Арма что было раньше

Куда Гиляровский Станиславского водил: пять главных зданий Басманного района

Отправляемся прямиком в XIX век — в те времена, когда по Хитровке, чуть ли не сплошь населенной ворами, стоило ходить с опаской. Прогуляемся в окрестностях самого старого здешнего дома, где располагалась ночлежка, вдохновившая мхатовцев, которые в 1902 году ставили спектакль «На дне». А потом двинемся на северо-восток, попутно изучая роскошные образцы модерна и заводской архитектуры.

Mos.ru заканчивает серию публикаций, созданных по мотивам «Уличного лектория» — проекта Музея Москвы, в рамках которого москвоведы и историки летом 2017 года знакомили всех желающих с историей отдельных районов города. «Уличный лекторий» вернется летом, а пока можно вооружаться конспектами лекций и гулять — благо наступила весна.

Доходный дом Ярошенко на Хитровке

Подкопаевский переулок, дом 11/11/1, строение 2

Этот дом на Хитровской площади уникален по двум причинам. Во-первых, это палаты ХVII века. До сих пор неизвестно, кому именно они принадлежали, вероятно, стольнику-воеводе Бутурлину. О том, что дом настолько древний, никто не подозревал до 2004 года — тогда отвалился кусок штукатурки и стала видна большемерная кладка, характерная для середины ХVII века. Если войти во внутренний двор, очень хорошо видны остатки красного крыльца, целые изразцы, кирпичи с клеймами времен царя Алексея Михайловича — все, что веками было скрыто за штукатуркой.

Вторая особенность этого дома — галереи. Заходим с Хитровской площади через арку в первый двор, где расположены палаты, проходим его и попадаем во второй. Здесь мы видим пристроенные в более позднее время к палатам деревянные галереи — очень редкое для нынешней Москвы явление (сегодня таких домов в столице всего два, второй — дом 4 на Покровке). Их вид напоминает о приморских городах, например об Одессе или Батуми. Но еще 150 лет назад количество домов с галереями в Москве исчислялось сотнями.

В XIX веке, после отмены крепостного права, нищие в поисках заработка устремились в Москву. И Хитровка, когда-то являвшаяся элитным районом, частично превратилась в городское дно. Здесь была организована настоящая биржа труда для дореволюционных гастарбайтеров, о работе которой можно почитать в книгах Владимира Гиляровского. В то время, в конце XIX — начале ХХ века, дом, о котором мы говорим, принадлежал Елизавете Платоновне Ярошенко. Именно она пристроила эти деревянные галереи — не красоты ради, а для экономии. В доме она обустроила ночлежку — дешевую гостиницу для самых бедных постояльцев: без отопления, без водопровода, с удобствами на этаже.

Для Елизаветы Платоновны (а она была довольно богата, имела виллу в Италии) ночлежка эта была, к слову, не средством заработка, а благотворительностью. Кстати, из всех хитровских оборванцев в доме Ярошенко жили самые приличные — пропившие состояние бывшие интеллигенты, переписчики пьес, обедневшие князья. В 1902 году именно сюда наведались мхатовцы, в то время репетировавшие спектакль по пьесе Горького «На дне», — наблюдать типажи в естественной среде обитания.

Константина Станиславского, Владимира Немировича-Данченко и художника Виктора Симова в ночлежку привел Гиляровский, его на Хитровке любили и считали своим. В мемуарах участников той встречи зафиксирован конфликт, который разгорелся в ночлежке: о приезде высоких гостей прознали воры-рецидивисты, устроили провокацию, напали на Симова, в ход пошли табуретки и бутылки. Все могло закончиться крайне печально, если бы не грозный Гиляровский, пятиэтажной бранью остановивший беспредел.

Доходный дом Макаева

Подсосенский переулок, дом 18/5

Это один из лучших образцов архитектуры модерна в Москве и один из самых интересных доходных домов. Прекрасный, совершенно безумный модерн, и при этом создал его не Шехтель или Кекушев, а малоизвестный архитектор Макаев, построивший в Москве всего три дома.

Макаев подписывался как князь Макашвили — он был родом из Грузии, а грузинская фамилия, как это обычно бывало в таких случаях, русифицировалась. Этот дом — пожалуй, вершина его творчества: модерн без всяких уступок, ни намека на симметрию. С Казарменного переулка у него один фасад, с Подсосенского переулка — совершенно другой, справа одни детали, слева — другие, окна разной формы (кое-где, кстати, сохранились подлинные деревянные рамы).

