как объяснить ребенку что нельзя показывать органы и трогать
Что делать, если дочка трогает свои органы
Когда дочка трогает свои органы, типичной реакцией родителей может стать испуг, беспокойство или даже гнев. Физический контакт с половыми органами ассоциируется у взрослых со стремлением к сексуальному удовлетворению, поэтому в голове возникают неприятные вопросы: все ли в порядке с моим ребенком, правильно ли я организую воспитание, где она могла этому научиться.
Ответственный родитель должен понимать, что детский физиологический онанизм не имеет никакой связи с сексуальностью. Вся негативная подоплека, присущая этому явлению, создается и обсуждается взрослыми, которые уже не помнят, как изучали свое тело в детстве. Конечно, у любого исследования есть свои границы дозволенного. О том, как их определять, как реагировать на детский онанизм и когда можно начинать беспокоиться, поговорим в этой статье.
Почему дети трогают свои половые органы
Чем младше маленький человек, тем меньше он знает о своем теле. Активные дети пытаются пощупать все: глаза, ушки, ножки. Это нормальная часть развития, так дети приспосабливаются к физическому миру и налаживают контакт со своим телом. Если ребенок 2 года постоянно трогает свои органы, то у него может быть на это несколько причин:
Совершенно по-другому выглядит случай, когда дочка трогает свои органы в 6 лет. В этом возрасте с ребенком уже можно вести полноправный разговор, но девочки нередко отказываются говорить о своих привычках из-за застенчивости и стыдливости.
В 6 лет большинство детей успевает закончить с «исследовательской» фазой и освоить нормы поведения, принятые в обществе. Если этого по каким-то причинам не произошло, не нужно пугаться. Постарайтесь спокойно выяснить причину происходящего, не запугивая и не ругая ребенка.
Чем опасен детский онанизм
Если дочка трогает свои органы в 1 год, никакой опасности нет. Позвольте ребенку играть со своим телом. Сексуальные импульсы в теле еще не появились. Вдоволь наигравшись с непривычными ощущениями, девочка сама заменит их более интересными способами времяпрепровождения, когда подрастет.
Если активный физиологический детский онанизм продолжается после 6-7 лет (или если ребенок трогает себя слишком часто), могут иметь место следующие проблемы:
Проблемы, которых больше всего боятся взрослые (чрезмерная сексуальная осведомленность, ранние проявления либидо и т. д.), не имеют связи с детским онанизмом. Контакт ребенка со своим телом не является порочным: это такая же часть жизни маленьких детей, как общение со сверстниками или игра с игрушками.
Как нельзя реагировать на детский онанизм
Если дочка трогает свои органы при вас, не нужно на нее кричать, ругаться, одергивать ее или стыдить. Дети учатся отношению к ситуациям, глядя на взрослых: не подавайте плохой пример и не создавайте невротичную обстановку там, где для нее нет причин.
Необходимо помнить, что детский онанизм возникает интуитивно. Система «поощрение-наказание» здесь не поможет: обычно ребенок сам не замечает, что лезет руками куда-то не «туда». Допустим, дочка трогает свои органы при посторонних, и тогда ваше беспокойство понятно и оправданно. Но все же не надо пытаться запугать ребенка наказанием: это не только не поможет, но и может спровоцировать расстройства в сексуальной сфере в более зрелом возрасте.
Что делать, если дочка постоянно трогает себя на людях
Дочка трогает свои органы в общественных местах, и вы хотите, чтобы это не повторялось?
Попробуйте следующие меры:
Если ситуация возникает у детей старше 10 лет, спокойно обсудите ее вместе. Встретьте проблему лицом к лицу, и вы заметите, что бояться было нечего.
Как помочь маленькому ребенку осознать свои телесные границы
Помогите ребенку выучить анатомически корректные названия интимных частей тела
Нет ничего стыдного в слове «пенис». Серьезно! Это название органа. Эвфемизмы и шифры делают его стыдным — все эти перчики, краники и слоники. У девочек тоже не персики, пирожки или пирожки с персиками. Наружные половые органы — это вульва. Ничего ужасного в том, чтобы назвать все своими именами, нет. Вы же говорите ребенку: «Вот глаза, вот уши, а вот твои пальчики». Да, мы тоже выросли в той среде, где назвать половые органы своими анатомическими «именами» в кругу семьи не было принято. Но ведь мы меняем родительство, в этой сфере тоже.
