алекс мануйлов биография европа плюс
Алексей Мануйлов
Что необходимо, чтобы стать хорошим ведущим, часто ли на радио приходится работать с рекламой и что именно продается в эфире, — обо всем этом рассказывает Алексей Мануйлов, бессменный ведущий хит-парада «ЕвроХит топ-40» на радиостанции «Европа Плюс»
Расскажите, с чего начиналась ваша работа на радио?
Об этом я могу очень долго рассказывать, но если в двух словах, то — попал по объявлению. Я с детства «болел» музыкой — кассеты, пластинки, станции на коротких волнах, с треском и шумом, западные, американские… Все это сопровождало меня со школьных лет. Я никогда не хотел работать ведущим, но всегда хотел быть в сфере шоу-бизнеса: работать с артистами, может быть, в студии звукозаписи, но так или иначе иметь дело с музыкой. Правда, я не понимал, что для этого нужно сделать и как туда попасть. После школы я по настоянию родителей поступил в технический ВУЗ — МГТУ имени Баумана. Как раз в тот период появилась первая коммерческая музыкальная радиостанция «Европа Плюс», которая называлась тогда «Европа Плюс Москва».
Помнится, при каждом удобном случае говорили, что это — первая коммерческая станция.
Какая-то неведомая сила двинула меня к телефону, я набрал номер «М-Радио», и на том конце провода меня спросили, могу ли я по-французски что-то прочесть программному директору. Я сказал — нет, французского я не знаю, но могу по-русски прочитать вам абзац из газеты. Я очень старался, и на том конце провода мне сказали: «Приходи». Когда я пришел, меня просто поставили перед фактом: давай попробуем тебя в роли ведущего. Постажируешься, а там — как пойдет. Я, честно говоря, испугался, но когда увидел огромное количество аппаратуры и дисков — понял, что если я скажу «нет», то вся моя мечта рухнет прямо здесь же. Я сказал: «Да, давайте попробуем». Так вот все и понеслось-закрутилось.
Я никогда не хотел работать ведущим, но всегда хотел быть в сфере шоу-бизнеса
Да, я попал туда по объявлению, но это была моя мечта — быть с людьми из мира музыки, быть рядом с шоу-бизнесом. На первых порах все это было очень по-дилетантски. Хотя мы проходили целый ряд испытаний и строгий отбор, нас муштровали, прежде чем пустить в эфир. У меня сохранились записи, и когда я слышу свои первые эфиры, просто волосы встают дыбом. Мне хотелось звучать по-другому. Уже через полгода возникли мысли все бросить. Но среди писем, которые тогда приходили в редакцию, попалось одно, в котором девочка написала, что, мол, я слушаю каждый ваш эфир, вы так мне нравитесь. И я тогда подумал: черт, если хоть одному человеку я нравлюсь, значит, наверное, еще не все потеряно. Надо как-то развиваться, прогрессировать и совершенствоваться. По большому счету, я остался на радио благодаря этому письму. Именно оно меня тормознуло в эфире.
В одном интервью вы говорили, что, работая в эфире, вы как бы «переходите в другой мир»…
«Другой мир» звучит, конечно, пугающе… Когда ты включаешь микрофон, ты абстрагируешься от действительности, от бытовухи и погружаешься в мир музыкальный; ты как бы настраиваешься на волну тех, кто тебя слушает. Я понимаю, что сейчас меня слушают в машине, в офисе, через смартфон. И я отключаюсь от всех своих бытовых проблем на время выхода в эфир. У каждого человека есть какие-то свои заботы, дела, которые могут тяготить. Но на время выхода в эфир ты забываешь об этом и настраиваешься на волну коммуникации с аудиторией. Вот это я и называю погружением в другой мир.
Это приходит с опытом. Многие спрашивают: мол, вы, наверное, представляете свою аудиторию, какого-то конкретного человека, на которого работаете? Не знаю, как у других моих коллег, а у меня происходит своего рода «раздвоение личности». Я работаю прежде всего на себя и для себя. Я становлюсь одновременно и слушателем, и ведущим. Я ловлю себя на мысли: если мне это интересно, значит, наверное, интересно будет и кому-то другому — как я говорю, о чем я говорю, мой посыл, подача и так далее. Наверное, это тоже можно отнести к переходу в «другой мир».
