В чем державин видит залог своего бессмертия
Почему “Памятник” Г.Р. Державина дышит уверенностью поэта в своем бессмертии? (ЕГЭ по литературе)
Ода Г.Р. Державина “Памятник”- вольное переложение произведения древнеримского поэта Гарацци- написана в конце XVIII века. Содержание стихотворения не раз доказывает нам уверенность Державина в его бессмертии.
Основная тема этого стихотворения- бессметрность человеческого слова. Вера в силу слова была распространена среди просветителей ХIX века.
Державин верит, что слово, как “памятник”, “металлов тверже” и “выше пирамид”: люди будут помнить о нем столетиями, пока царства и троны могут разрушаться. Он считает, что необходимо распространять просвещение, воспитывать любовь к прекрасному, исправлять порочные нравы. В “Памятнике” Державин вспоминает свои оды, которые не позволят ему умереть в памяти людей: “Фелица”, “Бог”, “Властитетлям и судиям”:
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.
Державин утверждает, что даже после смерти человек может нести просвещение в народ, проповедовать истину и справедливость, потому что его слово вечно.
Важно отметить его заслуги перед отечественной литературой. В оде “Фелица” он новаторски соединил похвальную оду с язвительной сатирой на нравы придворных Екатерины II. В своих произведениях Державин сочетал высокий и низкий стили: это впоследствии назвали “забаным русским слогом”. Он открыл новую страницу в русской литературе, и его вклад не может остаться незамеченым.
Державин уверен в том, что часть его “по смерти станет жить”.Он считает себя национальным поэтом, поэтому своё бессмертие он связывает с “родом славянов”: он будет жить, пока русский народ будет помнить о нём.
Г.Р. Державин не сомневается в своем бессмертии. Он верит в силу слова, которое способствует просвещению человека, верит в память народа, поэтому стихотворение “Памятник” дышит уверенностью поэта в своем бессмертии.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Смерть и бессмертие в поэзии Г. Р. Державина
Тема смерти неотступно сопровождает поэзию Державина с его первых нам известных одических творений.
В старости, на покое, живописуя красоты и натюрморты, увенчанные голубым пером, поэт словно бы опять видит: “Где стол был яств, там гроб стоит” — и горько пророчествует: “Разрушится сей дом, засохнет бор и сад. ” В самые разные годы, в самых разных стихотворениях у поэта, умеющего так ярко воспевать радость жизни, то почти резонерски, то лирически-страстно прорывается извечное “помни о смерти”.
“На свете жить нам время срочно. ” — замечает он “первому соседу”.
Радуясь выздоровлению мецената И. И. Шувалова, рисует Харона: На брег из лодки вылезает Старик угрюмый и седой.
И, озираясь, подпирает Себя ужасною косой.
Рядом с алмазной горой водопада Кивач поэт вновь возвращается к мучающей мысли: Не зрим ли всякий день гробов, Седин дряхлеющей вселенной? Не слышим ли в бою часов Глас смерти, двери скрып подземной.
Так один из самых жизнелюбивых и бодрых русских поэтов оказывается и одним из самых завороженных видением смерти.
Державин был отважным человеком. Перед пугачевской разбойной вольницей, перед бушующим, захлестывающим утлую лодку Белым морем, перед вельможным и царевым гневом он не робел, не падал духом.
А каково не теряться перед начальством? Известно, что в коридорах власти подобострастно сгибались даже те, кто не кланялся и пулям на поле боя.
Волевая державинская отвага в стихах, в которых поэт вдохновенно переживал собственную жизнь (в каких бы формах это ни проявлялось), присутствовала и в неутомимом напоминании о дежурстве смерти рядом с живущим. Умение полнокровно, распахнуто жить и чувствовать, страстно переживать эту единственную жизнь в слове, может быть, и не давало ему отвести взгляд от смерти.
Но рядом с бренной жизнью у Державина всегда бессмертие, в ней и над нею — Бог.
В “Объяснениях” на собственные сочинения Державин в связи с одой “Бог” привел о себе (говоря о себе в третьем лице, как бы продолжая цезаревскую традицию, блестяще подхваченную у нас Денисом Давыдовым) следующий “анекдот”: “Родился он в 1743 году 3 июля, а в 1744 году, в зимних месяцах, когда явилась комета. то он, быв около двух годов, увидев оную и показав пальцем, быв у няньки на руках, первое слово сказал: “Бог”.
Рассказывая о своем младенчестве, о том, как его, хилого новорожденного, запекали, по обычаю, в хлеб, и о хвостатой комете, поэт делает в своих “Записках” примечание, где разъясняет, что два этих события, может быть, были Провидением, они предсказали поэту трудный жизненный путь и создание им поэмы “Бог”, “которая от всех похваляется”.
