the garden биография близнецов
The Garden
Биография
Активность (лет)
2011 – сегодня (10 лет)
Место основания
Orange County, California, США
Участники
Близнецы Уайетт и Флетчер Ширс основали The Garden в 2011 году в возрасте 17 лет в качестве побочного проекта, но вскоре The Garden стал их основной группой. Их название The Garden является метафорой их музыки, «растущей» и развивающейся. Они начали выступать и вскоре, все еще подписавшись на лейбл своей предыдущей группы Burger Records, выпустили свой дебютный одноименный EP в мае 2012 года на кассете, за которым последовал Everything Is Perfect в декабре. Они выпустили песню «I’m a Woman» с видео в конце 2012 года, а затем выпустили свой дебютный альбом The Life and Times of a Paperclip в июле 2013 года. Месяц спустя они выпустили EP Rules, в котором были «Spirit Chant», ранее выпущенный на Everything Is Perfect, и «Get Me My Blade», который был выпущен вместе с видео ранее в этом году. Они выпустили еще несколько синглов и EP в течение 2014 года, а также песню под названием Cloak, трек, который появился на их втором альбоме.
В январе 2015 года близнецы The Garden выпустили 7-дюймовый под названием «Surprize» с би-сайдом «This Could Build Us a Home». Они подписали контракт с Epitaph Records, а в августе 2015 года Они анонсировали свой второй студийный альбом Haha и выпустили первый сингл «All Smiles Over Here :)». Они выпустили клип на песню «Egg» 9 октября, за день до того, как отправиться в мировое турне. В 2016 году они выпустили серию синглов «Play Your Cards Right» (с участием Crazy 8), «Call This # Now» и «California Here We Go» перед выпуском U Want the Scoop EP в марте 2017 года, после видео «All Access». В сентябре 2017 года дуэт открыл для Мака ДеМарко североамериканский тур.
24 января 2018 года The Garden выпустили сингл «No Destination» на Epitaph Records с сопровождающим музыкальным видео. 27 февраля они выпустили новое музыкальное видео для сингла «Stallion» и объявили, что их новый альбом, Mirror Might Steal Your Charm, должен был выйти 30 марта. Третий сингл «Call The Dogs Out» вышел за три дня до выхода альбома 27 марта.
Группа объявила дату выпуска своего четвертого студийного альбома Kiss My Super Bowl Ring 16 января 2020 года. Анонс был поддержан первым синглом альбома «Clench to Stay Awake». Альбом был выпущен 13 марта 2020 года.
Группа известна своими быстрыми и насыщенными басовыми и ударными пасажами песнями под влиянием панка, а их музыка и имидж характеризуются «принципами самоделки, модным стилем моды и огромным списком влияний». Братья классифицируют свое звучание как «vada vada», философию, которую Уайетт Ширс описывает как «идею, которая представляет собой чисто творческое выражение, игнорирующее все ранее сделанные жанры и идеалы». Близнецы описали свое влияние от таких разных артистов, как композитор видеоигр Манабу Намики, рэпперы E-40 и Майки Бланко, кантри-певец Джонни Пэйчек и панк-рок-группы Minutemen и Big Boys.
МУЗЫКА Ниже радара: The Garden
The Garden: все в сад.
The Garden
Кто: Уайатт Ширз (Wyatt Shears, бас, вокал), Флетчер Ширз (Fletcher Shears, ударные, вокал)
Откуда: Ориндж, Калифорния, США
Лейбл: Burger Records
Примерно в середине прошлого века стало понятно, что музыка связана с модой теснее, чем с литературой, живописью и даже театром. Плодотворный диалог между этими искусствами продолжается до сих пор: крошечный Принс (Prince) вышагивает по подиуму наравне с дылдами-моделями во время показа коллекции Мэтью Уильямсона, британские инди-рокеры снимаются в лукбуках Burberry, а Гластонбери и Примавера рождают festival-fashion. Но вот в чем парадокс: когда музыка начинает диктовать модные тенденции – выходит не всегда удачно, зато логично – подсознательное желание быть похожим на кумира и пр. Зато когда мода пытается влезть в музыку, обычно выходит какая-то фигня – как, например, с группой The Garden, которая стала лицом «панк»-коллекции Yves Saint Laurent.
