в ущерб социальной сфере. Метод закручивания гаек на какое-то время позволил бы навести в стране порядок, покончить с брожением умов и изолировать СССР от западного влияния. Но надолго ли бы хватило андроповского единовластия? Как мы знаем любая диктатура рано или поздно приводит к прямо противоположному результату.
Черненко
В начале 1984 года на посту генсека Андропова сменил Константин Черненко. Однако и ему не суждено было долго продержаться у руля государства. Он зарекомендовал себя крепким аппаратчиком, который еще во времена Брежнева довольно успешно руководил всей внутренней жизнью ЦК. Если бы его здоровье не подкачало, то, вероятно, мы бы вернулись к периоду брежневского застоя, страна не испытывала бы потрясений в результате внутренней и международной политики. Ретроград и традиционалист Черненко тем не менее не чуждался новаторства. Именно при нем стартовала масштабная реформа средней школы. Наверняка Черненко продолжил бы начинания Андропова по борьбе с коррупцией и злоупотреблениями. На эту мысль наводит его отказ реабилитировать бывшего министра внутренних дел Николая Щелокова, отправленного Андроповым в отставку. Скорее всего, Горбачев при здоровом Черненко не получил бы такого влияния в ЦК и не был бы рекомендован на высший руководящий пост. Взвешенная политика Черненко, лишенная горбачевского либерализма и андроповского авторитаризма, имела, пожалуй, больше шансов продлить жизнь СССР, хотя бы еще на несколько лет.
Романов
После смерти Черненко на место советского лидера прочили первого секретаря Ленинградского обкома партии Григория Романова, но Горбачев к тому времени уже сумел завоевать доверие практически всего Политбюро. Чего можно было ждать от Романова, займи он высший пост? Он был настоящим профессионалом, обладал хорошими организаторскими способностями, умел довести порученное дело до конца. Жесткий и требовательный, Романов являлся убежденным сторонником усиления военно-промышленного комплекса, хотел оживить советскую экономику, форсируя темпы инноваций. Политический курс Горбачева был для него неприемлем. «Он – родоначальник катастрофы. Да он сам – катастрофа, невежественный крестьянин, которого нельзя было пускать в большой город», – высказывался о Горбачеве Романов. Если бы в знаменательный мартовский день 1985 года к власти пришел Романов, то в Советском Союзе не начались бы реформы, а Восточная Европа осталась бы под властью коммунистов, полагает профессор политологии из Оксфордского университета Арчи Браун. А директор вашингтонского Института им. Дж. Кеннана Блэр Рубл считает, что альтернативный «романовский» СССР напоминал бы «брежневский режим на стероидах». Кроме достоинств лидер ленинградских коммунистов имел и недостатки. Он был крайне надменным и нетерпимым к инакомыслию, его обвиняли в антисемитизме и излишнем пристрастии к спиртному. Его не могли терпеть в Политбюро. Там предпочли харизматичного Горбачева, считая, что на него будет легче влиять.
В СССР не верим
За кризисом власти в СССР пристально следили за океаном. Американские политики, сделавшие ставку на Горбачева, отмечали его готовность идти на решительные и даже непопулярные меры. В недавно рассекреченном докладе ЦРУ о деятельности Горбачева говорилось следующее: его «атака на неэффективность и коррупцию» способна радикально изменить к лучшему обстановку в стране; это рискованный курс, но в краткосрочной перспективе его шансы оцениваются неплохо. Впрочем, «усилия по ускорению экономического развития страны могут рикошетом ударить по самому Горбачеву», – резюмировалось в документе. Незадолго до падения Горбачева 29 апреля 1991 года для президента США Буша-старшего был сделан еще один доклад. В нем прогнозировалось: «Утрата власти Горбачевым будет неизбежно связана с судьбой политической системы страны. Если власть захватят консерваторы, они будут искать пути сохранения империи и авторитарного правления жесткими методами. Без промедления подавят оппозицию, арестуют или ликвидируют ее лидеров, в частности, Ельцина». Описывая дальнейший сценарий, аналитики утверждали, что в любом случае консерваторам будет сложно удержать власть в стране из-за отсутствия действенной программы преодоления нарастающих проблем и из-за внутреннего размежевания в стране. Попытка воссоздания Союза, скорее всего, обречена на провал, так