Вы упоминали, что сотрудничаете с телевидением, проводите концерты и вечеринки. Есть ли серьезные различия в работе перед микрофоном, перед камерой и перед живыми людьми?
Я всегда считал и считаю, что творческим людям нельзя заниматься чем-то одним — например, только радиоэфиром и ничем больше. Параллельно — по возможности, конечно — необходимо заниматься чем-то еще творческим. Это может быть телевидение, это может быть работа с людьми, вечеринки, концерты и т. д.
Подавляющее большинство моих коллег так и делают, чтобы, как говорится, «глаз не замыливался». Необходим диффузионный процесс — я беру что-то оттуда для радиоэфира, из радиоэфира я беру что-то для сцены и так далее. Идет своего рода обмен энергетикой. Это очень важно, чтобы жизнь у тебя была как калейдоскоп.
По большому счету, я остался на радио благодаря письму. Именно оно меня тормознуло в эфире
Однако здесь есть очень важный момент: необходимо правильно расставить приоритеты. Для меня главное — это радиоэфир, все остальные проекты второстепенны, я занимаюсь ими параллельно, но не в ущерб моей основной работе. Если возникает конфликт интересов, тогда нужно выбирать: например — да, я ухожу на телевидение и бросаю радио. Или занимаюсь вечеринками, а эфиры отменяю, переношу. Но тогда возникает неизбежный конфликт с руководством. Я для себя уже давно решил, что радио — это сейчас главная часть моей жизни, и все остальные приоритеты расставляются соответственно. Если появляются другие проекты — очень хорошо. Да, случалось работать на телевидении — «ТВ-7», «ТВ-Центр», «Европа Плюс ТВ», «Муз-ТВ». Работа в кадре — это прекрасно. Если меня сейчас снова пригласят куда-нибудь, я, безусловно, скажу «да», но не в ущерб основной работе.
Какая работа отнимает больше энергии?
Все всегда зависит от ситуации. Бывают сложные эфиры: например, какая-то игровая акция, игра со сложной схемой. Случаются вечеринки с «тяжелой» публикой, и ты выкладываешься, ищешь к ним подход. Бывает, когда все идет легко и требует минимальных усилий, когда аудитория тебя понимает, и ты ощущаешь необходимый энергообмен.
В эфире публики не видно, ты можешь лишь интуитивно ощущать, понравился ты или не понравился, как реагирует на тебя аудитория. А на сцене ты видишь людей здесь и сейчас, видишь их реакцию. Да, ты отдаешь много энергии, но и получаешь обратно немало. Мне это очень нравится. Я не могу сказать, что круче: телевизор, радиоэфир или работа на сцене. Все по-своему интересно и захватывающе.
Сейчас у меня, среди прочего, есть еще и студенты: я каждый вечер преподаю в Высшей Школе Кино и Телевидения «Останкино». Это мне тоже дает какие-то силы: я общаюсь, я делюсь опытом, преподаю им «Ведение радиоэфира». Это меня заряжает: я понимаю, что многие из студентов слушают меня в эфире, а значит, нет права ударить лицом в грязь.
Говорят, что сегодняшние генералы готовят солдат ко вчерашним войнам. Как вы считаете, когда нынешние студенты действительно станут ведущими, насколько изменятся условия, в которых им придется работать?
Некоторые мои студенты уже работают в эфире — кто на радио, кто на телевидении. Не все, конечно, но кто хочет, тот добивается. Как бы банально это ни звучало, главное — желание. Вот я захотел работать с музыкой, и судьба меня вывела: теперь я практически 24 часа в сутки слушаю музыку.
Что касается условий, то, разумеется, они будут иными. Техника не стоит на месте. Когда я пришел в начале 90-х на радио, тут все делалось руками. Каждый запуск песни, джингла, рекламного ролика, работа с CD-плеерами — все вручную. Если меня сейчас бросить в такие условия, я бы, наверное, через десять минут убежал в ужасе. Тогда мы, извините, в туалет не могли выскочить: за время эфира надо было поставить диск, подрезать при необходимости вступление трека, смикшировать, да еще и выход свой успеть подготовить.
