актер история одного назначения
Содержание фильма «История одного назначения». Какие актеры снимались. Исполнители главных ролей. Кадры из фильма. Дата выхода.
29 июня 2019 года на канале Россия 1 телевизионная премьера фильма «История одного назначения».
Историческая костюмированная драма от режиссера Авдотьи Смирновой, основанная на реальных событиях.
Остросюжетный трагический рассказ о событиях, участником которых оказывается сам граф Лев Николаевич Толстой.
Столичный поручик Григорий Колокольцев, вдохновленный передовыми идеями, отправляется на службу в пехотный полк в Тульскую область. Там происходит военное преступление. Солдату, на плечи которого ложится вина, грозит военный трибунал и расстрел.
Колокольцев обращается за помощью к графу Толстому, который берётся защитить невиновного.
Запутанная история о сложности выбора и верности собственным идеалам основана на реальных событиях.
Съёмки проходили в музее-усадьбе Л. Н. Толстого «Ясная Поляна», в Псковской области в посёлке Пушкинские Горы, в павильонах киностудии «Ленфильм», а также в петербургских музее-усадьбе Г. Р. Державина, музее-квартире Н. А. Некрасова и Доме ученых.
кадры из фильма «История одного назначения»
Режиссер: Авдотья Смирнова;
Сценаристы: Павел Басинский, Анна Пармас, Авдотья Смирнова;
Оператор: Максим Осадчий-Корытковский;
Композиторы: Баста, Алексей Голубенко;
Художник: Анастасия Каримулина;
Продюсеры: Наталья Смирнова, Анатолий Чубайс, Сергей Сельянов, Виктория Шамликашвили, Оксана Барковская, Максим Володин (иcп.);
Производство: Кинокомпания СТВ, Глобус-фильм;
Год: 2018;
Премьера: июнь 2018 (Кинотавр), 6 сентября 2018, 29 июня 2019 (Россия 1)
Когда расстрел — лучший выход: о новом фильме Дуни Смирновой
Б ыло у отца-генерала три сына. Двое — герои войны и достойные офицеры, а третий — поручик Гриша Колокольцев, который в свободное от балов время на спор поит слонов шампанским. Выслушивать отцовские нотации и бесконечные сравнения со старшими братьями ему надоело, поэтому Гриша переводится из гвардии в Тульскую губернию. В поезде он знакомится со Львом Толстым и делится с ним своими мечтами стать солдатам другом и наставником, уча их грамоте и ремеслам. Граф, еще чернобородый и буйный, всегда готовый взять за кадык очередного хама, к идеям поручика относится скептически, но, кажется, видит в нем молодого себя и приглашает юношу в Ясную Поляну, тем более что Колокольцев дружил в детстве с его женой Софьей Андреевной.
В результате Гриша оказывается попеременно в двух мирах. Первый — усадебный рай, где учатся арифметике серьезные светлоглазые дети, нежно хрюкают черные японские поросята, весело пикируются супруги Толстые, и только несчастный управляющий никак не может взять в толк, зачем нужно выписывать гуано из далекой Аргентины. В Ясной Поляне, конечно, тоже не все безоблачно, и, стоит только подойти к окну или внезапно открыть дверь, как отовсюду лезут семейные тайны, которых лучше бы не знать. И все равно этим неприятностям не сравниться с бедами второго мира — серого унылого ада, где фельдфебель ворует, прапорщик пьет, а командир, который мало того, что поляк, так еще и непьющий, изводит всех шагистикой, кляузами и мелочными придирками. В последнем круге этой закоптелой вечности — писарь Шабунин, которого шпыняют все, кому не лень, а в конце концов приговаривают к расстрелу, когда он, не выдержав, дает пощечину капитану Яцевичу.
Гриша, идеалист и либерал, бросается за помощью к графу, и тот даже назначает себя адвокатом Шабунина, выступая в его защиту с пламенной и трогательной речью об идиотах и огурцах, но все бесполезно: в 1866 году из-за Польского восстания в армии еще действуют военно-полевые суды, и для рядового есть только одно наказание за такое преступление — «казнь через расстреляние», хотя для всех очевидно, что оно несоразмерно проступку.
