афанасьев собиратель сказок биография
Мемория. Александр Афанасьев
23 июля 1826 года родился фольклорист, историк и исследователь духовной культуры славянских народов Александр Афанасьев.
Личное дело
Александр Николаевич Афанасьев (1826 – 1871) родился в городе Богучар Воронежской губернии в семье небогатого дворянина. Вскоре после его рождения семья переехала в город Бобров, где отец служил судебным чиновником.
В одиннадцать лет Александр поступил в воронежскую губернскую гимназию. Окончив ее в 1844 году, отправился в Москву, чтобы поступить в университет. По настоянию отца он выбрал юридический факультет. Однако огромное влияние на него оказали лекции выдающегося филолога и фольклориста Федора Буслаева. Еще студентом Афанасьев опубликовал свои первые статьи по отечественной истории: «Государственное хозяйство при Петре Великом» и «О вотчинах и поместьях». Его работы получили высокую оценку коллег, и ожидалось, что по окончании обучения Афанасьев будет оставлен на кафедре для приготовления к профессорскому званию.
Однако этому помешал случай. В сентябре 1848 года университет посетил министр народного просвещения граф Сергей Уваров. Он слушал лекции профессоров и после каждой лекции, как вспоминал Афанасьев, «входил в рассуждения с профессором об ее предмете в частности и о предмете всей науки вообще, о современном ее состоянии и главных деятелях и, наконец, о духе, в каком она должна быть преподаваема». Молодой преподаватель Александр Афанасьев должен был прочитать свою пробную лекцию, которую также слушал министр. В выступлении на тему «Краткий очерк общественной жизни русских и три последних столетия допетровского периода» Афанасьев рассматривал роль самодержавия в установлении крепостного права. Позже он вспоминал: «Лекция эта вызвала несколько замечаний со стороны министра, с которыми, однако, я не догадался сейчас же согласиться». После этого Афанасьев не только не мог остаться в университете, но и больше года вообще никуда не мог поступить на службу.
В 1849 году Александр Афанасьев начал работу в Главном архиве министерства иностранных дел в Москве. За несколько лет службы там он стал начальником отделения, а вскоре правителем дел комиссии печатания государственных грамот и договоров, состоявшей при архиве. Одновременно публиковал статьи по истории и литературе в различных изданиях: журналах «Современник», «Отечественные записки», «Временник Общества истории и древностей российских», «Архив историко-юридических сведений, относящихся до России», «Известия Академии наук по Отделению русского языка и словесности», «Русский вестник», «Атеней», «Русская речь», «Чтения Общества истории и древностей российских», «Библиографические записки», газетах «Московские ведомости» и «Санкт-Петербургские ведомости».
В 1858 – 1859 и 1861 годах Александр Афанасьев был редактором журнала «Библиографические выписки», издававшегося книготорговцем Николаем Щепкиным (в 1860 году журнал не выходил из-за заграничного путешествия Афанасьева).
В эти годы он посвящает много времени изучению народных верований и фольклора, придерживаясь, вслед за своим учителем Федором Буслаевым, мифологической школы, представители которой видели в фольклоре следы древних религиозных верований, а также уделяли особое внимание поиску свидетельств древних мифологических представлений в языке. Публикуются его первые работы о славянской мифологии: «Дедушка домовой», «Ведун и ведьма», «Языческие предания об острове Буяне», «Зооморфические божества у славян», «Несколько слов о соотношении языка с народными поверьями». В 1865 – 1869 годах выходит его фундаментальная работа «Поэтические воззрения славян на природу».
Одновременно с начала 1850-х годов Александр Афанасьев готовит сборник русских народных сказок «по образцу братьев Гримм». Знаменитые «Народные русские сказки» Афанасьева впервые были изданы в 1855 – 1863 годах в восьми выпусках. В дальнейшем Афанасьев доработал свое собрание сказок и подготовил новое издание, которое было опубликовано уже после его смерти.
В 1860 году Александр Афанасьев предпринял длительную поездку за границу. «С июля до октября был за границей в Берлине, Дрездене, на Рейне, в Брюсселе, Лондоне, Париже, Страсбурге, в Швейцарии и Италии (в Неаполе видел Гарибальди и праздник в честь его), в Вене и через Варшаву возвратился в Москву». В Лондоне он встречался с Александром Герценом и Николаем Огаревым и передал им для публикации в изданиях Вольной русской типографии ряд материалов, которые из-за цензуры не мог напечатать в России. Многие из них относились к биографии Пушкина. Среди них были неизданные фрагменты из записок Ивана Пущина, воспоминания Якушкина («Из мемуаров одного декабриста»), отрывок из пушкинского «Путешествия в Арзрум», отрывки из письма А. Пушкина, перехваченного на почте (материалы о высылке Пушкина из Одессы в Михайловское), запись Пушкина о встрече с Кюхельбекером после его ареста вместе с рапортом фельдъегеря Подгорного об этой встрече, примечания Пушкина к «Истории пугачевского бунта» и материалы о цензуровании рукописи Николаем I, большая подборка документов о дуэли и смерти Пушкина. Привезенные Афанасьевым документы были напечатаны в шестой книге альманаха «Полярная звезда».
