актер сыгравший гоголя в мертвых душах
Самый лучший кардинал Ришелье: Почему актер Александр Трофимов так мало снимался в кино
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Находка для Театра на Таганке
В его семье никто не имел отношения к искусству, но сам он занимался творчеством с юности – писал стихи и музыку, самостоятельно научился играть на гитаре, но на выбор будущей профессии эти увлечения поначалу никак не повлияли. После школы он решил освоить техническую специальность, а параллельно устроился работать техником сцены в офицерский клуб при военной академии. Собирая декорации и наблюдая за происходящим на сцене, однажды он решил попробовать свои силы в художественной самодеятельности, и руководитель студии после репетиции сказал ему, что видит в нем актерский талант, который обязательно нужно развивать. Этого оказалось достаточно для того, чтобы уйти из училища и отнести документы в «Щуку».
Ни он сам, ни его знакомые не верили в то, что с такими данными можно стать актером – Трофимов заикался от рождения, был очень застенчивым и ранимым, да и внешне был совсем не похож на киногероев эпохи начала 1970-х гг. Слишком утонченный и какой-то «нездешний», худой и долговязый парень все же чем-то привлек внимание приемной комиссии – и был принят с первой же попытки. При всей его внешней субтильности в нем чувствовалась какая-то невероятная внутренняя энергия и сила, а главное то, что так необходимо актерам, – оголенный нерв.
Еще будучи студентом Щукинского училища, всего в 19 лет Александр стал руководителем юношеской студии при народном театре шелкового комбината в Наро-Фоминске. Тогда же он пришел к Юрию Любимову и заявил о том, что с первого же увиденного спектакля с Владимиром Высоцким в главной роли он заболел Театром на Таганке и хотел бы выступать на этой сцене. Удивительно, но Любимов не только принял его в труппу, но и доверил сначала роль Рахметова в спектакле «Что делать?», а несколькими годами позже – Иешуа в «Мастере и Маргарите». Эту сложную роль, о которой мечтают многие актеры и идут к ней годами, Трофимов сыграл всего в 25 лет! На первой же репетиции Любимов сказал растерявшемуся молодому человеку: « А ничего не надо играть, Саша! Это они пусть играют. А вы говорите все как есть – и ничего больше ». Роль Иешуа стала для актера самой значимой и дорогой. Он говорил о ней: « Я даже не могу назвать это ролью, это стало образом жизни ». Этому театру актер посвятил всю свою жизнь и выходит на его сцену вот уже более 50 лет.
Лучший советский кардинал
В возрасте 25 лет актер впервые появился и на экранах – в телеспектакле «Доходное место», но зрители вряд ли запомнили его дебютную роль. А еще через 2 года о нем заговорила вся страна, ведь в конце 1979 г. вышел легендарный фильм Георгия Юнгвальда-Хилькевича «Д’Артаньян и три мушкетера», где Трофимов блестяще перевоплотился в кардинала Ришелье. Большинство зрителей и представить не могло, что эту роль сыграл актер-дебютант, которому на момент съемок было всего 26 лет, ведь на экранах его персонаж выглядел намного старше, опытнее и мудрее.
Режиссер и сам изначально планировал взять на эту роль возрастного актера (главным кандидатом был Михаил Козаков), а Трофимов должен был сыграть англичанина Джона Фелтона – того, который стал жертвой коварства Миледи. Однажды на пробах актер решил подыграть другу, Борису Клюеву, игравшему Рошфора, и прочел текст реплик кардинала. И вот тут режиссер понял, что продолжать поиски другого актера на эту роль больше не имеет смысла. Правда, озвучил героя Михаил Козаков – по мнению Хилькевича, его манера речи больше соответствовала этому образу. А вот песню исполнил сам Александр Трофимов в дуэте с Алисой Фрейндлих.
О том, почему он не дал актеру озвучить свою роль, режиссер позже рассказывал: « У Трофимова голос был тяжелый, манера говорить тягучая. А тут был нужен светский человек, раздражительный и самодостаточный. Трофимов в жизни немного заикается. В озвучивании, как и при пении, такие люди, как правило, заикаться перестают. Но в Трофимове не было этой светской наглости. А вот Миша Козаков все это блестяще проделал своим голосом. Мне было важно, чтобы эта мрачная высокая фигура разговаривала именно так ».