О создании этой картины авторы столько уже говорили в интервью, что пересказывать ее подробно, наверное, нет смысла. В двух словах — Авдотья Смирнова вычитала историю Шабунина в книге «Святой против Льва», где описание событий занимает три страницы (да и то попало в это исследование взаимоотношений Иоанна Кронштадтского и Льва Толстого почти случайно), после чего вместе со своим постоянным соавтором Анной Пармас написала сценарий, позвав третьим самого автора, Павла Басинского. В результате получилась основанная на реальных событиях история, которую хочется назвать притчей, но не поворачивается язык — настолько она живая и обаятельная, с очень настоящей четой Толстых, которых играют Евгений Харитонов и Ирина Горбачева. При этом фильм, собственно говоря, не совсем или даже вовсе не о Льве Николаевиче, хотя в этой истории он играет не последнюю роль, а герои временами начинают разговаривать цитатами из его книг (от выхода Толстого в финале и вовсе веет арзамасским ужасом).
После премьеры на «Кинотавре» картину Авдотьи Смирновой поспешили объявить очень своевременным и чуть ли не злободневным фильмом — рассказом про то, как бездушная государственная машина перемалывает застрявшего в ее шестеренках маленького человека. История эта, случившаяся полтора века назад, и вправду кажется вполне современной — но только потому, что находится абсолютно вне времени. Вообще любые параллели с жертвами судебной системы наших дней следовало бы проводить очень осторожно. Начать с того, что несчастный писарь Шабунин — едва ли не главный отрицательный персонаж фильма. Он трус и пьяница, который пошел в армию вместо односельчанина, польстившись на предложенные деньги, он спит с женой другого солдата, своего товарища по несчастью, он придумал себе какого-то несуществующего отца, то ли князя, то ли генерала, и оттого считает себя лучше и тоньше своих сослуживцев. При этом за душой у Шабунина нет ничего, кроме красивого почерка, и хотя на суде, пытаясь спасти писаря, Толстой пытается выставить его идиотом, на князя Мышкина он никак не похож. Откровенно говоря, Шабунин просто гадок со всеми своими прыщами и претензиями.
Звучит чудовищно, но смертный приговор — едва ли не лучшее, что могло случиться с Шабуниным, который со своим вечно расчесанным и раздраженным самолюбием грозил стать каким-нибудь Смердяковым. Зато в ожидании приговора он вдруг похорошел и успокоился, сделавшись тих и светел, а после смерти и вовсе прослыл мучеником, так что к месту, где закопали его тело, непрерывным потоком пошли крестьяне из окрестных деревень, пока начальство не приказало срыть могилу.
А доводят Шабунина до смерти совершенно прекрасные люди. Они все действительно хорошие — даже поляк Яцевич, который, если б не писал кляузы, был бы просто образцовым офицером, пусть суховатым и педантичным. Что уж говорить о Толстом, Колокольцеве или Стасюлевиче. Последний кажется вообще чуть ли не ангелом, пусть даже несколько опухшим от пьянства, — до тех пор, пока не задумываешься, отчего прапорщик не пытался защитить Шабунина до инцидента с пощечиной и закрывал глаза на происходящее в роте, хотя было очевидно, что писарь рано или поздно либо сам удавится, либо проломит кому-нибудь голову чугунным пресс-папье. При этом Гриша Колокольцев тоже хорош: со своими прожектами и прекраснодушием именно он распустил солдат, отчего те начали жечь бани, чтобы пощупать голых девок, и еще больше измываться над писарем. И даже Лев Николаевич невольно поспособствовал трагическому финалу, сначала объяснив поручику, как важно исполнять свой долг, а потом, вместо того, чтобы нанять хорошего адвоката или сразу попросить о помощи тетушку-фрейлину, решив блеснуть в суде красноречием.
