как объяснить человеку что у тебя депрессия
Как правильно объяснить партнеру, что у вас депрессия
Если вы страдаете депрессией, важно рассказать об этом близким людям, особенно партнеру. Но как это сделать, если отношения начались недавно? Как выбрать подходящий момент?
Многие до сих пор не очень понимают, что такое депрессия. Проявляется она у каждого по-своему, но обычно больные теряют интерес к прошлым увлечениям, постоянно ощущают тоску и безнадежность. У них так мало энергии, что даже простейшие действия кажутся сложными. Часто возникают проблемы со сном: либо бессонница, либо, наоборот, излишняя сонливость — а у некоторых случаются вспышки ярости, появляется постоянное недовольство и раздражительность. Объяснить это человеку, с которым вы недавно познакомились, может быть страшно: непонятно, как он отреагирует.
Кристина впервые впала в депрессию, выйдя замуж и переехав в новый город. Даже ей было непросто объяснить мужу, что с ней происходит, а ведь до свадьбы они были знакомы несколько лет. Тем не менее она уверена, что рассказать близким важно, как только почувствуете, что готовы к этому.
«Если партнер никогда не страдал депрессией, придется объяснить ему, что это, как вы себя чувствуете, каким сейчас воспринимаете мир. Это расстройство непонятно для «стороннего наблюдателя», но помощь окружающих важна, так что не пренебрегайте ею», — говорит Кристина. Вот что о таком диалоге говорят психотерапевты.
Почему сложно говорить о своем состоянии?
В тот или иной период жизни с депрессией сталкивается каждый шестой. Значит, вам либо кому-то из близких или знакомых наверняка пришлось через это пройти. Тем не менее распространенное расстройство психики до сих пор окружено массой негативных стереотипов.
Клинический психолог из Атланты Зайнаб Делавалла напоминает, что мы не виноваты в заболеваниях, ни в физических, ни в психических. «Многие ошибочно считают, что депрессия — признак слабости характера. Но вы не виноваты в ней точно так же, как не виноваты, например, в том, что подвержены сезонной аллергии. Но мы стыдимся психических расстройств гораздо больше, чем физических, и это приводит к самоизоляции и глубоким переживаниям, незаметным для окружающих».
«Идеальный момент»
Разумеется, универсального ответа нет: в одних парах завести разговор об этом будет уместно через 6 недель после знакомства, в других — через 6 месяцев. Сделать это надо, когда почувствуете, что готовы.
«Многим кажется, что должен наступить идеальный момент, чтобы рассказать о психологических трудностях. На самом деле достаточно осознать, что доверяете человеку и готовы ему открыться. Нет никаких четких сроков, и вы не обязаны заводить об этом разговор, если пока не созрели или не чувствуете уверенности в новом знакомом», — говорит психотерапевт из Чикаго Анна Посс.
Если вы давно знакомы, вполне возможно, обсудить тему получится уже на третьем свидании
Важно то, насколько хорошо вы успели узнать партнера. Познакомились две недели назад через Tinder или знали друг друга еще задолго до того, как начали встречаться, например, были друзьями или коллегами? «Если вы давно знакомы, вполне возможно, обсудить эту тему получится уже на третьем свидании. Но вряд ли вы станете говорить об этом так рано, если познакомились в баре пару недель назад», — считает Делавалла.
Как понять, что время пришло
Идеального момента для беседы нет, но психологи считают, что можно ориентироваться на признаки в поведении партнера. «Обращайте внимание на то, как он высказывается о других. Слышны ли в его словах сочувствие, зрелость суждений, понимание чужих трудностей? Это поможет понять, как он отреагирует на ваш рассказ», — советует Посс.
Можно начать понемногу говорить и о трудностях, которые вам доставляет депрессия
Спросите себя, видите ли вы серьезные перспективы у ваших отношений. Насколько вы успели сблизиться? Рассказывали ли друг другу о чем-то очень личном — о ваших странностях и чудачествах, постыдных историях из детства, проблемах с друзьями?
«Если чувствуете, что не постесняетесь рассказать новому партнеру о громадной коллекции комиксов или навязчивой потребности содержать полочку в ванной в идеальном порядке, можно начать понемногу говорить и о трудностях, которые вам доставляет депрессия, — советует Делавалла. — Например, о том, что у вас бессонница и вы часто целыми днями смотрите сериалы, или о проблемах с общением, из-за которых вы стали почти что отшельником».
