Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Танкистов, 21/1
Адрес: ул. Танкистов, 21/1
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, Северная ул., 1, корп. 1, рабочий посёлок Краснообск
Адрес: Северная ул., 1, корп. 1, рабочий посёлок Краснообск
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Жуковского, 84
Адрес: ул. Жуковского, 84
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, Владимировский спуск, 2А, корп. 10
Адрес: Владимировский спуск, 2А, корп. 10
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Сибиряков-Гвардейцев, 59
Адрес: ул. Сибиряков-Гвардейцев, 59
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Александра Невского, 21
Адрес: ул. Александра Невского, 21
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Якушева, 41, корп. 1
Адрес: ул. Якушева, 41, корп. 1
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, Трикотажная ул., 49/1к1
Адрес: Трикотажная ул., 49/1к1
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, Первомайская ул., 176
Адрес: Первомайская ул., 176
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Арбузова, 2А, Советский район, микрорайон Академгородок
Адрес: ул. Арбузова, 2А, Советский район, микрорайон Академгородок
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, Первомайская ул., 184
Адрес: Первомайская ул., 184
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Динамовцев, 4
Адрес: ул. Динамовцев, 4
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Ползунова, 21
Адрес: ул. Ползунова, 21
Похоронный дом ИМИ, Новосибирск, ул. Пирогова, 25/5, Советский район, микрорайон Академгородок
Адрес: ул. Пирогова, 25/5, Советский район, микрорайон Академгородок
Оставить отзыв
Кроме филиалов Похоронный дом ИМИ доступны другие
Флоренция
Золотая вобла
Bulgari
Finnegan’s
Сан Саныч
Белорусская косметика
Пивко
Научно-исследовательский клинический институт педиатрии им. академика Ю. Е. Вельтищева
Олимп
На сайте есть и компании в других категориях
Конечно же Похоронный дом ИМИ не единственная сеть, в которое есть акции и скидки. Выбирайте другие категории нашего портала, чтобы экономить бельше и чаще. Удачных покупок!
Вся представленная на сайте информация, касающаяся адресов, контактных данных и стоимости услуг компаний носит информационный характер и ни при каких условиях не является публичной офертой, определяемой положениями Статьи 437(2) Гражданского кодекса РФ.
Сайт не является официальным сайтом организаций. Информация собрана из открытых источников. Проверяйте стоимость товаров и условия работы на официальных сайтах организаций.
— КАКИЕ СЕЙЧАС В РОССИИ СУЩЕСТВУЮТ ТРАДИЦИИ И ЯЗЫК ОБСУЖДЕНИЯ СМЕРТИ? Показать полностью.
— Никаких. Мы очень плохо говорим о смерти. Если бы у меня вчера умер близкий человек, я бы вам сейчас об этом сообщила или мы бы с вами так же говорили? Наверное, так же бы и говорили. Какое вам дело до моего близкого и с какой стати я буду вас в это посвящать? Но даже если бы это был наш общий близкий друг, то это бы не сделало ситуацию проще. Мы бы с вами сидели и бесконечно повторяли одни и те же слова, может быть, не очень приличные. Толчение воды в ступе: мы не знаем, что в таких ситуациях делать, не знаем, что сказать. В деревне ты подойдешь к человеку и скажешь: «Да, я все понимаю, давай я тебе для поминок кашу сварю? Пшенную уже варят? Ну давай я гречневую сделаю». И этого достаточно — коммуникация запущена.
При этом еще в XIX веке был вполне конкретный язык разговора о смерти — христианский, с некоторыми дополнениями от народного православия. В советское время это все во многом утратили.
— А КАК ТОГДА ГОВОРИЛИ О СМЕРТИ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ?
В советской массовой культуре была только героическая смерть: закрыть собой амбразуру, например, но это не про повседневность, в которой мы все умираем в постелях у себя дома или на больничных койках. Такого просто не показывалось, хотя этого очень много в литературе XIX века.
Советский Союз все еще с нами и продолжает оказывать на нас влияние. Другому языку просто неоткуда взяться. В деревнях или маленьких городах люди умеют маркировать траур: темным головным убором или повязкой. И люди понимают, зачем они это делают: они таким образом сигнализируют об определенном способе коммуникации, который должен сейчас включиться. И люди, которые находятся внутри этого сообщества, именно так и реагируют.
