как принять что у тебя не будет детей
«Я никогда не стану матерью»: как пережить диагноз «бесплодие»
С приговором врачей о невозможности забеременеть сложно смириться. Как женщине жить с тем фактом, что она никогда не сможет родить ребенка? Путь принятия может быть очень долгим, но есть несколько шагов, которые облегчат эту боль.
Синтия долго лечилась в клиниках репродуктивной медицины, чтобы в конце концов поставить крест на желании иметь ребенка. «Все эти годы, даже зная, что шансы невелики, я жила надеждой, — объясняет она. — Пока мне очень трудно признать невозможность забеременеть — фиаско моих усилий». Ситуация усугубляется еще и тем, что во время лечения 35-летняя Синтия почти прекратила отношения с родственниками и подругами, у которых есть дети. Желание отгородиться от мира — естественный порыв, но это мешает пережить горе.
Отгоревать
Признание факта невозможности материнства переживается болезненно, как любая потеря. Это состояние в зависимости от психики женщины проходит с разной степенью интенсивности. В каждой истории важны сама личность неслучившейся матери, отношения в паре, степень желанности ребенка, важность его наличия или отсутствия в жизни.
Так, Синтия восприняла известие о невозможности забеременеть как личный провал: «Без ребенка я не чувствую себя полноценной женщиной». Чувство поражения часто сопровождается депрессией, ведь женщина переживает из-за «несостоятельности».
Не замалчивать
Катрин-Эммануэль Делиль, создатель блога «Женщина без детей», признает: «Об этом трудно говорить как самим женщинам, так и их близким. Болезненная тема становится табуированной». По мнению Брене Браун, профессора гуманитарных наук Хьюстонского университета, траур по несостоявшемуся материнству один из самых сложных. Общество обычно недооценивает трагизм ситуации, и в результате женщине становится стыдно за переживания.
«Нужно понимать, что женщина, переживающая это состояние, сталкивается каждый день с действительностью», — подчеркивает Катрин-Эммануэль. Модель классической семьи с детьми присутствует в обществе более чем широко, поэтому для некоторых пар болезненно не соответствовать шаблону.
Не замыкаться в себе
История Катрин-Эммануэль особенная: в возрасте 14 лет ей поставили диагноз ранней менопаузы! Она узнала, что у нее никогда не будет детей. В 35 осознание пришло по-взрослому. «Я поняла, что все годы носила это горе в себе, не соглашаясь принять факт невозможности родить», — пишет Катрин-Эммануэль.
Не найдя группы поддержки в Канаде, она обратилась за помощью к американскому сообществу Life without baby («Жизнь без ребенка»), созданному блогером Лизой Мантерфилд. Катрин-Эммануэль также придумала особую церемонию — семейный сбор, на котором сообщила, что расстается с мечтой стать матерью. Это был важный этап на пути самоизлечения. Следующий шаг — погружение в творчество. Для нее спасательным кругом стало писательство, ведение блога.
«Возможность говорить об этом, выражать чувство горя и потерянности, общаться с женщинами, оказавшимися в подобной ситуации, помогла мне пережить горе», — признается она. Это побудило Катрин-Эммануэль создать собственную группу «Женщина без детей». Для нее было особенно важно объединить таких же, как она, дать им возможность совместно пережить чувства несправедливости и стыда, которые часто испытывают женщины, расставшиеся с мечтой стать матерью. «Мы создали группу поддержки в Facebook. Помогаем друг другу выговориться, разделить горе».
Как принять что у тебя не будет детей
Вы здорово заблуждаетесь в нескольких моментах. Первый. Мужчину не надо к себе привязывать ни детьми, ни чем иным. Привязь-штука тонкая. Рвется. Но об этом не будем, а остановимся вот на чем. Вы сильно преувеличиваете желание мужчин непременно иметь детей. Ну вот нет такого абстрактного желания как «Хочу детей и все тут. «Хотят как правило не вообще, а с кем-то конкретно. И этого «кого-то», если есть любовь-не меняют просто так. Потом «скорее всего» и «точно»-как говорят в Одессе-две большие разницы. Про «технарь»-вообще не имеет смысла утверждение. Любят человека, а не профессию. Вам я хочу сказать, что мне как технарю интереснее общаться с девушками-технарями. Но обычно есть о чем поговорить и без этого. Так что. Не вешайте нос, а проблемы решайте по мере их поступления-самое верное. И тогда все у Вас обязательно будет. И семья, и муж, и ребенок. Обязательно.
Bonjour madame! Зашел на этот сайт чтобы найти и прочитать свое письмицо с просьбой о помощи, но наткнулся на Ваш крик души, прочитал его и не мог себе позволить пройти мимо. Сразу говорю, из меня плохой советчик, поэтому не буду придумывать их. Ведь как я могу советовать, когда сам незнаю рецептов успешной борьбы с идеей суицида. А к тем, кто будет вам писать отклики, советую прислушаться. Проблемы конечно они не решили, но некоторые из них мне если и не помогли, то чуток подбодрили, на что от чужих людей я и не надеялся. Если желаешь, ознакомься с моим письмом от 1.08.09 под псевдонимом Отчаявшийся. Милая девушка, Вы так молоды, и как я не можете справитья с этими мыслями. Конечно, это не правильно спрашивать чем Вы больны, и это ли сидит жирным корнем и толкает к такому большому стрессу. К сожалению, я не Бог. Но если б я был им, Вы были бы в числе первых, кому бы я хотел помочь. Не хочу, чтобы моя сверстница, тем более девушка, страдала и чувствовала себя несчастной. Желаю тебе большого терпения, больших сил, большой любви, большого счастья.
