европа двух скоростей что это
Европа двух скоростей
Дагмар Миронова
На последнем брюссельском саммите проявились существенные разногласия между его участниками, и одним из ключевых вопросов стала проблема приемлемости доктрины «Европы двух скоростей». Здесь саммит вскрыл принципиальные разногласия между членами европейского сообщества. Ангела Меркель снова высказалась в пользу доктрины «Европы двух скоростей», которая подразумевает продолжение интеграции ядра Евросоюза в рамках еврозоны без оглядки на позицию других государств-членов, в него не входящих. Страны-аутсайдеры выступают против. Будет ли эта доктрина способствовать распаду ЕС?
Если внимательно присмотреться к последним действиям Евросоюза, то бросается в глаза, что федеральный канцлер Германии Ангела Меркель настойчиво обращается к концепции двух (или нескольких) скоростей для Европы. Это имело место во время саммита на Мальте, а также в Брюсселе. Показательно, что встречи в верхах преимущественно были посвящены разным проблемам: первая – будущему Евросоюза без Великобритании, вторая – проблемам беженцев и миграции под углом зрения сотрудничества с Турцией. Но, тем не менее, вопрос о том, куда и каким путем идет дальнейшее развитие Европейского Союза, никого не оставил равнодушным.
Сама по себе концепция об – изначально двух – скоростях развития Европы или, точнее, Европейского Союза, возникла еще в 80-е годы прошлого столетия. Смысл идеи заключается в том, что страны, которые вступают в ЕС, имеют разный уровень своего развития, различающиеся модели политического и экономического устройства, отличающиеся традиции и т.д. Идея «разных скоростей» означает неравномерность развития тех или иных государств уже в рамках ЕС, что позволяет предполагать отличающиеся модели и темпы этого развития и разные модели интеграции в целом. Когда шли различного рода переговоры о новом заключении договоров и статусе стран-государств ЕС, данный вопрос возникал вновь и вновь. Для этого имеется несколько причин: с одной стороны, сама идея развития ЕС допускает разные варианты этого процесса. С другой – интеграция напоминает нам посещение ресторана под названием «Единая Европа». Мы пришли в этот ресторан и имеем право выбрать из меню то, что нам больше по вкусу, а что-то оставить без внимания. То есть, если вернуться в область политики, это означает, что каждое из государств может выбрать только те элементы интеграции, которые ему по вкусу и, что не менее важно, по карману. Примером может служить то, что отнюдь не все государства вступили в валютный союз или не все они присоединились к требованиям в области социальной политики.
На первый взгляд, такой подход противоречит изначальным принципам ЕС: ведь это организация, построенная на мысли о солидарности и взаимопомощи, что подразумевает, что любая страна, которая является членом данной организации, должна разделить с остальными все их выгоды и тяготы. Однако при данном подходе верх берет эгоизм национальных государств, которые, безусловно, исходят из того, что выгодно им. Такая позиция сводит на нет мысль о солидарности. С другой стороны, разный уровень развития, разные экономические (финансовые) возможности стран Евросоюза являются фактом. Если исходить из этого, то понятно, что у них есть и разные потребности и, следовательно, разные интересы во поводу участия в тех или иных элементах интеграции. И здесь возникает вопрос, который Ангела Меркель четко обозначила. Необходимо решить, что для Европы важнее? То ли, исходя из идеи единства и солидарности, вести бесконечные переговоры по разным вопросам и топтаться на месте, или все же двигаться вперед в интеграционных процессах, оставляя в стороне отдельные вопросы, в частности, вопросы об ограниченности экономических возможностей некоторых стран, решить которые им сегодня не под силу.
Имеется и другой вариант концепции двух или множества скоростей развития Европы. Об этом размышляли, например, два немецких политика – представители Христианско-демократического Союза В.Шойбле и К.Ламерс. Их идея заключается в том, что необходимо выделить некоторое базовое ядро Европы, то есть группу наиболее развитых и продвинутых в экономическом и политическом отношении стран, которые должны стать двигателем прогресса ЕС. Эти страны, конечно, будут развиваться более быстро и в рамках интегративных процессов, вплоть до создания некой федерации внутри конфедерации Евросоюза. К такому ядру следует отнести, прежде всего, Германию и Францию как наиболее сильные страны, а также примыкающие к ним Бельгию, Нидерланды и Люксембург. Шойбле и Ламерс не предполагали, что данная форма должна получить особое организационное оформление и, кроме того, у всех остальных государств, у которых есть желание интегрироваться в большей степени, подобная возможность должна быть сохранена. Данная концепция была осуществлена частично, прежде всего, в области военного сотрудничества, однако на практике осуществленным оказался вариант ступенчатой интеграции. Именно он отражен в документах ЕС, в частности, в Амстердамском договоре 1997 г. Политическим инструментом осуществления выступает так называемая усиленная кооперация.