Когда стоит повременить
Если заметили, что новый партнер бестактно отзывается о чужих проблемах, например, резко осуждает людей, страдающих алкоголизмом, возможно, не стоит пока (или вообще) рассказывать ему о своих трудностях. «Стоит дважды подумать, прежде чем открывать душу человеку, который зло смеется над чужими проблемами, не умеет сочувствовать или постоянно критикует других», — предостерегает Посс.
Возможно, партнер психологически не готов выслушивать или обдумывать глубоко личную информацию
Вспомните, как партнер реагировал, когда вы делились личными подробностями жизни. Если отстранялся, спешил сменить тему или отзывался о вас пренебрежительно, возможно, он недостаточно эмоционально развит для разговоров на «больные» темы. Хотите ли вы серьезных отношений с таким человеком?
«Развивая и укрепляя эмоциональную связь, мы обычно очень откровенно рассказываем друг другу о своей жизни, — объясняет Делавалла. — Если вы делитесь с партнером мечтой об открытии собственной пекарни, это по идее должно побудить его на ответную откровенность — он может тоже описать свои планы на будущее. Если вы откровенно говорите о своих причудах, амбициях и слабостях, а партнер не спешит рассказать что-то о себе в ответ, возможно, он психологически не готов выслушивать или обдумывать глубоко личную информацию».
С чего начать
Чтобы обсудить борьбу с депрессией, не обязательно заранее планировать серьезный разговор, посвященный исключительно проблеме вашего психического здоровья (хотя, если хотите, можно и так). «Разговор о депрессии не обязательно должен быть «официальным», вызывающим у обоих чувство неловкости. Это одна из граней вашей жизни, но далеко не единственная», — считает Делавалла.
Лучше всего обсуждать эту тему, когда вы оба в хорошем настроении и в отношениях все спокойно. «Такие важные разговоры лучше не начинать в разгар ссоры или в минуту слабости. Это приведет к обидам и взаимному непониманию», — говорит Посс.
Если у вас депрессия: что делать и к кому обращаться
Поделиться:
Предположим, вы столкнулись с проявлениями клинической депрессии.
Вам грустно, жизнь кажется бессмысленной, появились проблемы со сном и приемом пищи, мысли словно движутся в тумане, а каждое утро вас настигает по очереди и в любой последовательности отчаяние, невозможность ответить себе на вопрос «Зачем мне вставать?» и всепоглощающая усталость.
И длится это сомнительное удовольствие не первый месяц. При этом жизнь ваша вполне может быть объективно не так уж плоха, и вы сами же себя не понимаете.
Вы стараетесь относиться ко всему позитивно, думать о хорошем и улыбаться людям, но это не помогает. Облегчение не приходит. В какой-то момент вы решаетесь сдаться в руки профессионалов.
Вопрос первый: куда и к кому идти?
Вероятнее всего, в вашей районной поликлинике есть психиатр или психотерапевт, к которому вы сможете попасть бесплатно, по ОМС. В чем отличие между ними?
Психиатр – имеет медицинское образование и специализацию, которые позволяют ему ставить диагноз и лечить заболевание с помощью медикаментов.
Психотерапевт – отработал психиатром не менее трех лет, прошел переподготовку и может использовать как медикаментозные, так и психотерапевтические методы.
Читайте также:
Тревога и депрессия
Читайте также: Если в вашей поликлинике нет ни того, ни другого специалиста, следующий пункт назначения – ПНД, он же психоневрологический диспансер, куда также можно обратиться бесплатно.
Только без паники, посещать психиатра/психотерапевта давно уже не зазорно.
Уверяю вас, в очереди в ПНД вы увидите множество людей, заподозрить которых в психическом нездоровье у вас с первого взгляда ни за что не получится.
Вопрос второй: поставят ли меня на учет?
Нет, не поставят. Самого понятия «учет» давно не существует. Есть две базы данных – для «легких» больных и для тех, кто потенциально может представлять опасность для общества. Человек в депрессии к «опасной» категории совершенно точно не относится.