Вы здорово заблуждаетесь в нескольких моментах. Первый. Мужчину не надо к себе привязывать ни детьми, ни чем иным. Привязь-штука тонкая. Рвется. Но об этом не будем, а остановимся вот на чем. Вы сильно преувеличиваете желание мужчин непременно иметь детей. Ну вот нет такого абстрактного желания как «Хочу детей и все тут. «Хотят как правило не вообще, а с кем-то конкретно. И этого «кого-то», если есть любовь-не меняют просто так. Потом «скорее всего» и «точно»-как говорят в Одессе-две большие разницы. Про «технарь»-вообще не имеет смысла утверждение. Любят человека, а не профессию. Вам я хочу сказать, что мне как технарю интереснее общаться с девушками-технарями. Но обычно есть о чем поговорить и без этого. Так что. Не вешайте нос, а проблемы решайте по мере их поступления-самое верное. И тогда все у Вас обязательно будет. И семья, и муж, и ребенок. Обязательно.
Девушка,милая,Вы впали в отчаяние. так нельзя.Я не смогу дать Вам каких-то гениальных советов для преодоления всех трудностей,но мне очень хочется Вас поддержать.
Вам всего 19 и в том,что у вас ещё не было настоящей любви нет ничего страшного.Моя знакомая встретила свою настоящую любовь в 25 лет,а почти в 27 вышла замуж,при этом её муж-первый и единственный мужчина в её жизни.
Вам уже говорили,что «скорее всего не будет» совсем не тоже самое,что и «точно не будет».Женщины рожали деток,когда врачи им ставили 100% бесплодие,но они верили в лучшее,молились,просили Бога о благословении,и Бог их слышал и награждал их здоровыми детками.
По поводу непривлекательности. Красота понятие относительное.Девушка привлекательна,если добра,приветлива,милосердна,скромна.Насчёт технаря вообще глупость,по себе могу сказать,я получаю техническую специальность и мне уже сейчас интереснее говорить о транзисторах,чем о плюшевых зайчиках)))Но при этом неодобрительной реакции не встретила ни у одного мужчины.
И ещё,при усыновлении ребёночек станет Вашим и Вашего мужа и станет он Вам родным.Мой дядя с женой удочерили 4 года назад девочку и вот ещё год назад удочерили вторую.Вы думаете мой дядя считает их неродными?НЕТ. Они настоящие папины дочки))Старшая(одной 5лет,второй 1,5)настолько баловная,что даже от матери может получить шлепок,но никогда от отца.
Так что живите тем,что у Вас сейчас есть:занимайтесь увлечениями,общайтесь с друзьями,помогайте родителям.Удачи Вам.
Дорогая К. прочитала Ваше сообщение и вспомнила, что когда мне было 20 лет мне казалось что на этом свете нет человеа для меня и я всегда буду одна. Но позже, я встетила человека который любит и заботится обо мне. Сейчас нашему сыну два года и я с ужасом думаю что бы со мной было, если бы я тогда проошла мимо. А по поводу детей, моей сесте ставили ужасные диагнозы и тем не менее-у меня две племянницы. Главное верить. Все будет хорошо и Вы обязательно будете счастливы, ведь Вы заслуживаете этого.
ВСе будет, главное-надежда. болезни лечатся. а два моих безплодия-(как говорили врачи) бегают 13 и 9 лет. не зарекайтесь, вы не знаете будущего. умерев, так и не узнаете.
Будет и муж и дети, только нужно быть уверенной, наметить цель и к ней идти.
Жизнь дается один раз и второго шанса не будет.
Стойте счастье своими руками!
А дать любовь приемного ребенку- это хорошо, у меня есть приемный сын, это большое счастье. Бог вам в помощь!
Кстати, ты слышала, что был такой Иоанн Креститель? Знаешь как о его рождении написано в Библии?
«Во дни Ирода, царя Иудеи, был священник из рода Авии, по имени Захария, и его жена из рода Ааронова, ее имя Елисавета.
Оба они были праведны перед Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно.
У них не было детей, ибо Елисавета была бесплодна, и оба были уже в преклонных годах.» Лук.1:5-7
Вот так. Она была бесплодна – и при этом праведница живущая по заповедям. И у бесплодной пожилой женщины родился Иоанн Предтеча.
Поверь. Нет для Бога ничего невозможного.
Милая, ты в столь юном возрасте так горюешь о том, что скорее всего (всего только – «скорее всего») у тебя не будет детей, ты всю жизнь наперед пытаешься спрогнозировать как она будет уныла и беспросветна без деток. Я думаю, что ты слишком рано так сильно грузишься.
Для начала проси у Господа мужа – доброго, верного, любящего. А там, Бог даст и дети будут.
Обреченные на одиночество: как жить, если нет ни детей, ни родителей?
4 истории «бездетных сирот» и взгляд психотерапевта на проблему
Ваши дети еще не встали на ноги, а пожилые родители уже требуют ухода и материальной поддержки? Заботитесь обо всех вокруг, но на себя нет ни минуты? Вы — «сэндвич», зажатый между обязанностями и проблемами. Бездетные сверстники кажутся вам счастливчиками, но так ли они счастливы на самом деле? Ответить на вопрос взялась Джоди Дэй, психотерапевт и основатель британской женской организации Gateway Women.
«Кто будет ухаживать за моей могилой?»: история Кэти
Кэти 54 года. Она не замужем, у нее нет детей, а ее родители умерли несколько лет назад. Женщина не скрывает своей печали и открыто говорит о том, что чувствует себя одинокой и никому не нужной.
«Вместе с родителями я потеряла свои корни, — делится Кэти. — Теперь я чувствую себя словно в вакууме и меня ничего здесь не держит. Думаю, если бы я исчезла, никто б даже этого не заметил».