Усиленная кооперация предполагает, что, как минимум, девять государств-членов Евросоюза могут принимать правовые акты в рамках действующих договоров, обладающих правовой силой только в этих странах, участвующих в усиленной кооперации. В этих странах издаются соответствующие подзаконные акты, но до их принятия страны используют соответствующие органы и процедуры ЕС. Если по данному вопросу принимаются решения ведущих органов ЕС, в частности, Совета, право голоса имеют не все члены организации, а только те, кто принимает участие в данном процессе. Это приводит к тому, что для органов ЕС могут возникать разные правовые основы деятельности – одни для участников усиленной кооперации, другие – для всех остальных. Данное обстоятельство, по моему, также не способствует дальнейшему сплочению ЕС. Однако усиленная кооперация является частным случаем ступенчатой интеграции.
Чтобы найти примеры ступенчатой интеграции, далеко идти не приходится – здесь можно назвать введение евро (валюта ведь принята не всеми государствами-членами), сотрудничество в области оборонной и социальной политики, зафиксированное в различных нормативных документах Евросоюза. Сюда можно отнести и любимую многими Шенгенскую визу, которая является даже примером распространения подобных актов сотрудничества за переделы ЕС (например, Норвегия, Исландия – они не члены ЕС, пожалуй в первую очередь из-за несогласия с положениями организации по поводу рыболовства).
Таким образом, мы видим, что под концепцией двух или нескольких скоростей в европейском развитии можно подразумевать весьма различные вещи. А.Меркель, как уже было отмечено выше, скорее склоняется к модели ступенчатой интеграции. И здесь действительно возникает вопрос: прогресс ли это – в смысле продвижения вперед по некоторым вопросам, по которым не удалось добиться единого мнения в рамках ЕС, или шаг в сторону предательства тех принципов, на которых зиждется ЕС? Как нам представляется, однозначный ответ на данный вопрос невозможен, так как каждая из приведенных аргументаций имеет свои положительные и отрицательные стороны. Вроде бы изменение старых бюрократических шаблонов о единогласном принятии решений (то есть о том, что все одновременно должны хотеть делать одно и то же) – шаг, который отражает исторические реалии различных темпов развития различных исторических общностей. В этом смысле следует признать элемент укрепления Евросоюза. С другой стороны, отказ от базовых принципов, таких как солидарность и взаимная поддержка, – явный момент «раскачивания лодки». Давать прогноз при наличии двух противоположных, но, в принципе, равносильных тенденций – занятие, скорее всего, ненаучное. Поэтому мы говорим, может, не очень оригинально, но все же: время покажет.
Кроме того, можно высказать и более широкое обобщение скорее философского, чем чисто политического плана. Интеграция может носить как тотальный характер, так и представлять собой модель единства разнообразных систем. Понятно, что изначально казалось, что ЕС сможет выступать как единое государство в подлинном смысле этого слова, но все более осознается тот факт, что это невозможно уже в силу того, что в это государство включаются не просто некие абстрактные модели, а отличающиеся друг от друга культуры. А интеграция культур – процесс более сложный (если вообще возможный), чем создание модели политического или правового единства. Внешне красивая идея двух и более скоростей лишь отражает факт кризиса реализации самой идеи Единой Европы как жесткой системы. А если мы идем по пути определения стран-лидеров, это означает фактически отказ от тотальной модели единства, но одновременно и от преимуществ такого единства, что выглядит в политическом смысле как некая банальность. Такие страны-лидеры всегда были в Европе, и в этом отношении ничто не мешало развитию Европы без всяких деклараций о Европе как некотором особом типе объединения государств.
Статья подготовлена при поддержке портала Новое знание.
Канцлер Германии изменила курс в отношении Евросоюза. Ради сохранения его структур она готова теперь поддерживать давнюю и далеко не бесспорную концепцию. Какова ее суть?