Сейчас, конечно, уже все в компьютере, все можно сделать заранее: заранее подвигать метки, миллион раз прослушать микс, потом его запомнить, потом все это запустить в автоматическом режиме. Я не знаю, что будет через десять лет, но не удивлюсь, если каждый ведущий будет вещать уже из своей квартиры. Это, наверное, всеобщая мечта — работать из дома и получать за это деньги.
Учитывая, как все меняется, работа ведущим из дома — не такая уж и фантастика…
Интернет-станции так и работают. Другой вопрос, сохранится ли тот эмоциональный посыл и заряд, который есть в реальной студии, когда понимаешь, что ты не дома, что ты находишься в других условиях.
Какая ошибка в эфире обойдется радиодиджею дороже всего?
Любая, учитывая конкуренцию в FM-диапазоне. В Москве, кстати говоря, нет свободных частот вообще. У нас больше радиостанций, чем в Нью-Йорке. Конкуренция жуткая, особенно если мы говорим о станциях, которые находятся в первой десятке по Москве и по России. Здесь любая ошибка со стороны ведущего может стать фатальной. Аудитория переключается, мы теряем рейтинг, теряем деньги и так далее. Любая ошибка недопустима, но человеческий фактор, конечно, никто не отменял.
На музыкальной станции, говоря по-научному, Contemporary Hit Radio, самое страшное — это тишина. Если у тебя в эфире дырка, это означает провал. Все должно идти нон-стоп. И вот тут все зависит от реакции ведущего. Техника несовершенна.
Но у нас на все есть дублирующие элементы: даже если случается сбой, есть резервные возможности заполнить эфир — оперативно поставить микс песен и только потом уже разбираться, что произошло.
Некоторые скажут: ну что такого — четыре раза в час на 30 секунд выходите в эфир, а остальное время сидите, музыку слушаете. Я иногда сравниваю нашу работу с действиями пилотов: у них тоже первые две минуты ручное пилотирование, потом включается автопилот, и только перед посадкой снова пять минут ручного пилотирования. Все остальное время они только контролируют автоматический процесс. Не знаю, насколько корректно такое сравнение, но то же самое происходит и у нас: мы выходим в ручной режим, когда говорим, а потом просто следим, чтобы процесс шел как запланировано.
Если вы решите сменить поле деятельности, каким это поле будет?
Сложно сказать, конечно. В любом случае я бы работал. И это точно была бы творческая работа. Может быть, не эфирная; может быть, редакторская. Может быть, написание текстов, сценариев для каких-то мероприятий. Мне уже трудно представить себя в той специальности, которую я получал в МГТУ им. Баумана, тем более что я давно потерял квалификацию…
А какая это была специальность?
Материаловедение в машиностроении. Но я ни дня не работал по специальности: параллельно учился и работал на радио, и когда защитил диплом, окончательно сделал выбор в пользу радио.
На музыкальной станции самое страшное — это тишина
В Китае недавно представили робота-ведущего. Это компьютерный образ, который действительно похож на человека…
Телеведущего. Как вы считаете, есть гипотетическая вероятность того, что в течение 10–20 лет живые ведущие начнут конкурировать с роботами?
Я могу себе представить робота-ведущего на радио и на телевидении в формате новостей. Когда нужна нейтральная подача, безэмоциональная, чтобы не выдавать своего отношения к тому или иному событию, — это нормально, это даже прикольно. Но другое дело — ведущий в эфире, когда нужна именно человеческая составляющая, человеческий посыл и даже некоторая небрежность.
Мы же все люди — случаются оговорки, ты можешь в чем-то запутаться и начинаешь сам над собой иронизировать. Это всегда привлекает внимание аудитории. Это всегда интересно. Злоупотреблять этим, конечно, не стоит: все хорошо в меру. Но люди хотят слышать живые эмоции и понимать, что по ту сторону эфира сидит такой же, как они, человек, с таким же мироощущением, с такими же ошибками. Роботу такое не под силу. Я могу представить себе утреннее шоу, когда сидят два живых человека, а третий соведущий — робот. Но все равно живого человека пока никто не заменит.