«Свой» режиссер
Удивительно, но роль кардинала Ришелье, которая принесла ему всесоюзную славу, не была для актера самой любимой. «Своим» режиссером он называл Михаила Швейцера, у которого снялся в нескольких фильмах: «Маленькие трагедии», «Мертвые души» и «Крейцерова соната». Этот режиссер обратил внимание на невероятное сходство актера с писателем Николаем Гоголем и доверил ему эту роль.
Трофимов говорил: « Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с замечательнейшим режиссером Михаилом Швейцером. И работа в трех его картинах у меня в памяти останется на всю жизнь. Лучше этого и дороже у меня в кино ничего не было и вряд ли будет… Такого доверия ко мне со стороны режиссёра я больше не видел никогда и нигде. Это было абсолютное доверие, и если вдруг Михаил Абрамович видел, что что-то пошло не так, то с его стороны была предельно тактичная и осторожная коррекция и больше ничего. Обычно его на девяносто процентов устраивало то, что я показывал и делал ».
Куда исчез Ришелье
К выбору киноролей Александр Трофимов всегда относился очень критически и избирательно. Он не гнался за славой и не переживал по поводу того, что появлялся на экранах очень редко. Дело в том, что на первом месте для него всегда оставался театр, на сцену которого 69-летний актер продолжает выходить до сих пор. К тому же его перевоплощения на экранах были такими неожиданными, что часто зрители попросту не узнавали любимого актера в новом образе. Так было, например, с ролью капитана Крюка в фильме «Питер Пэн».
Несмотря на выбранную профессию, Александр Трофимов всегда был человеком непубличным, не посещал светских мероприятий и крайне редко соглашался на интервью. Из-за этого его называли одним из самых закрытых актеров. Его коллегам редко удавалось увидеть его настоящего. Вениамин Смехов, с которым они выступали в Театре на Таганке и снимались в «Трех мушкетерах», вспоминал о совместной работе и общении с ним: « Во время съемок, в Одессе, мы гуляли с ним от гостиницы «Аркадия» к морю и много друг другу рассказали о предыдущей жизни. Саша – человек закрытый и болезненно гордый, так мне казалось до этих съемок. Он открылся тонко чувствующим и поэтическим человеком, с множеством комплексов и сомнений ».
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
«Мертвые души» разули Смоктуновского
В 1984 году по телеэкранам страны прокатилась знаменитая птица-тройка Николая Гоголя.
«Мертвые души»
трагикомедия
режиссер – Михаил Швейцер
в ролях: Александр Калягин, Вячеслав Невинный, Иннокентий Смоктуновский, Александр Трофимов, Тамара Носова, Ирина Малышева, Виталий Шаповалов СССР, 1984 г.
пятисерийный телевизионный фильм считается одной из лучших экранизаций Гоголя
сценарий картины написал режиссер Михаил Швейцер сюита Альфреда Шнитке «Мертвые души» игралась с конца 70-х множество раз. 9 июня 1978 года была премьера спектакля Юрия Любимова «Ревизская сказка», где музыка прозвучала впервые. Михаил Швейцер взял музыку Шнитке в свой фильм
Семейно-творческий союз – Михаил Швейцер и Софья Милькина – взялся за экранизацию поэмы Гоголя не раздумывая. Жена и муза, она же второй режиссер, взвалила на себя всю организационную часть, Швейцер – творческую. С исполнителями основных ролей определились сразу: Чичиков – только Калягин, автор, он же Гоголь, – Александр Трофимов.
– Когда я перешел в 1971 году во МХАТ, – вспоминал Александр Калягин, – там еще доигрывали «Мертвые души», я даже собирался идти к Ефремову и давать заявку на Чичикова. Но было уже три исполнителя, четвертым становиться не хотелось. И тут судьба: через несколько лет на Чичикова меня позвал Михаил Швейцер.
Александр Трофимов считает встречу с Швейцером подарком судьбы.
– Швейцер приехал ко мне, – рассказывает актер, – за чаем мы стали разговаривать, о чем же речь пойдет в картине, о Гоголе, которого я должен был играть. Вот и вся подготовка к съемкам – за чаем поговорили. Такое было доверие ко мне!
