В чем выражается принцип равенства адвокатов
Основные принципы деятельности адвокатуры
Принцип законности применительно к адвокатской деятельности выражен в ст. 4 Закона об адвокатуре, которая устанавливает, что законодательство об адвокатской деятельности и адвокатуре основывается на Конституции РФ и состоит из самого Закона об адвокатуре, других федеральных законов, принимаемых в соответствии с федеральными законами иных нормативных правовых актов.
Принцип независимости характеризуется тем, что адвокатура не входит в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления. Этот принцип означает экономическую независимость адвоката, а также сложность привлечения его к ответственности.
Принцип самоуправления заключается в том, что адвокатура (в том числе адвокатские образования) не может быть создана, управляема или ликвидирована государственными или иными органами, организациями или лицами, не являющимися адвокатами.
Принцип корпоративности заключается в объединении и деятельности адвокатов через свою организацию (корпорацию адвокатов), которая устанавливает свои корпоративные правила поведения и другие нормы, решает вопросы ответственности адвокатов, регулирует другие вопросы адвокатской деятельности в соответствии с нормами права и пожеланиями адвокатов.
Исключение составляют только адвокаты иностранных государств, которые могут оказывать юридическую помощь в РФ только по вопросам права иностранного государства, и они не допускаются к оказанию юридической помощи по вопросам, связанным с государственной тайной.
Принцип нравственных начал в профессии адвоката предполагает, что адвокат должен быть образцом моральной чистоты, безукоризненного поведения и квалифицированности.
Общие сведения
Адвокатура является профессиональным сообществом адвокатов и как институт гражданского общества не входит в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления.
Адвокатура призвана на профессиональной основе обеспечивать защиту прав, свобод и интересов физических и юридических лиц. Это структура гражданского общества, профессиональное объединение адвокатов, созданное на добровольной основе в целях оказания квалифицированной юридической помощи.
Адвокатура в современной правовой системе России играет большую роль в самоограничении государственной власти. Положение адвокатуры является индикатором состояния демократии в обществе. Адвокатура во многом и индикатор «здоровья» самого государства с точки зрения его отношения, прежде всего, к демократии и защите прав личности. Только сильное и мудрое государство может позволить себе независимую адвокатуру в качестве «вечного оппонента» на правовом поле и принципиального партнера в лице института гражданского общества на поле политическом. Избыточный патернализм – недоверчивое, предвзятое, негативное, нетерпимое отношение к адвокатуре – свидетельство недостаточной силы государства.
Адвокатура – единственный на сегодняшний день институт гражданского общества, признанный законодательством.
В свою очередь служение праву как гуманистическому явлению и гражданскому обществу всегда являлось основной стратегической задачей адвокатуры.
Учитывая профессиональный уровень адвокатуры, ее максимальный региональный охват и активную гражданскую позицию многих членов сообщества, ФПА РФ видит одну из своих задач в том, чтобы установить и развивать тесные связи с другими гражданскими институтами.
Максимальное использование механизмов гражданского общества, его инструментов может быть эффективно, в частности, в реформировании законодательства, в борьбе с его нарушениями, в установлении благоприятного климата для становления государства, в котором право будет признано наивысшей ценностью.
Основополагающие принципы организации деятельности адвокатуры – это законность, независимость, самоуправляемость адвокатских образований, корпоративность, принцип равноправия адвокатов. Именно эти принципы провозглашаются в п. 2 ст. 3 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре).
Принцип законности закреплен, прежде всего, в Конституции РФ, в ст. 15 которой говорится: органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы.
Применительно к адвокатуре принцип законности выражается в необходимости соблюдения адвокатами законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, которое включает Закон об адвокатуре, другие федеральные законы, нормативные акты Правительства РФ и федеральных органов исполнительной власти, регулирующих указанную деятельность, а также законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации.
Принцип законности – общеправовой, универсальный принцип, его можно рассматривать в качестве принципа всей системы права. Другие принципы организации и деятельности адвокатуры являются условием реализации законности. Каждый из них в отдельности это прямое и непосредственное выражение принципа законности. Нарушение любого из них – отступление от требования законности.