А ведь начиналось все с очень понятной и закономерной схемы. Ричард Хелл (Richard Hell) мог нацепить на себя какую-то рвань просто потому, что это быстро и удобно, и через пару лет в такой же рвани ходила половина лондонских панков. Поклонники Kiss и в обычной жизни носили глэм-роковые сапоги на платформе, на концертах Ричарда Хоули (Richard Hawley) кишмя-кишели тедди-бои, а Бритни Спирс (Britney Spears) встречали в аэропортах толпы девочек с резинками-помпонами в туго затянутых косичках. Вещи были неразрывно связаны с конкретной субкультурой, и если человек – исполнитель или слушатель – относил себя к какому-то музыкальному сообществу, это элементарно считывалось с его внешнего вида. Теперь же косуха есть в гардеробе и металлюги-старообрядца, и ботана-электронщика, и r’n’b-детки.
Такая субкультурная размытость – следствие отчасти процесса глобализации, отчасти – того, что музыка все реже служит выражением коллективной философии. В шестидесятые годы цветок – приколотый к волосам, нарисованный на гитарном корпусе, вставленный в песню рифмой к слову “power” – был символом внутренней свободы. Сегодня это просто цветок. Начавшись с Америки, эпидемия индивидуализма захватила, с одной стороны, большую часть планеты, с другой – почти все сферы деятельности ее обитателей. Сегодня, совершая те или иные поступки, музыкант руководствуется личными ценностями и целями. Да, Боно (Bono), Дэмиен Райс (Damien Rice) и Глен Хансард (Glen Hansard) каждый год накануне Рождества хором поют на улицах Дублина «One» – в традициях бускинга. При этом все трое идут по совершенно разным музыкальным и жизненным дорогам. А большинство тех исполнителей, которые подписывают петиции в поддержку Pussy Riot, никогда не выступали друг с другом на одной сцене.
The Garden жирно подчеркивают эту тенденцию. Братья-близнецы из солнечной Калифорнии, они вроде бы играют нео-панк. Приставка «нео», понятное дело, может с ног на голову перевернуть любое культурное явление, но в случае с The Garden она как бы служит оправданием того, что дуэт отказался от краеугольного камня панк-музыки – противопоставления себя обществу. Выходки The Garden – не протест, а всего лишь милое дурачество. Уайатт Ширз любит красить волосы в дикие цвета, Флетчер Ширз – носить платья. По-моему, ничего из ряда вон выходящего. Будь у The Garden побольше денег, они бы стали вторыми – ну, или сто вторыми – MGMT. А так приходится множить куцые, обрывистные песенки на якобы эпатажную манеру одеваться. Хотя, эпатаж тут тоже относительный: кто видел на концерте Scissor Sisters голого мужика с хлопушкой на гениталиях, тот, как известно, в цирке не смеется.
Братья Ширз не создали тренд: они были выбраны для того, чтобы его проиллюстрировать. К панк-ривайвлу ни в музыке, ни в моде они на самом деле не имеют никакого отношения. Это обычные подростки, которые слепили группу на основе довольно скудных материальных и творческих ресурсов. Влиятельный модный дом, в свою очередь, вообще плевать хотел на музыку: главное – придумать новую икону стиля. Сложно предположить, что менеджеры YSL будут копаться тонкостях панк-идеологии – особенно когда этой идеологии в чистом виде уже как бы и не существует. The Garden рекламируют одежду от YSL потому, что они молодые, дерзкие и немного странные. Вот оно: мода по собственной инициативе влезла в музыку – и все перепутала. И хотя ту самую коллекцию YSL я бы, положа руку на сердце, скупила всю, история успеха калифорнийского дуэта кажется мне чистой воды симулякром. Уж лучше пусть подростки покупают шляпы как у Пита Доэрти (Pete Doherty) и тренируют перед зеркалом придурковатое выражение лица а-ля Grimes – тут хотя бы все по-честному.
Иван и Сергей Березуцкие — о новом инвесторе, уходе из Wine&Crab и гастротуризме
Иван и Сергей Березуцкие
Вынужденные каникулы рестораторов и ресторанов не снижают градус накала страстей вокруг знаковых проектов. Так, 1 марта на канале «Вечерний Лошманов» на «Яндекс.Дзен» вышел текст о ресторане Twins Garden: автор Роман Лошманов призывал общественность обратить внимание на несоответствие числительных выражений выращенного на собственной ферме урожая и продуктов, поступающих на тарелках в залы ресторана. Березуцкие опровергли эту информацию, но в сетях история пошумела. В конце прошлой недели тот же аккаунт, а также ряд Telegram-каналов опубликовали информацию о том, что братья Березуцкие выходят из всех проектов. Информация оказалась не достоверной, и уже на следующий день 11 мая РБК стало известно, что владельцем ресторана из мирового топ-20 стал глава «Деловой России» Алексей Репик.