Давайте вернемся к музыке. Приходилось ли за время работы искусственно возбуждать у себя интерес к тому, что залетело в чарт и вылетело на первые позиции?
То есть вопрос в том, нравилось ли мне в музыкальном плане все, что звучало в эфире? Представьте себе, что я — продавец пиццы. И по каким-то причинам терпеть не могу сыр. И вот приходят люди за пиццей, а я им говорю: вот это хорошая пицца, она мясная, а вот «Четыре сыра» не берите, сыр — это ужасно. Но это ведь абсурд, правильно? То же самое с радиоведущим на музыкальной станции. Мы, грубо говоря, продаем в эфире музыку. И люди, которые нас слушают, по-прежнему думают — да и правильно делают, — что, если ведущий ставит что-то в эфире, ему это априори нравится. Но понятное дело, что каждую песню ты не можешь воспринимать восторженно по определению.
Да, в начале девяностых мы пытались всеми правдами и неправдами поставить свою любимую песню в эфир. Считали, что, если она нравится нам, значит, она нравится большинству. Сейчас это уже давно в прошлом. Это работа, это профессия.
Если, например, мне не нравится рок, или, скажем, heavy metal, тогда мне просто противопоказано идти на станцию, где такая музыка звучит в эфире: все эмоции у меня будут вымученные, искусственные. Я же с самого начала всегда воспринимал актуальные хиты. Меня иногда спрашивают: ты, наверное, в машине слушаешь что-то из старого? — Да нет. Мне интересно именно то, что сейчас происходит. Я хит-диджей, мне интересно слушать то, что сейчас актуально, что сейчас в чартах.
Есть, правда некий элемент рутинизации процесса: базы песен на станциях формата тoп-40, как правило, не очень большие, из-за чего высока повторяемость. Порой получается так, что твои выходы в эфир попадают на одни и те же песни. В этом и состоит одна из сложностей профессии: то, что простой слушатель может услышать только раз в неделю, нам приходится слушать ежедневно. И вот здесь самое важное — показать такие эмоции, будто я тоже слышу эту песню в первый раз.
За то время, пока вы работаете ведущим, насколько сильно поменялись вкусы аудитории?
Я всегда работал на станциях, которые крутят актуальные хиты. Конечно же, если сравнить песни, которые были в чарте, например, в 1998 году и те, что сейчас, в 2018 году, то они разные, безусловно. Те артисты, которые тогда звучали, сейчас уже в хит-парад не попадут. Меняются приоритеты, меняется наша жизнь, она становится динамичнее. Задача любой хит-станции — поймать и почувствовать то, что сейчас хочет аудитория, и дать ей эту музыку.
Раньше был, к примеру, популярен коммерческий dance, и у нас в эфире было больше David Guetta, Calvin Harris и так далее. Сейчас тренд в сторону поп-музыки — и мы понимаем, что надо как-то корректировать плейлист, дабы не потерять ядро аудитории, на которую мы работаем, — слушателей 20–35 лет.
По-вашему, в какой степени FM-диапазон, телевидение и медиа в целом отзываются на вкусы аудитории, а в какой их формируют?
Есть станции и телеканалы, которые, как вы говорите, формируют аудиторию. У них большую часть эфирного времени занимают новинки. А есть станции, которые играют хиты. То есть те песни, те треки, которые уже адаптированы и которые люди хотят услышать. У нас нет цели и задачи раскрутить кого-то. «Европа Плюс» — это мейнстрим, у нас все есть — от Nickelback и Imagine Dragons до David Guetta и Calvin Harris. Широкий диапазон разноплановой музыки, от рока до дэнса. Или, скажем, если мы понимаем, что, например, Despacito — это хит и он играет из каждого утюга, значит, он будет у нас в эфире звучать.
Кстати, Despacito, по большому счету, сначала был интернет-феноменом. Как интернет сейчас сказывается на работе радио?
В смысле конкуренции?