Вообще, московский модерн — это смесь всего, что приходило из Европы: венского, северного, французского, бельгийского, немецкого. В облике дома Макаева некоторые эксперты видят латиноамериканское влияние, но скорее это идеальное сочетание не сочетаемых на первый взгляд северных мотивов (эти башенки, грубая штукатурка, неяркие цвета — изначально дом был серым) и венских.

Этот дом называют по-разному: «дом с кошками», «дом с маками», даже «дом с кактусами». Его главное украшение — длинные белые цветочные стебли на фасаде, заканчивающиеся элементами, похожими на кошачьи головы. Красные маки здесь были раньше — на керамическом панно, которое ранее украшало аттик над карнизом со стороны Казарменного переулка. Серьезная часть декора, к сожалению, была утрачена в ходе ремонта в 1980-х годах.

Газгольдеры завода «Арма»

Нижний Сусальный переулок, дом 5, строения 15–18

Кирпичные газгольдеры сегодня редкость. Похвастаться такими прекрасно сохранившимися образцами, какие есть в Москве, может далеко не каждый европейский город. А нам повезло, у нас был газовый завод, оставивший пять отличных цилиндрических газгольдеров середины XIX века.

Тогда было решено осветить Москву газовыми фонарями, конкурс выиграла англо-голландская фирма «Букье и Голдсмит», и тут же начали строить завод. Он был готов к концу 1865 года. До сегодняшнего дня дошли несколько корпусов в Нижнем Сусальном переулке и, конечно, газгольдеры.

Они были построены в 1865 году по проекту инженера и архитектора Рудольфа Бернгарда. Каждый — 20 метров в высоту, 40 метров в диаметре, еще на 10 метров сооружение уходит под землю. Изначально у них не было таких больших окон, как сейчас, лишь узкие прорези. Газ в кирпиче не хранили: внутри цилиндров не было межэтажных перекрытий, там помещался огромный металлический резервуар, в котором находился сжиженный газ. В декабре 1865 года в Москве зажглись первые газовые фонари, через три года их было уже несколько тысяч.

Дела у «Букье и Голдсмита» шли не очень успешно. В квартиры москвичи дорогой тогда газ проводить не спешили, кроме того, пакостили конкуренты-керосинщики, создававшие антирекламу газовому освещению, — они рассказывали, что газ, якобы, вреден для здоровья. Завод перепродали французским предпринимателям, и после истечения срока концессии он перешел во владение города. Несколько корпусов перестроили, но газгольдеры остались — вплоть до 1940-х годов они служили для хранения газа, полученного путем перегонки каменного угля.

После открытия газопровода, по которому газ шел в Москву из Саратова, завод перепрофилировали — здесь начали производить газовое оборудование: счетчики, плиты. В газгольдерах расположились цеха, в них разобрали металлические резервуары, в некоторых построили перекрытия, разделив на этажи.

В 1990-х завод закрылся. Под названием «Арма» (оно образовано от газозапорной арматуры, которую здесь производили) в его корпусах начал формироваться арт-кластер — здесь открывались фотостудии, клубы, бары. Постепенно корпуса и заводская территория в целом стала приходить в упадок. После реконструкции, проведенной в начале 2010-х, «Арма» превратилась в модное городское пространство.

Церковь Воскресения Христова и Покрова Богородицы

Токмаков переулок, дом 17, строение 4

Эта церковь малоизвестна — она как бы скрыта от глаз многоэтажками, и, пожалуй, кроме прихожан и экскурсантов, ее никто не видит. А жаль — это еще один прекрасный образец модерна, правда, русского.

Старообрядцам церкви в XIX веке строить запрещали, а разрешили только после 1905 года, когда вышел указ о веротерпимости и свободе вероисповедания. Эта церковь — одна из построенных как раз после 1905-го. Она интересна тем, что старообрядцы, люди консервативные, выбрали такой стиль, как модерн, — новаторский, рвущий шаблоны, отрицающий все, что было прежде. Впрочем, модерн модерну рознь: в данном случае мы имеем дело с неорусским стилем — воплощенной фантазией на тему Древней Руси, Пскова, Новгорода и Владимира.