В чем державин видит залог своего бессмертия
Литература ЕГЭ 100БАЛЛОВ запись закреплена
Г.Р.ДЕРЖАВИН «ПАМЯТНИК» (АНАЛИЗ)
Главная тема стихотворения — прославление истинной поэзии и утверждение высокого назначения поэта. Оно является подлинным гимном поэзии. Основная тема стихотворения задается уже в первой строфе: творчество становится своеобразным памятником его создателю, причем этот «чудесный» памятник оказывается прочнее и долговечнее любых «рукотворных монументов» — такова сила поэтического искусства. Следует отметить, что эта мысль является продолжением горацианского образа. Сопоставим эти строки (текст Горация дается в переводе С. Шервинского):
Создал памятник я, бронзы литой прочней,
Царственных пирамид выше поднявшийся.
Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой
Не разрушат его, не сокрушит и ряд
Нескончаемых лет — время бегущее.
(Гораций. «К Мельпомене»)
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
Металлов тверже он и выше пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.
Оба автора отмечают, что поэтический памятник необыкновенно прочен («бронзы литой прочней» и «металлов тверже»), а силы поэзии оказываются даже могущественнее законов природы («Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой не разрушат его», Аквилон — у древних римлян так назывался сильный северный или северо-восточный ветер, а также божество, олицетворяющее этот ветер; «Ни вихрь его. ни гром не сломит быстротечный»). Этот «памятник» выше пирамид — традиционного образа могущества созидательной силы. Но что еще важнее — он оказывается неподвластен времени.
Эта тема бессмертия поэта получает свое развитие в следующей строфе, причем опять державинский образ сходен с горацианским: «Нет, не весь я умру, лучшая часть меня избежит похорон» (Гораций); «Так! — весь я не умру, но часть меня большая, от тлена убежав, по смерти станет жить. » (Державин).
Но далее возникает существенное отличие. Гораций подчеркивает, что залог его поэтического бессмертия в мощи и неколебимости Рима. Державин прочность своей славы видит в уважении к своему отечеству, мастерски обыгрывая общность корня в словах «слава» и «славяне»: «И слава возрастет моя, не увядая, доколь славянов род вселенна будет чтить». Интересно в этой связи также отметить, что пишущий о себе самом, поэте и придворном екатерининской России, Державин органично переносит горацианский образ широты распространения поэтической славы («Назван буду везде — там, где неистовый Авфид ропщет», Авфид — река в южной части Италии, где родился Гораций) на российские реалии:
Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал.
Гораций ставит себе в заслугу то, что он был реформатором национальной системы стихосложения: впервые начал использовать, в латинской поэзии достижения древнегреческой («Первым я приобщил песню Эолии к италийским стихам», Эолии — Греции). Для Державина оказывается важнее другое: он не только отмечает свое новаторство, особенно в области поэтического языка и жанров, но и ставит проблему взаимоотношений поэта и власти:
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о Боге
И истину царям с улыбкой говорить.
Свои заслуги Державин видит в том, что сделал русский слог «забавным», то есть простым, веселым, острым. Поэт «дерзнул. возгласить» не о подвигах, не о величии — о добродетелях императрицы, то есть говорить о ней, как о простом человеке — поэтому и звучит слово «дерзнул».
Последняя строфа стихотворения, как и у Г орация,. — традиционное обращение к Музе:
О Муза! возгордись заслугой справедливой,
И презрит кто тебя, сама тех презирай; Непринужденною рукой неторопливой Чело твое зарей бессмертия венчай.
Эти строки свидетельствуют о том, что Державин не надеется на единодушное одобрение современников, но сохраняет черты достоинства и величия на пороге бессмертия,
В целом можно заключить, что перед нами вполне оригинальная трактовка, опирающаяся на возникшую за полвека до нее ломоносовскую оду, но и развивающая в то же время общеевропейскую культурную традицию. Интересно при этом отметить тот факт, что, хотя вариант Державина не претендовал на дословность перевода, а, напротив, выставлял напоказ свою автобиографическую установку, по смысловой направленности он ближе к горацианскому источнику. В сопоставлении с ломоносовским стихотворение Державина поражает оригинальностью поэтических образов, отталкивающихся от первоисточника — оды Горация. Это скорее вольное переложение, в котором наличествуют определенные реминисценции, используются общие поэтические мотивы и образы, но с наполнением их конкретными реалиями собственной жизни.