В финале всех мог бы спасти разве что бог из машины, которого, как в древнегреческом театре, деревянный кран спустил бы на сцену с сизого неба. Но в небе, как всегда, пусто
И вот все эти замечательные люди, взяв золотушного писаря под белые руки с перепачканными чернилами пальцами, привязали его к столбу, надели на голову мешок и дали по нему залп из длинных тяжелых ружей. Виновны все, и в то же время никто не виноват. Можно, конечно, рассказывать, что милосердие должно быть выше закона (и с этим, конечно, сложно спорить), а можно ставить себя на место героев и пытаться понять, как можно было бы поступить иначе. Соврать под присягой, что Шабунин никого не бил, и потом, считая себя обесчещенным, пустить пулю в лоб? Объявить писаря невиновным и потом ждать, сколько народу погибнет, когда солдаты узнают, что можно ударить офицера и быть полностью оправданным? В фильме нет ответов, да их, в общем, и не существует. Тем более что все герои, даже ошибаясь, поступают единственно возможным для них способом. Конечно, хорошо бы всем вдруг стать лучше, но в то время даже Толстой еще не считал, что знает, как это сделать.
«История одного назначения» никого не учит, не обличает и не бичует. Это история о роке, о фатуме, не различающем добра и зла, не знающем милосердия. В этом смысле фильм Авдотьи Смирновой — античная трагедия, где все разыгрывают свои роли, не смея противиться судьбе. Все будет так, как должно было быть: Колокольцев примется муштровать солдат, Стасюлевич с застывшим лицом пойдет к пруду, Дашутка будет плакать на затоптанной могиле, а Толстой вернется за письменный стол, чтобы продолжить «Войну и мир», где Анатолю как раз отрезали ногу, а князь Андрей, глядя на него, вспоминает первый бал Наташи Ростовой. В финале всех мог бы спасти разве что бог из машины, которого, как в древнегреческом театре, деревянный кран спустил бы на сцену с сизого неба. Но в небе, под которым медленно плывет камера Максима Осадчего, как всегда, пусто.
Фильм «История одного назначения»: актеры и роли
На экраны выходит драма режиссера Дуни Смирновой — «История одного назначения». Дата выхода в России — 6 сентября 2018 года. Главные роли в картине исполнили Алексей и Андрей Смирновы, Евгений Харитонов, Игорь Золотовицкий и др.
Сценарий к фильму написала Дуня Смирнова вместе с Анной Пармас и автором книг Павлом Басинским. В основу сюжета легла реальная история из жизни русского писателя Льва Толстого. Из трейлера предстоящего фильма стало известно, что события картины происходят в армии царской России.
Актеры и роли «Истории одного назначения» — в материале редакции 24СМИ.
Алексей Смирнов (Григорий Колокольцев)
Молодой офицер Григорий Колокольцев живет холостой разгульной жизнью. Ссора с отцом меняет жизнь поручика, вынужденного отправиться служить в глубинку.
Алексей Смирнов сыграл роль Григория Колокольцева. Артист дебютировал в кино в военной исторической драме «Тяжёлый песок». В 2012 году актер выступил в качестве режиссера короткометражного фильма «Алмазная кожура», в 2017-м снял многосерийную драму «Садовое кольцо». Сыграл в картине «Про любовь» с Ренатой Литвиновой и Михаилом Ефремовым.
Андрей Смирнов
Генерал Колокольцев ссорится с сыном после его очередной попойки. Результатом скандала становится новое назначение поручика — пехотный полк, расквартированный в Тульской губернии.
В фильме «История одного назначения» сыграл Андрей Смирнов, известный, прежде всего, как режиссер легендарного «Белорусского вокзала». В фильмографии артиста есть такие работы, как Аркадий Андреевич Истомин в военном боевике «Апостол», Сергей Викторович Хрусталёв в драме Валерия Тодоровского «Оттепель», вор в законе дед Варрава в криминальном фильме «Черные кошки» и др. Скоро на экраны выходят сериалы «Динозавр» и «Контакт» с участием Андрея Смирнова.
Евгений Харитонов (Лев Толстой)
Лев Толстой знакомится в поезде с молодым поручиком Колокольцевым и приглашает его погостить в Ясной Поляне. Григорий рассказывает писателю о писаре, попавшем под трибунал за пощечину офицеру.