Старообрядческая Церковь Воскресения Христова и Покрова Богородицы вообще не похожа ни на одну церковь в Москве. Этот огромный треугольник над звонницей, который выглядит как какая-то древняя церковь, поставленная сверху на новую, — очень смелое, новаторское решение архитектора Ильи Бондаренко. Строили здание на средства Алексея Викуловича Морозова, принадлежавшего к династии старообрядцев-миллионеров Морозовых. Эта ветвь Морозовых относилась к беспоповцам — старообрядцам, отрицавшим священников, проведение литургий и обустройство алтарей в церквях, но тем не менее в церкви в Токмакове переулке есть алтарь. В этом она продолжает традиции древнего храмового зодчества.

Чудом она избежала сноса в 1930-е годы. Тогда церкви ломали как источники мракобесия, а на их месте строили школы — храмы просвещения. В этом случае школу построили рядом. Кстати, чтобы рассмотреть церковь лучше всего, нужно зайти в школьный двор.

Известна история из жизни архитектора Ильи Бондаренко. Он был довольно скромным человеком и редко раскрывал случайным собеседникам род своей деятельности, но однажды изменил своим принципам. Дело было в поезде по дороге в Германию. Попутчик Ильи Евграфовича, молодой московский архитектор, стал делиться с ним впечатлениями о новых зданиях, и в том числе о церкви в Токмакове переулке. «Архитектор явно иностранец! — сказал попутчик. — У нас так не строят, проект удивительный, да и среда вокруг организована аккуратно». «Нет-нет, уверяю вас, архитектор наш, русский. Я его лично знаю», — возразил Бондаренко, а в ответ на просьбу собеседника познакомить его с этим загадочным мастером протянул руку и представился.

Доходный дом крестьянина Фролова

Бауманская улица, дом 23

Эта постройка не является архитектурным шедевром, но вообще очень интересна. Во-первых, это доходный дом крестьянина. Как крестьянин мог отгрохать себе четырехэтажный дом в псевдоготическом стиле в центре Москвы?

Тут важно понимать, что 90 процентов московских магнатов конца XIX века — бывшие крестьяне в первом или втором поколении. При этом разбогатев и став, по сути, купцами, некоторые из них не спешили прощаться со своим сословием официально — члены купеческой гильдии платили более высокие налоги. Владелец этого дома Антон Фролов был как раз из таких бывших крестьян.

Псевдоготический стиль дома отсылает к прошлому этого района, к Немецкой слободе, где с XVI века селились иностранцы. Расцвет Немецкая слобода пережила при Петре I, а к XIX веку уже успела обрусеть — здесь жили в основном русские купцы и фабриканты, иностранцев почти не осталось. В общем, 150 лет назад это была обычная московская фабричная окраина. Архитектор Виктор Мазырин, к которому обратился Фролов, провел историческую параллель и как бы попытался вернуть району его былую славу.

У Фролова был небольшой участок земли, и это обстоятельство продиктовало конструкцию дома. Он получился очень узким, что не характерно для московских доходных домов, а как раз отсылает к европейской архитектуре.

Сегодня доходный дом крестьянина Фролова — одна из главных достопримечательностей Бауманской улицы. Он жилой — на втором, третьем и четвертом этажах живут люди, три семьи, по семье на этаж. Самая яркая деталь дома — витражи, вызывающие ассоциации с костелами или кирхами. Витражи воссозданы уже в наше время, они хорошо видны с улицы — проходя вечером мимо дома Фролова, не забудьте полюбоваться игрой света в цветных стеклах.

Источник

От творческого кластера к бизнес-парку: Как на «Арме» обновляют территорию Офисы вместо техно – The Village узнал об изменениях на бывшем заводе

В нулевые «Арма» стала одним из главных творческих центров Москвы. «Если „Красный Октябрь“ больше про галереи, то «Арма» — про ночные клубы», — писал The Village на заре своей истории в 2010 году. А Денис Симачёв, расположивший на задворках Курского вокзала свою студию, приглашая сюда друзей, обещал, что всё «будет как в Лондоне». Ни известного дизайнера, ни многих других примет нулевых на «Арме» больше нет, а пространство вот уже несколько лет активно обновляют. В продолжение серии материалов о новой жизни креативных кластеров Москвы The Village узнал о том, какой будет новая «Арма».