— НА ОСНОВЕ ЧЕГО НОВЫЙ ЯЗЫК РАЗГОВОРОВ О СМЕРТИ МОЖЕТ БЫТЬ СДЕЛАН?
— Проще всего людям, которые повернулись к Церкви. Они попадают в сообщество, которое имеет правила насчет похорон. Это видно даже по тем, кто никогда в симпатиях к религии замечен не был. На похороны они и отпевание закажут, и батюшку позовут, и свечку поставят, и перекрестятся. Они используют этот культурный код для работы со смертью. Ничего своего у нашего общества нет, а это эффективный паттерн, который можно использовать.
— ТО ЕСТЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НАЧАТЬ СОЗДАВАТЬ НОВЫЙ ЯЗЫК ГОВОРЕНИЯ О СМЕРТИ, НАМ НАДО ПОСМОТРЕТЬ НАЗАД?
— Безусловно. Это наша культура. В том, что есть в нашем культурном багаже, очень много разных слоев, и они очень тесно переплетены. Не только свечки и отпевания. Очень многое есть в классической русской литературе — не зря мы ее читаем в такие сложные моменты. Не «Чапаева» мы читаем, когда нам плохо, а все-таки Толстого.
Хотя худо-бедно, конечно, мы стали об этом говорить. Хосписное движение оказывает очень большое влияние на это. Да и в принципе в нашем пространстве появилось гораздо больше смерти. Что более важно, появилась тема умирания. Не просто взорвался самолет и 150 человек погибли, а что человек может умирать десятилетиями. Это процесс. Вообще-то мы все в любой момент жизни занимаемся тем, что движемся к смерти.
— ПРОСАЧИВАЕТСЯ ЛИ ТЕМА СМЕРТИ И УМИРАНИЯ В МАССОВУЮ КУЛЬТУРУ?
— КАК ОТНОСИТЬСЯ К МЕМАМ, СВЯЗАННЫМ СО СМЕРТЬЮ? УМЕСТЕН ЛИ ЮМОР В РАЗГОВОРЕ О СМЕРТИ?
— Через шутку мы перерабатываем информацию о смерти, поэтому так много шуток о страшных вещах, например о холокосте. Есть люди, которые не в себе, и поэтому над этим смеются, но абсолютному большинству юмор помогает переработать ужас от такой информации. И да, это тоже способ поговорить о смерти.
Моя дочка очень любит мультсериал Monster High. Все эти девочки в виде трупов с гниющей плотью на лице тоже заставляли ее думать о смерти. Надо сказать, что разговор о смерти с детьми для нас все еще блок. Это тоже народная традиция: в ней дети всегда были исключены из всего того, что связано со смертью.
— В социальных сетях это может быть крик о помощи: «Ребята! Я осталась одна с пятью детьми, нужны деньги на похороны». Это то, что происходит в любой сельской общине. И в такой ситуации человеку помогают. Другое дело, что в интернете ближний круг формируется иначе. Это уже не соседи, а люди, которые могут жить в другой стране. Это может быть запись: «Ребята, у меня осталось столько вещей от умершего отца, я не могу с ними находиться в квартире, мне больно, заберите их, пожалуйста». Что тоже абсолютно традиционная форма.
Когда мы сигнализируем о ситуации траура, всегда есть прагматика: нам нужна психологическая поддержка, хочется, чтобы нас пожалели, сказали, что жизнь все равно продолжается. Это абсолютно нормально. Похоронный обряд для этого и нужен: чтобы прийти в себя, выстроить новые социальные роли и продолжить жизнь. В новых обстоятельствах мы будем потихонечку создавать обряд заново, в другой форме. И если у нас не случится никакой новой культурной революции сверху, то мы это сделаем. В течение лет 200 — тут не надо торопиться, это долгий процесс.
— ВЫ ГОВОРИЛИ, ЧТО ПЕРИОД ГОРЕВАНИЯ В НАШЕМ ОБЩЕСТВЕ УВЕЛИЧИЛСЯ, ХОТЯ РАНЬШЕ ОН БЫЛ ОГРАНИЧЕН. ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИЗОШЛО?