Льва Толстого исполнил Евгений Харитонов. Зрителям актер известен по роли лейтенанта Григорьева в военно-патриотической драме Александра Котта «Брестская крепость». Артиста также можно увидеть в картинах «Любовь и прочие глупости», «Косатка», «Крыша мира» и др. Сегодня Харитонов снимается в проектах «Вокально-криминальный ансамбль», «Четвёртая смена», «Проводник», «Мятеж».
Ирина Горбачёва (Софья Толстая)
Прибыв на новое место службы, Колокольцев становится свидетелем жестокого обращения с солдатами руководства полка. Особенно тяжело приходится писарю Василию Шабунину.
В фильме «История одного назначения» Ирина Горбачёва снялась в роли Софьи Толстой. Недавно зрители наблюдали за работой артистки в фильме «Тренер» с Данилой Козловским в главной роли. Известные героини актрисы — Ульяна Громова в военной драме «Молодая гвардия», Лиза Сластенова в мелодраме «Новая жизнь», Катя в фильме «Аритмия», Вика в приключенческой картине «Берега моей мечты».
Игорь Золотовицкий
Покрывающий воровство в полку Шабунин попадается на подлоге в документах. Вина воровства начальства ложится на писаря. Во время допроса Василий не выдерживает и бьет командира полка по лицу.
В фильме сыграл Игорь Золотовицкий. Впервые на экране артист появился в 1984 году в «Егорке». Прорыв в карьере Золотовицкого произошел в начале 2000-х, когда он удачно сыграл в картинах «Ландыш серебристый-2» (певец Евгений Коралов), «Только ты» (Денис Самвелян), «Взять Тарантину» (Найхал). Последние работы знаменитости: директор театра в детективе Тиграна Кеосаяна «Актриса», Андрей Петрович в комедии «Вы все меня бесите», глава турагентства Курёнок в музыкальной мелодраме «Пансионат «Сказка», или Чудеса включены».
Анна Михалкова
За пощечину офицеру писарю грозит смертная казнь. Защищать Василия в суде берется Лев Толстой и проигрывает дело. Шабунина расстреливают.
Анна Михалкова, сыгравшая в фильме «История одного назначения», получила известность благодаря роли Дуняши в «Сибирском цирюльнике» Никиты Михалкова. Зрители высоко оценили работу артистки в фильме «Связь», в котором Анна снялась в дуэте с Михаилом Пореченковым. Среди проектов с участием актрисы — «Кококо» (работница музея Лиза Воронцова), «Небесный суд» (врач-стоматолог Люция), «Ледокол» (жена капитана Галина). Одна из наиболее удачных ролей знаменитости — заведующая клиникой Никольская в мелодраме «Доктор Рихтер».
Фильм «История одного назначения» — официальный трейлер (видео):
Как Лев Толстой человека спасал: в прокат выходит «История одного назначения» Дуни Смирновой
В четверг, 6 сентября, в российский прокат выходит историческая драма «История одного назначения» — вольный пересказ истории о том, как Лев Николаевич Толстой пытался спасти человека от смертной казни.
Основой для сценария фильма, приуроченного к 190-летию со дня рождения писателя, стала глава «Спасти рядового Шабунина» из книги литературоведа Павла Басинского «Святой против Льва». Согласно сюжету картины, «генеральский сынок», поручик из Москвы Григорий Колокольцев отправляется служить в Тульскую губернию. Там он становится свидетелем преступления — его подчинённый отвешивает пощёчину командиру. Нарушителю порядка грозят военный трибунал и смертная казнь. Чтобы избавить беднягу от страшной участи, Колокольцев обращается за помощью к обосновавшемуся поблизости графу Толстому. Тот — известный филантроп — соглашается представлять провинившегося в суде и готовит проникновенную речь в его защиту.
Режиссёром и одним из сценаристов картины стала Авдотья (Дуня) Смирнова, автор драм «Два дня», «Кококо» и мини-сериала «Отцы и дети». Также в написании сценария приняли участие Анна Пармас и литературовед Павел Басинский.