Как говорит специалист американского Национального ресурсного центра по вопросам сексуального насилия Лора Палумбо, использование корректных терминов помогает ребенку лучше понимать и принимать свое тело, укрепляет его связь с родителем, также отталкивает потенциальных злоумышленников, а в случае нарушения сексуальной неприкосновенности ребенка помогает лучше восстанавливать картину происшествия.
Учите его описывать чувства и ощущения
Часто дети оказываются попросту немыми, когда дело доходит до того, чтобы объяснить, какие эмоции они испытывают. А трудности в выражении чувств ни к чему хорошему не приводят. Именно поэтому современные эксперты по детской психологии так настоятельно советуют нам проговаривать с ребенком его эмоции и ощущения: тебе обидно, тебе не хочется надевать этот свитер, ты расстроился, ты сердишься. Зная, как называются ощущения (имейте в виду, что навязывать не нужно — проговариваем только то, что очевидно. То есть не «ты замерз, надевай пять шарфов и варежки», а «у тебя холодные руки. Тебе холодно? Хочешь варежки?»), легче понимать себя. И других! Это основа эмпатии.
Еще один важный навык — уметь градировать ощущения. То есть не делить их строго на «хорошо» и «плохо», а уметь понимать их оттенки. Не «нормально» или «терпимо» (это, в общем-то, все, что угодно, что влезает между «хорошо» и «плохо»), а уметь находить конкретные описания того, что происходит и какие моральные или физические ощущения вызывает.
Писательница и режиссер Сью Джей Джонсон на TED Talk рассказала об упражнении, которое практикует со своими детьми. Она говорит, что совершает какое-то действие и просит ребенка описать, какое именно ощущение, какой отклик оно вызывает: «Я царапаю свою дочь, а она отвечает: ‘Жестоко’. Потом обнимаю и прижимаю к себе: ‘Защищенно’».
С малышами можно учиться этому в игре или на простых бытовых ситуациях — они еще слишком малы, чтобы понимать, что вы решили их поцарапать в образовательных целях. Поэтому просто при случае спрашивайте (и помогайте находить слова), что думает ребенок о тех или иных ваших действиях. Собираясь на прогулку, вы можете помочь ему описать целую гамму разных ощущений — от уютно до жарко.
Всегда прислушивайтесь к его «Нет!», если речь идет о его телесном комфорте
Снова про слова. Когда ребенок говорит вам, что ему жарко стоять в коридоре в тех самых пяти шарфах и ждать, когда наконец можно будет выйти на улицу, не надо отвечать ему что-то вроде: «Не придумывай!». Когда он говорит, что не хочет доедать суп, не бросайте ему: «Я лучше знаю». Когда он говорит, что ему больно, не пытайтесь доказать ему обратное! И когда он просит вас прекратить его щекотать, крепко обнимать, целовать, щипать, тискать и так далее — прекратите. Потому что если вы игнорируете его просьбу перестать взаимодействовать с ним физически, вы передаете ему послание о том, что кто-то другой может запросто распоряжаться его телом, не обращая внимания на его протест.
Услышьте его «нет», чтобы он сам смог научиться это «нет» в себе ценить. Чтобы он не боялся обидеть вас или другого человека, который игнорирует его ощущения или делает что-то против его воли, ценой своего комфорта, своих телесных ощущений. Чем чаще и чутче мы реагируем на нежелание ребенка испытывать телесный дискомфорт, тем легче ему понимать свою неприкосновенность.