Если вы все же опасаетесь оказаться в такой базе, вы можете либо воспользоваться в этом же ПНД возможностью анонимного приема(это уже будет платно), либо обратиться в частную клинику.
Никто не станет сообщать о вашем состоянии на вашей работе или информировать ваших близких, вам не станут препятствовать в выдаче водительских прав и не ограничат вашу дееспособность.
Как проходит прием?
С вами просто поговорят и расспросят о симптомах и обстоятельствах вашей жизни. Будьте честны, откровенны и не переживайте о том, что ваши симптомы покажутся доктору недостаточным для визита к нему основанием.
Доктор знает, о чем спросить и что уточнить, и сам структурирует вашу беседу. Всё, сказанное вами в кабинете врача, и сам факт вашего к нему обращения подпадает под врачебную тайну, а следовательно, не выйдет за пределы кабинета.
И, наконец, о таблетках
После беседы и постановки диагноза вам могут выписать рецепт. Один или несколько. В случае депрессии это будут антидепрессанты.
Не бойтесь их принимать, они не изменят ваше сознание и не сделают вас другим человеком. Они просто вернут ваш мир на место.
Восстановят уровень серотонина до нормы и позволят вам снова жить нормально. Не прекрасно, не лучше всех, а нормально. Как раньше, до того как вас посетила депрессия.
Антидепрессанты, как правило, нужно принимать долго – не менее года. Принимать даже тогда, когда вам станет легче, и даже когда станет совсем хорошо. За это время организм привыкнет поддерживать нормальный уровень «гормонов счастья», и, после правильной отмены – станет справляться сам.
График отмены препаратов также назначается психиатром. Если вы заметили какие-то побочные эффекты от приема лекарств (сонливость, бессоница, снижение или повышение аппетита, изменения либидо и т.д.), не спешите клеить на них бирку «не подошло».
Побочные эффекты от антидепрессантов, как правило, сходят на нет в течение нескольких недель. Тех самых нескольких недель, которые требуются, чтобы препарат начал действовать.
Если же побочные эффекты сильно выражены, обратитесь к врачу снова и расскажите ему о них, чтобы получить другое назначение. Среди психиатров, увы, нет магов и волшебников, и вовсе не факт, что врач сразу угадает подходящий именно вам препарат. Но сотрудничество с врачом значительно увеличит шансы на успешное излечение.
Здоровье#Faceofdepression:
Как рассказать окружающим о диагнозе
Личные истории тех, кто столкнулся с депрессией, БАР и не только
Текст: Анастасия Пивоварова
В соцсетях проходит флешмоб #faceofdepression, призванный привлечь внимание к психическим расстройствам — депрессии и не только; даже наша редакция приняла участие. Общество до сих пор не знает, как на них реагировать: расстройства окружают мифы, и чем сложнее диагноз, тем серьёзнее стигма. Некоторые названия болезней до сих пор употребляют как ругательства: «шизофреник», «идиот» или просто «поехавший». А если расстройство не настолько тяжёлое, чтобы лишить человека дееспособности, то в него могут и не поверить. Даже под постами с хештегом флешмоба о депрессии, у которой нет лица, появляются комментарии вроде: «Не знаю, когда мне плохо, я просто не фотографируюсь». Так, многие предпочитают молчать, в том числе отказываясь от профессиональной помощи — между тем, по данным ВОЗ, психические расстройства есть у сотен миллионов людей.
Хорошая новость в том, что барьер пытаются сломать: принц Гарри выступает против стигматизации, Шинейд О’Коннор рассказывает, как трудно жить с болезнью, когда тебя не принимают родные, Леди Гага и Аманда Сайфрид открыто говорят о проблемах с психикой. В русскоязычном интернете местом, где можно спокойно рассказать, а главное, узнать о заболеваниях психики, стал Telegram — пожалуй, во многом потому, что там нет комментариев и лайков. Мы собрали личные истории девушек, которые ведут телеграм-каналы, и попросили психотерапевта Алексея Карачинского, автора каналов «Дневник психотерапевта», «Психология» и «Критическое мышление» дать несколько советов тем, кто ещё не решился выйти на свет.