Во всех смыслах: конкуренция, влияние на эфирную сетку, влияние на аудиторию.
Наша программная дирекция обязана отслеживать модные тенденции и знать, что происходит в мире — в Европе, в Штатах. Понятно, что мы смотрим и на то, что происходит в интернете, кто из «наших» артистов набирает миллионные и миллиардные просмотры. Но миллиардные просмотры не гарантируют, что тот или иной трек впишется в эфир. YouTube — это все-таки больше визуальная культура. При определенных условиях песня, которая набрала миллиардные просмотры на YouTube, в эфирной цепочке может и не вызвать тех позитивных эмоций.
Не секрет, что песни проходят специальные тесты, и от этого зависит, живут они в эфире или нет. На вкусовщину уже никто не полагается. Станции, которые могут себе это позволить, проводят всевозможные исследования, прежде чем ставить песню в эфир.
А как это делается технически?
Есть ряд организаций, которые занимаются исследованиями музыки, аудитории. Они получают за это очень приличные деньги, но станциям это выгодно, потому что мы понимаем, чего сейчас хочет аудитория — в том, что касается музыки, программ и ведущих. Не все станции могут себе позволить эти исследования. Но те, кто дорожит своим рейтингом, репутацией, конечно же, полагаются на них — и это правильно.
А что касается интернет-конкуренции, то FM-станции уже давно пустили корни в онлайне. Есть приложения FM-станций, которые мы включаем и слушаем со смартфонов. Сейчас у большинства станций, если вы зайдете на сайт, помимо общего онлайн-вещания есть ряд отдельных каналов — «Европа Плюс. Свежее», «Европа Плюс топ-40», «Европа Плюс Urban». В рамках моего любимого бренда я могу сузить формат — интернет это позволяет.
Верите ли в то, что FM-радио однажды может если не исчезнуть, то раствориться в интернете полностью?
Кажется, Норвегия уже полностью перешла на цифровое вещание. Но, как сказал генеральный директор нашего холдинга Роман Емельянов, на наш век FM-диапазона хватит. Чтобы всю нашу страну перевести на цифровое вещание — понадобится уйма времени. Но в конечном счете все морально готовы к тому, что интернет поглотит FM, и прилагают максимум усилий, чтобы продвинуть свой бренд именно в интернет-пространстве.
Какой должна быть реклама на радио, чтобы заинтересовать радиослушателя?
Реклама — это палка о двух концах. С одной стороны, это наш хлеб: чем больше рекламы, чем она дороже, тем станция рентабельнее. Ну а с другой стороны, реклама — это всегда раздражающий фактор для аудитории. Поэтому здесь все лавируют как могут. Формируют рекламные блоки, задают фиксированный хронометраж. Какой должна быть реклама? Динамичной, интересной по посылу, креативной. Без рекламы, к сожалению, никуда.
Реклама — это всегда раздражающий фактор для аудитории. Поэтому здесь все лавируют как могут
Рекламные интеграции могут быть совершенно разные: упоминание продукта ведущими, рассказы о возможностях продукции, участие продуктов в игровых программах и так далее. Вы с такими форматами работали?
Только в начале девяностых мы озвучивали какие-то рекламные споты самостоятельно. Я понимаю, что из уст ведущего это ценится гораздо выше: так можно привлечь гораздо больше внимания аудитории, чем с помощью записанного рекламного ролика. Но уже очень давно ведущие стоят в стороне от рекламы, по крайней мере на «Европе Плюс». Мы не озвучиваем никаких рекламных объявлений. Наша задача — это музыка, и мы продаем музыкальный материал. Голос ведущего не должен ассоциироваться с каким-либо продуктом. В общем, мы — отдельно от рекламы, и слава Богу.
Какими качествами должен обладать хороший радиоведущий?
Только время может показать, хороший ты ведущий или нет, приживешься ли ты в эфирном диапазоне, сможешь ли ты найти себя в этом формате и коллективе. Поэтому немаловажно, чтобы тебе было комфортно приходить на работу, чтобы тебя понимали, чтобы ты адекватно воспринимал критику в свой адрес. Без этого никуда.