«Когда я спросила ее, в какой момент она осознала всю тяжесть своего положения, Кэти ответила, что это произошло во время крещения ее внучатой племянницы, — говорит психотерапевт Джоди Дэй. — Церемония проходила в церкви, где почти год назад проходили похороны матери Кэти».
«Мне было нелегко справиться с нахлынувшими эмоциями, — вспоминает сама Кэти. — Мне даже пришлось на какое-то время выйти на улицу, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. Я бродила по церковному кладбищу и на автомате читала надписи на надгробиях. В какой-то момент я поняла, что практически все эпитафии были адресованы любящим матерям, дорогим бабушкам и дедушкам. Я сравнивала ухоженные могилы и те, что заросли травой: тут-то меня и накрыло».
С тех пор женщину мучает осознание того, что за ее могилой ухаживать некому. В беседе с психотерапевтом Кэти отметила, что чувствует настоящую агонию «бездетной сироты».
«Я осталась абсолютно одна и не знаю, что с этим делать, — говорит она. — Когда мама была жива, я помогала ей с покупками и уборкой. Когда она заболела раком, я навещала ее в больнице чуть ли не каждый день — это словно было моей второй работой. Теперь мамы нет, и у меня нет больше смысла жизни».
Когда мои друзья или коллеги жалуются, что их разрывают на части дети и престарелые родители, я слушаю, киваю головой, но никогда не комментирую. Их проблемы лишний раз заставляют меня задуматься о смысле собственной жизни, о ее никчемности».
«То, что обременяет женщин „сэндвич-поколения“, для одиноких и бездетных становится чуть ли не голубой мечтой, — комментирует Джоди Дэй. — Отсутствие кровных родных делает их белыми воронами среди сверстников. Хотя, полагаю, это и есть проявление базового человеческого инстинкта — хотеть быть частью семьи, чувствовать свои корни.
К сожалению, в обществе ситуация Кэти не считается каким-то горем, напротив, кто-то даже назовет ее счастливицей, ведь она ничем не обременена и еще достаточно молода. Однако эти рассуждения упускают из виду то, насколько важно для многих женщин заботиться о ком-то, дарить свою любовь и поддержку. Даже если вы замужем, муж не сможет заменить вам родителей или детей. Да, вы можете заботиться друг о друге и любить, но это уже отношения другого плана.
На сегодняшний день в обществе царит культ родительства, — продолжает психотерапевт. — Вы можете стараться из всех сил, преуспевать на работе, быть успешной бизнес-леди, но, если вы бездетны и одиноки, все ваши достижения воспринимаются как должное или же вовсе обесцениваются. Родительский статус женщины ставится выше ее личных успехов».
«Теперь у меня есть только муж»: история Элизабет
Элизабет 51 год. Она замужем, но они с супругом так и не стали родителями — у мужа Элизабет бесплодие.
«Мы довольно неплохо справлялись с этим, но все рухнуло, когда мне было 40 лет: в течение одного года я потеряла обоих родителей, — рассказывает женщина. — С тех пор я чувствую себя убитой горем: ведь у меня больше нет кровных родственников. Ни братьев, ни сестер, ни племянников — я была единственным ребенком в семье.
Когда мне исполнилось пятьдесят, я подумала: „Ну все, теперь у меня будет больше общего с друзьями и коллегами моего возраста, их дети наконец-то выросли!“ Но все их разговоры перешли к рассказам о внуках или о престарелых родителях. Я не могу присоединиться и сказать: „Я знаю, о чем вы!“. Остается только молчать и понимающе кивать головой».
«Быть полной противоположностью „сэндвич-поколения“ тяжело, — считает Джоди Дэй. — Я работала с тысячами таких женщин. И несмотря на то, что многие из них смирились со своей печальной судьбой, больше всего им хотелось бы быть услышанными и понятыми обществом».
«Я почти смирилась с чувством вины и одиночества»: история Лесли
Следующая героиня — 57-летняя Лесли. Отсутствие детей побудило ее написать книгу для других таких же несчастных женщин о том, как найти в себе силы жить и радоваться, будучи «бездетной сиротой».
«Мне пришлось смириться не только с тем, что у меня никогда не будет детей, но и с ужасным чувством вины и даже стыда, — говорит Лесли. — Мои родители умерли, так и не дождавшись внуков. Папа очень любил детей, все время нянчился с малышами моих двоюродных братьев и сестер и с нетерпением ждал того дня, когда станет дедушкой. Мне очень хотелось осчастливить его появлением внука или внучки, но забеременеть мне так и не удалось. Даже после шести попыток ЭКО.
В 2006 году от болезни Паркинсона умерла мама, ей было 74 года. Когда это случилось, папа даже плакать не мог. Я тоже держала в себе всю боль и слезы, предпочла запихнуть поглубже это горестное чувство — туда, где уже лежала моя разбитая мечта стать матерью».
В 2014 году в возрасте 84 лет от рака скончался и отец Лесли.
«Когда папа ушел, я не нашла в себе сил больше сдерживаться, — делится женщина. — Горе, которое копилось годами, накрыло меня с головой. Сначала я даже не могла до конца осознать, каково это — не иметь ни родителей, ни детей. В голове звучал только один вопрос: как теперь жить дальше? Не сойти с ума и вылезти из депрессии мне помогла длительная психотерапия и общение с такими же несчастными по интернету.
Мой муж — замечательный человек, и наши отношения можно назвать идеальными. Но, несмотря на это, меня не покидает чувство одиночества, с которым я все еще пытаюсь смириться. Хотя я усердно работаю над тем, чтобы оставаться на плаву и не унывать. Что я могу порекомендовать тем, кто оказался в такой же ситуации? Не игнорируйте свое горе, проживите его, признайте эту боль и при возможности общайтесь с теми, кто хорошо понимает ваши чувства».