— Раньше в трауре было много разных смыслов. В том числе он был про перестройку социальных ролей. Ты вчера был сыном, а сегодня стал сиротой. Ты вчера был мужем, а сегодня стал вдовцом. В традиционном обществе семья всегда является единицей воспроизводства. Поэтому человек не имеет права оставаться в эмоциональном трансе долгое время — он должен возвращаться к жизни, для этого эти обряды и нужны. Если ты не работаешь, то дальше по цепочке перестают работать вообще все. Тебе дают перерыв — довольно большой по крестьянским меркам, — но дальше давай, дружок, возвращайся к работе. Если ты женщина, то тебе надо дальше рожать. У женщин траурный цикл подольше, но и он заканчивается.
— КАК СФОРМИРОВАЛИСЬ СУЩЕСТВУЮЩИЕ СЕЙЧАС В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ ПОХОРОННЫЕ ОБРЯДЫ?
— Материальность обряда и всей похоронной культуры очень сильно обусловлена особенностями того, что можно назвать традиционной русской культурой. В XX веке в России произошел резкий рывок в сторону урбанизации, и та похоронная городская культура, что была до революции, размылась. На это очень сильно повлияла революция и те идеи, которые она в себе несла, а также фактор окрестьянивания города. На похоронную культуру это тоже сильно повлияло.
Хотя перенести все обряды из деревни в город невозможно. Они же во многом общинные, в них принимают участие люди, чем-то объединенные между собой. Когда возникает необходимость принять участие в таком обряде, они все бросают и начинают заниматься только им. На неделю, на пять дней. В городе такой возможности нет.
— КАКАЯ БЫЛА ПОХОРОННАЯ ГОРОДСКАЯ КУЛЬТУРА ДО РЕВОЛЮЦИИ?
— На рубеже веков городская похоронная традиция в России была вполне оформившейся и европейской. Ее преобразования, как и во многих других сферах, начались в эпоху Петра I, но больше всего на нее повлияла Екатерина. Она выпустила целую серию указов, направленных на вестернизацию похоронного обряда. Например, она окончательно запретила архаичную вещь, которая называется скудельница. Была такая специфическая практика похорон и поминовений, когда людей, умерших неестественной смертью, самоубийц, в течение года складывали в огромную яму, она называлась скудельница или божедомка.
Раз в год яму засыпали и отпевали всех умерших разом — потому что это была категория покойников, которым по народным традициям отказывалось в поминовении. Города тогда были поменьше нынешних, на несколько тысяч человек, но все равно: представьте себе, люди выкапывали яму, целый год сваливали туда трупы, которые гнили, засыпали ее, а потом выкапывали новую. Екатерина положила этому конец, и этот обряд исчез. Напоминания о нем остались только в топонимике (например, нынешняя улица Дурова раньше называлась Божедомкой, потому что там выкапывали такие ямы. — Прим. ред.). И таких указов был целый ряд: запрет на размещение кладбищ в черте города, запрет на захоронения внутри церковной ограды. Такие же меры принимались в Европе при переходе к эпохе модерна.
— КАК ПОХОРОННАЯ КУЛЬТУРА ИЗМЕНИЛАСЬ ПРИ СССР?
— Похороны в советский период — в огромной степени забота родственников. Дореволюционное устройство похоронного обеспечения было фактически уничтожено. Особенно это заметно на примере Москвы. Весь похоронный бизнес был передан государству, но никакого финансирования эта история не получала. Постепенно это стало оформляться в такой набор компромиссов между семьей и бюро похоронного обслуживания. Бюро что-то предоставляли, но семья должна была потрудиться, чтобы все организовать. В СССР существовало несколько предприятий, которые производили все, что нужно для похорон. Крупнейшее производство было в Брянске. Но, как и во всем в плановой экономике, они не могли удовлетворить спрос. Тем более где Брянск, а где, например, Барнаул.
К началу 90-х из небольших производств начали выделяться предприятия по созданию похоронной инфраструктуры. Из подручных материалов, каких-то деталей станков, запчастей, арматуры, начали делать памятники и ограды. На лесопилке могли делать гробы и кресты. Потом постепенно они начали расширять спектр того, что они делают: кто-то организовывает похоронные бригады, кто-то — организовывает похороны под ключ, кто-то просто торгует гробами. Здесь важным аспектом является то, что морги и кладбища принадлежат государству. Они были национализированы в 1918 году и так у государства и остались.