Не заставляйте его обниматься с родственниками
Теперь продолжим тему физического контакта, только рассмотрим ее с другой стороны. Всем нам знакома ситуация, когда взрослые пытаются выклянчить, выторговать или даже «купить» у ребенка объятие, поцелуй или другую интеракцию, требующую от него непосредственного физического соприкосновения с взрослым. Это неправильно! Мы должны учить ребенка тому, что все обнимашки и поцелуи с бабушками, дедушками и просто добрыми друзьями семьи — дело добровольное. Если малыш этого не хочет, занимайте его сторону (да, вам придется выслушать лекцию о том, как вы плохо его воспитываете, но вы взрослый человек, вам не привыкать), говорите ему, что он не обязан никого обнимать — даже в виде исключения, даже из принципа «старших нужно уважать», даже если ему угрожают тем, что «не будут с ним дружить». Главное, чтобы он дружил и был в согласии со своим согласием на вступление в какой-либо контакт со взрослыми.
Научите его принимать отказ
Как говорит предприниматель и отец Цзя Цзян в своей лекции на TEDx, как родители, мы стараемся сделать все возможное, чтобы ребенок был доволен собой, но на самом деле наша задача заключается не только в этом — помимо прочего, нам нужно расширить его представления о том, что нормально. В том числе научить его тому, что отказ и неполучение желаемого — нормальная часть жизненного процесса. Нам нужно постоянно работать над тем, чтобы ребенок понял: если кто-то отказал ему в чем-то, это не всегда значит, что человек отвергает его самого, это значит, что он отвергает те вещи, которые он предлагает. Это неплохо бы донести и до родственников, которые всерьез обижаются на отказ ребенка их обнимать, но это недостижимый идеал.
Продолжайте говорить
Если вы начали разговор с ребенком о том, как он устроен, что он может говорить «нет», что вы на его стороне и что у него не может быть секретов с другими взрослыми, а родители — люди, которые всегда его выслушают и никто не вправе внушать ему обратное, то его нужно продолжать на протяжении всех лет взросления. Углубляясь в тему, говоря все более откровенно, объясняя все более сложные вещи, касаясь все более интимных тем, сохраняя при этом доверие. Это трудное дело. Но нам нужно постараться вырастить людей, которые совершенно четко будут понимать, что «нет» значит «нет». И это работает в обе стороны: «нет» нужно уметь не только говорить, но и принимать.
«Никто не должен к тебе прикасаться». Как научить этому ребенка
По статистике, чаще всего дети становятся жертвами сексуального насилия со стороны тех, кому они доверяют. Почему важно называть половые органы не эвфемизмами? И как научить ребенка говорить «нет», если самому это дается с трудом? Алена Корк поговорила об этом с психологом платформы «Тебе поверят» Александрой Олейник.
«Папа ест мои печеньки»
— С какого возраста мы с детьми начинаем говорить о телесной безопасности и границах?
— С самого раннего. В два-три года совершенно не обязательно говорить напрямую о сексуальности, но о неприкосновенности тела — вполне. Самое время рассказать про «правило трусиков» — тебя не должны касаться другие люди в тех местах тела, которые обычно скрыты нижним бельем. И сами дети не должны касаться других людей в этих местах. Заботящийся родитель имеет право мыть тебя, пока ты не можешь делать этого самостоятельно. Врач может прикасаться к этим местам во время осмотра, но только в присутствии родителей. Это к трем-четырем годам ребенок обычно способен усвоить. В этом возрасте мы говорим о том, что ребенок может в любой момент сказать «нет» и уйти.
«Нет — уйти — рассказать» — такой алгоритм мы даем детям, потому что в этом возрасте они могут уже оставаться не только с мамой и папой, но и с другими родственниками, от которых теоретически тоже может исходить угроза. Мы в целом говорим о том, что есть хорошие прикосновения и плохие прикосновения.
— Под плохими имеются в виду прикосновения к гениталиям или к частям тела, которые ассоциируются с сексом? А какие слова мы при этом используем?
— Мы считаем, что детей нужно обучать правильным названиям половых органов, называть пенис пенисом, вагину вагиной, а не придумывать какие-то эвфемизмы. Есть душераздирающий пример о том, как мама одной девочки называла ее вульву печенькой. И девочка рассказала воспитательнице в садике: «Папа ест мои печеньки». Воспитательница ответила, что хорошая девочка должна делиться. Девочка пыталась обратиться за помощью, но не знала слов, как описать происходящее с ней. И помощи не получила. Поэтому слова и понятия очень важны для детей.