«Оплакиваю родителей и не могу спокойно смотреть на маленьких детей»: история Энн
Энн всегда мечтала о ребенке. Женщина много лет боролась с бесплодием и однажды ей даже удалось забеременеть. Но познать радость материнства Энн так и не смогла: на середине срока ее долгожданная беременность прервалась. Врачи сказали ей, что еще одна попытка не закончится ничем хорошим — надежд больше нет.
«Мне было очень тяжело принять тот факт, что я никогда не смогу иметь детей, — говорит Энн. — А когда один за другим умерли мои родители, меня словно раздавило огромной наковальней. Это было очень тяжелое испытание.
Сейчас мне 56 лет. Иногда я думаю о том, какой была бы моя жизнь, будь у меня дети и внуки. Наверное, она была бы очень насыщенной и интересной. Хотя не скажу, что мы с моим мужем скучно живем: у нас достаточно времени и возможностей для путешествий, хобби и общения. Нам обоим пришлось принять нашу бездетную жизнь такой, какая она есть, извлекая из сложившейся ситуации что-то хорошее».
Мне говорили: «А что ты хотела? Дети — это тяжело». Как женщины переживают послеродовую депрессию — и чем им можно помочь
История Оксаны Болотовой, 37 лет
— Ребенок у меня выстраданный и желанный. Он — результат ЭКО и моей многолетней борьбы с так называемыми «женскими» болячками, в том числе с приставкой «онко».
Когда я забеременела, у меня будто гора с плеч свалилась — ну наконец-то. Мне очень нравилось ходить беременной: у меня была масса энергии и масса лишних килограммов, но все это было прикольно. Как только я родила, я получила все, что обрушивается практически на любую маму: гору советов. Корми, не корми, пусть он спит вот так, надень ему шапку — и плевать, что на улице июль.
Мама мужа сначала осторожно спрашивала: «Ты уверена, что не будешь кормить? Ведь это же здоровье, настоящее материнство, связь ребенка с мамой». А потом трогала за грудь и говорила: «Может быть, мы все-таки тебя расцедим?»
Из личного архива Оксаны
Тогда я впервые почувствовала вину за то, что чего-то недодаю сыну. Чувство усилилось после того, как у ребенка случилась аллергия на смесь, и нам с аллергологами пришлось долго и мучительно подбирать ему питание.
Я сбежала от советчиков на дачу. Через месяц мне стало хуже: я привыкла работать, привыкла, что в моей жизни есть много всего. Я даже в роддом уехала с деловой встречи, когда у меня прямо на ней отошли воды! Оттого, что теперь моя жизнь подчинена исключительно трем вещам — подгузник, еда, сон — у меня начались мигрени. Перед глазами появлялась радужная клякса, я переставала видеть, а где-то через час приходила боль — я чувствовала, как мне в голову забивают осиновый кол. И так часов шесть, никакие лекарства не действовали.
Я вернулась в город. Мне помогали родители, муж, но легче не становилось. Самое сильное мое воспоминание: у меня приступ мигрени, я лежу и не могу пошевелиться. По лицу катятся слезы, по мне ползает четырехмесячный сын, рядом сидит муж, совершенно беспомощный. Скорая не едет — выходной. Через два часа приезжает неотложка, заходит молодая женщина-врач, оглядывается:
— Ну и чего, кто тут у нас больной?»
Я говорю, что я.
— А чего ревешь-то?
— У меня мигрень.
— Ну слушай, мигрень. Смотри, у тебя муж симпатичный, ты в такой квартире в центре живешь, вон потолки высокие, чего реветь?
Я говорю, что имею право, мне больно. А она отвечает:
— Нет, не имеешь. Посмотри, как другие живут!
И я притихла и впервые подумала: а и правда, чего это я? Она сделала мне укол и, уходя, сказала: «Ну что, поздравляю, у тебя послеродовая депрессия».
Я ей поверила. К болям добавилось и то, что к тому времени мое чувство вины уже трансформировалось в нелюбовь к сыну. Иногда я думала: господи, я была свободной, но этого никогда больше не будет. Сейчас я понимаю, что это было под влиянием гормонов, и очень люблю своего сына.
Я бесконечно думала, что плохая мать. Могла ни с того ни с сего начать плакать или орать — на ребенка, на мужа. У сына колики, он малыш совсем, он плачет, и умом я понимаю, что с этим ничего нельзя сделать, но просто ненавижу его в этот момент. Лютая ненависть к ребенку сохранялась у меня до его восьми месяцев. А потом я перестала спать, и начался ад.
Я уже вышла на работу и косячила в делах, мы практически не разговаривали с мужем, мне перестали звонить мои родители — «Зачем тебе звонить, ты все равно на нас наорешь?». Только после этого я пошла к психологу — и до сих пор не понимаю, почему не воспользовалась этим плечом поддержки раньше.
Мы два месяца вместе учили меня не придираться к себе. Не винить себя. Верить, что депрессия существует, но это нормально, и важно не отрицать, а принять ее — понять, что это отрицание напрямую связано с паттернами, в которых мы взрослели. Помните, в Советском Союзе было такое определение — «образцово-показательная семья»? Вот, это оттуда.
Психолог направила меня к психиатру, и он подобрал мне антидепрессанты. Параллельно мы работали с психотехниками. Прошло два месяца. Была зима. Я гуляла с коляской, оглянулась: а вокруг все белое-белое. И тут я впервые за десять месяцев подумала: как красиво. Заметила что-то, кроме нелюбви к себе.
Когда я начала выбираться из депрессии, я полюбила сына. Научилась с ним играть, общаться, перестала уходить с головой в работу — в то, что, как мне казалось все это время, у меня получается гораздо лучше, чем быть матерью. Это неправда. Может быть, медаль «Хорошая мать» мне не светит — но она мне и не нужна.