Как ни банально это прозвучит, нужно просто хотеть стать хорошим ведущим. Если вы чувствуете, что хотите рассказывать о музыке, делиться ощущениями и эмоциями от каждой услышанной песни, тогда место в эфире на музыкальной станции — ваше. Если вы можете легко и непринужденно за 30–50 секунд сформулировать одну главную мысль и сделать ее интересной, чтобы это звучало ненавязчиво, но эмоционально, тогда вы хороший ведущий, вы на своем месте. А если вы человек неграмотный, не можете двух слов связать, у вас сплошь и рядом косноязычие и вы просто бубните себе под нос — из вас хороший ведущий не получится.
Надо держать руку на пульсе, знать, что сейчас с тем или иным артистом происходит, что сейчас творится в мире шоу-бизнеса, и делиться информацией со своей аудиторией. Простым, понятным человеческим языком, а не мудреными фразами и километровыми предложениями. Не просто делать copy/paste из «Википедии», а еще и адаптировать, рассказать от себя.
Параметров и критериев очень много, но если все это сходится в одной точке, если вы все это можете реализовать, значит, вы — классный ведущий, и слушатели это обязательно поймут и оценят по достоинству.
«Европа Плюс» — радиостанция и сеть музыкальных станций в России, СНГ и Балтии. По данным Mediascope, Radio Index — Россия за апрель — сентябрь 2018 г., ежедневная аудитория «Европы Плюс» составляет около 12,4 млн слушателей, еженедельная — около 25,2 млн человек. В эфире радиостанции звучат современные хиты зарубежных и российских исполнителей, актуальные новинки и танцевальная музыка. На сегодняшний день региональная сеть «Европы Плюс» насчитывает 327 пунктов установки передатчиков в 8 странах.
Правду ли говорят о радиоведущих? Ольга Шелест и Алексей Мануйлов открывают тайну!
Два известных радиоведущих Ольга Шелест и Алексей Мануйлов рассказали «Труду» о том, верны ли стереотипы об их профессии.
1. У радиоведущих куча поклонниц и поклонников?
Ольга Шелест: Да, есть немного. Правда, я думаю, что за мной след тянется еще с телевидения: знают, как я выгляжу.
Алексей Мануйлов: Да. Не знаю, как у других. Лично мне грех жаловаться.
2. Все радиоведущие в школе были участниками КВН или хулиганами?
Ольга Шелест: Да. Лично у меня поведение хромало. И в КВН я участвовала, правда, на самодеятельном уровне и в средних классах.
Алексей Мануйлов: Нет. Никогда не был участником КВН. Всегда был примерным парнем в школе. Ну, или почти всегда.
3. Радиоведущие ходят на все тусовки и ведут ночной образ жизни?
Алексей Мануйлов: Неправда. Ночью надо спать, чтобы на следующий день быть в форме в эфире. А что касается тусовок, то я хожу только на те, которые мне интересны.
Ольга Шелест: Нет, неправда. Но иногда, чтобы грамотно сформулировать мысль, приходится тянуть время и комментировать происходящее в студии: «Сейчас Антон Камолов почешет голову и выдаст нам шедевр». Что-то вроде этого.
5. Радиоведущие в жизни такие же многословные, как и на работе?
Алексей Мануйлов: Ерунда! В реальной жизни, наоборот, можно себе позволить помолчать без последствий.
6. Все радиоведущие мечтают стать продюсерами или генеральными директорами радиостанции?
Ольга Шелест: Нет, я не мечтаю. Так как я все-таки больше тележурналист, то в моем случае речь могла бы идти о желании стать продюсером телеканала.
Алексей Мануйлов: Я, например, вполне доволен своим статус-кво. Отвечаю только за свои действия.
7. Радиоведущие дают в эфир музыку, которая им нравится?
Ольга Шелест: Нет. Уже давно формированием музыкального эфира занимается или программный, или музыкальный редактор согласно формату станции.
8. У радиоведущего должен быть красивый голос?
Алексей Мануйлов: Согласен. Как лицо в кадре на ТВ, так и голос в радиоэфире. Необязательно красивый, но однозначно привлекающий внимание.