Анастасия
Моя первая встреча с психиатром произошла в восемнадцать лет, тогда я часто теряла сознание по непонятной причине — в больнице, куда я попала после очередного обморока, меня направили поговорить с психиатром. Я и волновалась, и почему-то радовалась — вот увижу психиатра! Настоящего! Психиатр была очень милой, посоветовала мне лечь в клинику неврозов и назначила антидепрессант. Я вышла из больницы и тут же улетела в маниакальную фазу, таблетки бросила — ведь и так чувствовала себя очень хорошо. Через полгода меня накрыло депрессией, я лечилась, родители давали мне деньги на антидепрессанты без вопросов. О БАР тогда ещё не было речи, мне диагностировали депрессивное, или астеническое расстройство. Я рассказывала друзьям, что пью психотропные таблетки, реакция была разная: кто-то просил поделиться, чтобы «приторчать», кто-то считал, что я таким образом привлекаю к себе внимание. Родители, кажется, тоже.
А потом произошёл срыв, мания, выход в психоз с бредом, попытка суицида, и я оказалась в частной больнице. Кажется, именно тогда родители поняли, что со мной действительно что-то сильно не так. После той больницы я отправилась долечиваться в клинику неврозов. Друзья регулярно меня навещали, однокурсникам я решила ничего не говорить, пока не спросят — но никто особо не спрашивал. Я долго лечилась от «депрессии», и у меня не было проблемы рассказать знакомым и коллегам, что я пью антидепрессанты, отрицательных реакций я не припомню.
Диагноз удалось уточнить только полтора года назад, и тут возникла проблема. Если про депрессию я могла спокойно рассказать почти любому, то признаться, что у меня БАР, оказалось невероятно сложно. Я завела канал в телеграме, но месяца три ничего туда не писала, осмысляла. Родители, друзья и близкий человек отреагировали спокойно. Ну да, ну БАР, но ведь ты сама не изменилась оттого, что поставили диагноз. А я рыдала от ужаса. Через месяц мне позвонила сестра и, плача в трубку, рассказала, что и ей диагностировали БАР — и тут уже я начала её утешать. Понемногу я стала рассказывать о своём диагнозе. В закрытых группах на фейсбуке, некоторым коллегам в курилке. В ответ я получала либо сочувствие, либо недоверие: «Но ты выглядишь такой нормальной». Недоверие сильно ранило.
Я стала писать на канале, в основном о своём личном опыте, но вскоре этого оказалось недостаточно. Мне становится всё сложнее и сложнее молчать. Я до сих пор боюсь встать на табуретку и открыто заявить, что вот она я, Анастасия, мне двадцать семь, у меня БАР-2, а я всё равно вот какая классная. Сейчас я не работаю и боюсь, что когда я стану искать работу, моё ментальное расстройство отпугнёт потенциальных работодателей. Но я уже пишу об этом на личной странице в фейсбуке — пока под замком для френдов. Я понимаю, что в интернете не может существовать настоящей конфиденциальности, и любой, если задастся целью, рассекретит меня в два счёта. Но, может быть, именно этого я и жду. Я точно не хочу всю жизнь скрывать свою болезнь как-то-то постыдное, но громко заявлять о ней от своего лица я ещё боюсь.
Алексей Карачинский, психотерапевт:
Рассказывать или нет — это индивидуальное решение. Если болезнь каким-то образом может угрожать обществу, то, конечно, о ней надо говорить, чтобы никого не обманывать. Но общих рекомендаций нет. Если болезнь не мешает другим, то рассказывать не обязательно. Если, например, шизофрения, по поводу которой проводится эффективное лечение, не влияет на работу и на контакты с людьми, то коллегам или клиентам можно о ней не говорить. Есть пациенты с синдромом дефицита внимания, который тоже не влияет на коммуникацию между людьми — просто человеку сложно сосредоточиться на чём-то одном. И тут особо не возникает проблем с тем, рассказывать или нет.
Конечно, при сложных, тяжёлых нарушениях надо искать внутреннее подкрепление, чтобы сделать каминг-аут и выйти с этим к людям — хотя бы родным и близким. Важно понимать смысл — для чего это нужно — и найти форму самого послания. Но не всё так страшно, как кажется. Задача больного — развенчать определённые мифы, которыми страдает общество, а страдает оно ими, потому что мы не общаемся друг с другом. Так что рассказ о болезни — это спокойное информирование.