РАЗМЫШЛЕНИЯ Г.Р. ДЕРЖАВИНА О НАЗНАЧЕНИИ ПОЭЗИИ И БЕССМЕРТИИ ПОЭТА (материалы к урокам и для подготовки к ЕГЭ по литературе)
МБОУ СОШ №4 г. Бирска РБ
учитель русского языка и литературы
РАЗМЫШЛЕНИЯ Г.Р. ДЕРЖАВИНА О НАЗНАЧЕНИИ ПОЭЗИИ И БЕССМЕРТИИ ПОЭТА
(материалы к урокам и для подготовки к ЕГЭ по литературе)
Почему нас волнует стихотворное произведение, заставляет испытывать особое эстетическое чувство? Этот вопрос мы нередко задаём себе мысленно, не переставая удивляться чуду, что называется Поэзией. Поэзия – это область художественной мысли, наполненная человеческим голосом, завораживающая своей эмоциональностью и глубиной. В лирике отражается мироощущение человека, звучит его взволнованная речь, художественно организованная в целостную выразительную систему языка – стихотворную речь, в которой мы не встретим законченных характеров, поступков, занимающих важное место в прозе и драме. В лирике на первом плане личные душевные переживания. Лирика не замыкается в сфере внутренней жизни людей. Её неизменно привлекают душевные состояния, отражающие сосредоточенность человека на внешней реальности. Лирическая поэзия оказывается художественным освоением и сознания, и бытия. Лирика тяготеет к запечатлению того, что обладает ценностью. В.Г. Белинский подчёркивал, что лирическая поэзия возникает на всех ступенях жизни и сознания, во все века и эпохи. Чувства поэта становятся одновременно и нашими чувствами. Автор и его читатель образуют некое единое, нераздельное «мы». И в этом состоит особое обаяние лирики.
Что такое поэт? Какова его роль в мире? Каковы задачи поэзии? Это вечные вопросы, на которые так и не даны ответы. Наверное, ответить на них не по силам ни читателю, ни поэтам. Тема поэта и поэзии – одна из центральных не только в русской, но и в мировой поэзии.
В мировой литературе уже в средние века стала доминировать мысль о величии литературы и бессмертии поэта. В 1685 году на заседании Французской Академии Жан Расин произнёс речь и выступил против тех, кто принижал значение ораторского искусства и поэзии и отрицал пользу, которую могут принести писатели государству. Расин претендовал на принципиальную тождественность поэтической и воинской славы. Однако в то время поэзии отводилась служебная роль, а поэт должен был воспевать лирой славу монарха или героя, но не самого себя.
Многое изменилось в общественной и культурной жизни в XVIII веке. Изменился и статус писателя, который теперь исполнял роль рупора общественного мнения и глашатая идеологических святынь. В письме к графу П.И. Панину Фонвизин в 1778 году писал, что прибытие Вольтера в Париж произвело точно такое в народе здешнем действие, как бы сошествие какого-нибудь божества на землю. Почтение, ему оказываемое, ничем не отличается от обожания. Драматург был уверен, что если б глубокая старость и немощи не отягчали Вольтера и он захотел бы проповедовать теперь новую какую-то секту, то весь народ бы к нему обратился.
Русский классицизм XVIII века был временем, когда в России началось интенсивное знакомство с Горацием. Его произведения переводили А.Д. Кантемир, В.К. Тредиаковский. Переводами и переложениями из Горация занимались также А.Ф. Мерзляков, В.В. Капнист, А.П. Сумароков. Они дали первые образцы «русского Горация»; позднее в XIX-XX веках появились более совершенные переводы. Их авторы – цвет русской поэзии (Державин, Пушкин, А. Фет, А. Майков, Тютчев, Брюсов, Пастернак). «Памятник» переводился восемнадцать раз.
Заметное место в лирике Горация занимает тема жизни и смерти. Ему присуще постоянное ощущение бренности бытия, переходящего характера земных забот и волнений. Перед лицом небытия всё понятно: богатство, знатность, роскошь, земные переживания. И всё же есть то, что способно одолеть время и даровать человеку бессмертие. Это – его творчество. Такова тема знаменитого стихотворения «Памятник», 30-й оды 3-й книги (Ad Melpomenen). Ода построена как обращение к Мельпомене, музе поэзии и песни. Иногда оду называют по первой строке: «Памятник я воздвиг меди нетленнее». Конечно, данная тема – «вечная», традиционная: на протяжении истории мировой литературы она разрабатывалась многократно. Гораций стоит у ее истоков. Обратившись к этой теме, поэт нашел счастливое сравнение поэзии с памятником, тем, что и нетленнее меди, и выше царственных пирамид. Этот памятник способен устоять и перед едкостью дождя, и перед бегом времени. Ему не страшна Либетина, богиня похорон. И этот памятник доставит ему вечную посмертную славу. В стихотворениях-завещаниях поэты определяют смысл своего творчества. Свою главную заслугу Гораций видит в том, что он «первым преклонил песни эольские к италийским ладам».