В 1862 году Афанасьев был арестован по делу «О лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами», в его квартире был проведен обыск. Хотя под арестом он находился недолго и не был предан суду, из-за этого обвинения он был уволен со службы и лишен права поступать на государственную службу в дальнейшем. За Афанасьевым был установлен надзор полиции. У него начались значительные материальные трудности. Ради заработка он вынужден был поступить секретарем в Московскую городскую думу, затем на аналогичную должность в Московском съезде мировых судей. Несмотря на это и на начавшееся тяжелое заболевание (туберкулез) он не оставлял исследовательской работы: опубликовал несколько статей и завершил работу над «Поэтическими воззрениями славян на природу».
Умер Александр Афанасьев в Москве 23 октября (4 ноября) 1871 года.
Чем знаменит
Александр Афанасьев стал составителем самого известного сборника русских сказок – «Народные русские сказки», за что его часто называют «русским Гриммом». В первом издании, выходившем отдельными сборниками на протяжении 1855 – 1863 годов сказки еще не были распределены по тематическим разделам. К концу жизни Афанасьев подготовил второе издание в трех томах (с дополнительным томом примечаний и лубочных сказок), где давалась тематическая классификация сказок – одним из первых опытов подобной каталогизации сказочных сюжетов. Несколько сказок не были пропущены цензурой, так как в них в негативном свете были изображены представители духовенства.
В 1870 году Афанасьев издал сборник «Русские детские сказки», включавший выбранные сказки из «Народных русских сказок», переработанные для детского чтения. Даже это издание столкнулось со значительными цензурными трудностями. Глава цензурного комитета Платон Вакар писал: «…Чего только не изображается в них, не говоря уже о главной основной идее почти всех этих сказок, то есть торжества хитрости, направленной к достижению какой-либо своекорыстной цели, в некоторых проводятся олицетворенные возмутительные идеи, как, например, в сказке «Правда и кривда», в которой доказывается, что “правдою на свете мудренно жить, какая нынче правда! За правду в Сибирь угодишь”». Поэтому книга не была рекомендована для учебных заведений, а второе ее издание состоялось лишь шестнадцать лет спустя.
В 1872 году в Женеве без указания имени составителя был напечатан том «Русские заветные сказки». В него вошли два рода сказок: одни непристойного, эротического содержания, другие же имели антиклерикальный характер. И те, и другие были распространены среди русских крестьян XIX века, но публикация их в России была невозможна. В архиве Института русской литературы РАН хранится рукопись Афанасьева на 330 листах под названием «Народные русские сказки не для печати, 1857-1862. Собраны, приведены в порядок и сличены по многоразличным спискам А. Афанасьевым». Из 164 сказок этого рукописного сборника в женевское издание были включены первые 74 сказки.
Еще одним сборником, составленным Афанасьевым, стали «Русские народные легенды», где были собраны неканонические народные предания об Иисусе Христе, Богородице и святых. Вскоре сборник был запрещен по настоянию прокурора Святейшего Синода. В 1895 году «Русские народные легенды» были переизданы в Берлине. В современной фольклористике изучение подобных сюжетов («народное христианство», «народная религия») является важной областью исследований.
О чем надо знать
Фундаментальным исследованием Александра Афанасьева в области духовной культуры славян стала трехтомная монография «Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов», созданная им с целью реконструировать утраченные верования и обычая древних славян. В этой книге Афанасьев обратился к устному народному творчеству не только восточных славян, но также западных и южных славянских народов, приводя множество параллелей из фольклора и мифологии других народов, в первую очередь индоевропейских. Хотя большинство высказанных там гипотез о происхождении обычаев и фольклорных сюжетов сейчас отвергнуты наукой, ряд предположений Афанасьева все-таки подтвердился. Нельзя также отрицать важную роль, которую этот труд сыграл в дальнейшей истории русской культуры. Многие поэты и писатели, интересовавшиеся фольклорным материалом, обращались к «Поэтическим воззрениям славян на природу». Среди них были Блок, Ремизов, Мельников-Печерский, Островский, Есенин, Хлебников.
Прямая речь
Пользуясь дедовской библиотекой, я рано, с самых нежных детских лет, начал читать, и как теперь помню, бывало, тайком от отца (мать моя умерла очень рано) уйдешь на мезонин, где помещались шкапы с книгами, и зимою в нетопленой комнате, дрожа от холода, с жадностью читаешь. Как прежде, так и теперь, готов был я долго просиживать за книгою и забывал самый голод, и нередко приходил отец и прогонял меня с мезонина, отнимая книги, читать которые он постоянно запрещал, в чем и прав был: книги были не по возрасту. Но запрещения эти действовали плохо; шкапы не запирались, и страсть неугомонно подталкивала идти в мезонин.