— Родителям, которых самих в детстве воспитывали без этих слов, может быть трудно произносить их.
— Да, это правда. Приходится сначала для себя с этой темой познакомиться, привыкнуть, что это нормальные слова, потренироваться перед зеркалом. Почему на эту тему трудно говорить? Потому что у нас нет этого навыка. Чем больше мы погружаемся в эту тему, чем больше читаем, чем больше эти слова входят хотя бы в виде прочитанного в наш более или менее активный словарный запас, тем нам проще потом говорить на этом языке. Можно поработать с психологом, попытаться понять, почему эта тема такой трепет вызывает, откуда излишняя стыдливость?
— Это правда, что преступники избегают детей, знающих правильные названия своих половых органов?
— Есть такие данные. Если ребенок знает название своих половых органов, больше шансов, что он расскажет, что с ним произошло.
— Какие это должны быть термины?
— Пенис и вагина. На мой взгляд, это нейтральные слова, медицинские термины. В русском языке есть некоторые сложности со словами, обозначающими половые органы. Чтобы это было и не грубое слово, и не какое-то отстраненно-медицинское.
Между грубыми словами и медицинскими терминами я выбираю медицинские физиологические термины.
Шведы провели эксперимент и искусственно внедрили слово для обозначения женских половых органов. Оно прижилось. Могут быть такие же усилия на уровне русского языка, чтобы сделать нашу жизнь более безопасной.
«Я не могу описать, что произошло»
— В четыре-пять лет дети уже хорошо разговаривают, обычно ходят в садик, родители прочли им много сказок, в этом возрасте что важно?
— В этом возрасте ребенку можно рассказывать про то, как происходит зачатие, к чему приводят определенные контакты. Что определенные вещи мы начинаем делать, только будучи взрослыми людьми, это то, что не должно происходить с детьми. Обычно в этом возрасте о сексе рассказывают в контексте деторождения, в виде ответа на вопрос «откуда берутся дети?». Можно рассказывать самостоятельно, можно купить любую книжку на эту тему, какая вам понравится. Я в свое время для своего ребенка выбрала «Давай поговорим про ЭТО» Роби Харрис.
Дети должны знать: если другие взрослые что-то рассказывают и показывают им на эту тему, например, порножурналы, — это не норма, об этом можно и нужно рассказать родителям. Вообще, возраст до пяти лет наиболее критичен в смысле риска сексуализированного насилия. Наибольшая зона риска — дети до пяти лет и после 12-13 лет. Дети и между этими возрастами могут подвергаться насилию, но до пяти лет ребенку сложнее описывать какие-то вещи, поэтому очень важно дать ему понятийный аппарат.
Если у ребенка из частей тела есть голова, руки, живот, а дальше сразу коленки, то просто может в голове не сложиться сама схема. Как? «Я не могу описать даже, что произошло». Это основная сложность, с которой дети до определенного возраста сталкиваются, почему они не могут рассказать.
— То есть к шести годам ребенок уже должен знать названия половых органов и твердо усвоить, что никто не должен к ним прикасаться?
— Да, было бы неплохо. Я не люблю слово «должен», ребенок никому ничего не должен. И дети очень по-разному воспринимают информацию. В том случае, когда ребенок более-менее в безопасной обстановке находится, у него в одно ухо влетело, в другое вылетело, особенно у детей с какими-то особенностями, например, с дефицитом внимания.
Это не то, про что можно один раз рассказать и забыть, это вещи, которые надо обсуждать периодически. И апгрейдить информацию.
Потому что ребенок идет в школу, начинает больше времени проводить без родителей и может сталкиваться с какими-то угрозами во внешней среде.
Бывает, что дети, начиная с первого класса, сами ходят в школу. Современная жизнь может и такое предполагать — например, встречу с эксгибиционистом в кустах по дороге домой. А это, по сути, акт не физического, но нападения. Особенно девочки рискуют, эксгибиционисты чаще девочкам демонстрируют половые органы. Можно уже рассказывать, что могут такие вещи происходить, что люди иногда пытаются что-то с тобой сделать против твоего желания и ты всегда можешь о таком рассказать. Ребенок должен знать, что он может рассказать о чем угодно и на него гнев не обрушится за это, и на него не повесят вину.