Идея сама по себе вовсе не нова, однако до сих пор Ангелу Меркель (Angela Merkel) к ее сторонникам не причисляли. И вот на пресс-конференции по итогам саммита ЕС на Мальте в пятницу, 3 февраля, канцлер Германии вдруг впервые высказала ее вслух: «История последних лет показала, что в ЕС и дальше будут существовать различные скорости, что не все непременно будут участвовать в тех или иных интеграционных шагах».
Ангела Меркель сделала свой выбор
На той, начавшейся с большим опозданием вечерней пресс-конференции, журналистов оказалось не так уж много, а потому европейская пресса не уделила должного внимания прозвучавшим словам. Но уже во вторник, 7 февраля, Ангела Меркель во время визита в Варшаву вновь заговорила о «Европе двух скоростей», и польский премьер Беата Шидло не стала ей возражать, хотя Польша до сих пор отрицательно относилась к этой концепции.
Ангела Меркель на саммите на Мальте
Уже сейчас с большой долей уверенности можно утверждать, что идея «Европы двух скоростей» станет частью той более общей концепции развития Евросоюза, которую 27 странам предстоит выработать на период после выхода Великобритании из ЕС (Brexit). Эта концепция, в частности, будет обсуждаться 25 марта 2017 года на саммите в итальянской столице, посвященном 60-летию Римских договоров. Они положили начало Европейскому экономическому сообществу (ЕЭС), которое затем переросло в сегодняшний Европейский Союз.
Больше свободы, но и опасность дезинтеграции
С одной стороны, идея «Европы двух скоростей» привлекательна тем, что предоставляет каждому члену ЕС свободу в зависимости от собственных приоритетов и внутриполитических реалий присоединяться или не присоединяться к тем или иным интеграционным шагам.
Впрочем, различные скорости интеграционных процессов в Евросоюзе наблюдаются на протяжении вот уже нескольких десятилетий. Не все члены ЕС, к примеру, приняли участие в валютном союзе (еврозона), в режиме свободного перемещения без пограничного контроля (Шенгенская зона) или в социальном протоколе Маастрихтского договора.
Поэтому вполне можно себе представить, что и в перспективе ЕС будет иметь некое ядро (страны еврозоны или, предположим, страны-основательницы ЕЭС) и некую периферию.
Вот и встает вопрос: не откажется ли Евросоюз от своей сути, если примет концепцию различных скоростей? Ведь уже сейчас складывается впечатление, что многие политики ЕС, столкнувшись с такими вызовами, как Brexit, агрессивный протекционизм Дональда Трампа, долговой кризис и кризис с беженцами, заняты главным образом тем, что пытаются хоть как-то сохранить формальное единство ЕС, пусть даже при этом выхолащиваются его идеалы и ценности.
Не утратит ли Евросоюз свою суть?
Из-за всех этих кризисов Евросоюз утратил свой «стратегический фокус», сокрушается Таня Файон, социал-демократический депутат Европарламента от Словении. Она опасается, что в «Европе двух скоростей» ее маленькая страна окажется задвинутой на задний план, ведь она не сможет ничего противопоставить национальным интересам крупных членов ЕС или их группировкам.
Европа «двух скоростей» — план единства или дезинтеграции?
Европейские лидеры в своем заявлении пообещали «действовать совместно, на разных скоростях и с разной интенсивностью, когда это нужно» для разрешения кризисов, с которыми столкнулся блок. Некоторые эксперты назвали это «политикой двух скоростей в Европе».
25 марта лидеры 27 стран — членов Европейского союза подписали Римскую декларацию, ознаменовавшую 60-летие принятия основавшего ЕС Римского договора. В декларации дается обет сохранения единства после выхода Великобритании из ЕС. В то же время Римская декларация также содержит формулировку, которая, по мнению некоторых критиков, может угрожать европейскому единству, заложив то, что политики назвали европейской политикой «двух скоростей», или «многих скоростей».
За исключением Великобритании, все государства — члены ЕС подписали Римскую декларацию, заявив, что они «будут действовать сообща, с разными темпами и интенсивностью там, где это необходимо, во время движения в одном направлении».
«ДВЕ СКОРОСТИ» ДЛЯ ПРОГРЕССА?