Из воспоминаний Александра Афанасьева
Есть у меня одно предложение для Вашего журнала. Не согласитесь ли Вы уделить в Ваших «Записках» место в Смеси или другом отделе для русских народных сказок. Издание будет ученое, по образцу издания бр Гриммов. Текст сказки будет сопровождаться нужными филологическими и мифологическими примечаниями, что еще больше даст цены этому материалу; кроме того, тождественные сказки будут сличены с немецкими сказками по изданию Гриммов, и аналогичные места разных сказок указаны. Войдет сюда также сличение сказок с народными песнями. Изданию я предпослал бы большое предисловие о значении сказок и метода их ученого издания. Одна сказка через три или через два номера, — смотря по возможности, — не займет в журнале много места. Притом предмет этот не чужд интереса.
Из письма Александра Афанасьев редактору журнала «Отечественные записки» Андрею Краевскому 14 августа 1851 года
Недавно А.Н. Афанасьев умер буквально от голода, а его литературные заслуги будут помниться, когда наши с вами, любезный друг, давно уже покроются мраком забвения.
Из письма И. С. Тургенева А. А. Фету 8 января 1972 года
Пять фактов об Александре Афанасьеве
Материалы об Александре Афанасьеве
Сказочник всея Руси. Александр Николаевич Афанасьев
195 лет назад, 23 июля 1826 года, родился ученый-фольклорист, замечательный сказочник и вообще вольная птица, каких мало
Текст: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
Его отец – Николай Иванович Афанасьев, небогатый дворянин, скромный провинциальный стряпчий – рано разглядел в сыне способности к учёбе. Он не мог обеспечить ему аристократическое домашнее образование, но чуть ли не половину семейного бюджета отдавал всяческим учителям. Мальчишкой Александр Афанасьев уже свободно читал по-французски и по-немецки, знал «священную историю». Много лет спустя Александр Николаевич вспоминал с нежностью, хотя и не без иронии: «Пользуясь дедовской библиотекой, я рано, с самых нежных детских лет, начал читать, и как теперь помню, бывало, тайком от отца (мать моя умерла очень рано) уйдешь на мезонин, где помещались шкапы с книгами, и зимою в нетопленой комнате, дрожа от холода, с жадностью читаешь. Как прежде, так и теперь, готов был я долго просиживать за книгою и забывал самый голод, и нередко приходил отец и прогонял меня с мезонина, отнимая книги, читать которые он постоянно запрещал, в чем и прав был: книги были не по возрасту. Но запрещения эти действовали плохо; шкапы не запирались, и страсть неугомонно подталкивала идти в мезонин».
Воронежскую гимназию Афанасьев вспоминал всё больше в саркастическом духе, усмехаясь над гимназическим уставом с правом сечь розгами до 4 класса и с постоянной тенденцией начальства сечь до 5-го. К счастью, любви к чтению гимназия из него не выбила.
А потом – московский университет. Вот тут Афанасьеву повезло: он застал лучшие годы дома на Моховой. На кафедрах блистали полные сил корифеи: Тимофей Грановский, Пётр Кудрявцев, Сергей Соловьев… Любимцем Афанасьева стал Константин Дмитриевич Кавелин, увидевший в воронежском гимназисте будущего историка права. Они сблизились, Кавелин опекал Афанасьева, но к концу университетского курса на студента всё сильнее влиял молодой профессор Фёдор Буслаев, вернувшийся из Германии в ореоле ранней мудрости. В буслаевской «мифологической школе» было ощущение тайны, это завораживало. Афанасьев всё серьёзнее задумывался о фольклоре, о народном характере, о познании мира через миф, изучал немецкую и французскую филологию с прицелом на исследование русской сказки.
Начинающий правовед чувствовал в себе призвание историка. Первые публикации Афанасьева обнаружили кропотливого и увлеченного исследователя: «Государственное хозяйство при Петре Великом», «О вотчинах и поместьях». Причем опубликовал он эти капитальные статьи не где-нибудь, а в лучших литературных журналах того времени – в «Современнике» и «Отечественных записках». Он пришелся ко двору в литературных и библиофильских кругах.
Официальную идеологию молодой исследователь отторгал. Во многом именно поэтому провалилась его попытка стать преподавателем в альма-матер. Для него устроили смотрины – публичную лекцию «Краткий очерк общественной жизни русских в три последних столетия допетровского периода». Аж в присутствии министра народного просвещения! Судя по записям в дневнике Афанасьева, это были размышления о роли самодержавия в установлении и развитии крепостного права. Впоследствии он вспоминал: «Лекция эта вызвала несколько замечаний со стороны министра, о которыми, однако, я не догадался сейчас же согласиться. Шевырев с братиею нашли в ней то, чего в ней не было и быть не могло. Весьма благодарен, что печатно отозвался он о моей лекции с равнодушным хладнокровием, а в непечатных отзывах, по слухам, куда недоставало этого хладнокровия».