Съемки проходили на «Мосфильме» и в Суздале. Экскурсовод Юрий Белов водил по городу студентов Палехского художественного училища. Прогулка подходила к концу, осталось показать Рождественский собор. Вышел из Крестовой палаты на площадь и почти рядом с собором увидел проходящих мимо мужчин. В одном из них узнал режиссера Михаила Швейцера. Подошел, представился, предложил свои услуги. В поисках подходящих особняков и усадеб XIX века вместе с режиссером, оператором, художниками и директором картины объехали все улицы и закоулки. Следующим летом группа приехала на съемки. В массовке снимались местные жители. В Суздале съемочная группа жила в обычной гостинице, особых претензий не было ни к быту, ни к еде. Кроме того, актеры без пафоса общались с местными жителями, давали автографы.
– Когда меня утвердили на роль, – говорит Александр Калягин, – я подспудно был уверен, что все получится. В одной точке сошлось: режиссер, роль, мой жизненный опыт, моя психосистема. Павел Иванович Чичиков меня многому научил. Я практически влез в шкуру этого человека. Чтобы понять свою страну, надо читать Пушкина, Гоголя, Достоевского, Чехова. И Швейцер, как никто, умел открывать актеру именно автора, эпоху, давать ощущение исторического и литературного материала, который стоит за твоей ролью. Он во время съемок буквально заваливал меня книгами, статьями, исследованиями… Сейчас можно признаться, что я успевал прочесть далеко не все. Скажем, Набокова о Гоголе прочел много позже. Но я старался этот недостаток знания компенсировать интуицией, работой. Мне кажется, что Швейцер как раз умел меня заставить пробиться к сути. Ну и партнеры были сказочные: Иннокентий Смоктуновский, Юрий Богатырев, Вячеслав Невинный, Инна Чурикова. У всех, с кем я работал в «Мертвых душах», можно чему-то научиться. На озвучивании меня потряс Иннокентий Смоктуновский, игравший Плюшкина. Перед тем как пойти к микрофону, он переобулся в домашние тапочки. Там ведь любой треск слышен: даже если с ноги на ногу переступишь. И профессионал высшей пробы всегда возил тапочки с собой.
Софья Милькина и Михаил Швейцер дружили с Инной Чуриковой и Глебом Панфиловым, они были и соседями по дачам. Когда зашла речь о кандидатуре «дамы, приятной во всех отношениях», кроме Чуриковой никого и не рассматривали. Сама Инна Михайловна вспоминала, что во время съемок ее сын Ваня, которому было лет пять, неожиданно и интересно нарисовал всех персонажей «Мертвых душ».
За костюмы в картине отвечала ныне известный художник Нелли Фомина, они со Швейцером земляки – из Перми. Шились платья героев несколько месяцев. Внимание уделялось всему – от фасона до пуговиц. Женские костюмы получились не только красивыми, но и современными, особенно шляпки. И Инна Чурикова, и Лидия Федосеева-Шукшина с удовольствием ходили в этих головных уборах и на съемочной площадке, и по улицам.
Юрий Богатырев сыграл в фильме Манилова. «Мы со Швейцером, – вспоминал Богатырев, – старались отойти от канонического осмысления образа Манилова. Манилов в устоявшемся понимании – человек мечтательный, «сладкий», бездеятельный. Мы же, наоборот, сделали его более активным, но не в совершении каких-то поступков, а именно в своих несбыточных мечтаниях. То есть мы намеренно укрупнили, представили более гротескно те истинно маниловские черты, которые стали сегодня нарицательными». Ролью актер просто упивался.
Из фильма слов не выкинешь
Какой русский не любит быстрой езды?
Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если правду сказать, свинья.
Мертвые души
Московский художественный академический театр имени М. Горького
Г рандиозная поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души» была экранизирована советским кинематографом несколько раз, причем в основе, кроме разве что фильма В. Швейцера 1984 года, кинематографические версии опирались на инсценировку, сделанную для МХАТа М.А. Булгаковым. На его сценарий ориентировался Л. Трауберг в 1960-м и В. Богомолов, восстановивший постановку Станиславского — Сахновского 1932 года. Уже сам факт, что в работе над спектаклем участвовал автор «Мастера и Маргариты», указывает на нетривиальность подхода к гоголевскому произведению, стилистическая и синтаксическая плотность которого плохо вязалась с театральной сценой.