Принцип независимости адвокатуры является основополагающим для характеристики правовой природы и статуса адвокатуры. Адвокатура – институт, относительно независимый от государства, защищенный от государственного вмешательства в свою деятельность.
Ее независимость служит гарантией и необходимым условием независимости самих адвокатов при осуществлении ими адвокатской деятельности. Конечно, как организация публичной власти государство не может обойти своим регулирующим воздействием институт, осуществляющий полномочия по реализации своей функции по защите прав, свобод и интересов физических и юридических лиц. Главное – найти тот баланс, при котором такое воздействие не будет посягать на независимость адвокатуры.
Кроме того, государство обеспечивает ряд организационных аспектов ведения адвокатской деятельности. Например, территориальный орган федерального органа исполнительной власти в области юстиции ведет реестр адвокатов субъекта РФ; федеральный орган юстиции утверждает форму ордера на исполнение поручения адвокатом, выдаваемого в необходимых случаях соответствующим адвокатским образованием.
Помимо органов исполнительной власти, на адвокатуру в рамках своей компетенции оказывают воздействие органы законодательной и судебной власти. Первые, в частности, принимают законодательные акты, которые регулируют вопросы организации и деятельности адвокатуры в России, а судебные акты вторых развивают и толкуют положения законодательства.
Принцип самоуправления адвокатуры вытекает из ее негосударственного характера. Государство не может и не должно осуществлять управление этим институтом гражданского общества, вследствие чего адвокатура строится на принципе самоуправления в решении важнейших вопросов внутренней жизни. В соответствии с п. 2 ст. 35 Закона об адвокатуре органом адвокатского самоуправления в Российской Федерации является Федеральная палата адвокатов. Безусловно, важным элементом корпоративного самоуправления выступают также адвокатские палаты субъектов РФ.
Значение принципа корпоративности определяется тем, что лица, осуществляющие определенный вид деятельности, объединяются в корпорацию, профессиональную организацию. Данная корпорация разрабатывает свои внутренние правила и имеет целью защиту профессиональных интересов входящих в нее членов, повышение престижа профессии, представительство перед иными органами и организациями, в том числе государственными.
В соответствии с принципом равноправия адвокатов все адвокаты равны при осуществлении ими своей профессиональной деятельности.
Равенство адвокатов выражается в том, что:
Разумеется, правила поведения адвоката не ограничиваются следованием лишь указанным принципам. Лояльность к доверителю, соблюдение адвокатской этики, профессионализм и многие другие – важная составляющая характеристики как адвокатуры в целом, так и ее членов.
Принципы адвокатуры применительно к повседневной деятельности каждого адвоката
О необходимости повышения самотребовательности адвокатов к осуществлению профессиональной деятельности
(По материалам выступления на Межрегиональной научно-практической конференции «Правила адвокатской профессии» в г. Пятигорске 6 июля 2019 г.)
Мы с вами все знаем принципы адвокатуры, закрепленные в п. 2 ст. 3 Закона об адвокатуре: кто-то – с момента прочтения закона ровно 17 лет назад, летом 2002 г., кто-то – с момента подготовки к сдаче квалифэкзамена. Но, уважаемые коллеги, мы с вами не задумываемся, что принципы адвокатуры в равной степени относятся и к организации адвокатуры, и к адвокатской деятельности. Считаю необходимым высветить некоторые аспекты, которые могут иметь сугубо практическое значение для нас.
Принцип законности мы все знаем как основополагающий принцип права. Бесспорно то, что адвокат не должен осуществлять чего бы то ни было незаконного ни делом, ни словом – устным или письменным.
Тем грустнее видеть иногда примеры откровенно незаконных действий адвокатов, например, при реализации адвокатами статусных прав.