Чтобы разобраться и внести ясность в этот вопрос, «РБК Стиль» вместе с Ириной Тиусониной, генеральным продюсером гастропремии Wheretoeat (по ее результатам ресторан братьев Березуцких был признан лучшим в стране в 2020 году), бесконтактно встретились с братьями Березуцкими и поговорили с ними об отношениях с инвесторами, актуальном состоянии дел и планах по выходу из кризиса.
— Что происходит сейчас с вашими проектами? Информация крайне противоречивая, хочется ясности.
— Иван: Я не понимаю, откуда столько хайпа в социальных сетях на эту тему на ровном месте. Все очень просто. Если говорить конкретно про ресторан Twins Garden, то у нас поменялся основной партнер-инвестор. Раньше основным партнером во всех наших проектах был Иван Сибирев (гендиректор «Стройтранснефтегаза»). Но уже достаточно давно — не вчера и не неделю назад, как утверждали в СМИ, — он решил продать свою долю в ресторане.
— Сергей: Иван Сибирев продал свою долю Алексею Репику (председатель совета директоров АО «Р-Фарм», 48 место в Рейтинге «200 богатейших бизнесменов России 2020» по версии журнала Forbes. — «РБК Стиль»). Алексей был нашим постоянным гостем, и ему очень нравился Twins Garden, поэтому он решил выкупить долю Ивана Сибирева в проекте, чтобы заняться его дальнейшим развитием.
— Иван: Для нас это крайне позитивное событие, потому что Twins Garden получит мощный импульс развития. Наш проект очень интересен новому инвестору, который радеет за российскую гастрономию.
— А как дела обстоят с вашей фермой, в которую вы вложили немало сил и времени? Она осталась в проекте?
— Иван: Что касается фермы, то мы никогда не были ее собственниками. Целиком и полностью она принадлежала Ивану Сибиреву и осталась в его собственности. Нам, конечно, очень жаль, что получилось именно так, ведь на ее развитие было потрачено немало сил и времени. Но у нас есть курс развития проекта Twins Garden, и мы, конечно, быстро восстановим этот пробел.
— Сергей: Алексей Репик предложил более глобальную версию развития Twins Garden. Ее можно назвать гастроагротуризмом. На базе фермы (которую мы сейчас подыскиваем) будем развивать новый проект, который станет еще масштабнее, чем прежний. Помимо теплиц для выращивания овощей, на ферме будут построены домики для проживания гостей, ресторан. Все это будет непосредственно связано с рестораном Twins Garden. Думаю, что мы сможем удивить всех.
— Развитие новых проектов — это, безусловно, прекрасно. А вас не смущает мировой экономический кризис, пандемия коронавируса и отсутствие туристического потока минимум на ближайшие полгода?
— Сергей: Мы понимаем, что теперь будем существовать в новых условиях и под них нужно подстраиваться. Сейчас очень непростое время, и впереди нас ждет много трудностей и закрытий. Без потерь мы из этого кризиса не выберемся. Но знаете, что меня удивляет в этой ситуации? Некоторые радуются, что закрываются хорошие рестораны.
— А был какой-то балласт, от которого стоило избавиться в Twins Garden?
— Иван: У нас не было балласта. У нас были грандиозные планы на проведение очередного международного гастрономического фестиваля в этом году. Большие планы по развитию всех наших проектов, которые придется скорректировать. Этот кризис будет очень затяжным и не закончится, когда нас выпустят из карантина, а продлится еще минимум до конца года. Всем придется подстраиваться под новые реалии, чтобы побыстрее начать работать и восстановить свои проекты.
— Сергей: Сейчас очень сложный период и многие рестораторы что-то потеряют. И самое важное — это сохранить то, что есть, и постараться найти пути дальнейшего развития. А самой главной ценностью в текущей ситуации для нас остаются люди, наша команда, сохранить которую — задача первостепенной важности. И мне кажется, что выиграют как раз те, кому удастся максимально сохранить людей. Twins Garden — это не просто ресторан, это часть нашей жизни. Это проект, который мы делаем, наверное, раз в жизни, поэтому мы пытаемся его спасти и найти выходы из этой ситуации.
У нас есть курс развития проекта Twins Garden.
— А насколько изменится сам ресторан Twins Garden после завершения режима самоизоляции?