Булгаков, который пришел в МХАТ в 30-х годах в качестве режиссера-ассистента, после предложения написать сценарий по «Мертвым душам» решил создать инсценировку, которая бы позволила увидеть поэму Гоголя на сцене. Но как писал Булгаков в письме к своему другу Попову: «Мертвые души» инсценировать нельзя. Примите это за аксиому от человека, который хорошо знает произведение. Мне сообщили, что существуют 160 инсценировок. Быть может, это и неточно, но, во всяком случае, играть «Мертвые души» нельзя».
Стоит отметить, что работавшие с Булгаковым над спектаклем Станиславский и Немирович-Данченко были настроены консервативно и видели будущую постановку в академическом духе, поэтому многие идеи были просто отвергнуты. К примеру, действие, согласно булгаковскому сценарию, должно начинаться в Риме («Раз он видит ее из «прекрасного далека» — и мы так увидим!»), также в сценарии была прописана фигура Чтеца, который был приближен к образу Гоголя, озвучивающего лирические отступления.
На обсуждении премьерного спектакля Булгаков с сожалением говорил: «Надо эпическое течение громадной реки». Его в мхатовской постановке не было. Была иллюстративность и реалистичность, которой Станиславский добивался от актеров в течение трех лет. Даже для МХАТа такой срок работы над постановкой достаточно велик. Своим актерам режиссер говорил: «Через пять-десять лет вы сыграете свои роли, а через двадцать вы поймете, что такое Гоголь». Действительно, многие актеры закрепили за собой статус благодаря «Мертвым душам»: так, Анастасию Зуеву называют бессменной Коробочкой. Она играла эту роль с 1932 года, с самой премьеры. В фильме-спектакле Богомолова образ Коробочки вовсе не смешон: безобидная старушка «с умом ребенка» въедливо настаивает на своем и косвенным образом стремится распространить свое влияние. Ведь не зря предупреждал Н. Гоголь: «Иной и почтенный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка». Что касается главного персонажа, Чичикова, то здесь, можно сказать, режиссеры оказались в выигрыше, пригласив на эту роль Вячеслава Невинного, наполнившего гоголевский образ подлинным плутовством и в то же время определенным шармом. С великосветской тонкостью Невинный — Чичиков навещает развращенных, потерявших человеческий облик помещиков с целью приобрести у них мертвые души.
Как писал в своей книге В. Сахновский, «добыть себе прочное место в жизни, не считаясь ни с чьим и ни с каким интересом, общественным и частным, — вот в чем заключено сквозное действие Чичикова». Невинный безоговорочно следовал указаниям режиссера. В результате получился, как и задумывал в 30-х годах К.С. Станиславский, спектакль Актеров: на первом плане столкновение характеров, перекликающихся в общей логике сюжета своей противоречивостью и в то же время типичностью. Авторы спектакля сосредоточились на критической линии гоголевского текста: Ноздрев, Манилов, Плюшкин и остальные помещики напоминают скорее эмблемы человеческих пороков, которые подчинили себе весь свет. Это в высшей степени приговор обществу, которое, позабыв о нравственных идеалах, постепенно мертвеет, оскудевает и приходит в состояние ветхости. В телеспектакле 1979 года нет образа русской тройки, о непонятном направлении которой вопрошал Гоголь, но есть в первую очередь сатира и смех — главные орудия великого писателя в борьбе с безграничной пошлостью жизни.
Кирилл Серебренников: «Мертвые души» — история очень мужская, жесткая
Беседовала Вера Копылова.
— С момента открытия «Гоголь-центра» прошел год. По вашему мнению, все ли удалось реализовать?
— Да, третьего февраля будет годовщина. По списку удалось практически все и даже больше. В этот день в честь юбилея мы сделаем специальную встречу с прессой и Сергеем Капковым, на которой подведем итоги и вручим гранты трем драматургам.
— Расскажите, что самое интересное в планах «Гоголь-центра» на ближайшее время?