Однажды мне довелось увидеть, как к растерянно стоящей в коридоре одного из районных судов Москвы группе обычных граждан подошла энергичная дама и сразу же стала давать каждому из них указания: «Так, ты скажи, что он уехал сам. », «Ты скажи, что ему никто не чинил препятствий. » и т.п. Было ясно, что эта дама, скорее всего, – представитель бывшей жены, подавшей иск о признании бывшего мужа утратившим право пользования жилым помещением. В любом случае было очевидно, что она под видом опроса лиц с их согласия откровенно готовит фальсификацию свидетельских показаний по гражданскому делу.
Я подошел к этим людям и сказал этой даме, что она поступает незаконно, готовя фальсификацию доказательств. Ее мое заявление не смутило, она ответила мне, что она адвокат (как я и предполагал с самого начала) и она знает, что делает. Тогда я сказал ей, что я тоже адвокат – и, к моему великому удивлению, вот тут она смутилась и замолчала. Надеюсь, сделанное мной тем гражданам сообщение о том, что дача ложных показаний может повлечь уголовную ответственность, удержало их от того, чтобы выступить с такими показаниями в суде. Но возмутительно то, что та дама с адвокатским статусом без всякого смущения готовила нарушение закона (да еще и вовлекала в него других людей).
К счастью, большинство адвокатов ведут практику законно.
Но давайте задумаемся над тем, что при всей близкой к абсолюту урегулированности общественных отношений в нашей стране есть много целых сфер или отдельных аспектов, которые пока еще не урегулированы конкретными нормами права. И у адвоката, оказывающего юридическую помощь своему доверителю, в такой ситуации есть соблазн войти в эту сферу и оказать помощь, необходимую доверителю, внутри этого «белого пятна». И вот тут призываю нас с вами к максимальной осторожности: мы привыкли к установке о том, что «разрешено все, что не запрещено законом». Однако, по моему пониманию, принцип законности нужно рассматривать по правилу «разрешено все, что прямо предусмотрено законом». Осознаю, что вызываю непонимание и несогласие высказыванием подобного подхода, но мы одинаково обязаны думать и о наших доверителях, и о себе самих, оказывающих помощь многим доверителям.
И вот тут выскажу тезис, который многим из вас, дорогие коллеги, покажется циничным: адвокат нередко должен осаживать внутри себя человека. Не боюсь такого решительного заявления: иногда бывает, что адвокат всей душой хочет помочь реально очень хорошему человеку, являющемуся его доверителем, оказавшемуся в сложной правовой ситуации (что возможно в любой сфере права), и готов в интересах этого доверителя подойти к краю правового поля, заглянуть за край этого поля или даже вообще пересечь край этого поля. Так вот это – недопустимо, потому что задача адвоката – квалифицированно помогать юридически, а не по-человечески. По моему искреннейшему убеждению, принцип законности в деятельности каждого конкретного адвоката заключается в том, что адвокат должен сделать для доверителя все, что прямо предусмотрено законом.
Мы должны твердо помнить очень важное положение Закона об адвокатуре: адвокат – независимый советник по правовым вопросам. Его задача в первую очередь – советовать (в соответствии с правом), а не делать что-то (на грани права и неправа).
Теперь о принципе независимости.
Когда мы упоминаем в одном предложении независимость и адвокатуру, конечно, мы сразу же представляем все, что связано с независимостью адвокатуры России как организации. Однако вопросы в плоскости этого принципа возникают и применительно к адвокатской деятельности.
Логично предположить, что никто не вправе вмешиваться в оказание адвокатом юридической помощи по каждому делу, находящемуся в его производстве, и давать ему указания, как и что он должен делать. Под «никем» понимаем органы государственной власти, органы местного самоуправления, любые организации, органы адвокатских палат, адвокатские образования (если адвокат состоит членом коллективного адвокатского образования). Только доверитель вправе давать адвокату, оказывающему ему помощь, указания о том, как и что он должен делать.
Позволю себе вновь напомнить норму Закона об адвокатуре о том, что адвокат является независимым советником по правовым вопросам. Кроме того, вполне применима норма ст. 973 ГК РФ, что доверитель вправе давать поверенному указания, и если они являются правомерными, конкретными и осуществимыми, то поверенный обязан выполнить их.