Об университете пришлось забыть. В 1849 году, с помощью Кавелина, ему удалось поступить в Московский Главный архив министерства иностранных дел. Там Афанасьев прослужил 13 лет. Служба давала возможность сносно содержать семью, не забывая о науке. Идею собрания сказок с научно-популярными комментариями Афанасьев вынашивал долго.
В 1851-м он не без робости объяснял в письме к редактору «Отечественных записок»: «Издание будет ученое, по образцу издания бр Гриммов. Текст сказки будет сопровождаться нужными филологическими и мифологическими примечаниями, что еще больше даст цены этому материалу; кроме того, тождественные сказки будут сличены с немецкими сказками по изданию Гриммов, и аналогичные места разных сказок указаны. Войдет сюда также сличение сказок с народными песнями. Изданию я предпослал бы большое предисловие о значении сказок и метода их ученого издания. Одна сказка через три или через два номера, — смотря по возможности, — не займет в журнале много места. Притом предмет этот не чужд интереса». Так начиналась затея, которая прославит Афанасьева, хотя принесет ему и новые невзгоды. Архивист оказался незаурядным организатором: идея собирания русских сказок объединила многих исследователей.
Самую действенную помощь оказал Афанасьеву Владимир Иванович Даль, подаривший ему сотню сказок для отбора. Откликнулись и другие литераторы.
Не только юмора, но и волшебства. Таинственные, страшные и весёлые афанасьевские сказки забавляют и утешают. Что нам остается без прибауток и острот? Только уныние.
А в наше время сказки объединяют нас с дедами-прадедами, с давно ушедшими поколениями. И это не менее важный стержень.
Недавний друг и благодетель – Кавелин – обрушился на «мифологические» статьи Афанасьева с высокомерной критикой. Пришлось отбиваться, это добавляло в исследовательскую работу азарта. Афанасьев запальчиво отстаивал своё научное кредо: «Мифология – такая же наука, как наука о допотопных животных: она воссоздает целый организм по разрозненным остаткам старины».
Но, право слово, значительно опаснее Кавелина оказались идейные противники «крамольных» сказок. Консерваторы не принимали сатирической сути сказок: им не хватало почтения к царскому званию…
Культ царской семьи казался ему надуманным, фальшивым. Да и в народе к хозяевам жизни относились не только коленопреклоненно. Бывало, что и насмешливо, бывало, что и неприязненно – и это видно по афанасьевским сказкам. Или Афанасьев намеренно выбирал дерзновенные сюжеты, вёл пропаганду? Нет, он был объективным исследователем. А сказка – вообще-то жанр вольнодумный. Сказители не оглядываются на правительственную конъюнктуру, а помпезный официоз того времени сильно отличался от реальности. Это мало кого устраивало из мыслящих людей. Многие притворялись по инерции или ради комфорта, а Афанасьев был открывателем по натуре, в известном смысле он лез на рожон. И в этом – еще один его урок, который, конечно, мы осознаём не в детстве. «В одной деревне жил-был поп да мужик; у попа было семь коров, у мужика была только одна, да хорошая. Только поповы глаза завистливы; задумал поп, как бы ухитриться, да отжилить у мужика и последнюю корову: «Тогда было бы у меня восемь!» Как могли относиться к такой сказке 150 лет назад? Как к потрясению основ, не иначе. Кто правдивее фольклор или наука? Вечный вопрос, неразрешимая дилемма. Писатель или учёный зависит от многих обстоятельств, он вынужден соотносить своё творчество с конъюнктурой – даже, если противостоит ей. Сказки слагают дилетанты, чистой воды добровольцы. Как говорили в старину на Руси – охотники. Сочиняют, как бог на душу положит, а исторические впечатления дедов и прадедов передают, конечно, не без искажений. Но – в точности так, как оно сохранилось в народной памяти.
– в этом непрерывная сила фольклора. Афанасьеву удалось сдвинуть гору: он открыл русскую сказку и для филологической науки, и для широкой читательской аудитории на много поколений вперед.