как республики получат большую независимость и право идти своим путем. Нужно отметить, что многие западные советологи не верили в сохранение СССР еще до прихода Горбачева. Редактор международного отдела Financial Times Квентин Пил считает, кто бы не возглавил государство в 1985 году, «ему пришлось бы столкнуться с тем же кошмарным сочетанием экономических факторов, что и Горбачеву, – падением цен на нефть, безнадежной неэффективностью сельского хозяйства и последствиями хронического недофинансирования всех секторов, кроме военно-промышленного». Если бы в стране воцарился авторитарный режим, то, по мнению Пила, развал СССР проходил бы намного хаотичнее и сопровождался бы куда большим кровопролитием. Русская Семерка
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Если бы Андропов остался жив, мы бы жили в СССР
А барьеры были, и немаленькие. Новый генсек хорошо понимал, чем может закончиться это движение, если барьеры своевременно не устранить. В конце 1970-х — начале 1980-х годов в СССР, пожалуй, не было человека, знающего внутреннее положение страны лучше, чем Юрий Андропов. Каждый день на стол главы всемогущего КГБ ложились донесения со всех концов страны о том, что на самом деле происходит внутри громадного государства. И лишь глава КГБ решал, какую информацию получат остальные руководители — члены ЦК, Политбюро, да и сам дорогой Леонид Ильич. В это время СССР уже начала разъедать коррупция.
Конечно, это были не те тотальное мздоимство и откровенное взяточничество, которые пышным цветом расцвели сегодня. Но «щупальца» всесильного спрута уже проникли вглубь государственного механизма и подбирались к самому верху. И Андропов, придя к власти, принялся чистить авгиевы конюшни позднего социализма. В первые месяцы правления были отстранены от должностей министр МВД СССР Николай Щелоков, его заместитель, зять покойного Брежнева Юрий Чурбанов, застрелился помощник Щелокова и друг Брежнева Семен Цвигун. КГБ разворошил «гнездо разврата», которое организовала дочь покойного генсека Галина Брежнева, привлек к ответственности ее любовника Бориса Буряце.
Далее наступила очередь масштабных злоупотреблений секретаря Краснодарского крайкома Медунова, Рашидова в Узбекистане, покровительства высших партийных чинов подпольных цехов в Грузии, их участию в грандиозных хлопковых аферах Средней Азии. Борясь с разложением национальных элит в республиках, Андропов помнил о часовой бомбе, заложенной в фундамент СССР «отцом народов» Иосифом Сталиным. Это по инициативе «отца народов» в Конституцию СССР внесли пункт, согласно которому любая национальная республика имела право на добровольный выход из СССР. И если во времена «соседа Ленина по Мавзолею», о таком никто даже помыслить не мог, то во времена развитого Page 18/46 социализма любой руководитель союзной республики, встав утром не с той ноги, мог потребовать вывода своей вотчины из состава СССР. И что удивительно — в правовом плане это выглядело совершенно законно.
Или белорусский Гродно, литовский Вильнюс и латвийский Page 19/46 Даугавпилс. И все это жестко завязано на экономику, которая держит в своих объятиях крепче, чем любые идеологические обручи. И здесь не важно, как в националистических игрищах, кто ты — чистокровный украинец, русский или латыш. Знаешь дело, хочешь работать — трудись на благо великого СССР! Национализм, как и в США, не имел бы этнической подпитки, и может быть, через каких-нибудь двадцать-тридцать лет о национальных движениях говорили бы, как о чем-то далеком и нехарактерном для нас. Да и одно дело отделяться, когда ты живешь в своей республиканской «квартире», которую обустроил союзный центр. Надоело быть «рабом СССР», встал с дивана (или с подушек, как в среднеазиатских республиках), закрыл дверь (то бишь границу), вывесил национальный флаг, и отныне живешь в суверенной стране. И совсем другое, если твой штат занимает территорию трех-четырех республик. Как это разрезать? По какому признаку? Да еще если союзная армия стоит на страже Конституции, которая четко предполагает неделимость территорий? Но Андропов умер, и роль реформатора СССР досталась на долю андроповского протеже — Михаила Горбачева. И если бы он действовал более осмотрительно, то не было бы повода гадать, насколько успешными могли бы стать преобразования дальновидного генсека.