Сторонники двухскоростной (или многоскоростной) Европы говорят, что это даст государствам-членам больше свободы для создания частичных союзов и выработки политики, когда невозможно достичь единогласного консенсуса. По их мнению, это особенно важно, если ЕС продолжит дальше расширяться на Балканы и станет блоком из более чем 30 стран, поскольку достижение единогласных решений с таким количеством государств-членов было бы намного сложнее.
Премьер-министр Люксембурга Ксавье Беттель заявил на саммите в Риме, что он «скорее согласится на Европу двух скоростей, чем на Европу в тупике и ни на какой скорости».
В то же время критики говорят, что, разрешая дифференциацию, блок отказывается от одного из своих главных принципов — принципа достижения равенства посредством более глубокой интеграции, поэтому вместо Европы «двух скоростей» существует риск того, что эта политика приведет к созданию двух отдельных Европ в ЕС.
Председатель Европейского совета Дональд Туск — бывший премьер-министр Польши — сказал лидерам на саммите в Риме, что прожил половину своей жизни за железным занавесом, когда Европа была разделена на альянсы Востока и Запада в Холодной войне. «Тогда это действительно была Европа с двумя скоростями», — сказал Дональд Туск.
КТО МОЖЕТ ВОЗГЛАВИТЬ НОВУЮ ЕВРОПУ?
Эксперт по европейским вопросам в Carnegie Europe Джуди Демпси считает, что главными вопросами являются то, что действительно означает «двухскоростная» или «многоскоростная» Европа, и какие страны могут быть включены в первый и второй уровни.
Эксперты сходятся во мнении, что идея «основной» группы, возглавляемой шестью основополагающими членами Европейского сообщества — так называемой «внутренней шестеркой», не является устойчивой.
— Ясно, что [Европу] «двух скоростей» должны будут возглавлять страны еврозоны, — сказала Джуди Демпси в интервью Азаттыку, отметив, что 19 стран ЕС, использующих валюту евро, составляют «квалифицированное большинство», необходимое для утверждения законодательства Европейским советом.
Демпси говорит, что ключевым вопросом для этих стран станет фундаментальное переосмысление фискальных структур — насколько далеко продвинуться в сторону укрепления налогового союза и ужесточения валютного союза. С другой стороны, девять государств ЕС, которые в настоящее время не входят в еврозону, могут возмутиться, будучи отнесенными к категории второго уровня ЕС. Действующее правительство Польши уже заявило, что идея двухскоростной Европы приведет к «развалу» и «ликвидации Европейского союза в его нынешнем смысле».
Джуди Демпси говорит, что если Европа «двух скоростей» материализуется, то реакции Польши и других стран, не входящих в еврозону, создадут головоломку для Германии — осторожного сторонника Европы «многих скоростей».
— Берлин должен очень осторожно подходить к выбору слов, который он использует, потому что он хочет привлечь всех на свою сторону. И это означает, что он будет пытаться достичь соглашения так, чтобы при этом не создалось видимости, что на самом деле Германия перекраивает Европу, — говорит Джуди Демпси.
ДВЕ СКОРОСТИ ИЛИ МНОГО СКОРОСТЕЙ?
Заместитель директора Центра европейских исследований Вильфрида Мартенса Роланд Фройденштайн говорит, что, несмотря на риторику политиков, поддерживающих эту идею, он не думает, что Европа движется к политике «двух скоростей».
— Я думаю, что мы говорим о многоскоростной или разнообразной интеграции. Я не думаю, что речь идет о базовой группе и маргинальной группе. Это не то, что произойдет, и это не то, что должно произойти, — говорит Роланд Фройденштайн в интервью Азаттыку.
Он отмечает, что канцлер Германии Ангела Меркель после многих лет подчеркивания «максимального единства» в ЕС теперь публично поддерживает идею «многоскоростной» Европы.
— [Ангела Меркель] не имеет в виду, что должно быть одно ядро, которое движется вперед по всем направлениям и на периферии. Большинству государств-членов нравится эта концепция Европы «многих скоростей» — безусловно, Франции, Нидерландам и некоторым Скандинавским странам, — говорит Роланд Фройденштайн, также добавляя, что у южноевропейских государств-членов «нет проблем с этим».
По его мнению, возражения Польши основаны на непонимании этих вопросов и «в ЕС не будет двух классов».
КАКИЕ БЛОКИ МОГУТ ВОЗНИКНУТЬ?