Критика поеживалась от сатирических сказок: «Чего только не изображается в них, не говоря уже о главной основной идее почти всех этих сказок, то есть торжества хитрости, направленной к достижению какой-либо своекорыстной цели, в некоторых проводятся олицетворенные возмутительные идеи, как, например, в сказке «Правда и кривда», в которой доказывается, что «правдою на свете мудренно жить, какая нынче правда! За правду в Сибирь угодишь»… В немилость попал афанасьевский сборник «Русских народных легенд», в котором содержались народные вольные интерпретации христианских сюжетов. Эротические и сатирические «Заветные русские сказки» при жизни собирателя вышли в свет только в Швейцарии. Сказки Афанасьева с боями прорвались через цензуру – и были опубликованы с академической полнотой, увы, только после смерти автора. Его сборники многократно переиздавались, к началу ХХ века они стали самым популярным чтением на Руси. А после революции Афанасьева признали классиком уже окончательно. Появилось немало новых переизданий – и массовых, детских, и академических, с научными комментариями. Их и сегодня переиздают регулярно.
В 1858-м Афанасьев стал редактором задуманного им журнала «Библиографические записки». Издательское бремя взял на себя книготорговец Николай Щепкин – сын выдающегося актера Малого театра, соратник Афанасьева. Им удалось впервые опубликовать по рукописям некоторые произведения Пушкина, Лермонтова Гоголя… Сотрудничал с афанасьевским журналом и видный историк Иван Забелин. Он мечтал опубликовать и ввести в научный оборот всю «потаенную» русскую литературу, ходившую в списках. Но пройти через «узкие райские врата цензуры» удавалось далеко не всегда. Самые крамольные рукописи издатели «Библиографических записок» переправляли в Лондон, Герцену, для публикации в «Полярной звезде». Афанасьевский журнал завоевал ученую аудиторию, но финансовой поддержки хватило только на двадцать номеров…
По-видимому, именно за связи с Герценом в 1862-м Афанасьева уволили из министерского архива. На несколько месяцев он лишился средств к существованию, в трудные дни приходилось распродавать книги. Он устроился секретарем в Городскую думу, затем – в мировом съезде, но эту работу воспринимал как мытарство. А ведь в научном мире его по праву считали корифеем фольклористики. Один из первых английских славистов Уильям Ролстон в 1870 году беседовал с Афанасьевым в его московской квартире. Британский ученый с теплотой вспоминал эту встречу и набросал любопытный портрет русского сказочника: «Я провел с ним очень короткое время в его совершенно русском доме, стоявшем посреди такого обширного двора (даже можно сказать пустыря), что легко можно было подумать, будто находишься в деревне, а не в столичном городе. Комната его со всей ее обстановкой была именно в таком роде, в каком можно было надеяться встретить в доме такого истинного ученого — повсюду книги и везде следы и указания на литературный труд.
так долго скрывавшиеся в малочитаемых хрониках и других неизвестных памятниках, или же кроющиеся в памяти народа, к которой ученые обращаются еще менее». Так он и жил – в трудах. Иначе не умел.
После сорока учёный растерял здоровье. Чахотку тогда лечить не умели… Да и работал он без малейшего снисхождения к собственным недугам. Всего лишь 45 лет прожил Афанасьев.
Легендарный русский сказочник Александр Афанасьев
К 195-летию со дня рождения Александра Николаевича Афанасьева (1826-1871), собирателя и исследователя русского фольклора, историка русской литературы.
Сказка учит, что по жизни нужно быть добрым, честным, щедрым человеком.
«В некотором царстве, в некотором государстве. Жили-были. » Это все присказки, зачины к сказкам мы читали и не задумывались, откуда же взялись все эти сказки, кто их придумал, кто ввел в жизнь, пустил странствовать по свету. Лешие, водяные, ведьмы, мачехи, Иваны-дураки или царевичи, Василисы Премудрые или Прекрасные, Марьи Моревны, королевны, цари, рыцари, бравые богатыри, Змеи-Горынычи, Бабы-Яги и разное-разное зверьё.
Народные побасенки собирались и издавались и при Пушкине, и до него. Но это были любительские упражнения счастливцев праздных, забавы и досуги пресыщенных литераторов. Афанасьев стал первым серьезным исследователем, издавшим русский фольклор не только по-настоящему научно, но и наиболее полно.
Что же касается главного наследства, клада, добытого из колодца времени, то этим богатством, даже не сознавая того, владеем мы все, потому что «сказки Афанасьева» вплелись в сознание России не меньше, чем стихи Пушкина!
Ведь все русские сказки, которые нам читали родители, дедушки и бабушки и которые мы прочли сами, все они изданы Александром Николаевичем. Почти все сборники фольклора, вышедшие в России за последние полтора столетия, основываются на «Народных русских сказках А.Н. Афанасьева».
Сюжеты некоторых сказок из народа позже были переосмыслены, переработаны и обрели авторство с именем, как например, сказка о Золотой рыбке или Верлиоке.
За каждой сказкой, даже если она весьма пространно подписана как «народная», есть более конкретное лицо.
Александр Николаевич Афанасьев – вот та ключевая фигура в мире сказок – сказочник, хотя и не писатель.