Железные правила безопасности:
— Что важно ребенку знать в разном возрасте: в детстве, предпубертатном, подростковом периоде?
— Мы задаем очень примерные рамки, нужно смотреть на ребенка, на то, как он развивается, чтобы эта информация, с одной стороны, не запоздала, с другой стороны, не была преждевременной.
Важно говорить детям про то, что неплохо было бы родителям быть в курсе, если кто-то из взрослых хочет с тобой дружить, дарит тебе подарки, рассказывает про особое к тебе отношение, про то, какой ты особенный. Ты, безусловно, особенный, но зачем же это скрывать от всех?
Если мы передвигаемся дальше к подростковому возрасту, к моменту, когда может начаться половое созревание, когда могут начаться первые романтические отношения со сверстниками, тогда уже важно говорить и о принципах согласия, контрацепции и уже о более практических вещах.
Просто сказать: «Ребенок не хочет обниматься»
— Принцип согласия — эта тема актуальна и для девушек-подростков, и для юношей?
— Со старшими подростками важно говорить о том, что и мужчины, и женщины — живые люди, не роботы, люди обоих полов могут иметь разный сексуальный темперамент и разные потребности в сексуальных контактах.
Более того, о принципе согласия (даже если мы исходим из более-менее традиционных установок о том, что мужчины придерживаются более активной роли в сексе) особенно важно знать молодым людям, для того чтобы как-то более аккуратно, тактично и экологично общаться с девушками.
Если девушка говорит «нет» в ответ на какие-то ухаживания, это не значит, что надо надавить еще сильнее, к ее «нет» надо относиться с уважением.
Девушка существует не для того, чтобы удовлетворять потребности.
И девочкам мы тоже вполне можем говорить об этом в отношении мальчиков. Было бы неплохо, если бы все помнили, что люди имеют право на собственные потребности и собственную автономность, и ни у кого нет обязанности наши потребности удовлетворять. Потому что без секса прожить не очень весело, но можно. Это мы уже касаемся более взрослых людей, установок про супружеский долг.
— Почему объятия и поцелуи даже близких людей без согласия ребенка — это неправильно? Как это объяснить бабушкам и тетям, если они так и норовят потискать ребенка против его воли?
— Потому что только так ребенок будет знать, что у него есть право на телесную безопасность. В какие-то моменты жизни прикосновения могут быть неприятны, нежелательны, дети разной чувствительностью могут обладать. Бабушкам бывает сложно понять, потому что они сами выросли в небезопасной среде в этом отношении.
Но можно говорить, что ребенок сейчас не хочет обниматься, что его желания тоже важны, что любовь можно проявить другим способом. Ребенку и так приходится терпеть довольно много неприятных вещей, потому что он маленький. Ему дают невкусные лекарства, его моют в тот момент, когда ему это не хочется, его одевают. Он идет в школу, где ему надо носить форму. Жизнь ребенка полна неприятных телесных явлений, если ему не нравится обниматься, зачем этот дискомфорт добавлять?
— Здесь мы всегда должны брать сторону ребенка, чего бы ни хотели бабушки?
— Относительно своего тела ребенок имеет право на желания и нежелания. Мы не обязаны все детские желания удовлетворять, если это от нас каких-то активных действий требует. Но прекратить свое поведение, которое ребенку не нравится, мы должны, если в этом нет медицинской необходимости, угрозы жизни ребенку, когда он, например, бежит под машину.
Кети Топурия и другие звезды, не побоявшиеся показать детей сразу после родов:
— Близкие люди обычно обнимают друг друга без спроса, странно же спрашивать у мужа или жены: могу ли я тебя обнять? Обычно никто так не делает.
— Хотя было бы неплохо.