— Сергей: Он будет меняться постепенно с реализацией всех тех этапов развития, которые запланированы. Проект, о котором мы говорим, будет продолжением ресторана Twins Garden и будет работать на его развитие. Это будет более масштабно, чем раньше.
— Вопрос по вашим ресторанам Wine&Crab. Какая судьба их ждет?
— Иван: По поводу «Крабов» ситуация следующая: мы находимся в составе учредителей и являемся совладельцами проекта, однако сразу выйти из состава учредителей невозможно, потому что это небыстрая процедура. Тем не менее сейчас мы фактически вышли из этого проекта и не имеем к нему больше никакого отношения. Это решение далось нам очень тяжело, потому что этот проект был для нас очень важным и мы занимались им много лет. Возможно, Wine&Crab будет существовать и дальше, но это уже точно не будет проектом братьев Березуцких. Из-за определенных разногласий с основным инвестором мы перестали им заниматься.
— Как вы считаете, справедливо ли говорить «ресторан устарел»? Ресторан братьев Рока в Жироне El Celler De Can Roca был открыт в 1986 году, почти 35 лет назад. У нас в стране нет таких долгоиграющих проектов.
— Сергей: В Москве тоже есть ряд легендарных ресторанов, которые много лет работают и просто не способны устареть. Это, например, «Кафе Пушкинъ» — один из символов города. Это, наверное, мечта любого ресторатора — чтобы его проект был на года.
— В Москве более 70% ресторанов закрывается на первом году работы. После открытия они быстро набирают популярность, а затем, перестав быть «модным местом», так же стремительно ее теряют.
— Сергей: Вот вы сейчас правильно сказали — «модные» рестораны. Для нас, когда мы открываем ресторан, самое страшное — быть «модными». Ведь если ты открыл «модный ресторан», то завтра-послезавтра на соседней улице откроется другой «модный» ресторан и вся твоя публика уйдет туда. А вот если ты строишь ресторан «на года», с точно выверенной концепцией и взглядами на кухню и ориентируешься не на моду, а на качество, вкус, то все у тебя сложится. Ресторан «Кафе Пушкинъ» — отличный пример.
— Иван: Мы не думаем, что Twins Garden — это легендарный ресторан. Сейчас мы думаем о том, как спасти и сохранить то, что у нас есть. Нам важно заниматься продвижением гастрономии в массы, а также продвигать российскую гастрономию на международной арене. Пандемия скоро закончится, и со временем все вернется на круги своя. В этом году все будут восстанавливаться, и в следующем году, надеюсь, мы сможем вернуться к тому, что было.
— Есть ли у вас четкое понимание ситуации и план действий на ближайшие месяцы?
— Сергей: У нас есть Twins Garden, и все силы сейчас брошены на дальнейшее развитие проекта и всех бизнес-процессов. После того как мы все выйдем из самоизоляции, нам придется очень много и напряженно работать. Мы потеряли ферму и сейчас усиленно восполняем этот пробел. Я считаю, что Twins Garden переживет этот кризис, а это уже большая победа. Огромные планы на будущее с новым партнером дают нам определенные перспективы.
— Чего хочется вам самим? Нет желания выстроить ресторан (несколько), занять свое место в The World’s 50 Best Restaurants, а самим переключиться на конгрессы, образовательную программу и т.д.?
— Сергей: У нас очень много идей и планов. Но сейчас, наверное, будет преждевременно их озвучивать, так как пандемия может серьезно скорректировать все наши планы. Кроме того, как вы понимаете, гости определяют в том числе и финансовые возможности ресторанов. Если твои заведения работают и зарабатывают, то ты можешь проводить такие мероприятия, как Twins Science, а если ничего не работает, то какие конгрессы и фестивали? Для нас на первом месте в списке приоритетов стоит сохранение команды, а потом уже фестивали и все остальное.
— Церемонию награждения The 50 Best в этом году решили не проводить. Ваше отношение к этому?
— Иван: Я бы очень хотел, чтобы, когда закончится этот кошмар с пандемией, организаторы объявили результаты. Я бы очень хотел, чтобы результаты перенесли на следующий год, потому что этот год у всех будет неровным и тяжелым. Так скажу: уже многие знают, кто попал в The 50 Best, а кто не попал. Все молчат, потому что нельзя говорить, но все в курсе. Но очень хочется, чтобы результаты были опубликованы, чтобы все шефы старались не зря.
— «Мишлен», которого все так давно ждали, в этом году тоже в Россию не придет. Как вы считаете, гид сможет оказать позитивное влияние на наш рынок?