Но в чем же тогда его заслуга? А в том, что он эти сказки собрал из разрозненных источников, отредактировал, классифицировал и напечатал. Через его руки прошло огромное количество материала, и он проделал колоссальную работу.
В книге «А рассказать тебе сказку», посвященной Афанасьеву, Владимир Ильич Порудоминский, русский писатель, автор научно-популярных и биографических книг написал:
«Шестьсот сказок – не сочиненных на манер народных и не переделанных на литературный манер, – шестьсот подлинных народных сказок принес нам в своих сундуках Афанасьев».
Сокровища, открытые Афанасьевым, бесценны. Мир до сих пор не знает другого собрания истинно народных, колоритных сказок, которое по богатству можно сравнить с тем, что собрал и систематизировал скромный работник архива.
Александр Николаевич был благородным и честным человеком. И жизнь он прожил благородную, но скромную, поэтому мы не находим на ее страницах богатырских подвигов или пылких страстей.
Родился Афанасьев 23 июля 1826 года в уездном городке Богучаре Воронежской губернии в небогатой провинциальной дворянской семье, в которой высоко ценилось образование.
Александр Николаевич писал: «Отец мой, хотя сам был воспитан на медные деньги, но уважал образование в других. Отец любил чтение и постоянно выписывал лучшие журналы. Он справедливо почитался за самого умного человека в уезде».
С ранних лет у Александра появился интерес к чтению, благо домашняя обстановка была довольно благоприятна, а от дедушки, члена Библейского общества, сохранилась довольно большая библиотека.
В 11 лет отец определил Александра Воронежскую гимназию, которая содержала типичные черты дореформенной средней школы: над учениками «висел» гимназический устав с правом сечь розгами до 4 класса и с постоянной тенденцией начальства сечь до 5-го. Однако резкость устава смягчалась отсутствием строгой последовательности его исполнения. Серьезный и впечатлительный Александр Афанасьев всегда был одним из первых учеников гимназии, удовлетворяя свою любознательность чтением книг на каникулах.
Закончив с отличными успехами гимназию, Афанасьев поступил на юридический факультет Московского университета, где были заложены те взгляды, которые в дальнейшем отразились на всех сторонах его деятельности.
Александр Афанасьев слушал лекции, много читал, начал собирать свою библиотеку, вести дневник, в который заносил описание главных событий жизни тогдашнего общества.
Особую роль в становлении взглядов Афанасьева сыграл К.Д. Кавелин, под воздействием которого Александр становится сторонником историко-юридической школы и пишет ряд статей.
Однако, в конце обучения Афанасьев под влиянием лекций Ф.И. Буслаева переходит к изучению фольклора.
Окончив университет в 1848 году, он преподает словесность и русскую историю, а год спустя поступает на службу в архив.
Многолетняя работа в Московском Главном Архиве Министерства Иностранных Дел на посту правителя дел Комиссии печатания государственных грамот и договоров определила основное направление деятельности Афанасьева: поиск, исследование и публикация наиболее интересных исторических, фольклорных и литературных материалов.
В целом же период службы в архиве был самым плодотворным и счастливым для Афанасьева, так как он имел не только обеспечивающее его материально место, но и возможность заниматься научной работой, журналистской деятельностью, собиранием библиотеки, а также возможность общаться с учеными, занимающимися русской историей.
Материалы архива стали основой для многих статей Афанасьева. Его литературная производительность выразилась в огромном числе (до 70) критических статей юридического, исторического и историко-литературного содержания.
В 1850-60-е годы Александр Николаевич был активным сотрудником журналов, и сохранилось довольно много писем к нему редакторов журналов.
Они, как видно, очень дорожили его статьями и рецензиями, всегда дельными, серьезными и вместе с тем живо и литературно написанными.
Научные изыскания Афанасьева все больше уходят в сторону изучения вопросов народного поэтического творчества и мифологии.
Не последнюю роль в жизни Афанасьева сыграло его окружение. Это семья великого русского актера Михаила Семеновича Щепкина. А через них Афанасьев познакомился и с другими известными людьми, такими как Н.В. Гоголь, С.Т. Аксаков, Т.Г. Шевченко, И.С. Тургенев, Т.Н. Грановский.
Первой работой Афанасьева в области словесности была статья «Дополнения и прибавления к собранию «Русских народных пословиц и притчей», изданному И. Снегиревым (1850). В исследуемых пословицах и поговорках Афанасьев, прежде всего, изучал следы построения родового быта славян.
Следующие статьи выходили одна за другой в 1851-1855 годах в различных популярных и специальных изданиях: «Об археологическом значении «Домостроя», «Дедушка домовой», «Ведун и ведьма», «Религиозно-языческое значение избы славянина», «Колдовство на Руси в старину» и др. Так совершенно четко и определенно Афанасьев обозначил круг своих научных интересов – фольклористика и этнография, «археология русского быта».