Из книги Ксении Красильниковой «Не просто устала. Как распознать и преодолеть послеродовую депрессию»:
Как быть с негативными комментариями
«Депрессии не существует», «Давай, справляйся», «Ты же взрослый человек», «Ты нужна своему ребенку» — все эти фразы разрушают наше зыбкое внутреннее благополучие и усиливают тяжелые ощущения. Очень важно вовремя уловить момент дискомфорта и дать собеседнику понять, что он выбрал не лучшую линию поведения.
Если вы испытываете сложности с обозначением собственных границ, проработайте эту проблему с психотерапевтом: специалист обсудит с вами сложные отношения, поможет расставить акценты, выстроить линию поведения и найти в себе силы, чтобы начать говорить о проблеме.
Помните: отвечать на негативные комментарии не обязательно, если не хочется.
Но если решитесь, вот фразы, которые могут помочь:
— «Уверена, вы этого не хотели, но ваш комментарий заставляет меня чувствовать себя еще хуже в и без того тяжелой ситуации».
— «Большое спасибо за ваш отклик. Мой доктор надеется, что при должном лечении я скоро смогу попрощаться с болезнью».
— «Я уверена в ваших добрых побуждениях и признательна за заботу. Надеюсь, скоро мне станет легче».
— «Не сомневаюсь, что вам трудно понять, что со мной происходит. Мне тоже, но я очень стараюсь».
— «Сейчас у меня в приоритете мое психическое здоровье и способы справиться с расстройством».
— «Сейчас мне особенно нужна поддержка. Я расскажу вам о послеродовой депрессии, чтобы вы могли лучше понять, что со мной».
— «Чтобы преодолеть тяжелое состояние, мне нужны время, профессиональная помощь и безусловная поддержка близких людей».
Сколько бы нам ни было лет и каким бы ни был наш жизненный опыт, мы всегда надеемся, что мама или другой близкий человек скажет нам, что мы молодцы, — и эта надежда совершенно нормальна.
Многие из нас втайне мечтают, чтобы мама или другой близкий человек оказались рядом в три часа ночи во время очередного кормления младенца и сказали: «Ты, наверное, очень устала. Но ты отлично справляешься. Я тобой горжусь. Ты прекрасная мать, ты делаешь все, что в твоих силах». Попробуйте сказать эти слова самой себе. Это трудно, но вы можете стать своим собственным источником одобрения. Ведь иногда единственный способ подтвердить, что вы все делаете правильно, — просто поверить в это.
Не сравнивайте себя с другими людьми и с собственным представлением об идеальном материнстве. Примите тот факт, что сейчас вам нелегко, и будьте к себе как можно добрее. Поверьте, что вам могут помочь. И что вы заслуживаете того, чтобы получить эту помощь.
«Мама не смогла с этим справиться: она выпрыгнула из окна»
История Елены Петренко, 34 года (личные данные изменены по просьбе героини)
— Это случилось, когда мне было четыре с половиной года, а моей младшей сестре — полтора. Моя мама выпрыгнула из окна на фоне послеродовой депрессии. Большую часть жизни я этого эпизода не помнила, хотя у мамы на ногах всегда были огромные уродливые шрамы. Она сильно хромала, но мы — я, папа и сестра — старались ее об этом не спрашивать, потому что когда мама начинала говорить про свои ноги, у нее начинал трястись подбородок. Она бледнела, впадала в оцепенение, а потом плакала.
Тема была под запретом — и это было плохо: мне казалось, будто большой кусок моей жизни накрыт чем-то черным. Все брали ответственность за маму на себя, а мне иногда казалось, что мама сломала ноги из-за меня. Я жила со смутным ощущением, что со мной что-то не так. Мне казалось, что всем в жизни рассказали что-то важное, и теперь они едут по жизни с билетами, а я — зайцем.
В детстве это проявлялось как постоянное беспокойство, тревога. В 17 лет я, отличница, не поступила с первого раза в институт; одновременно меня бросил мужчина, который был старше меня. Все это я переживала, как очень большое банкротство.
Я пыталась подружить «новую себя» с реальным миром. Получалось не очень. Последствия смутной тревоги долго пронизывали все сферы моей жизни, и мне потребовалось много времени и усилий, чтобы собрать все детали в единую ткань. Я потратила кучу денег на психологов и участие в психологических группах, пытаясь докопаться до того, что же со мной не так. И на одной из таких групп — мне тогда было уже 27 лет — вспомнила.
Маленькая я жмусь в кладовке со своей младшей сестрой. Папа входит в квартиру и несет на себе маму. Она очень, очень, очень страшно кричит. Из ее ног торчат кости, бежит кровь.
По каким-то картинкам я стала складывать этот эпизод у себя в памяти: мама только родила сестру, и после этого с ней что-то стало сильно не так. У нее была очень благополучная внешне обстановка: отдельная квартира, поддерживающие муж и мать. Благодаря папе она не уходила в декретный отпуск и сохранила социальное окружение — а 30 лет назад это было большой редкостью. Но она не получила профессиональной психиатрической помощи, которая была ей так нужна.
С ней случился психотический припадок, и она не смогла с ним справиться: имея двух маленьких дочек, моя мама выпрыгнула из окна четвертого этажа.
Мне потребовалось еще пять лет, чтобы уложить эту информацию внутри себя и справиться с новым страхом. В какой-то момент я думала так: «Твоя мать выпрыгнула из окна, значит, она сумасшедшая, больная. И ты больная».
Я пыталась поговорить о том дне с мамой. Она оцепенела, и я поняла, что это просто жестоко. Говорила с друзьями — многие намекали, что вслух о таких вещах не говорят, потому что «о тебе плохо подумают». Но я не могла не говорить. О чем бы ни заходил разговор, я так или иначе начинала рассказывать историю мамы. Она была как будто призрак, который всегда был со мной.