9. Только самые лучшие радиоведущие попадают на телевидение?
Ольга Шелест: Думаю, да. Чтобы попасть на телевидение, необходимо заявить о себе, поэтому вряд ли плохой радиоведущий туда попадет.
Алексей Мануйлов: Бред! Если следовать этой логике, тогда только самые плохие телеведущие попадают на радио. Попадают и на ТВ, и на радио те, у кого к этому есть способности и желание.
10. Радиоведущие с удовольствием работают на корпоративах?
Ольга Шелест: Да, и я думаю, что не только радиоведущие, но и представители других жанров. Что скрывать? На корпоративе за один день можно заработать несколько окладов.
Алексей Мануйлов: Возможно, но главное, чтобы это не было в ущерб основной работе.
11. Радиоведущему не нужно иметь филологического образования, им может стать даже инженер?
12. После 30 лет все радиоведущие стремятся найти серьезную работу?
Ольга Шелест: Не знаю. Я попала на радио уже после 30 лет и занимаюсь серьезной работой: мы проводим журналистские расследования, у нас бывают истории с продолжениями.
Алексей Мануйлов: Нет. Что значит «серьезная работа»?! И вообще, если на то пошло, о «серьезной» нужно было думать в 20.
Интервью Алексея Мануйлова
Слушать
Алексей Мануйлов:
Во первых, Миледи, еще не 20, а только девятнадцать лет. Что же касается первого эфира, я точно помню, что это было в 91 году на «М-радио». И на самом деле самый первый реальный эфир был, насколько я помню, даже без голоса. Подход был очень серьезный и по началу в прямом эфире доверяли только миксы, 5-10 минут, например. А что касается полноценного эфира, то я за давностью лет, конечно, не помню всех ньюансов и деталей. Помню что я морально очень долго настраивался на него и, естественно, волновался, как и любой нормальный человек. Помню как ужаснулся, когда услышал запись этого самого первого эфира. Именно ужаснулся от ощущения собственного голоса, потому что всегда кажется, что ты звучишь гораздо лучше, чем себя слышишь. Трудно самому к себе привыкнуть привыкнуть, слыша себя со стороны. Но запись, к сожалению, не сохранилась.
А вообще, знаете, мне даже не первый эфир запомнился, а первый урок моего первого программного директора на «М-радио» Франсуа Демье. Помню, как Франсуа учил меня правильно, не повредив рабочую поверхность компакт диска доставать его из коробки. Да-да-да, из коробки доставать диск. Тогда CD в нашей стране еще были ой какой экзотикой!
Алексей Мануйлов:
Понимаете, когда ты включаешь микрофон, ты по любому мобилизуешься внутренне. И даже если ты теоретически хочешь чихнуть, то практически ты на эти 30-40 секунд об этом забываешь, переключаешься на то, чтобы грамотно и профессионально донести до слушателя то, что ты хочешь сказать. Но даже если гипотетически предположить эту ситуацию, то есть масса способов это обыграть, чем-то замаскировать этот звук. Так замаскировать, что никто ни о чем не догадается. А вообще, вы знаете, приходилось работать и с высокой темпиратурой, и когда настроение на нуле, и когда думать ни о чем не хочется, и говорить не хочется. Но включаешь микрофон, мобилизуешься и понимаешь, что у людей и так своих проблем хватает, еще их и своими грузить? Ну нет, это перебор. И вот когда включаешь микрофон, оказываешься в мире некоего эфирного пространства, где свои законы, и о собственных проблемах сразу же забываешь.
Алексей Мануйлов:
Спасибо за комплимент. По поводу уровня своего мастерства. ну как же я сам могу его оценить?! Это другие должны делать. Я скажу так: со временем,с опытом, с годами я научился слышать себя как бы со стороны. Происходит некое раздвоение, как это ни странно, я и ведущий и слушатель. Я научился слушать себя со стороны и в режиме реального времени оценивать, как я все сказал — хорошо или нет, правильно или нет. Вообще, чтобы быть убедительным и интересным, ты, на мой взгляд, должне себе представлять ни какого-то абстрактного слушателя, а представлять себя на его месте и всегда отдавать себе отчет в том, а было бы интересно мне по ту сторону эфира все это слушать?