Круг его близких знакомых был невелик: Афанасьев сходился с людьми не очень легко. В целом, можно сказать, что круг его общения составляли московские библиофилы, собиратели, издатели, литераторы, писатели, публицисты, ученые, переводчики, архивисты, профессора Московского университета.
В конце 1850-х Афанасьев с Николаем Щепкиным, сыном прославленного актера Михаила Щепкина, начинает издавать один из первых в России книговедческих журналов «Библиографические записки». Официальным редактором-издателем числился Щепкин, хотя на деле душой журнала был Афанасьев.
В 1855 году Александр Николаевич приступил к предприятию, которое стало делом всей его жизни, — к изданию русских народных сказок. Это был первый опыт научного издания сказок с комментариями.
Работа по сбору, отбору и просеиванию фольклорного материала велась долгое время. Они выходили постепенно, восемью выпусками, и сразу же снискали одобрение читателей.
Известный ученый-языковед Срезневский писал Афанасьеву: «Кто из русских любителей своей народной поэзии не скажет Вам громко или про себя душевного спасибо за начало Вашего прекрасного труда о русских сказках? В это широкое море пустились Вы в добрый час и в доброй ладье, запасшись, как для Царьграда, и снастями, и брашном, и, верно, вывезете из-за него не одну дорогую багряницу. Дай Бог Вам всего хорошего на всем Вашем пути».
Александр Николаевич жил, работал и не ездил по далёким деревням, записывая сбивчивые рассказы русских бабушек. Он создал уникальное собрание отечественного фольклора усилием здравой мысли, вынес на свет то, что пребывало в небрежении.
Значительная часть сказочных текстов была почерпнута в архивах; свои записи, сделанные в процессе работы над словарём, предоставил Владимир Иванович Даль; пригодились материалы других собирателей и отдельные немногочисленные наблюдения самого Афанасьева. Весь огромный материал нужно было осмыслить, обработать, классифицировать, структурировать — привести в порядок. И эта работа была сделана.
Первое издание «Народных русских сказок» выходило отдельными выпусками с 1855 по 1863 год, они наполнялись ещё произвольно, просто по мере поступления текстов, 600 сказок уместились в 8 выпусков – это было самое полное издание сказок не только в России, но и за ее пределами.
Например, братья Гримм, выпустившие сборник «Немецких сказок» несколько раньше, поместили в него сказок почти втрое меньше. Первый сборник характеризовался тем, что в нем не было деления сказок по каким-либо признакам.
При подготовке второго издания «Народных русских сказок» Афанасьев продумал и осуществил деление «сказочного» материла по разделам и представляло собой уже стройную систему с научным комментарием автора.
Вот небольшая выдержка из предисловия А.Н.Афанасьева ко второму изданию: «Народные русские сказки раскрывают пред нами обширный мир. Поверья и предания, встречаемые в них, говорят о старинном доисторическом быте славянских племен; олицетворенная стихия, вещие птицы и звери, чары и обряды, таинственные загадки, сны и приметы — все послужило мотивами, из которых развился сказочный эпос, столько пленительный своею младенческою наивностью, теплою любовью к природе и обаятельною силою чудесного».
Афанасьевым были выделены сказки о животных, мифологические сюжеты, былинные и исторические сюжеты, рассказы о колдунах и мертвецах, сказки с бытовой и юмористической окраской.
Летом 1860 года исполнилась давнишняя мечта Александра Николаевича: он побывал за границей. Это едва ли не самое яркое событие в его жизни. Три с небольшим месяца герой наш пробыл в Германии, Швейцарии, Италии и Англии, посетил Лондон, Пизу, Неаполь и Флоренцию.
В Европе он передал рукописи для публикации в изданиях Вольной русской типографии ряд материалов, которые из-за цензуры не мог напечатать в России. Многие из них относились к биографии Пушкина: большая подборка документов о дуэли и смерти Пушкина, примечания к «Истории пугачевского бунта» и другие.
Привезенные Афанасьевым документы были напечатаны в шестой книге альманаха «Полярная звезда».
«Там чудеса, там леший бродит»
Николаевич Афанасьев известен ещё и как издатель «Народных русских легенд», «Русских заветных сказок».
Сказка для Афанасьева – бесценный памятник народного творчества, который он стремится в неприкосновенности сберечь для потомков. Всегда, до конца жизни Александр Николаевич занимался возрождением фольклора. так как считал, что там отразились все переживания, чаяния и мечты народа, наша историческая память, воплощенная в конкретных образах и сюжетах.
Это и хождение Христа и апостолов в народ с целью испытать человеческую нравственность, и вариации ветхозаветных легенд о Соломоне и Ное, и шутливые рассказы о бесах и чертях, принимающих человеческий облик и пытающихся увлечь людей всяческими соблазнами, а также бытовые легенды, обнаруживающие чудеса в повседневной народной жизни.