Мои воспоминания о первом визите к психиатру достаточно смутны: я сижу на больничной койке Первой градской больницы достаточно далеко от этого незнакомого мужчины и рассказываю ему о своих политических взглядах. Я даже не помню, почему он задал мне этот вопрос, но хорошо помню, как мы рассуждали о Навальном, а потом он сказал, что у меня, скорее всего, астеническое расстройство. Мне не было страшно. До этого я провела собственные изыскания и решила, что у меня, скорее всего, атипичная депрессия: я постоянно спала, плакала и ела. Мама моего хорошего друга, работавшая в этой больнице, сначала отправила меня к психологу, но это не помогло, поэтому она попросила психиатра поговорить со мной.
Я живу с родителями, поэтому вопрос о том, рассказывать ли, не стоял — нормальным было это сделать. Я сходила вместе с мамой к психиатру, который рассказал ей о моём состоянии, дал рекомендации по лечению и посоветовал не забрасывать его. Мама сначала была очень сильно удивлена тому, что это происходит со мной, но у неё не было недоверия. В этом плане мне очень повезло с родителями и семьёй: все спокойно восприняли тот факт, что у меня расстройство. Хотя несколько раз я слышала странные вещи от одной из бабушек в духе «хватит ныть, возьми себя в руки», но я перестала обращать на это внимание: мне проще не спорить с ней, чем доказывать свою позицию. Некомфортно мне стало лишь когда я обратилась в государственное учреждение, где врач интересовалась, во сколько лет я лишилась девственности (не знаю, зачем психиатру эти сведения), и вела себя не очень понимающе, например спрашивала, чего я от неё хочу.
Я никогда не скрывала, что болею, я всегда знала, что такие расстройства есть, поэтому мне было легко принять себя и своё состояние. Скрывать — значит врать самой себе, а я этого не хотела. Все друзья в курсе моего расстройства, потому что практически все из них сталкивались в своей жизни с депрессиями или паническими атаками. Мне нужно было как-то объяснить, почему я пропала на месяц (лежала в психиатрической больнице) и до этого неделями с ними не разговаривала, поэтому я просто набралась смелости и рассказала всё от и до. Я, наверное, счастливица: никто не отвернулся от меня в этот момент.
Потом я создала канал в Telegram и с тех пор не скрывала расстройство уже ни от кого. Наоборот, запостила ссылки о нём в моих социальных сетях, чтобы люди узнали об этом. Так что кто-то из однокурсников знает о том, что я болею, некоторые из них подписаны на мой канал, кто-то благодарит за то, что я делаю, и это невероятно важно. Я приняла решение вести канал спонтанно, до конца не осознавая, о чём же он будет, и довольно долго просто рассказывала свою историю. Положительного было намного больше, но негатив также встречался — от этого было нестерпимо больно, настолько, что хотелось прекратить всю эту затею. Вообще, это было хорошей терапией — проживать собственные эмоции, на данный момент я чувствую себя здоровой и не готова делиться настолько личным.
Алексей Карачинский, психотерапевт:
Основная причина, по которой нам неловко говорить о себе, — нам важно мнение окружающих. У каждого из нас есть авторитеты, и мы часто путаем их с экспертами. Важно ли слушать мнение авторитетов: мамы, бабушки, человека в очереди? Нам кажется, что да, но является ли это мнение экспертным? Как правило, нет. Когда мы отождествляем окружающих людей с теми, кто разбирается в вопросе, то совершаем ошибку. Чтобы меньше оглядываться на других людей, нужно развивать самодостаточность — над этим можно работать. Что касается возможности выговориться, в том числе в интернете, это тоже форма психотерапии. Если это помогает — отлично, но если тяжело, то не стоит идти против себя.