А способов зацепить, заинтриговать, привлечь внимание очень много. Интонационно, например, или подать нестандартную информацию, где-то сделать паузу в своем спиче, в каком-то месте, может быть, просто нейтрально сказать кого услышим дальше. Все зависит от ситуации, от твоего чувства меры и, конечно, от здравого смысла. А вообще, есть такое золотое правило, если что-то придумал и ты хочешь это сказать и сомневаешься вдруг, говорить или нет, поймут или нет, лучше не говорить. 99% получится плохо. Лучше придумать что-то другое.
Что же лично меня может взбесить в работе моих коллег? Ну, например, когда слышу как ведущий не может грамотно сформулировать свою мысль, когда из мухи пытаются сделать слона, когда то, что можно сказать одним предложением, рахзмазывается, раздувается в такую длинную историю на минуту, а то и больше. Когда идет такое неприкрытое самолюбование, да много чего. Короче, я так скажу: будь реальным человеком, говори от души и постарайся снизить до минимума раздражающий фактор от своего появления в эфире, и к тебе потянутся люди.
Алексей Мануйлов:
По поводу регионального эфира. Попасть можно, однозначно можно. Как правило, так и происходит, скажу я вам. Главное чтобы эта «провинциальность» не проявлялась в эфире, и ты бы вписался в формат станции, в общую канву и в команду тоже. Это очень важно. Тогда все получится.
Алексей Мануйлов:
Добрый день, Ольга! По поводу позитива я чуть выше уже отвечал что и как. Если в двух словах, то включая микрофон ты на эти 30 секунд абстрагируешься от своих проблем и попадаешь в некий другой мир — мир эфирного пространства. А поскольку музыка у нас играет оптимистическая на «Европе плюс», то и ты должен ей соответствовать, согласитесь, это логично.
Алексей Мануйлов:
Если у нас какие-то ответственные игры, акции в эфире, то я стараюсь продумать все заранее, как это надо подать, как надо «продать» в эфире. Просчитываю различные варианты, чтобы все это было интересно и «не грузило». Ну а в обычном линейном эфире может все родиться спонтанно, за минуту, например, до выхода. А может и за сутки под какую-то конкретную песню родиться какая-то мысль. Всегда все по-разному, всегда все зависит от ситуации, но в любом случае, открывая микрофон в голове не должно быть пустоты. Ты четко должен знать то, о чем будешь говорить. А импровизировать уже в процессе, отталкиваясь от этой самой основной мысли, так сказать, от «скелета», который у тебя должен всегда присутствовать.
Алексей Мануйлов:
Ну однозначно, реакция должна быть. Например, в общении со слушателями, это прежде всего. Просто прежде чем начать разговор нужно стараться просчитать все возможные ситуации развития событий. Главное — задать тон разговора и быть в нем хозяином положения, держать процес под контролем, тогда ты выйдешь победителем из любой, даже самой щекотливой ситуации. Экстренные ситуации, как вы говорите, у меня, разумеется, были. И это, как правило, связано с собственными ошибками. Человеческий фактор, он всегда везде есть, был и будет : не ту кнопку нажал, не туда посмотрел, отвлекся, просмотрел, проглядел и так далее, и тому подобное. От этого никто не застрахован, конечно. Главное не психовать, главное не паниковать, остальное дело рассудка холодного здравого и дело техники.
Алексей Мануйлов:
Горячего желания работать с кем-то в паре у меня никогда не возникало, скажу вам честно. Хотя практика и опыт такой работы был. Дело в том, что работать в паре очень непросто. Один — ты сам себе хозяин, ты сам себе король. В паре должна быть роль ведущего и роль ведомого, и вследствии этого неизбежны конфликты, как вы понимаете. Наверное бывают 100% гармоничные эфирные пары, но, думаю, это очень большая редкость.
Благодарим Алексея за подробные интересные ответы, отдельное спасибо Юлии Перфиловой за помощь в организации интервью.