Потом мне удалось это все внутри себя прожить. Я передумала много всего: сначала — что она плохо со мной поступила, разрушила всю мою жизнь; потом — что она сделала все, что могла. Я разместила все свои импульсы в терапии и смирилась с тем, что у нее — и у меня — такой опыт. Сейчас я примерно того же возраста, но мне до сих пор сложно представить, какой должна быть глубина отчаяния, чтобы пойти на это. И мне кажется диким, что за 30 прошедших лет никто не поговорил со мной, не объяснил, что тогда произошло.
Сейчас я редко рассказываю эту историю, но согласилась поговорить, чтобы объяснить: послеродовая депрессия — это не про маргиналов.
Мы были очень благополучной семьей. Мама окончила МГУ, папа — кандидат наук, у них было все: любимая работа, взаимопонимание. Но это несчастье может произойти с любым, и благополучие от него не защищает.
Единственное, что помогает бороться с депрессией — это просвещение. Матери срываются, кричат, принимают неправильные решения — но про все это можно и нужно говорить. С любой травмой можно справиться.
Ни у меня, ни у моей сестры нет детей. Мне никогда их не хотелось — все силы уходили на борьбу с внутренними демонами. Но в последние два года я начала задумываться о ребенке. Я знаю, что нахожусь в зоне риска послеродовой депрессии, но сейчас — не тогда. И я — не моя мама.
«Дети кричали, и я написала смс мужу: «Я больше не могу. Хочу сдохнуть»
История Елены Керской, 35 лет
Из личного архива Елены
— Мне казалось, когда родятся близнецы, моя жизнь наполнится безусловной любовью. Мы с мужем прикидывали, куда поставим кроватки, я мечтала нюхать макушки своих мальчишек и испытывать блаженство от грудного вскармливания. Бессонные ночи тоже представляла, но думала, что счастье от самого факта рождения детей будет это перекрывать.
Мне сделали кесарево на 32 неделе беременности. Сыновья родились совсем маленькими: один весил 1500 граммов, другой — 1800. Их сразу увезли в реанимацию, меня тоже.
Детей я увидела только на следующий день — и меня сразу накрыло. Я резко осознала, что все: у меня двойня, а моя собственная жизнь закончена.
Я оказалась в замкнутом пространстве в прямом и переносном смысле: мы десять дней провели в реанимации — врачи сказали, что нам придется остаться в больнице еще на какое-то время, пока дети не научатся есть самостоятельно и не наберут нужный вес. Ко мне никого не пускали, потому что в отделении патологии лежало много детей, которые «могут подхватить инфекцию от посетителей». Мне казалось, что меня заперли в этой комнате с детьми. Каждые три часа: кормление, лекарства, памперс. Я не могу никуда отлучиться, даже выйти в магазин.
Меня стали иногда отпускать домой — это была иллюзия свободы, того, что мы с мужем снова только вдвоем, а у меня есть время прийти в себя, сделать что-то простое: принять ванну, полежать, побыть с собой, а не с детьми.
Потом я возвращалась в больницу, и морально это было очень тяжело. Я смотрела на сыновей — они были такие маленькие, хорошенькие.
Они не были виноваты в том, что меня не накрыло этой безусловной любовью, и я не кидаюсь к ним, не целую и не говорю: «Мои сыночки, как я вас долго ждала!»
Я действительно долго их ждала — пыталась забеременеть почти пять лет. Были операции, ЭКО, криопротоколы, переносы. И радость, когда узнала, что детей будет двое: мальчики, однояйцевые близнецы.
Теперь я рыдала каждый день. Мне было одновременно жалко себя, детей, стыдно за свои страдания и за то, что я ждала, что в моей жизни появится новый смысл, а у меня наоборот — все отобрали. Я чувствовала опустошенность — мой привычный мир рухнул, а нового нет. Его надо как-то строить, а я без сил, без помощи, в больнице, одна.
А еще никто в моем окружении не предупредил меня, что грудное вскармливание — это отдельный, дополнительный круг ада. Мои дети сначала ели только через зонд, потом меня стали учить кормить их из бутылочки. При этом все вокруг твердили: «Нет ничего лучше маминого молочка». Я поверила. Первые два-три дня молока было очень мало, а потом лактация стала такой сильной, что мне приходилось сцеживаться каждые три часа — днем, ночью. Через месяц я делала это уже каждый час — грудь была огромная и твердая.
Кончилось все тем, что у меня поднялась температура, меня отправили на УЗИ и поставили лактостаз, переходящий в неинфицированный мастит. Справиться с этим можно было только одним способом — сцеживать руками. Это 40 минут делали две акушерки. Мне было очень больно, я кричала и плакала.
Детей в тот же день перевели на смесь, а я впервые за месяц смогла нормально поспать.
Потом думала: зачем так навязывать грудное вскармливание — ведь оно подходит не всем, а многим матерям приносит только мучения.
Нас выписали, и на какое-то время мне показалось, что дома станет легче. Но мне было равномерно плохо, я научилась не обращать на это внимания. Меня снова стало накрывать. Я ненавидела себя, свое тело — за то, что оно не такое, как до родов. Квартиру — она такая маленькая, и раньше нас в ней было двое, а теперь четверо. Я перестала мечтать — какой смысл, если все равно я здесь, с детьми, и больше никогда ничего не изменится.
А потом я вступила на фейсбуке в группу поддержки женщин в послеродовой депрессии — «Бережно к себе». Там я увидела, что очень много женщин, родивших месяц–два назад, описывают свое состояние теми же словами, что и я: жизнь потеряла смысл, не знаю, как жить дальше.
Можно было не стесняться жалости к себе.
Больше рассказать было некому: родственники в ответ на мои слова о том, что мне плохо, отвечали: «Ну, а что ты хотела? Дети — это тяжело». А у меня в этот момент внутри был ужас.