«Памятник» Горация не просто вызывал пристальный интерес в России, он органично вошел в историю нашей литературы. В России в XVIII века то и дело раздавались голоса, которые, подобно Расину, высказывались против невежества и в защиту «наук», в число которых помещали и поэзию. Особенно ревностно ратовал за авторитет литературы М.В. Ломоносов, который первым перевёл на русский язык «Памятник» Горация. В «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» (1758) он подчёркивает, что без «искусных писателей немало затмится слава всего народа: по сути Ломоносов разделяет взгляды Расина на задачи и значение поэзии, не говоря, однако, ничего об её отношениях к другим областям человеческой деятельности. Первый русский перевод Горация был сделан в конце 1740-х годов, он был включён в его книгу «Краткое руководство по красноречию» (1748). Этот перевод наделён автобиографическими чертами. Стихотворение М.В. Ломоносова – это одновременно и очень близкий перевод, и оригинальное стихотворение, подводящее итог именно ломоносовской поэтической деятельности. Используя моменты совпадения в биографии и роде творческой деятельности Горация со своими жизненными и поэтическими обстоятельствами, Ломоносов сумел очень конкретно оценить свой собственный вклад в русскую литературу. Гораций и Ломоносов были низкого сословного происхождения. И Гораций, и Ломоносов были реформаторами национальных систем стихосложения. Ломоносов не разрушил неповторимой самобытности римского подлинника и включил в него элементы русской действительности. Ломоносовский поэт – это «герой», деятель, творец и созидатель, гражданин и патриот.
Перевод Г.Р. Державина (1795) может быть скорее отнесён к вольному подражанию или переделке. По словам Белинского, «Державин выразил мысль Горация в такой оригинальной форме, так хорошо применил её к себе, что часть этой мысли так же принадлежит ему, как и Горацию». Державин – человек другой эпохи, нежели Ломоносов. Если Ломоносов начинал в поэзии почти «с нуля», в то время, когда русская литература только осваивала европейские литературные нормы, если он сам устанавливал для русской поэзии законы, то Державин начал творить, когда уже существовала литература в европейском смысле слова – с уже сложившимся этикетом, со своей школой эстетических ценностей. В тридцать лет он не имел ни ломоносовской уверенности, ни его подготовленности. Державин вводит в поэзию образ поэта, придаёт ей автобиографический характер. Державин называет поэзию «сестрой музыки» и «говорящей живописью» и считает, что предметом изображения в стихах может быть всё, что окружает поэта, что он видит. Поэт в представлении Державина – выразитель живого чувства нации, но говорит он не только от имени народа или нации, но и от своего собственного имени.
В «Памятнике» Державин воспроизводит тон горацианского подлинника и ещё больше усиливает его. Лирический герой очерчивает географические пространства своей славы и считает, что его слава столь же вечна, как и слава всего «славянского племени». Перечисляя свои поэтические заслуги, он подчёркивает:
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить [1; 175].
Поэт отказывается от торжественного, высокопарного стиля похвальных од, нарушает нормы классицизма. У Державина происходит смешение стилей, сознательно введены бытовые детали, появляется реальный человек с индивидуальными чертами. Поэт ценит в своих произведениях искренность, гражданскую смелость, правдолюбие, мужество говорить царям истину. О сущности поэзии и назначении поэта Державин размышляет во многих стихотворениях («Фелица», «Благодарность Фелице», «Вельможа», «Лебедь», «Приношение монархине», «Мой истукан»). Строки «Памятника» подводят итоги не только поэтическому творчеству Державина, но и его жизни. Поэт уверен в том, что именно произведения пронесут через многие столетия его славное имя.
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой ее себе к покою
И с чистою твоей душою
Ода «Водопад» также представляет глубокие раздумья о смысле человеческого бытия. Державин часто рисовал одну и ту же картину: люди свергаются, подобно водопаду, с высот счастья. Водопад – это символ быстротечной жизни. Поэта волновал вопрос: почему об одних людях потомки долго помнят, а о других – забывают.