— Сергей: Не стоит расценивать «Мишлен» исключительно как средство для удовлетворения амбиций шефов и рестораторов. Приход Красного гида в страну в первую очередь говорит об уровне гастрономической культуры в России. И понятно, что вслед за ним в Москву поедут богатые обеспеченные туристы, которые будут ходить не только в мишленовские рестораны, но и в национальные рестораны и т.д., чтобы получить новый уникальный гастрономический опыт. Все рестораторы поняли по чемпионату мира по футболу, что туристы могут дать мощный трафик и деньги. И во всем мире действительно хорошие рестораны живут за счет туристов. Кто ходит, например, в Noma? Туристы. Очень маленький процент местных жителей туда ходит. Noma становится важным аргументом, когда люди выбирают место, куда поехать. Я считаю, что так же будет и с Москвой. Красный гид имеет большое влияние, и если Москва займет там свое заслуженное место с 5–10–20 ресторанами, то это будет круто. А мы получим платежеспособных туристов.
На первом месте в списке приоритетов стоит сохранение команды.
Безмолвные близнецы: таинственная история сестер Гиббонс
Джун и Дженнифер Гиббонс родились на свет совершенно здоровыми монозиготными близнецами, но почему-то решили, что могут игнорировать весь белый свет и общаться только друг с другом. Девочки изобрели язык, понятный только им двоим и вошли в историю как «The Silent Twins» (молчаливые близнецы). Их биография получилась трагичной и даже жуткой.
Тайный язык сестер Гиббонс. Начало
Темнокожие малышки Джун и Дженнифер Гиббонс появились на свет в 1963 году в Йемене в семье карибских эмигрантов — домохозяйки и механика ВВС Великобритании. Вскоре семья перебралась за лучшей жизнью в Хаверфордуэст в Уэльсе. Родители довольно быстро заметили, что с детьми что-то не так — маленькие сестры Гиббонс были необычайно молчаливы для своего возраста и соглашались контактировать исключительно друг с другом. Сначала родители решили, что у Джун и Дженнифер задержка развития, но очень скоро стало понятно, что предположение ошибочно. Ведь девочки общались между собой совершенно нормально!
Как и многие близнецы, они изобрели собственный язык, понятный только им двоим. Такая манера вести коммуникацию называется «криптофазия». Термин означает самодельную знаковую систему, созданную специально для узкого круга лиц. Но тут парадокс состоял в том, что язык, которым пользовались близнецы, был не совсем выдуманным. Много лет спустя, один из психиатров, наблюдавших девочек, создал запись разговора сестер Гиббонс и, попытавшись ее расшифровать, понял, что речь близнецов, записанная на магнитофон, звучит на обычном английском языке. Просто девочки говорили на такой высокой скорости, что звуки сливались в сплошной поток, и непривычному уху было невозможно разобрать речь на отдельные слова.
Как лечили близняшек Гиббонс
В школе близнецы Гиббонс были единственными темнокожими детьми. Из-за этого девочек травили так, что даже учителя отпускали их с занятий раньше, чтобы те могли избежать столкновения со старшеклассниками, которые их мучили. Очевидно, это не способствовало открытости и социализации, так что близнецы стали еще более замкнутыми и отстраненными от мира.
Только в четырнадцать лет, когда проблема достигла своего пика (так казалось тогда), родители решили всерьез взяться за лечением сестер-близнецов. Джун и Дженнифер Гиббонс отвели к психотерапевтам, но, когда первоначальное лечение не принесло результатов, врачи порекомендовали разделить сестер и отправить их в разные школы-интернаты. Проблема от этого только усугубилась: по отдельности сестры-близнецы не смогли пережить сепарации друг от друга и впали в кататонию.
Родители не хотели смотреть на мучения дочерей и вновь свели их вместе. После воссоединения сестры заперлись в комнате, полностью изолировавшись от остальных членов семьи, и провели там долгое время, разговаривая и устраивая кукольные представления, чье содержание, впрочем, было довольно мрачным. Так близнецы Гиббонс пытались встать на путь созидания и найти отдушину через творчество и литературное самовыражение. Девочки даже начитывали свои произведения на диктофон, чтобы позже подарить записи младшей сестре Роуз.
Сестры Гиббонс: одна жизнь на двоих
Но хотя близнецы Гиббонс жить не могли друг без друга, такое тесное сосуществование далеко не всегда доставляло им радость. Вот, что писала Джун о своей сестре в личном дневнике: «Никто в мире не страдает так, как мы с сестрой. Даже живя с супругом, ребенком или другом, люди не испытывают того, что испытываем мы. Моя сестра, как гигантская тень, крадет у меня солнечный свет и является средоточием моих мучений».