Однажды я проснулась, в кроватках плакали дети, а у меня не было ни сил, ни желания вставать. Я просто полчаса лежала рядом, слушала их и думала, что я всего этого не хочу. Я себя ненавижу, я хочу умереть, исчезнуть из этой ситуации. Дети кричали, я написала смс мужу: «Я больше не могу. Хочу сдохнуть». Он ответил «Ленусь, потерпи» и приехал домой так быстро, как только мог.
Это стало последней каплей: я поняла, что мне нужна помощь специалистов. Психолог отправила меня к психиатру, а та поставила диагноз: послеродовая депрессия. Она сказала, что я не виновата, посоветовала хотя бы трижды в неделю брать няню или вызывать бабушку — чтобы я могла оставаться одна и почувствовать, что моя собственная жизнь есть. Выписала лекарства. Я принимаю их уже две недели. Пока не помогает. Муж очень старается меня поддержать, но, кажется, до сих пор не может понять, что творится у меня внутри — а я не могу объяснить.
Из книги Ксении Красильниковой «Не просто устала. Как распознать и преодолеть послеродовую депрессию»:
Как понять, что это случилось с вами: симптомы послеродовой депрессии
Я заподозрила у себя послеродовую депрессию примерно через неделю после родов. Позже я поняла, что у меня было примерно 80% симптомов, которые идеально вписываются в классическую клиническую картину расстройства.
Ниже я перечислила характерные симптомы послеродовой депрессии. Список основан на данных МКБ-10 о депрессии, но я дополнила его описанием собственных ощущений.
— Чувство грусти/пустоты/потрясения. Причем оно не ограничивается ощущением, что материнство — это сложно. Чаще всего к таким мыслям добавляется уверенность в том, что вы не справляетесь с новым положением дел.
— Плаксивость без видимых причин.
— Усталость и отсутствие энергии, которая не восполняется, даже если вам удалось поспать в течение долгого времени.
— Неспособность получать удовольствие от того, что раньше было в радость, — массажа, горячей ванны, хорошего фильма, спокойного разговора при свечах или долгожданной встречи с другом (список можно продолжать бесконечно).
— Сложности с концентрацией внимания, запоминанием, принятием решений. Не получается сосредоточиться, слова не идут на ум, когда вы хотите что-то сказать. Вы не помните, что планировали сделать, в голове постоянный туман.
— Чувство вины. Вы считаете, что должны справляться с материнством лучше, чем у вас получается. Вы думаете, что ваш ребенок заслуживает большего. Вы задаетесь вопросом, понимает ли он тяжесть вашего состояния и чувствует ли, что вы не испытываете радости от общения с ним.
— Беспокойство или чрезмерная тревога. Она становится фоновым переживанием, от которого до конца не избавляют ни успокоительные лекарства, ни расслабляющие процедуры. Кто-то в этот период боится конкретных вещей: гибели близких, похорон, страшных аварий; другие испытывают беспричинный ужас.
— Угрюмость, раздражительность, чувство злости или ярости. Бесить могут ребенок, муж, родственники, друзья — кто угодно. Невымытая сковорода может вызвать гневную истерику.
— Нежелание видеться с родными и друзьями. Нелюдимость может не нравиться вам и вашим родственникам, но сделать с ней ничего не получается.
— Сложности с формированием эмоциональной связи с ребенком. Вам кажется, что вы очень далеки от младенца. Возможно, вы думаете о том, что ему нужна другая мать. Вам тяжело настроиться на ребенка, общение с ним не приносит вам никакого удовольствия, а наоборот, ухудшает состояние и усугубляет чувство вины. Иногда вы можете думать, что не любите своего ребенка.
— Сомнения в своей способности ухаживать за ребенком. Вы считаете, что все делаете неправильно, что он плачет из-за того, что вы неправильно прикасаетесь к нему и не можете понять его потребности.
— Постоянная сонливость или, наоборот, неспособность уснуть, даже когда ребенок спит. Могут встречаться другие нарушения сна: например, вы просыпаетесь ночью и не можете снова уснуть, даже если очень устали. Как бы то ни было, ваш сон совершенно ужасен — и, кажется, дело тут не только в том, что у вас появился кричащий по ночам ребенок.
— Нарушение аппетита: вы либо испытываете постоянный голод, либо не можете впихнуть в себя даже небольшое количество еды.
— Полное отсутствие интереса к сексу.
— Головная и мышечные боли.
— Ощущение безнадежности. Кажется, что это состояние никогда не пройдет. Жуткий страх, что эти тяжелые переживания с вами навсегда.
— Мысли о том, чтобы причинить вред себе и/или ребенку. Ваше состояние становится настолько невыносимым, что сознание начинает искать выход, — порой самый радикальный. Часто отношение к таким мыслям критическое, но само их появление переносится очень тяжело.
— Мысли о том, что лучше умереть, чем продолжать испытывать все эти чувства. Помните: если у вас появились суицидальные мысли, вам срочно нужна помощь.
У каждого родителя могут проявляться один-два симптома из списка выше, но обычно они сменяются моментами хорошего самочувствия и оптимизма. Те же, кто страдает послеродовой депрессией, часто находят у себя большинство симптомов, а иногда и все сразу — и они не проходят неделями. Если вы заметили у себя четыре или больше проявлений из списка и осознали, что живете с ними больше двух недель, это повод обратиться за помощью к врачу.