— КАК ЭТИ ОБРЯДЫ МЕНЯЛИСЬ ЗА ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ?
— Похоронные обряды сейчас сильно зависят от региона. Я начала работать в начале 2010-х годов, и похороны во Владимирской области, где я работала, тогда не сильно отличались от тех, которые описывали этнологи в конце XIX века. Были изменения — кого-то хоронили с оркестром, у кого-то была гражданская панихида, — но основной обряд остался неизменным. Я думаю, это была граница устойчивости обряда в этом регионе. Потом все изменилось. Во многом из-за появления похоронных агентов.
Казалось бы, агенты предлагают только атрибутику, только вещи, но на самом деле они сильно влияют на обряд. Все-таки обряды завязаны на материале. Кто сделал гроб, в какой цвет его покрасили, кто будет омывать тело, читать псалтырь или нет, можно ли читать его, когда тело в морге (не везде можно), кто несет тело на кладбище, по какому маршруту — очень материальные вещи. А когда приезжает похоронный агент, он просто говорит: «Заплатите 10 тысяч, тело мы заберем, потом отвезем вас на кладбище, вы бросите там три горсти земли». И все — вот обряда и нет.
Хотя есть религиозные сообщества, которые жестко этому противостоят. В регионах, где я работала, всех покойников увозили в морг для обязательного вскрытия. Но небольшая группа старообрядцев вышла с дробовиком и сказала: «Знаете, нашему покойнику и дома очень хорошо». Тело в морг в итоге не увезли.
Я бы не сказала, что это кому-то помогает или не помогает, просто развитие идет таким путем, что мы выбрали для похорон такой вариант аутсорса. Как когда ты делегируешь клининговой компании право на уборку твоей квартиры. Есть не очень приятное дело, на которое нет времени, хотя по закону работодатель должен предоставить сотруднику три дня отгула на похороны. Но этих трех дней хватает только на то, чтобы оформить документы. Точно так же, как из-за клининговых компаний мы теряем навык уборки, из-за похоронных агентов мы теряем навык общения с мертвым телом.
— КАК В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ ОТНОСЯТСЯ К ЭВТАНАЗИИ? ТО, ЧТО В РОССИИ ЕЩЕ ЕЕ НЕ РАЗРЕШИЛИ, ОБЪЯСНЯЕТСЯ ТОЛЬКО ЯКОБЫ НЕЭТИЧНОСТЬЮ ЭТОГО ИЛИ ЕСТЬ ДРУГИЕ МОМЕНТЫ?
— Россия — страна довольно традиционного сознания, хотя мы делаем ракеты и летаем в космос, мы даже кремацию с трудом принимаем. Это связано с огромным крестьянским бэкграундом. Никто не страдает просто так: если ты страдаешь, значит, ты как-то провинился — такая логика. Есть же традиционное представление, что если ребенок рождается инвалидом, то это потому, что мать грех совершила, пусть теперь этот грех искупает таким образом.
У Тургенева есть рассказ «Живые мощи». Там описано, как молодая девушка долго-долго умирает и превращается в живые мощи. Мораль в том, что она таким образом искупает грехи родителей. Если кто-то чем-то таким может объяснить смертельную болезнь человека, то о какой эвтаназии может идти речь?
— ПОЧЕМУ СЛОЖНО ДОСТИГНУТЬ ОБЩЕСТВЕННОГО КОНСЕНСУСА ПО ОТНОШЕНИЮ К ВОПРОСУ ЭВТАНАЗИИ?
— Для этого нужно время и разговоры. Давайте возьмем страны, где эвтаназию разрешили. Там велись долгие разговоры об этом. Мы сейчас находимся в том состоянии, в котором они были лет 50 назад. Всегда останутся люди, для которых это будет недопустимым. Можно сколько угодно над этим работать, но у вас все равно не будет аргументов для того, чтобы объяснить таким людям, что эвтаназия — это абсолютное благо.
Наше общество вообще плохо умеет договариваться — даже люди с близкими взглядами. А тут вопрос очень сложный, не имеющий однозначного ответа и, кроме того, очень эфемерный.