С учетом того, что мы с вами адвокаты и говорим о правилах поведения адвоката, уверенно позволю себе к критерию правомерности (законности) добавить критерий нравственности.
Этот аспект оказывается особенно проблемным для молодых адвокатов, которые не обладают достаточной опытностью / уверенностью / способностью строить общение с доверителем на условиях равной координации (не допуская крайне нежелательного перекоса в субординацию, предполагающего подчинение адвоката доверителю).
Но даже если говорить о требованиях доверителя, не выходящих за рамки законности и нравственности, адвокатам – особенно молодым адвокатам – нужно помнить принцип независимости для того, чтобы всегда критично оценивать любые, даже законные и нравственные, пожелания, требования, настояния и иные проявления воли доверителя.
Мне запомнилась одна ситуация, очевидцем которой я стал: молодая женщина сидела за компьютером и печатала, а рядом стоял мужчина средних лет и диктовал ей, что писать. По их диалогу понял, что молодая женщина – это адвокат, а мужчина – ее доверитель. Согласитесь, есть вероятность того, что под диктовку доверителя адвокат напечатает что-то не совсем подобающее.
Иногда бизнесмен приглашает адвоката лишь для того, чтобы тот грамотно сформулировал и далее озвучивал позицию, уже имеющуюся у такого доверителя, и при этом даже не предполагается правовая оценка этой позиции адвокатом. Это тоже противоречит принципу независимости.
Простите, но еще раз напомню нам: адвокат – независимый советник по правовым вопросам; объективный правовой совет – первое, чего ждет от адвоката доверитель. И в этом совете должно обязательно содержаться аргументированное мнение адвоката о перспективах дела. По моему глубочайшему убеждению, в этом состоит принцип независимости применительно к деятельности каждого конкретного адвоката.
Следующие два принципа – корпоративности и самоуправления – всегда рассматриваю едино; уверен, что они представляют собой две стороны одного глобального принципа. Конечно, эти принципы носят организационный характер, но все же деятельности каждого конкретного адвоката они тоже касаются как минимум тем, что адвокат как член профессиональной корпорации обязан соблюдать весь набор требований, сформулированных и предъявляемых корпорацией к его деятельности.
Однако, помимо указанных тяжких обязанностей, есть и положительные права. Корпорация не только требует, она еще и защищает.
К сожалению, не все наши с вами коллеги знают, что у каждого адвоката есть право в сложной ситуации обратиться в совет своей адвокатской палаты за разъяснением – советом, как ему нужно поступить; ему не может быть отказано в предоставлении такого разъяснения, и если он поступит в соответствии с этим разъяснением, то не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности. Это – реальная мера защиты адвоката нашей адвокатской корпорацией, и мы должны в случае необходимости пользоваться этой защитой.
У меня есть опыт подобного обращения в совет нашей Адвокатской палаты Московской области. 12 лет назад в ситуации, когда я оказывал гражданину помощь как ответчику по гражданскому делу на основании соглашения, заключенного со мной организацией как третьим лицом, перед решающим заседанием этот гражданин давал мне одни установки, а организация давала другие установки – прямо противоположные. Рекомендации руководства нашей палаты мне тогда очень помогли правильно поступить в той сложной ситуации.
Наконец, принцип равноправия адвокатов. Вот здесь чрезвычайно важна самокритичность адвоката по отношению к себе: абсолютно уверен, что каждый адвокат должен прежде сам проявлять равноправие, а уж затем требовать его по отношению к себе.
У меня есть прекрасный пример истинного соблюдения принципа равноправия всем нам известным (поистине, всероссийски известным) адвокатом. Много лет назад, приехав во время обеденного перерыва в один из районных судов Москвы перед приемным временем, я увидел в коридоре суда этого адвоката, который, приехав в обеденный перерыв в суд, в ожидании начала приемного времени для подачи исковых заявлений ничуть не стремился получить какие-либо преференции. Это при том, что исходя из его абсолютно заслуженной известности и к тому же заслуживающего уважения возраста он вполне мог бы попросить для себя любые привилегии. Но он не делал этого, а ждал назначенного времени в коридоре суда наряду с простыми адвокатами. Вот это – реальный пример того, как сам адвокат самым надлежащим образом соблюдает принцип равноправия.