Эксперты в значительной степени согласны с тем, что концепция мультискоростной Европы, вероятно, приведет к внутренним группировкам, основанным на различных проблемах ЕС. По их мнению, фактически Европа «многих скоростей» уже существует по таким вопросам, как страны еврозоны и страны Шенгенской зоны, которые отменили паспортный контроль через взаимные границы.
По мнению экспертов, в оборонных проектах могут образоваться новые блоки — со Швецией, Польшей, Германией, Данией и Нидерландами, работающими в этом направлении. По вопросу безопасности, говорят они, многоскоростная политика позволит Франции, Германии и Нидерландам улучшить сотрудничество по обмену разведывательными данными. Другие страны, вероятно, создадут союзы по вопросам законодательства о предоставлении убежища и углублению сотрудничества по вопросам правосудия и внутренних дел.
— Эти группы не будут идентичны. Там не будет одной основной группы, — говорит Роланд Фройденштайн.
По мнению экспертов, для стран, которые пытаются вступить в ЕС, многоскоростная политика может привести к созданию новых структур для присоединения.
РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМ ЕС?
Роза Бальфур, исполняющая обязанности директора Европейской программы German Marshall Fund в США, говорит, что скептически относится к дебатам о Европе «двух скоростей» или «многих скоростей». Она не уверена, что идея многоскоростной Европы решит ключевые проблемы, с которыми сталкивается ЕС, например миграционный кризис или европейский долговой кризис.
— Я думаю, что решение состоит в том, чтобы найти политические ответы на текущие вызовы, и после этого решить, какой формат больше всего подходит, чтобы продвигать эту политику. Это хорошо, что сказали, что мы можем двигаться с разной скоростью. Но что делать? Нужно действительно думать о политике, — говорит Роза Бальфур.
Перевела в сокращении с английского Анна Клевцова.
Европа избавится от Прибалтики с помощью «двух скоростей»
Крупнейшие страны ЕС намерены спасать Евросоюз от распада с помощью концепции «Европы двух скоростей». «Единая Европа» будет подвергнута внутренней дифференциации на передовые страны и отстающие, и дальнейшая интеграция будет происходить между экономическими лидерами ЕС, без участия аутсайдеров. Для еврограндов концепция «двух скоростей» — это легкий и изящный способ сбросить с себя восточноевропейский балласт, не нанося урона имиджу европейского проекта.
Исторический центр Европы на протяжении более чем тысячи лет остается неизменным. Это регион от Северного моря до Альп, расположенный на стыке Германии, Франции, Италии и стран Бенилюкса. Этот регион был центром империи Карла Великого — первого крупного проекта европейской интеграции.
За тысячу с лишним лет после Каролингов ничего не изменилось: страны европейского «ядра» являются основателями Евросоюза; на стыке Франции, Германии и Бенилюкса расположены столицы «Единой Европы» Брюссель, Люксембург, Страсбург; основной экономический, технологический, демографический потенциал европейской интеграции расположен в этом «ядерном» регионе ЕС.
Европейский союз основали шесть стран, близких друг другу географически, исторически, культурно, экономически. Объективные условия для интеграции между этими странами формировались столетиями, любые интеграционные проекты друг с другом являются для них естественными и само собой разумеющимися, а совокупный экономический, военный и политический вес Германии, Франции и других «отцов-основателей» таков, что для слабых и отстающих стран Восточной Европы присоединение к их союзу возможно только в качестве периферии и «бедных родственников».
В период острого кризиса Евросоюза (во многом порожденного его непомерным расширением) неестественность его нынешних границ и диспропорция между участниками интеграции, при которой Германия формально равна Кипру, а Франция — Латвии, становятся особенно заметны.
Поэтому лидеры крупнейших стран Европы уже открыто предлагают спасать Европейский союз переходом от «Единой Европы» к «Европе двух скоростей», в которой ведущие, наиболее развитые страны ЕС продолжат интеграцию друг с другом, а отстающие аутсайдеры останутся на обочине истории и в новых интеграционных проектах участвовать не будут.
«Евросоюз, включающий в себя 27 стран, больше не может быть однородным, — заявил на днях президент Франции Франсуа Олланд. — Продолжительное время идея дифференцированной Европы с различными скоростями и четкими темпами для прогресса вызывала много сопротивления. Но сегодня такая идея необходима. Иначе Европа взорвется».