История

Московский газовый завод начали строить в 1865 году — за четыре года до того несколько купцов предложили генерал-губернатору организовать в городе газовое освещение. Торги на концессию выиграло «Английское общество освещения города Москвы текучим газом». Оно выкупило часть огородов на берегу речки Черногрязки (ныне заключённый в коллектор правый приток Яузы. — Прим. ред.) недалеко от Нижнего Сусального переулка. Первыми заводскими постройками стали два двухэтажных здания для контор и проживания рабочих по проекту архитектора Фёдора Дмитриева. Кирпичные газгольдеры разработал архитектор Рудольф Бернгард. Сам газовый завод из нескольких цехов выстроили между резервуарами и административным корпусом. Уже в 1868 году в Москве зажглись 3 тысячи газовых фонарей. В 1905 году завод перешёл к городу, а ещё спустя несколько лет для увеличения мощности началась его реконструкция. По проекту инженера и архитектора Владимира Шухова на территории возвели шесть новых заводских корпусов и дополнительный газгольдер.

В советские годы завод был предприятием государственной важности: до середины XX века он обеспечивал газом всю Москву. Однако после ввода в строй в 1946 году газопровода Саратов — Москва необходимость в производстве топлива отпала. Производство переориентировали на изготовление газового оборудования: плит, счётчиков и другой техники. По Генплану Москвы 1971 года завод был включён в число предприятий, выводимых за пределы города.
В 1990-х годах там стали выпускать газозапорную арматуру, а само предприятие окончательно переименовали в «Арму». Производство остановили в 2002 году, и пустующие цеха стали заселять арендаторы.

«Арма» — территория творчества

После приватизации в 1990-е годы завод в разное время принадлежал банкам «Славянский» и «Визави». Сегодня владелец территории — компания «Большой город». Первыми арендаторами на «Арме» стали дизайнеры Денис Симачёв и Катя Гомиашвили, галерея Александра Якута и клуб «Газгольдер». Благодаря им «Арма» стала одним из центров культурной жизни Москвы. В 2008 году на «Арму» переезжает медиагруппа «Живи», открывается клуб «Арма 17». Именно низкие арендные ставки в неотремонтированных корпусах привлекли на «Арму» большое количество творческих проектов.

В середине 2000-х на территории бывшего завода планировали провести масштабную реконструкцию. Проект предусматривал снос большинства зданий, но концепция привлекла внимание общественности, и работы были свёрнуты. В пресс-службе «Армы», впрочем, отмечают, что в прошлом было много планов развития территории и не все они имели отношение к владельцам.

«Арма» — бизнес-парк

От планов капитального ремонта компания «Большой город» не отказалась, и работы начались в 2011 году. Первыми отремонтировали четыре газгольдера, потом — здание советского периода по соседству. После ремонта выросли и цены: как говорят на «Арме», теперь техническое оснащение объектов соответствует классу А. Одновременно с этим съехали и ранние арендаторы, включая медиагруппу «Живи». В прошлом году о переезде объявил ночной клуб «Арма 17».

Сейчас заканчивается ремонт бывших вспомогательных цехов газового завода, возведённых в начале XX века. На территории бывшего завода появятся пешеходная зона, вместительные парковки и новая навигация. Застройщик благоустроит прилегающую территорию. Цель изменений — создание пространства, привлекательного для массовой публики и торговых и офисных арендаторов. Обновлённую территорию завода теперь называют бизнес-парком. Среди новых арендаторов — два фитнес-клуба, салоны красоты, рестораны, кофейни, химчистки, турагентства, медицинский центр.

Реконструкцией строений занимается архитектурное бюро «Сергей Киселёв и партнёры» — авторы делового комплекса «Миракс Плаза», офиса «Яндекса» и эффектного дома на углу Остоженки и 1-го Зачатьевского переулка. Работы планируют завершить до конца 2015 года.

Источник

Как заводы превратились в места для хипстеров?

Сегодня вы узнаете, почему на заводе можно не только работать, но и пить крафтовое пиво, слушать инди-поп и причёсывать бороду.