Настя
обсессивно-компульсивное расстройство, рекуррентная депрессия
Для меня всё началось ещё по дороге к психиатру — я думала, все будут на меня смотреть и думать, что я еду в психиатрическую клинику. Оказалось проще, чем я ожидала. У нас клиника за городом, транспорта там мало, поэтому на остановке «Больница» выходят все «свои»: родственники, пациенты за справками — и никто друг на друга не смотрит. Перед первым приёмом я оказалась в коридоре, набитом суровыми мужчинами среднего возраста: какое-то автотранспортное предприятие массово привезло водителей на обязательный медосмотр. Они, конечно, спрашивали, за какой такой справкой я сюда пришла. Когда узнавали, что не за справкой, а «на приём», кивали, отворачивались и заводили разговор с соседями по очереди о трудовых подвигах. В общем, никто не тыкал пальцем и даже не поглядывал странно в мою сторону.
Говорить кому-то было страшно, я даже не хотела брать больничный, чтобы пролечиться две недели в дневном стационаре, куда меня направили: взяла отпуск и потратила его на больницу. Пока я собирала анализы для того, чтобы лечь в больницу, обнаружила бонус. За справками надо было идти в обычную районную поликлинику, женщина в регистратуре почему-то не хотела выписывать мне талон к терапевту и отказывалась говорить, где дают направления на нужные анализы, а список с печатью врача её не интересовал. Но как только она спросила, кто меня направил, а я ответила, что психиатрическая клиника, талончик появился мгновенно. Это слово «психиатрическая» на весь холл далось мне очень тяжело — зато я поняла, как можно его использовать. На следующее утро лаборанта, который бы взял анализы, не было на месте, а медсёстры из соседних кабинетов пожимали плечами, пока я вновь не сказала: «Мне надо срочно сдать анализ, чтобы завтра лечь в психиатрическую больницу». Одна из медсестёр куда-то ушла и вернулась с лаборантом через пару минут.
Рассказывать о себе мне помогли в больнице. Там работала клинический психолог, которая не занималась лечением, зато помогала научиться жить в новом статусе. Она сама предложила привезти в больницу мужа, чтобы ему объяснили, что со мной происходит и как ему с этим жить. Одной беседы хватило, чтобы у нас многое поменялось в лучшую сторону. Вообще, мне очень повезло, что муж всё принял совершенно спокойно и поддержал во всём. С родителями было сложнее. Я сидела у мамы на кухне, внезапно поняла, что не могу больше прятаться и делать вид, что у меня всё хорошо и что я такая же отличница, как в школе. Рассказала, что лечусь и что это, скорее всего, навсегда.
Мама первым делом спросила, можно ли мне с таким диагнозом рожать. Я ответила, что нет, потому что это наследственное — хотя на тот момент понятия не имела, правда это или нет. Просто почему надо заводить разговор о внуках, когда это я, её ребёнок, сейчас болею и мне больно? Был период, когда хотелось каждому первому говорить в лицо, что я «псих», и наблюдать за реакцией. Но это быстро прошло: терапия моих диагнозов вообще предполагает пофигизм и независимость от чужого мнения, я постепенно этому учусь.
Сейчас я спокойно реагирую и на себя, и на своё состояние. Спросят — расскажу, не спросят — и не надо. Мои обострения сопровождаются мучительной бессонницей и мигренями, поэтому, если мне вдруг надо отпроситься с работы или взять больничный, я всегда прикрываюсь именно бессонницей и головной болью. Вот только свекрови я не расскажу ни под каким предлогом и ни за что. Не хочу опять выдумывать ответ на вопрос, можно ли мне рожать.
Алексей Карачинский, психотерапевт:
Конечно, в идеале с близкими надо говорить о психических расстройствах искренне, чтобы они не услышали об этом от кого-то другого и не почувствовали себя обманутыми. Но лучше заранее узнать, как они относятся к такого рода проблемам: поговорите с ними о вымышленном знакомом или посмотрите фильм на нужную тему, чтобы понять, как подготовить к новости. Раскрывать тему надо постепенно, чтобы не произошло скачка от «всё было нормально» к тяжёлой болезни.
Лучше всего попросить помощи. Сказать не просто «я болею», а «у меня такая-то проблема, мне нужна такая-то помощь и поддержка». Когда мы просим помощи, человек чувствует себя нужным, и такая форма сообщения будет оптимальной. Хорошо, когда у человека с психической проблемой есть врач, которому он доверяет. У врача можно не только узнать, как лучше говорить о своём заболевании, но и спросить, сможет ли врач оказать информативную помощь и проконсультировать близких.