— В отношении подростков не будет ли такой спрос выглядеть чем-то неестественным? Кто-то прочтет наше интервью и осознает: «Ой, я же обнимаю своего 13-летнего сына без спроса, вдруг ему это не нравится?» И начнет спрашивать: «Сынок, можно я тебя обниму?»
— В этом возрасте человек активно сепарируется от родителей, ему положено поменять отношение к родителям. Подросток — взрослеющий человек уже со своей развивающейся сексуальностью, у него много что изменилось. Можно сказать: «Для того, чтобы нам всем было лучше жить, может быть, имеет смысл проговорить какие-то новые правила. Насколько тебе ок, что я могу подойти и обнять тебя?»
Если ребенок скажет: «Мама, не парься, обнимай, когда хочешь», — значит, объятия продолжаются.
Но родители должны быть готовыми к тому, что ребенок может ответить: «Сейчас, пожалуйста, не надо». Или скажет: «Да, лучше бы спрашивать, можно меня обнять или нельзя». И родителям не нужно обижаться, если ребенок вдруг перестал хотеть обниматься. Он вырос, он отдельный человек со своими потребностями и прочим.
«Мне важно знать, что ты не хочешь этого»
— Может ли научить слову «нет» родитель, который сам этим навыком не обладает?
— Я думаю, с этим есть сложности, если нам самим сложно «нет» говорить. Но все не так безнадежно. И мы не являемся единственным источником знаний о мире для ребенка. Даже если какие-то вещи мы проговариваем, то у ребенка больше шансов просто за счет того, что мы в курсе этой проблемы, мы держим ее в сфере осознаваемого.
Можно просто проговаривать: «Ты можешь отказаться». И каждый раз, когда ребенок это делает, валидировать, говорить: «Спасибо, что ты мне это сказал. Мне важно знать, что ты не согласен с этим, что ты не хочешь этого. Здорово, что у тебя получается отказываться от того, что тебе не нравится, это тоже очень важно».
— А как учить слову «нет»? С какого возраста?
— Это не теоретический предмет, который можно взять и рассказать. Ребенок учится этому только через поведенческую практику. Если слово «нет» он с детства слышит, если на это слово есть адекватная реакция, он привыкает его говорить там, где это надо.
— Адекватная — это какая?
— Адекватная — это значит, что вы учитываете это «нет». И либо прекращаете свои действия, либо объясняете, почему сейчас это все-таки нужно сделать, например, принять невкусное лекарство. Родитель не обязан каждый раз слушать это «нет», потому что в школу надо ходить. Очень хочется спать, но в школу ходить надо. Поэтому все-таки мы идем в школу.
— А если ребенок не хочет надевать резиновые сапоги, мы не настаиваем на своем, не подавляем его волю?
— Но предупреждаем: если ты хочешь бегать по лужам, ноги быстро промокнут и мы прекратим прогулку. Если ты пойдешь в резиновых сапогах, мы сможем походить по лужам и погулять подольше. Учим ребенка выстраивать причинно-следственные связи, к чему его «нет» может привести.
— Есть ли такие детские «нет», на которые мы ничего не должны возражать, мы должны их принимать безусловно?
— Это «нет», касающиеся телесных границ ребенка вне объективной необходимости. Это «нет» относительно еды, которую ребенок употребляет. Бабушкам и дедушкам трудно это принять, поскольку в нашей стране на уровне этого поколения опыт голодания есть практически у всех, это очень сложно.
Но эту сложную историю необходимо проживать правильно, потому что часто в этом возрасте могут начаться расстройства пищевого поведения. Любой специалист по РПП начинает диагностику с детства: как тогда отношения с едой складывались, как в семье было принято, в чем ограничивали, делили ли еду на вредную и полезную с излишней тщательностью.
5 странных методик воспитания от звезд:
Мы прислушиваемся к «нет» ребенка, если он не хочет общаться с какими-то людьми, с кем-то дружить, оставаться у бабушки с дедушкой с ночевкой.
— История: «В моем детстве в ванной комнате не было задвижки. В этой же ванной находилась раковина, где семья мыла посуду. У мамы была привычка заходить и мыть посуду, когда я принимала душ перед сном. Из-за этого я выросла мучительно стыдливой, с одной стороны. С другой — не могла сказать мужу “нет”, когда мне не хотелось интимной близости». К чему может привести несоблюдение таких личных границ и права на приватность?