АРМА

Сегодня при упоминании слова «газгольдер» в головах у российской молодёжи скорее возникают образы Басты, Гуфа, Смоки Мо и иже с ними, нежели резервуары для хранения газа. Свою исторически сложившуюся семантику меняют не только слова, но и здания.

Изначально нынешний мульти-функциональный комплекс АРМА представлял собой Московский газовый завод, строительство которого началось более полувека тому назад. Основной же задачей промышленной постройки было обеспечить газом несколько тысяч фонарей, освещавших улицы столицы.

Затем к главному и самому красивому зданию завода достроили ещё несколько вспомогательных сооружений для увеличения продуктивности, которые, с точки зрения архитектурной эстетики, были довольно непривлекательны. За всю свою историю завод не раз менял не только свой облик, но и функциональное предназначение: в 50-х годах XX века Газовый завод стал производить различное профилированное оборудование, а в 90-е — сосредоточился на изготовлении газопроводных арматур (отсюда, собственно, и современное название — АРМА).

В начале нулевых промышленное здание, по образу и подобию лондонских фабрик в Сохо и Челси, стало арт-центром, где выросли студии дизайна, редакции, шоу-румы, а также клубы и площадки для творческих и неординарных представителей прогрессивного поколения.

На сегодняшний день АРМА — это не просто место для арт-тусовок и пристанище творческого кластера Москвы и её окрестностей, АРМА — это целое явление, которое формирует современные культурные стандарты столицы.

«Красный Октябрь»

Все мы помним, как таяли в наших карманах и ртах «Красная шапочка» и «Трюфели» и как «Кис-кис» сводил на нет все старания дантистов. Как же получилось так, что кондитерская фабрика стала настоящим арт-комьюнити, а Болотный остров теперь ассоциируется не с конфетами, а с ресторанами, клубами, галереями и выставочными площадками?

До того, как фабрика приобрела яркое социалистическое название, её неоднократно переименовывали: сначала это был кондитерский завод «Эйнем» (по фамилии основателя), затем — Государственная кондитерская фабрика № 1, а спустя пять лет, после революции 1917 года, появилось звучное «Красный Октябрь». В 90-е годы в здании был организован музей, а уже в начале 2000-х возник торгово-выставочный комплекс и культурный центр «АРТСтрелка».

Конфеты фабрика, к сожалению, больше не делает (с 2007 года производство кондитерских изделий перенесено на территорию Бабаевской фабрики), но всё ещё способствует выработке дофамина у москвичей. Бывшие промышленные помещения арендуют различные архитектурные бюро, институт «Стрелка», компания Digital October, шоу-румы, бары и клубы.

Сейчас бывшая шоколадная фабрика представляет собой сосредоточение столичной богемы, золотой молодёжи и прочих неравнодушных к развитию арт-индустрии людей. «Красный Октябрь» стал не только неплохим проектом, но и смог стать пространством, отражающим одну из граней образа жизни Москвы.

Винзавод

Уже из названия бывшего завода, расположенного неподалёку от станции метро Курская, следует его историческая связь с производством алкогольных напитков. И действительно, в начале XIX столетия предприимчивый купец Прокофьев открывает пивоваренную фабрику, которая спустя три десятка лет становится второй по величине в Москве.

В 1855 году завод усилиями предпринимателя-эстета Василия Кокорева из пивоваренного превращается в винный. Спустя ещё четыре года Кокорев начинает коллекционировать картины и проводить выставки. Так и начинается культурная история одного из старейших арт-кластеров столицы.

Сегодня Винзавод — это центр современного искусства с большой историей. Однако с возникновением других подобных арт-площадок в Москве он потерял былую уникальность, а его проекты теперь не производят былого впечатления на творческий кластер столицы. Теперь бывший пивоваренный завод насчитывает несколько галерей, парочку ресторанов, несколько учебных проектов и магазины.

Artplay

Artplay, который сегодня представляет целый квартал различного творческого выражения, имеет удивительную и витиеватую историю. Один из центров современного искусства не сразу нашёл своё пристанище на территории бывшего завода по производству манометров – «Манометр». Как и при съёмках хорошего фильма, создателям Artplay потребовалось несколько дублей, а точнее – три.

Первое творческое пространство было открыто на Миссурской улице и представляло собой очень небольшую территорию. В проект было вложено много средств, а должного результата создатели так и не достигли – как следствие, проект закрыли. Второй «дубль» режиссёры Artplay снимали на Тимура Фрунзе (это уже всем известный арт-центр, который просуществовал три года).