Уверен, что нам, российским адвокатам, нужно взращивать в себе чувство самотребовательности, причем самотребовательности жесткой, последовательной и универсальной. Только так мы можем изначально защититься от часто звучащих, но нередко необоснованных претензий к нам.
И поэтому предлагаю подобную самотребовательность рассматривать в качестве одного из необходимых правил адвокатской профессии.
Стороны – это участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования), или защиты от обвинения.
К стороне обвинения относятся прокурор, следователь, руководитель следственного органа, дознаватель, начальник подразделения дознания, начальник органа дознания, орган дознания, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель, представитель, гражданский истец и его представитель.
К стороне защиты от обвинения относятся обвиняемый, его законный представитель, защитник, гражданский истец, его законный представитель и представитель.
Состязательность сторон выражается в том, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга, они не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.
Как сторона обвинения, так и сторона защиты имеет право на собирание и представление доказательств, иными словами, подозреваемый, обвиняемый, их защитники, гражданский ответчик, а равно представители стороны обвинения имеют право собирать и представлять доказательства в рамках полномочий, предоставленных им действующим уголовно-процессуальным законом.
По окончании предварительного расследования и ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела выясняется, какие свидетели, эксперты, специалисты подлежат вызову в судебное заседание для подтверждения позиции стороны защиты. В обвинительном заключении (акте, постановлении) – документе, оформленном по результатам предварительного расследования для направления уголовного дела прокурору и в суд, должен отражаться перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты и прилагаться список подлежащих вызову в судебное заседание лиц со стороны обвинения и защиты.
Суд не относится ни к стороне обвинения, ни к стороне защиты, он создает необходимые условия для исполнения сторонами процессуальных обязанностей и реализации предоставленных им прав, осуществляя правосудие, выносит судебное решение по уголовному делу в виде приговора, определения или постановления.
В ходе рассмотрения уголовного дела в суде стороны обвинения и защиты равноправны. Они имеют равные права на заявление отводов и ходатайств, представление и исследование доказательств, выступление в прениях сторон, представление суду письменных формулировок по вопросам, разрешаемым судом при постановлении приговора, на рассмотрение иных вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства.
Если вы нашли ошибку: выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Адвокату необходим не только уголовный, но и гражданский иммунитет
Конституция РФ гарантирует равенство всех перед законом и судом, равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Принцип равенства перед законом отражен в основных нормативно-правовых актах, дозволяющих применение мер принуждения в отношении человека и гражданина РФ (ст. 4 УК РФ, ст. 1.4 КоАП РФ).
Исходя из специфики деятельности должностных лиц и общественных деятелей государства, законом установлены конкретный режим их правовой защиты, специальный механизм ограничения прав и особый порядок уголовного судопроизводства.
Положениями ст. 8 и 18 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре) установлены гарантии независимости адвоката.
Во-первых, запрещено вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование ей каким бы то ни было образом.
Во-вторых, адвокат не может быть привлечен к ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в силу приговором суда не будет установлена его виновность в преступном деянии (бездействии).
В-третьих, не допускается истребование от адвокатов, а также от работников адвокатских образований, адвокатских палат или Федеральной палаты адвокатов РФ сведений, связанных с оказанием юридической помощи по конкретным делам.
В-четвертых, адвокат, члены его семьи и их имущество находятся под защитой государства. Органы внутренних дел обязаны принимать необходимые меры по обеспечению безопасности адвоката и членов его семьи, а также сохранности их имущества (п. 4 ст. 18).
В-пятых, уголовное преследование адвоката осуществляется с соблюдением гарантий, предусмотренных в отношении него уголовно-процессуальным законодательством.