— Я буду ставить пьесу «Мученик» немецкого драматурга Мариуса фон Майенбурга. Это тот самый драматург, который отказался приехать в Россию на фестиваль «Территория» в знак протеста против закона о пропаганде гомосексуализма. «Мученик» — очень важная и талантливо написанная пьеса, которая касается вопроса религии в школе. Она не дает никаких ответов, но ставит острейшие вопросы сосуществования людей верующих и неверующих. Мы понимаем, что это одна из самых болевых точек в России. Театр обязательно должен разбираться в этом. Важен, просто необходим серьезный, осмысленный, уважительный разговор на эти темы. Это тот случай, когда пьеса в России звучит в тысячу раз острее, чем на Западе.
— Но фон Майенбург все равно не приедет?
— Может быть, приедет.
— Спектакль «Мертвые души», премьера которого намечена на 25 января, вы планируете сделать визитной карточкой вашего театра?
— Надеюсь. Меня этот текст — «Мертвые души» — не отпускает вообще. Если ты в него погрузился, он превращается в какой-то удивительный магнит, бездну, которая тянет к себе. Гоголь ведь непростой в мистическом смысле автор. Я продолжаю им восхищаться и общаюсь с ним с осторожностью. Для меня это вторая постановка по «Мертвым душам»: первую я делал в Латвии в Национальном Театре, на латышском языке. Визуально они похожи, но в результате здесь получается совсем другой спектакль. Даже два других спектакля: у нас же Чичиковых играют два очень разных артиста — Один Байрон и Семен Штейнберг. В первом составе один играет Чичикова, а другой Манилова, а во втором — наоборот. Так получаются два разных спектакля. Публика сможет ходить и сравнивать.
— В чем концепция спектакля?
— Совершенно понятно, что большой, великий писатель — это не отдельные повести, рассказы, романы или пьесы. Это некий единый огромный гипертекст. Обращаясь к автору, невозможно ставить одно какое-то его произведение, надо обращаться ко всей вселенной писателя. Вот и у нас темы «Женитьбы», «Игроков» и даже «Вия» присутствуют в тексте спектакля. «Мертвые души» — главное произведение Гоголя, в котором зашифрована не только матрица и код России, но судьба автора и многие другие важные смыслы. Слишком серьезно, с большими физическими и духовными затратами делал он эту литературу. Она состоит из вибраций, которая трогает в тебе струны уже не физического свойства, а что-то другое.
Когда читаешь поэму, понимаешь, что это музыка. Ее надо разгадать, услышать. У Гоголя это сложная симфоническая структура — с темами, контрапунктами, рефренами, там очень много мотивов, нисходящих, восходящих и перекликающихся между собой. Поэтому я ставлю этот спектакль именно как музыкальное произведение.
— Один Байрон, который у вас Чичикова играет, — иностранец, американский актер. Почему?
— Дело не в том, что он иностранец — он окончил школу-студию МХАТ и давно играет и снимается на русском, а в том, что он — иной, другой. Человек, в силу воспитания, как у Гоголя, или в силу других обстоятельств, как в наши времена, — иной, чем весь окружающий мир, с которым он пытается строить отношения. Огромная гоголевская Россия раскрылась перед ним, как некое таинственное и манящее пространство, и в этой стране он пытается заработать денег, разбогатеть, чтобы стать счастливым. Он очень хочет счастья, наш Чичиков. Можно ли разбогатеть и стать счастливым в этой стране? Спектакль пытается ответить на этот вопрос по-своему.
— В вашем спектакле играют только мужчины. С чем это связано?
— В поэме у Гоголя как бы нет женского начала. Нет истории любви. Те женщины, которые описаны в «Мертвых душах», выглядят вполне монстрами. Мне не хочется делать из женщин монстров. Пускай мужики изображают таких «женщин», а мы прибережем наших прекрасных актрис для другого раза. В поэме есть Коробочка, но это как бы не женщина, а существо другого качества. Там есть «просто приятная дама» и «дама, приятная во всех отношениях». И есть условная — существующая как анима, — губернаторская дочка, на которой Чичиков хочет жениться. Ну и Елизавета Воробей, которую подсовывает Чичикову Собакевич и которую Чичиков «выбрасывает». Покупали-то в основном мужиков, если говорить о душах: мужчина считался хорошей рабочей силой, а женщины — это уже товар второй свежести. Вот и все. История очень мужская, жесткая. Игра идет по-крупному — на жизнь.