И, наконец, нынешний творческий кластер расположился на территории легендарного завода «Манометр». История самого промышленного здания примечательна тем, что насчитывает сотню лет. Поначалу это было небольшое литейное предприятие (1886 год), затем оно превратилось в завод с большим спектром производств (плавление таких металлов, как чугун, бронза, медь) и фабрикой по производству манометров. В 1918 году завод получил название «Первый арматурный», но в скором времени снова стал «Манометром».

Нынче Artplay представляет собой настоящий квартал дизайнеров и архитекторов, наполненный шоу-румами, выставочными залами и различного рода приятными «придумками» создателей, как-то каток на крыше или бассейн из контейнеров.

Трёхгорная мануфактура

Трёхгорная мануфактура на улице Рочдельской — одно из старейших текстильных предприятий России, построенное в 1812 году. Её владельцы, семья Прохоровых, постепенно развивали инфраструктуру первой ситценабивной фабрики, строили новые производственные здания, жильё для рабочих, образовательные, культурные и даже научные подразделения.

Сейчас часть бывших заводских корпусов передана под бизнес-парк «Трёхгорная мануфактура», теперь здесь находятся офисы, магазины, рестораны, а изредка проходят масштабные тусовки с музыкой и плясками.

Даниловская мануфактура

Даниловская мануфактура берёт истоки от небольшой красильной фабрики. В конце XIX века на ней появилось несколько ткацких станков, а через некоторое время производство снабжало платками и прочими изделиями из ткани почти всю Россию. Постепенно фабрика росла, появлялись новые здания и развивалась инфраструктура.

Сейчас Даниловская мануфактура представляет собой современный лофт-квартал, в котором можно не только работать, но и жить. Каждое его здание сохранило стиль промышленной революции России XIX века и носит знаковые имена основателей фабрики или одного из видов тканей, производившихся здесь. Например, есть «Фланелевый» и «Ситцевый» корпуса. Тут сложился кластер представителей творческих и креативных профессий, которые создают особую культурную среду.

«Флакон»

Московский хрустальный завод имени Калинина, выпускавший флаконы для духов, также сменил свое амплуа в 2009 году, превратившись в социально-значимую общественную территорию.

Сейчас «Флакон» — отличное место для работы, мероприятий и культурного досуга. Там открыт коворкинг, рестораны, магазины и галереи, а в лофт-офисах сидят рекламщики, дизайнеры и архитекторы.

«Большевик»

Фабрика «Большевик» получила своё название в период национализации после Октябрьской революции. До этого момента она принадлежала французскому торговому дому. Сейчас старинные здания с почти 120-летней историей принимают форму, приемлемую для жизни современных людей с высокими бытовыми и эстетическими требованиями.

На территории бывшей фабрики уже начались масштабные работы по реновации старинного промышленного пространства: новый культурно-деловой кластер скоро появится в самом центре Москвы, в пяти километрах от Кремля.

В исторический и архитектурный контекст фабрики впишутся новые функции: покупатели апартаментов в стиле лофт, которые будут жить и работать на территории «Большевика», создадут здесь новую среду. На территории и даже на крышах планируется устроить зелёные зоны, а жители первых этажей будут иметь возможность проводить время в собственных двориках-патио.

Эпилог от профи

Промышленные постройки имеют огромный потенциал для реновации: во всём мире здания старинных мануфактур постепенно превращаются в культовые пространства. Особенно интересно, когда на территории есть изюминка, как подвалы-хранилища «Флакона», или круглые здания газгольдеров на «АРМЕ», служившие в прошлом для хранения газа. В работе с такими помещениями можно реализовать действительно интересные и необычные проекты.

Например, в Вене четыре огромных газгольдера накрыли стеклянными куполами, соединили воздушными мостами и превратили в подобие самостоятельного города: там есть всё, что нужно, — жилые и деловые зоны, парковки, банки, магазины, кинотеатр и концертный зал. Обычно такие места облюбовывают творческие люди, повышая концентрацию креатива и богемного шика. Таким образом, пустующие старые сооружения, утратившие свои функции, получают новую жизнь, а город — интересное и необычное пространство.

Источник