Конституционный Суд РФ в Постановлении от 17 декабря 2015 г. № 33-П уже рассматривал вопрос о вмешательстве в адвокатскую деятельность посредством уголовного судопроизводства и пришел к выводу, что названное вмешательство невозможно без предварительного судебного контроля. Иное означало бы возможность для одной из сторон уголовного процесса (стороны обвинения) беспрепятственно вторгаться в осуществление автономной и конфиденциальной деятельности другой стороны (подозреваемого, обвиняемого и его адвоката), что искажало бы суть гарантированного ст. 123 (ч. 3) Конституции РФ принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон.
Кроме того, КС РФ отметил, что федеральный законодатель, реализуя свои дискреционные полномочия, указанные в ст. 71 (п. «в», «о»), 72 (п. «л» ч. 1) и 76 (ч. 1 и 2) Конституции РФ, и исходя из того, что приоритет УПК РФ, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства, перед другими федеральными законами не является безусловным, в том числе в случаях, когда в федеральном законе устанавливаются дополнительные гарантии прав и свобод граждан, был вправе осуществить соответствующее правовое регулирование не в отраслевом законодательстве, а в специальном законе, каковым является Закон об адвокатуре.
При этом КС РФ учел практику Европейского Суда по правам человека, исходя из которой вмешательство в профессиональные секреты может иметь отрицательные последствия для надлежащего отправления правосудия и, следовательно, – для прав, гарантированных ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция). ЕСПЧ, в частности, пришел к выводу, что в демократическом обществе проведение обыска в жилище и конторе адвоката без достаточных оснований и при отсутствии гарантий от вмешательства в профессиональные секреты адвоката (который не подозревался в совершении какого-либо преступления, а выступал защитником обвиняемого по уголовному делу) не является необходимым, в связи с чем в рассматриваемом случае налицо нарушение ст. 8 Конвенции (постановление ЕСПЧ по делу «Колесниченко против России» от 9 апреля 2009 г.).
Однако важно помнить, что вмешательство в адвокатскую деятельность может происходить и в рамках административных процедур и также иметь отрицательные для прав человека последствия.
Пример тому – Определение КС РФ от 5 февраля 2015 г. № 236-О, в котором Суд высказал правовую позицию, предполагающую ограничение права гражданина России на квалифицированную юридическую помощь адвоката при производстве по делу об административном правонарушении. Суд, в частности, указал, что установленный КоАП РФ порядок разрешения дел об административных правонарушениях ориентирован преимущественно на внесудебную процессуальную форму, имеющую упрощенно-ускоренный характер, и обычно не сопровождается проведением административного расследования, в связи с чем объективно более приспособлен для самостоятельной защиты заинтересованным лицом от привлечения к административной ответственности и одновременно менее финансово затратен для осуществления такой защиты при посредстве иных лиц, включая адвоката.
Следует подчеркнуть, что данная позиция противоречит позиции Европейского Суда, который пришел к выводу о нарушении прав заявительницы (см. постановление по делу «Михайлова против России»). Кроме того, указанная позиция КС РФ умаляет, на мой взгляд, право на защиту при производстве по делам об административных правонарушениях.
В настоящее время у госорганов остается возможность влияния на адвоката и его деятельность посредством применения мер, не связанных с уголовным преследованием, – в частности, в рамках таких регламентированных КоАП РФ процедур, как привод, доставление, задержание, досмотр, и правомочий, установленных ведомственными законами, а также федеральными законами «О судебных приставах» и «О полиции», в то время как процессуальные оппоненты со стороны обвинения ограждены от подобного воздействия.
Стоит отметить положения ст. 123 Конституции РФ, предписывающие, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон: защитника (адвоката как лица, чья деятельность связана с защитой прав человека) и обвинителя (должностного лица органов расследования или прокуратуры в зависимости от стадии производства либо процессуального действия).
Думается, что равные права необходимы не только в судебном заседании, но и за его пределами – в частности, равенство в механизмах и возможностях защиты от уголовного и административного принуждения.