В зрелой лирике Державина ее объект – человек сливается с ее субъектом – автором произведения, и ода преобразуется в своеобразный эстетический манифест. Державин вводит в произведение факты своей жизни и поэтической биографии. Мотив поэтического бессмертия в духе и творчестве присутствует в еще одном вольном переводе из Горация – стихотворении «Лебедь»:
Не заключит меня гробница,
Средь звезд не превращусь я в прах,
Но, будто некая цевница,
С небес раздамся в голосах [1: 251].
В осмыслении итогов своей поэтической жизни Державин не остановился на уровне абстрактных идей и символически-аллегорической образности. Это ярко проявляется в одном из поздних шедевров поэта – «Евгению. Жизнь Званская». Послание возникло в результате знакомства Державина с Евгением Болховитиновым, автором «Словаря русских светских писателей», попросившим у Державина дать сведения о его жизни и творчестве. Державинское стихотворение является своеобразной «поэтической параллелью» к документальной биографии Державина. В стихотворении изображаются распорядок дня поэта, его ежедневные занятия и привычки – все, что помогает сформировать представление о личности. Перед нами предстает, с одной стороны, обыкновенный человек, которому не чужды радости жизни, а с другой – умудренный жизнью философ. И вновь, как и в более ранних одах, звучит мысль о быстротечности земной жизни и всепоглощающей силе смерти. Единственное, что не подвержено забвению, – память, и в памяти потомков Державин останется бессмертным. Такой смысл заключается в обращении автора послания к его адресату:
Ты слышал их, – и ты, будя твоим пером
Потомков ото сна, близ Севера столицы,
Шепнешь в слух страннику, в дали как тихий гром:
«Здесь Бога жил певец, Фелицы» [1; 279].
Философские размышления Державина привели к появлению в его поэзии образа «реки времен». За три дня до своей смерти он начал стихотворение «На тленность», но написал только восемь строк:
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы [1; 304].
Эти наполненные глубоким смыслом строки вызывают горячие споры литературоведов.
У Державина учились многие поэты XIX века. Его поэзия была фундаментом для развивающейся романтической и реалистической поэзии. Пушкин первым оценил историческое значение Державина. Неоднократно к творчеству известного поэта обращался В.Г. Белинский. Ему он посвятил статьи «Сочинения Державина» (1843 г.). Во второй статье он назвал его «отцом русских поэтов» и «первым живым глаголом юной поэзии русской».
Державин Г.Р. Сочинения / Сост., биограф. очерк и коммент. И.И. Подольской. – М., 1985.
«Я памятник себе воздвиг. » (Г. Р. Державин и А. С. Пушкин) (ЕГЭ по литературе)
1) Почему «Памятник» Г. Р. Державина дышит уверенностью поэта в своём бессмертии?
Стихотворение Г. Р. Державина «Памятник» было написано в конце 18 века. В это время была распространена вера в силу слова.
Лирический герой произведения говорит правду людям, «истину царям», может сердечно «беседовать о боге» и гордится этим.
Награда за его заслугу – вечность.
Мы видим, что Г. Р. Державин является национальным поэтом, он уважает память своих предков, которые из поколения в поколение передавали истории о великих людях, чьё слово бессмертно.
Речь поэта дышит уверенностью, риторические восклицания («Так!», «О муза!») подчёркивают это.
Писатель, говорящий истину, преданный своему отечеству, который смело заявляет об этом, не умрёт в памяти людей.
2) В чём стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» продолжает тему поэтического творчества, известную по другим стихотворениям А. С. Пушкина, и чем отличается от них?
О роли, предназначении поэта и поэзии размышляет не только А. С. Пушкин. К. Гораций первым произнёс: «Я памятник себе воздвиг…». Что считает памятником М. В. Ломоносов, Г. Р. Державин, Ф. И. Тютчев, А. С. Пушкин и почему?
На первый взгляд, строки в четвёртой («в мой жестокий век восславил я свободу») и в пятой строфе («Хвалу и клевету приемли равнодушно») противоречивы. Однако, если прочитать это стихотворение в контексте других произведений, становится понятен ход мыслей автора. Это то же самое, что и «глаголом жечь сердца» в «Пророке».
Призвание быть поэтом – это дар Бога. Эта тема раскрывается в «Пророке», мелькает в других произведениях этого цикла и подытожена в стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» в последней строфе.
Поскольку поэт следует лишь «веленью Божию», он независим в своём творчестве от государства, времени и общества. Осознание А. С. Пушкиным исполнения этого призвания даёт право поэту предсказывать своё творческое бессмертие.
Органично построенные лирические произведения А. С. Пушкина передают божественное призвание поэта. В результате, он возносится над временем, обществом, властью и воздвигает себе «нерукотворный памятник».
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.