«Мне хочется дотянуться до каждой женщины и встать между ней и тем человеком, который ее осуждает»
История Ксении Красильниковой, 33 года, автора книги «Не просто устала. Как распознать и преодолеть послеродовую депрессию»
Из личного архива Ксении
— Я затеяла историю с книгой, чтобы общество перестало стигматизировать женщин с послеродовой депрессией. Я ее выпустила, и мне каждый второй говорит: «Ты смелая, ты герой». Сначала я не могла понять, почему, но так как я с этой темой [послеродовой депрессии] уже давно, то, думаю, наверное, действительно требуется смелость, чтобы признаться вслух: да, после родов я не любила своего ребенка, у меня не было никакого «счастья материнства». Я испытывала к нему ужас, отбрасывала его от себя, я от него сбежала, хотела покончить с собой — все эти вещи считаются социально неприемлемыми. В моем кругу общения такое говорить не страшно. За его пределами это вызывает шквал ненависти.
Сейчас я сталкиваюсь с очень разными комментариями — в том числе оскорбительными и обесценивающими: люди отрицают реальность существования любого другого опыта, кроме собственного. «Когда у меня родился ребенок, я целовала его личико, была счастлива каждой его улыбке. Какая депрессия, как такое может быть?»; «Такая х_рь происходит только с москвичами, потому что они ленивые эгоисты». Достается даже моей маме. Например, ей писали такое: «Нормальная мать объяснила бы своей дочери, что с первым ребенком не просыпается материнский инстинкт»; «Мне жаль и эту женщину, и ее мать — если бы они понимали, что рождение ребенка — это настоящее чудо и огромное счастье, никакого времени на депрессию у них бы не было».
Отрицание — одна из стандартных реакций. «У меня нет времени на депрессию, у меня столько дел!» Как будто депрессия — это такая вещь, которая спрашивает: «Тук-тук? Вы меня ждали? Нет? Тогда я пошла!»
Психолог Вера Якупова, которая специализируется на вопросах послеродовой депрессии, написала недавно очень смешной пост — о том, что если заменить в комментариях «послеродовую депрессию» на «пневмонию», то получится примерно следующее: «У меня не было времени на пневмонию, поэтому я ей не болела».
«Пневмония — это полная ерунда. Она идет от лени!». И еще один вид комментариев: «У меня была пневмония, я понимаю, о чем вы говорите. Спасибо, что поднимаете эту тему».
Мне хочется спросить хейтеров: ребята, а вы вообще слово «наука» слышали? Читали исследования о послеродовой депрессии? Это ведь не я ее придумала! Есть огромное количество исследований, книг на эту тему, в Америке почти в каждом штате есть кризисный центр, который занимается вопросами психического здоровья женщин после родов.
В России женщина после родов — объект дискриминации с двух сторон: во-первых, потому, что ты неправильная мать, у которой не скачут в волосах единороги. А во-вторых, ты — человек с депрессией, неким непонятным заболеванием, которое большинство людей считает признаком недостаточной силы воли и неспособности противостоять сложностям. Ты очень удобная мишень и ешь сама себя поедом за то, что не соответствуешь неким представлениям общества — стереотипам, в которых мы выросли и которые, наверное, будут влиять не только на наше поколение, но и на поколение наших детей.
Мне хочется верить, что парадигма меняется, но пока это большая проблема, и для того чтобы заняться ею серьезно, необходимо участие государства.
Например, в Великобритании работает система постнатальной поддержки, которая включает в себя обязательный мониторинг женского психического здоровья. Это значит, что когда патронажная медсестра после родов приходит к женщине, она задает ей вопросы по своему чек-листу. И если у нее есть основания предполагать, что у женщины депрессия, она предлагает ей варианты помощи. Это стандарт. Когда он появится у нас? Что мы можем сделать для того, чтобы он появился у нас? Я пока не знаю.
Когда меня спрашивают, что делать, если друзья и близкие отрицают твое тяжелое состояние, я начинаю плакать. Потому что я не знаю. Мне хочется дотянуться до каждой женщины и встать между ней и тем человеком, который обесценивает ее или осуждает. Потому что послеродовая депрессия — это состояние, мало напоминающее жизнь. Чернота, в которой просто трудно продолжать существовать.
Из книги Ксении Красильниковой «Не просто устала. Как распознать и преодолеть послеродовую депрессию»:
Если вам необходима профессиональная психологическая помощь, но вы не можете позволить себе оплатить консультации, воспользуйтесь контактами служб поддержки. Они также помогут, если помощь нужна срочно, а подходящего специалиста вы пока не нашли. Ниже мы с научным редактором книги Анастасией Федоровой приводим список организаций и контактов, которые могут быть полезны в такой ситуации. Это не исчерпывающий список — наверняка вы сможете найти другие варианты, в том числе в своем регионе или городе, используя поисковики и знакомых и обращаясь в лечебные учреждения и психологические центры.
Московская служба психологической помощи населению предоставляет нуждающимся несколько бесплатных консультаций (минимум, на который вы можете рассчитывать, — пять очных консультаций). Телефон: 849-91-73–09–09 или сайт.
Также в Москве работает бесплатный круглосуточный «Телефон неотложной психологической помощи» — наберите 051 с мобильного.
Телефон круглосуточной экстренной психологической помощи в Санкт-Петербурге: 8 (812) 708–40–41
Во всей стране работает телефон Психологической помощи: 8 (800) 333–44–34
В фейсбук-группе «Бережно к себе», созданной доулой Дарьей Уткиной, есть контакты психологов, которые готовы работать бесплатно или очень дешево. Там всегда можно написать запрос и быстро получить нужные контакты.
Центр нарративной психологии и практики в Москве предлагает программу «Доступная помощь психолога». Консультанты пишут: «Мы хотим, чтобы как можно больше людей могли получить профессиональную консультацию психолога недорого, обратиться за психологической помощью и поддержкой в сложной жизненной ситуации». Стоимость одной консультации по программе — 700 рублей.
Телефон: 891-63-38–35–17, email: Natalia.Lyutenko@gmail.com