— Это, безусловно, грубое нарушение личных границ, особенно в том возрасте, когда подростковая и предподростковая стыдливость появляется.
Шестилетка может даже не заметить этого, а к девяти-десяти годам уже начинается естественная стыдливость перед родителями.
Я не думаю, что ко всем перечисленным проблемам привело то, что мама заходила в ванную во время интимных процедур, вряд ли это было единственным негативным фактором, скорее всего, в семье было в целом плохо с границами, они были либо очень слабые, либо пористые, это комплексная проблема.
Невозможность сказать «нет», невозможность уединиться, невозможность отстоять свою автономность из всех этих историй может исходить. Ты хочешь «нет» сказать, но не можешь. Потому что твое «нет» не то что никогда не слушали, а даже никогда не спрашивали.
«Тебе просто показалось»
— История: «На лето к нам приехал дядя из другого города. Он приехал со своей дочерью, моей ровесницей, но это не мешало ему смотреть на меня сальными глазами. Мне было ужасно неприятно. Я вздохнула с облегчением, когда он уехал. До приставания не дошло, а у подруг были грязные истории с домогательством и даже сексом. Это травмировало их на всю жизнь». Почему детям так страшно признаться в подобном значимым взрослым? Это дети, обладающие каким-то складом характера — робкие, тихие или же воспитанные в жесткой, не доверительной атмосфере?
— Очень много причин, почему детям сложно об этом рассказать. Я не думаю, что это какие-то особенные дети, тихие дети. Скорее, наверное, это комплексные причины. Например, невозможность слова подобрать. Сейчас об этом рассказывает взрослая женщина, обладающая словарным запасом взрослой женщины.
— В какой семье при каких отношениях ребенок любого возраста может сказать родителю: «Ты знаешь, этот дядя на меня нехорошо смотрит и что-то предлагает»?
— Здесь у меня плохая новость, потому что стопроцентной гарантии нет. Какими бы доверительными ни были отношения, ничто не гарантия. Гарантий, в принципе, очень мало в этой жизни. Родителям важно понимать: они не обладают ни властью, ни ответственностью обезопасить ребенка полностью. Как закаливание уменьшает вероятность простудных заболеваний, но полностью не гарантирует того, что ребенок болеть не будет, так и доверие между родителем и ребенком повышает вероятность того, что он поделится, но не гарантирует этого.
— История: «В 12 лет я ходила в спортивную секцию. Когда тренер помогал мне завязывать кимоно, то странно улыбался, и глаза у него были неприятными с двойным дном. Спорт я бросила». Отправляя ребенка к репетитору, тренеру, мы всегда должны иметь в виду, что есть потенциальная опасность, или это заведет нас, родителей, в глубокую паранойю и приведет к излишней тревожности?
— Невозможно жить, не доверяя никому. Дети взрослеют, нам надо учиться передавать им ответственность за их жизнь, но быть готовым ребенка услышать в любой момент. В описанной истории очень сложно девочке в тот момент описать, что не так, почему она бросила спорт. Я прямо представляю, как ей говорят: «Тебе просто показалось». Здесь очень важно, что девушка смогла бросить эту секцию и ей не сказали в попытке воспитать ответственность: «Нет, продолжай заниматься. Нас ничего не интересует, ты взялась, вот и ходи». Даже если ребенок не рассказывает, что произошло, у нас есть возможность обезопасить, дать возможность не сталкиваться с тем человеком, с которым ребенок контактировать не хочет. С тренером, например.
— Как правильно реагировать родителю, если ребенок делится такой историей про дядю, тренера, соседа, когда нет изнасилования, а есть полунамеки?
— Стараться не оставлять ребенка одного наедине с этим человеком. Поддержать сомнение. Сказать: «Я понимаю, ты неловко себя чувствуешь в этом. Ты имеешь право выбирать, с кем тебе общаться, я тебя в любом случае поддерживаю».