Бюджет фильма составил 110 млн рублей. При этом, по словам Смирновой, на съёмки не ушло «ни копейки» государственных средств.
«Половину бюджета мне дал мой муж (глава «Роснано» Анатолий Чубайс. — RT). Сказал: «Извини, дорогая, но больше у меня нет». И дальше нужно было ходить, просить, искать деньги. Просила у одних друзей, у других — каждый дал понемногу», — рассказала она.
Тем не менее даже с помощью друзей собрать необходимую сумму не удалось. Недостающие средства — в момент, когда начало съёмок уже было под угрозой срыва, — предоставил Роман Абрамович, который узнал о сложившейся ситуации через общих знакомых.
Режиссёр подчёркивает, что снять историческую ленту (в которой, ко всему прочему, фигурирует целая военная рота) за меньшие деньги было невозможно.
Роли в «Истории одного назначения» исполнили Евгений Харитонов, Ирина Горбачёва, Алексей Смирнов, Анна Михалкова, Алексей Макаров и другие актёры.
Обширного кастинга перед съёмками не проводилось — Смирнова призналась, что обычно пишет роли под конкретных людей.
«То, что Софью Андреевну сыграет Ира Горбачёва, было понятно до того, как была написана хоть строчка. Надо сказать, что это произошло в 2015 году, когда ещё даже сценария фильма «Аритмия» не существовало», — рассказала режиссёр.
Благодаря кастингу удалось найти актёров на роли Льва Толстого, Тани Берс и ещё двух героев. Самыми волнительными, по словам Смирновой, стали поиски экранного Толстого.
«Я понимала, что, видимо, будут долгие поиски по всей стране. Но попала на спектакль Кирилла Серебренникова «Обыкновенные истории» и увидела артиста, который играет три крошечных эпизода. Прямо в антракте я позвонила Ане Пармас и сказала. что я, кажется, нашла Толстого. Потом мы с Женей встретились, познакомились», — объясняет Дуня Смирнова.
По словам режиссёра, для неё было крайне важно, что Харитонов «знает жизнь» и может похвастаться «достаточно бурной биографией со взлётами и падениями». Кроме того, ей понравилось, что у актёра длинные руки: Смирновой казалось, что именно такие руки были у Толстого.
Как отмечает Павел Басинский, рассказанная в фильме история действительно имела место в жизни писателя. Спустя годы о произошедшем Толстому напомнил Павел Иванович Бирюков, автор его прижизненной биографии.
«Эта история, попытка спасти этого человека и неудача со спасением этого человека — прелюдия к тому, что происходит с Толстым потом», — подчёркивает Басинский.
В ходе съёмок все актёры переживали за судьбы своих героев. Алексея Смирнова больше всего интересовал вопрос: неужели реальный Григорий Аполлонович Колокольцев так больше никогда и не виделся со Львом Николаевичем?
«Дуня позвала Джона Александровича Шемякина (исторического консультанта картины. — RT) и сказала мне на этот вопрос до конца съёмок не отвечать. А когда мы закончили, я услышал совершенно замечательную историю», — рассказал актёр.
По словам Алексея Смирнова, вживаться в роль человека позапрошлого столетия было нелегко — пришлось учиться ездить верхом на лошади, держать осанку, освоить разницу поведенческого этикета в мужском и женском обществе того периода. Все эти «микроритуалы» с актёрами отрабатывал Джон Шемякин.
Чтобы воссоздать картину жизни XIX столетия и добиться наибольшего исторического соответствия, Шемякин обращал внимание на каждую деталь. К примеру, какого цвета были бумажные квитанции при получении поросят или почему на погонах должна стоять цифра 17.
Несмотря на то что к фактическому материалу создатели картины относились очень бережно, речь писателя для фильма сделали более проникновенной. К слову, сам Толстой впоследствии признавался, что ему безмерно стыдно за сказанное в суде и оправдывает его речь лишь то, что в конце неё он заплакал.
Создатели картины не пренебрегали фактическим материалом, но в то же время старались добиться, чтобы зрители «перестали воспринимать XIX век как неолит».