Адвокатская деятельность требует охраны и защиты ввиду гарантированных Конституцией РФ принципов равноправия и равенства. В отношении норм, регулирующих процессуальный статус должностных лиц, причастных к судопроизводству, можно констатировать, что адвокат находится не в равном с другими участниками судопроизводства положении.
Так, согласно п. 2 ст. 42 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» не допускаются задержание, привод, личный досмотр прокурора, а также досмотр его вещей и используемого транспорта, за исключением случаев, предусмотренных для обеспечения безопасности других лиц и задержания при совершении преступления. Аналогичное положение о недопустимости применения мер принуждения в отношении должностных органов расследования содержится в ч. 3 ст. 29 Федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации».
Как видим, должностным лицам стороны обвинения, прокурорам, следователям и руководителям следственных органов, в отличие от адвокатов, ведомственными законами гарантирован иммунитет от применения некоторых мер процессуального принуждения, в том числе при производстве по делам об административных правонарушениях.
Полагаю, что отсутствие в Законе об адвокатуре указания на недопустимость задержания, привода, личного досмотра адвоката, досмотра его вещей и используемых им транспортных средств, за исключением перечисленных случаев, умаляет гарантии независимости адвоката в сравнении с другими лицами, задействованными в судопроизводстве.
Неравенство выражается также в защите прав адвокатов государством. Несмотря на гарантии, установленные п. 4 ст. 18 Закона об адвокатуре, в Федеральном законе «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» не содержится прямого указания на адвокатов как лиц, подлежащих госзащите. То есть если адвокат не является защитником или представителем по делу, в применении мер госзащиты ему может быть отказано, в том числе по иным надуманным основаниям, как показал случай с адвокатом Ириной Бирюковой, о котором ранее писала «АГ».
При этом в Федеральном законе «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» (далее – Закон о госзащите судей) предусмотрен более высокий уровень защиты прокуроров, следователей и т.д.
Без изменения подобного «разноправия» при защите профессиональных прав, в том числе от возможности применения мер принуждения, с чем ежедневно сталкиваются адвокаты, сохраняется угроза вмешательства в адвокатскую деятельность за рамками уголовных процедур. Соответственно, существует угроза нарушения прав не только адвокатов, но и подзащитных – их эффективной защиты и доступа к правосудию.
Считаю, что ни один адвокат не должен подвергаться уголовным, гражданским, административным или иным санкциям либо угрозам их применения вследствие того, что давал советы или представлял интересы доверителя в соответствии с законом. Для надлежащего обеспечения этих принципов защитнику необходимо обладать гражданским и уголовным иммунитетом от преследований за соответствующие заявления, сделанные им в письменной или устной форме при добросовестном исполнении его профессиональных обязанностей в суде, трибунале или другом юридическом либо административном органе. О такой необходимости упоминают также Стандарты независимости юридической профессии Международной ассоциации юристов, принятые 7 сентября 1990 г.
Таким образом, полагаю, что единственно правильный и эффективный механизм защиты прав адвокатов в условиях деспотичных выпадов в сторону профессионального сообщества – введение иммунитета. Корпорации следует предпринять меры для защиты адвокатуры от произвола должностных лиц, госорганов, небеспристрастных судей.
В свете участившихся случаев посягательств на права адвокатов, свободу их передвижения, реализацию их, а также их подзащитных прав и свобод необходимо, с моей точки зрения, ввести дополнительные процессуальные гарантии от произвольного применения мер принуждения со стороны должностных лиц, различных органов и судов. Поскольку в современных условиях применение мер принуждения без достаточных оснований в отношении адвокатов становится обычным делом, адвокатуре нужна дополнительная защита, в том числе законодательная.
Думается, что в свете необходимости укрепления гарантий реализации положений Конституции РФ (ст. 48) Закон об адвокатуре (ст. 18), КоАП РФ и Закон о госзащите судей требуют дополнений:
Полагаю, что установление адвокатского иммунитета и усиление механизма госзащиты укрепят позиции адвокатуры на передовой.