Чуть позже сестры Гиббонс стали писать романы, которые тоже отличались весьма жутким содержанием. Например, в написанном Джун «Пепсикольном наркомане» (Pepsi-Cola Addict) речь идет о подростке, которого соблазнила учительница. После чего по сюжету он отправляется в исправительное учреждение для несовершеннолетних, где становится жертвой охранника-гея. А в написанном Дженнифер «Борце» детально изложена судьба врача, который, спасая своего больного ребенка, убивает собаку и пересаживает сыну ее сердце. После чего в мальчика вселяется дух убитого животного и начинает мстить.
Как сестры Гиббонс стали преступницами
Хотя девочки неоднократно пытались продать свои произведения в журналы и даже публиковали рукописи за свой счет, им повсюду отказывали — в романах было слишком много жестокости и агрессии. Тогда близнецы Гиббонс решили выплеснуть боль другим способом и приняли еще более странное решение: девушки всерьез намеревались стать преступницами.
Сказано — сделано. Близнецы Гиббонс спутались с плохой компанией, совершали нападения на прохожих, и даже друг на друга, грабили магазины и организовали поджог. В конце концов, веселье кончилось — сестры были пойманы и отданы под суд, но в итоге их решили отправить на принудительное лечение. Так близнецы Гиббонс были доставлены в психиатрическую лечебницу строгого типа, где провели следующие 11 лет.
Причем, Джун сочла причиной такого строгого приговора их с сестрой избирательную необщительность. Девушка писала в дневнике: «Другие несовершеннолетние правонарушители за аналогичные преступления получают два года в тюрьме. Мы получили 12 лет ада, потому что не говорили». Так ли это было на самом деле, мы не узнаем, но в больнице сестер пичкали жесткими транквилизаторами так долго, что у Дженнифер развилась дискенезия (постоянное непроизвольное повторение одних и тех же жестов).
Несмотря на то, что сестер Гиббонс держали в разных камерах, они не утратили эмпатии и связи друг с другом. Девушки безошибочно копировали позы друг друга, даже находясь на разных концах больницы, и эта жуткая синхронность здорово пугала врачей. Во время пребывания в лечебнице, сестры-близнецы пришли к выводу, что для того, чтобы одна могла жить свободной жизнью, вторая должна умереть. После долгих совместных обсуждений решением было, что из двоих близнецов умрет Дженнифер — она согласилась принести себя в жертву ради сестры.
«Нас когда-то было двое». Чем закончилась трагическая история сестер Гиббонс
Когда настало время переезжать, Дженнифер Гиббонс положила сестре голову на колени и вроде бы уснула, преодолев путь с закрытыми глазами. Но в новой больнице врачи не смогли ее разбудить, так как до клиники доехало только ее мертвое тело. Причиной смерти Дженнифер был назвал острый миокардит (воспаление средней сердечной мышцы) и никаких следов отравления или насильственной смерти найдено не было.
«После долгого ожидания теперь я свободна, освобождена! Наконец, Дженнифер отказалась от своей жизни ради меня», — именно это после смерти сестры написала в дневнике Джун. Дженнифер похоронили, а на надгробии написали: «Нас когда-то было двое, мы были одним целым, но больше нас не двое, по жизни будь одним, покойся с миром». На момент смерти Дженнифер Гиббонс было всего тридцать лет.
Известно, что в 2008 году Джун смогла жить спокойно и независимо, недалеко от дома родителей в Западном Уэльсе. Она больше не наблюдалась у врачей и была полностью принята обществом, решив оставить прошлое позади. В 2016 году Грета, старшая сестра выжившей близняшки Гиббонс, дала интервью, в котором рассказала, что у семьи были долгие беспокойства и переживания, связанные с лишением девушек свободы и их долгим заточением в лечебнице. Грета даже обвиняла клинику в том, что там разрушили жизни близнецов Гиббонс, пренебрегали здоровьем одной из них и довели Дженнифер до суицида. Родители девочек дочь не поддержали, и решили не подавать в суд, сославшись на то, что Дженнифер это не вернет.
Жуткая история близняшек так широко освещалась в прессе, что по ней даже была снята двухсерийная лента. Фильм о судьбе Джун и Дженнифер Гиббонс носит то же имя, что пресса дала девочкам — «The Silent Twins».