«Да, они (жившие в XIX столетии люди. — RT) были лучше образованны, у них были значительно лучше манеры, чем у нас, но в остальном это мы», — пояснила режиссёр.
Чтобы не делать из своей новой работы «костюмированное кино с виолончелью, скрипкой и цветущими в закате полями» и показать то, что объединяет современного человека с человеком XIX века, Смирнова решила использовать в качестве саундтреков к фильму современную электронную музыку.
«Мне хотелось показать, что это мы. Я пришла к Васе Вакуленко, более известному как Баста, и спросила: «Вась. Напишешь мне музыку?» Вася прочёл сценарий, сказал: «Да, конечно».
Руку к созданию фильма — хоть и косвенно — также приложил другой музыкант, лидер группы «Аквариум» Борис Гребенщиков.
«Дело в том, что у нас очень трудно сценарий сочинялся. Как вы понимаете, написать слова, которые произносит Лев Николаевич Толстой, — задача наглая, амбициозная и трудновыполнимая. И вот у нас всё никак не получалось. Не возникает музыки сюжета. Я в какой-то момент отчаялась. Мы писали три драфта, и в последний день к чёртовой матери разломали третий драфт. Я уже думала, что эта история то ли кино не поддаётся, то ли мне не по способностям. А в отпуске стала слушать Борин альбом «Архангельск». Там была песня «Небо цвета дождя». Я на ней залипла, ставила её в машине раз сорок подряд, потому что под неё начала видеть картинки. А кино на самом деле начинается с картинки», — рассказывает Смирнова.
Планировалось, что композиция Гребенщикова прозвучит в конце картины. Более того, камера двигалась над площадкой именно под «Небо цвета дождя». Впрочем, уже на стадии монтажа режиссёр пришла к выводу, что выбранная ею песня сделает финал чересчур «слёзовыжимательным». От композиции отказались в последний момент.
Тем не менее, подчёркивает Смирновна, без песни Бориса Гребенщикова могло бы не быть сценария картины. Именно по этой причине в титрах выражена благодарность музыканту.
«История одного назначения»: фильм Авдотьи Смирновой про Толстого, реформы и русский народ
В прокат выходит «История одного назначения» — новый фильм Авдотьи Смирновой, в котором Лев Толстой дописывает «Войну и мир», ругается с женой и пытается спасти штабного писаря от расстрела. Игорь Кириенков — о том, что эта картина сообщает про Россию XIX века и Россию вечную.
Середина 1860-х годов. Поручик и кутила Григорий Колокольцев (Алексей Смирнов), повздорив с отцом-генералом (Андрей Смирнов) из-за того, что до смерти напоил слона шампанским, отбывает в действующую армию в Тульскую губернию. В поезде он знакомится с графом Львом Толстым — уже знаменитым писателем, атлетом и помещиком с эксцентричными идеями (заработать на японских свиньях! закупить аргентинское гуано! открыть свою школу!). Прибыв в роту, Колокольцев обнаруживает пьянство, муштру и произвол — полную, словом, противоположность курсу на модернизацию, который объявил министр Милютин. Особенное сочувствие у офицера вызывает штабной писарь и бастард Василий Шабунин (Филипп Гуревич), под страхом расправы помогающий начальству воровать на провианте. Однажды у последнего не выдерживают нервы, и в ответ на несправедливые обвинения он бьет по лицу капитана Яцевича (Лукаш Симлят). Теперь Шабунину грозит казнь: защищать его берется Толстой (у которого имя и тетушка-фрейлина у государя), а судить — робеющий отца Колокольцев.
Это не самый очевидный эпизод из довольно богатой на приключения биографии классика (интересно было бы посмотреть кино про его службу на Кавказе, опрощение, не говоря уже о разрыве с РПЦ и уходе из дома), но это и не фильм про то, как сочинялась «Война и мир». Точнее, не только про это: сделав писателя и его семью героями маргиналий, Смирнова и соавторы (биограф сразу двух Львов Толстых Павел Басинский и сценаристка Анна Пармас) перекодируют не менее значительный миф.