Составление Афанасьевым сборника «Русские заветные сказки» было смелым делом.
Афанасьев был известен тем, что не вмешивался в повествование сказок и печатал их в том виде, как они и были записаны. Многие же сказки отличались тем, что их сюжет был приправлен острой социальной сатирой. Именно за это они нещадно изымались цензурой.
В сборник «Заветные сказки» вошли эротические сказки, рукопись А. Н. Афанасьев тайно переправил в Европу, и сборник был впервые издан в Женеве. Сейчас рукописи хранятся в Институте русской литературы РАН.
Фундаментальным исследованием Александра Афанасьева в области духовной культуры славян стала трехтомная монография «Поэтические воззрения славян на природу.
Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов», созданная им с целью реконструировать утраченные верования и обычая древних славян.
Подобного труда до Афанасьева не знала не только русская, но и зарубежная наука. Афанасьев скромно назвал свое исследование опытом, но этот опыт до сих пор никем не превзойден.
По богатству материала и оригинальности замысла с ним не могут соперничать даже такие фундаментальные и широко известные в нашей стране труды, как «Золотая ветвь» Дж. Фрэзера и «Первобытная культура» Э. Тэйлора.
С полным основанием можем сказать, что «Поэтические воззрения славян на природу» являются одной из классических работ не только русской мифологической школы XIX века, но и мировой науки о фольклоре вообще.
В 1862 году по доносу провокатора А.Н. Афанасьев был уволен из архива с последующим запретом вновь поступить на государственную службу. И, как следствие, материальные лишения, болезни, невозможность заниматься любимым делом во всю мощь, распродажа накапливаемой годами библиотеки.
Несмотря на то, что А.Н. Афанасьев был видным ученым, и его имя было известно не только в России, но и за ее пределами, умер он в безысходной бедности, заболев чахоткой.
Тургенев написал Фету: «Недавно А.Н. Афанасьев умер буквально от голода, а его литературные заслуги будут помниться, когда наши с Вами, любезный друг, давно уже покроются мраком забвения».
Мать-история пока еще не рассудила, кто для нее более ценен — Фет, Тургенев или Афанасьев. Но ее великой милостью можно почесть уже то, что на московском Пятницком кладбище сохранилась могила Александра Николаевича.
За год до его смерти, в 1870 году, вышла книга «Русских детских сказок» – самое популярное издание в дореволюционной России, своего рода хрестоматия домашней педагогики.
К этому изданию Афанасьев шел долгих двенадцать лет, идея создания сборника сказок для детей была претворена в жизнь только после того, как он «собрал их поболее и тщательно сличил со сказками других народов». В этом и был весь Афанасьев.
«Сказочный ларец Афанасьева»
В афанасьевской сказке «Жар-птица и Василиса-царевна» мы без труда узнаем «Конька-Горбунка» Петра Ершова: здесь все знакомо — и находка пера жар-птицы, и мотив чудесной помощи Конька, и охота за жар-птицей, которую приманили рассыпанным: зерном, и поездка за царевной на край света, где «красное солнышко из синя моря выходит», и купанье в молоке, которое сделало героя красавцем, а царя погубило.
О том, что сказка С. Т. Аксакова «Аленький цветочек» вышла из народных сказок, весьма близких к тому варианту, который Афанасьев поместил в своем сборнике под названием «Перышко Финиста ясна сокола», невозможно усомниться,— совпадения на каждом шагу.
Афанасьевская сказка «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре» близка к сказке Пушкина — о царе Салтане. Здесь — и эпизод с тремя девицами, которых подслушал царь, и мотив зависти старших сестер, и те же их злые дела.
Александр Сергеевич заимствовал у Афанасьева и образ знаменитого кота-баюна.
Работы Афанасьева влились в общий фонд художественной культуры России и оказали существенное влияние на возрастающий интерес к народному прикладному творчеству, питали сюжетами и вдохновляли тончайшую роспись федоскинских, палехских мастеров лаковой миниатюры, Ивана Билибина, Зворыкина и многих других русских художников.
«Народные русские сказки» А.Н. Афанасьева неоднократно переиздавались и до сих пор остаются одним из лучших, популярных и читаемых собраний фольклора.
Выходит, что живое слово человеческое пришло к нам через века от наших предков, и до сих пор служит нам верой и правдой.
Александр Николаевич Афанасьев прожил так мало, всего 45 лет и жизнь его не была легкой и беззаботной, но ему удалось собрать богатый материал и воплотить его в законченные труды. Он словно чувствовал, что времени и жизненных сил ему отпущено будет мало и поэтому работал на износ и использовал всю свою работоспособность и талант, чтобы исследовать русскую народность и старину. Это и доставило Александру Николаевичу Афанасьеву непреходящую славу в памяти поколений.