Концепция «многоскоростной Европы» будет выдвинута в качестве базовой и официальной концепции продолжения европейской интеграции на юбилейном саммите ЕС в Риме 25 марта. Ровно 60 лет назад страны европейского «ядра»: Германия, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург — подписали в Риме Договор об учреждении Европейского экономического сообщества. Спустя 60 лет страны-учредители возвращаются к тому, с чего они начинали, — к Европейскому объединению угля и стали, в котором участвует только «европейская шестерка», а все остальные — лишние.
«Будет общий пакт, внутренний рынок с единственной валютой. На такой основе это будет возможно для тех стран-участников, кто хотел бы продолжения курса обороны, налоговой гармонизации, исследований, культуры, молодежи», — говорит о «Европе внутри Европы» Франсуа Олланд.
За месяц до французского коллеги свою поддержку концепции «двух скоростей» публично выразила канцлер Германии. «История последних лет показала, что в ЕС и дальше будут существовать различные скорости, что не все непременно будут участвовать в тех или иных интеграционных шагах», — заявила по итогам саммита ЕС на Мальте Ангела Меркель.
У стран, в европейское «ядро» не входящих, намерения еврограндов вызывают заметное беспокойство. Страны Вышеградской группы: Польша, Словакия, Венгрия, Чехия — выступили с открытым осуждением франко-германских «козней», предупредив, что разделение европейцев на успешных и отстающих может привести к распаду ЕС.
Растет беспокойство и в Прибалтике. «В какой-то момент мы окажемся в ситуации, когда решения некоего ядра государств станут несовместимыми с позициями остальных стран», — предостерегает от «многоскоростной Европы» министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич.
Причины волнения «новых европейцев» понятны и лежат на поверхности.
Концепция «двух скоростей» для стран-основателей Европейского союза — это легкий и изящный способ сбросить с себя восточноевропейский балласт, сохранив при этом лицо и не нанеся ущерба имиджу и светлому образу европейской интеграции.
Восточную Европу с Прибалтикой никто не выгонит из ЕС — от них просто отгородятся невидимым забором новой интеграции. Главные страны Евросоюза будут и дальше сближаться друг с другом, создавать единый рынок капитала, рабочей силы и услуг, а Прибалтике будет формально присвоено звание «Европы второй свежести».
«Многоскоростная Европа» — это институционализация давно уже сложившегося разделения ЕС на центр и периферию. Присоединиться к странам центра и вкушать все прелести европейской интеграции впредь можно будет, только если ты находишься с центром на одном уровне экономического, социального, инфраструктурного развития. Дания или Австрия смогут присоединиться к «ядру» из шести стран-основателей и продолжить свою европейскую интеграцию, а вот удел Латвии или Литвы — сидеть на обочине, будучи поставленными перед фактом, что они официально провинция и «задворки» Европы.
Принимая концепцию «многоскоростной Европы», еврогранды расписываются в том, что из идеи «европейского единства» ничего не вышло. Европа как была, так и осталась неоднородной, а из европейской «уравниловки», точной копии «уравниловки» советской, вышел грандиозный кризис европейской интеграции, когда британцы проголосовали за Brexit, чтобы не кормить Восточную Европу и не пускать больше к себе в страну поляков с литовцами.
Поэтому теперь концепция развития Евросоюза меняется.
Дотации странам Восточной Европы в бюджете ЕС на нынешний год уже были урезаны на четверть, а переход к «Европе двух скоростей» означает, что спонсировать Прибалтику богатые европейцы больше не будут в принципе.
От принадлежности к «Единой Европе» в случае реализации планов Берлина с Парижем у Литвы, Латвии и Эстонии останется только синий флаг с желтыми звездами. Этим флагом прибалтийские лидеры смогут вытирать свои горькие слёзы, утешая себя тем, что они «всё равно остались в Европе». Однако от принадлежности к Европе реально останется одна формальность. Денег от Западной Европы больше не будет, западноевропейский рынок труда тоже может закрыться, и своих безработных, у которых нет будущего в убитых прибалтийских экономиках, будет некуда посылать.
Европа уходит от Прибалтики, отгораживается от нее забором «внутренней интеграции» — в этом вся суть «Европы двух скоростей».
Подписывайтесь на Балтологию в Telegram и присоединяйтесь к нам в Facebook!