— Прием переодевания мужчин в женщин не нов, но вы же понимаете, что в вашем театре он будет интересовать, привлекать и раздражать больше всего?
— Странно. Наши актеры даже не бреются. И у нас нет грима в этом спектакле. Они не подкладывают грудь и не изображают женщин, они просто иногда надевают женские платья и каблуки. Но мы будем готовы принять упреки, адресованные в том числе и самому Николаю Васильевичу Гоголю. Ведь после того, как он опубликовал «Мертвые души», разразился скандал — его обвинили в «чернухе» и надругательстве над Россией. Это очень интересный эффект. То, что сегодня кому-то кажется провокативным, чудовищным и неправильным, через какое-то время вполне может стать классикой — не стоит про это забывать. Сегодня мы читаем «Мертвые души» в школе как один из самых русских романов, который очень точно выражает наши типы. Мы в среде своих знакомых всегда можем найти Собакевичей, Плюшкиных, Маниловых, Коробочек и прочих. Это маски, которые столетиями не меняются и составляют суть русского характера.
Новый Гоголь явился
В Малом театре впервые появилась поэма Гоголя «Мертвые души». Театральные историки, правда, утверждают, что в дореволюционную эпоху на этой великой сцене было несколько постановок, но заметного следа они не оставили.
Классическую уже инсценировку Михаила Булгакова, сделанную в тридцатые годы прошлого века для Художественного театра, режиссер Алексей Дубровский дополнил еще несколькими фрагментами великой поэмы.
На роль Чичикова выбрал статного красавца-актера Алексея Фаддеева, поменяв его сложившееся амплуа героя-любовника на яркую характерность. Остальные роли исполняют знаменитые «первачи» Малого театра, любимцы публики. На превью перед официальной премьерой зал заполнил самый широкий спектр зрителей, которым повезло получить контрамарку. Получилась большая фокус-группа, подтвердившая финальными криками «браво!», что спектакль удался и останется в репертуаре надолго.
Алексей Дубровский поставил спектакль в добротных классических традициях, приличествующих старинной сцене. Объемные, подробные декорации (художник Мария Утробина), тщательно выполненные красочные костюмы, соответствующие эпохе. Все детально, обстоятельно, реалистично. Даже свиньи здесь как живые и в натуральную величину.
Вот перед нами напомаженный и разряженный, пухлый и восторженный помещик Манилов (Александр Клюквин). Он одет то в богатый парчовый сюртук, то в расшитый восточный халат, постоянно трепещет и пылко вздыхает, как провинциальная девица, от переполняющего его восхищения столичным гостем.
Округлая, сдобная, в кружевном чепце Коробочка (Ирина Муравьева) блистательна в своем совершенном идиотизме и алчных сомнениях, не прогадала ли в цене, согласившись продать мертвых крестьян.
Губернатор (Владимир Носик), самодовольный вор и взяточник, чрезвычайно падок на самую тупую и очевидную лесть. Дамы, одна просто приятная, другая приятная во всех отношениях, чаевничают и сплетничают в таких пышных нарядах с рюшками и фестончиками, что залюбуешься.
Буйный, нахрапистый, переполненный дикой энергией авантюрист Ноздрёв (Виктор Низовой) таскает за собой непросыхающего зятя Мижуева с гусем под мышкой. Очнувшись, тот просится домой и на обидные слова Ноздрёва, слегка протрезвев, отвечает: «Кто так обзывается, тот сам так называется». Аплодисменты в зале.
Те же чиновные, официальные лица сами придут к нему в тюрьму, не дожидаясь суда. И с легкостью оберут до нитки, до последней копейки. Что делать, придется откупиться взятками, раз хочешь выбраться из-за решетки.
Неожиданно решен финал спектакля.
Все актеры выходят на авансцену. Они еще в костюмах своих персонажей, но уже словно сбросили маски типажей, так ярко и беспощадно обрисованных Гоголем.
Вместе они раскладывают на голоса, на фразы со школы знакомый, самый знаменитый монолог Николая Васильевича, классика нашего, его мучительный вопрос:
«Русь, куда несешься ты? дай ответ. Не дает ответа».