Первые полтора десятилетия царствования Александра II принято называть эпохой великих реформ: освобождение крестьян, появление земств, адвокатов и судов присяжных — беспрецедентная для России XIX века череда инноваций, которая сопровождалась полным общественным одобрением. Беспрецедентная и, по Смирновой, совершенно бесполезная: какие же из тупиц, пьяниц и солдафонов могут быть агенты преобразований.
Ну да, снова «народ не тот»: ты им про культуру и достоинство, а они вчетвером пинают беззащитного, поджигают баню, чтобы пощупать голых пейзанок, и морят голодом черных, по полтиннику за штуку, заморских поросят. На дистанции убедительнее звучат голоса максим-максимычей вроде прапорщика Стасюлевича: с этими надо построже, пусть лучше тянут носок, зубрят устав и колют штыками набитые сеном куклы.
Центральная коллизия «Истории» понятным образом рифмуется с новостной лентой: после шумной премьеры на «Кинотавре» (приз за лучший сценарий) картину поставили в правозащитный контекст; режиссер и сама выступила в поддержку Олега Сенцова и Кирилла Серебренникова. За «современное» в фильме отвечает не только острый сюжет: оператор Максим Осадчий продолжает работать в «постникербокеровской» традиции, снимая про уродов и людей откуда-то с уровня талии; за звук отвечает целый Баста.
А что Толстой? Харитонов дает сосредоточенного на себе невротика, у которого при этом за всех — от лошадей до неграмотных крестьянских детей — болит сердце, пока жена (Софью Андреевну в привычной манере играет Ирина Горбачева) не может найти себе места от скуки и ревности. Похоже, их брак агонизировал с самого начала: Толстой еще не прячет от жены дневник в сапоге, но спят они уже в разных комнатах. Страшно представить, что начнется в этом доме, когда детей, просителей и фанатов станет больше, а граф откажется от авторских прав, станет тачать сапоги и пойдет за плугом.
Главное, однако, превращение происходит с Колокольцевым. Это типичный герой зрелого Толстого — блестящий молодой человек, который начинает подозревать, что жизнь вообще не курорт (см. «Отец Сергий»). Он хочет изменить систему изнутри, расширить пространство свободы, доверять и просвещать, а потом пасует, примиряется, продается. Или, как говорят пожилые генералы с бакенбардами и золотыми погонами, взрослеет.
Ближе к концу прямолинейная, чтобы не сказать плакатная «История одного назначения» становится — и это в ней, пожалуй, самое ценное — фильмом о сдвиге, отрыве, распаде. Из 1866-го и близко не проглядывает никакой 1917-й, но риторика осажденной «полячишками» и другими врагами крепости, которая стоит из последних сил, активизируется и в эти вроде бы благополучные годы. Стилистически, на уровне прокурорских речей (в профиль артист, играющий государственного обвинителя, страшно похож на пропагандиста Мамонтова; кажется, так и задумано) и задушевных бесед с либеральствующими полковниками, пореформенная Россия так же отвратительна, как и Россия деспотичная. Бюстик Вольтера обязательно столкнет деревенских петух, а всякое общественно полезное начинание непременно увязнет в гуано.
Безнадежность «комильфотного», с салфеткой за воротником, бунта, неизменность каких-то базовых понятий местной жизни, власть хтони, — Смирнова не верит ни в закон (он плох и несправедлив), ни в монаршую милость (престол тут общается отписками), но сохраняет все-таки некоторую надежду на индивидуальный жест, неспокойную совесть и частное мужество. В этом смысле «История» похожа на позапрошлогоднего «Дуэлянта», действие которого разворачивается в то же примерно время, но в столице: на свете правды нет, царство небесное силою берется, никогда и ничего не просите — или, во всяком случае, не надейтесь на то, что ваши хлопоты смогут на что-то повлиять.
Это мир глухого, черно-белого отчаяния, вовсе лишенный полутонов — а может, только из градиента серого и состоящий. Те, кто умеет, напишут об этом великую прозу, как Толстой. Остальным — кого не пронять беспомощным чихом и чужой, в пропасть ухнувшей судьбой — лучше глядеть в телескоп.