В чем видел экзистенциализм абсурд существования
Добавить комментарий
Новая книга — это тайна для читателя. Загадочная и привлекательная. Но как узнать, что скрыто под обложкой, и есть ли смысл тратить своё время, да и деньги на книгу, которая может разочаровать?
Сейчас много талантливых писателей, но также хватает пустышек, штампующих тексты ради хайпа. Чтобы не ошибиться в выборе, читайте наш сборник обзоров книг. Возможно, вы найдете новые шедевры, о которых ещё не слышали, или узнаете содержание книг, давно привлекших ваше внимание. Будьте в курсе того, что создают писатели и пользуйтесь инструментом, созданным специально для вас.
Обзор книг — это путеводитель в загадочном лабиринте печатных изданий.
Великий и могучий русский язык
Русский язык, а также многие другие иностранные наречия могут стать целым уникальным миром. Достаточно окунуться в историю произношения слов, разгадать таинственные загадки правил речи, а также узнать, как появлялись те или иные названия.
Это огромное количество интересного творчества, уникальные правила, отдельная история каждой буквы, множество поговорок и былин. Русский по всему миру считается уникальным, сложным, но вместе с тем чарующим и завораживающим.
Носители языка обязательно должны уделить ему больше внимания, чтобы понять всю глубину, смысл и оценить скрытую красоту. Родной язык не может быть скучным.
Зарубежная Литература XVII-XX веков
Хорошие книги актуальны во все времена и не стареют. Беллетристика, увидевшая свет в прошлом и позапрошлом веках, вызывает интерес и сейчас. В свободном доступе есть и Шекспир и Ремарк, а также многие другие авторы. Но кроме прочтения книг можно рассматривать отдельные аспекты в сюжете и события из биографии писателей.
В данном разделе собраны статьи, которые объединены одной темой — Зарубежная литература 19-20 веков. Но каждая из них — это отдельное небольшое исследование. Вы откроете для себя много нового, погрузившись в их изучение.
Мистификация Бранте, дети в сюжетах Шекспира, настоящая русалочка Андерсена и многие другие факты, о которых вы не догадывались. Читайте, удивляйтесь и получайте удовольствие!
Народные промыслы и ремёсла
Философия искусства
Мы все можем наслаждаться одними и теми же объектами природы и произведениями искусства, но у всех нас нет одинакового опыта, вкуса, здравого смысла, способности сравнивать и отсутствия предрассудков, которые в идеале мы могли бы и должны иметь. (с) Юм
В книге «Философия искусства» вы с интересом для себя познаете всю глубину искусства в интересующем вас направлении. Здесь вы найдёте статьи с философским и эстетическим толкованием в искусствоведении, литературоведении, музыковедении, и в других областях человеческого творчества. Все они помогут вам разобраться в тонкостях того или иного направления искусства и получить своё мнение и смысл в их философской интерпретации.
В книге «Философия искусства» вы также познаете и другие качества культуры, которых нет ни на одном похожем ресурсе.
Обратная сторона картины
В книге рассказывается про искусство, начиная с фактов о самих художниках, заканчивая тайным смыслом картин и их секретном воздействии на смотрящего. Немногим людям удаётся увидеть за краской на холсте настоящую силу и душу картины.
Эта книга перевернёт ваше виденье в искусстве.
Великие художники
В разделе «Великие художники» собраны уникальные авторские статьи о самых важных моментах в биографиях живописцев. Интересно и с уважением рассказывается об особенностях их мастерства, о творческих взлётах и жизненных трагедиях.
Рубрика посвящена как начинающим художникам, так и прославленным мастерам, внёсшим огромный вклад в мировое искусство. На её страничках можно найти истории написания известных шедевров и тех полотен, которые прославили своих создателей уже после их смерти.
Жизнеописания охватывают огромный период, начиная с эпохи Возрождения и продолжаясь до нынешнего времени.
Тема абсурда в экзистенциализме А. Камю
БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Кафедра философии и методологии науки
Тема абсурда в экзистенциализме А. Камю.
Контрольная работа по западной философии
Студентки 4 курса заочного отделения
Терентьевой Светланы Евгеньевны
2. Абсурд и самоубийство………………………………………………3
3. Рассуждения с самим собой ………………………………………. 5
4. Человек абсурда. 8
На примере известных литературных героев философ демонстрирует нам воплощение абсурда в повседневной реальности, показывая его маски и перевоплощения. У нас есть возможность взглянуть по-новому на привычные или хорошо знакомые образы, чтобы разбудить в нас рефлексию и серьезный диалог для того, чтобы научить нас видеть реальность, а не иллюзию.
Если говорить о стиле его письма, то здесь нужно отметить буйство красок и четких дефиниций, позволяющих захватить внимание читателя, при этом не оставляя его интерес до самой последней страницы. Его произведения едва ли не самые захватывающие, т. к. ему удается синтезировать и суть, и форму в своих высказываниях, что, к тому же, не мешает философу демонстрировать нам свое жизненное кредо, где его оригинальная натура предстает перед нами, соскальзывая со страниц его текста.
Абсурд и самоубийство
Через мысль о самоизъятии из бытия абсурд раскалывает сознание в результате непреодолимого противоречия. Мышление рождает обнаружение отсутствие цели в жизненном векторе личности, которое и толкает на непременный поиск целенаправленного существования. Другими словами, мы начинаем верить в абсурд, как в безусловную доказанность, т. е. мы принимаем факт абсурдности за истинное положение вещей, который посетил нас, словно откровение, словно молния, разрезавшая тучу. «Привычка жить складывается раньше привычки мыслить»[1]. Поэтому, натолкнувшись в результате некоторых раздумий, абсурд заявляет о себе, принуждая индивида стать на путь саморазрушения, т. к. его сущностью является отрицательное состояние, редко несущее позитив. От него нельзя отмахнуться, обнаружив себя, он не оставляет личность в покое, заставляя сознание ходить по кругу и не давая выход.
Абсурд посягает на целостность бытия; куда бы он ни пробрался, он всюду сеет разрушение, взывая к себялюбию человека, которое действует безотказно. Чем более человек начинает концентрироваться на себе, на собственной ущербности, одиночестве, несостоятельности и т. д. (этот список может быть бесконечно длинен), везде абсурд действует под маской любви к самому себе, противопоставляя внешнее внутреннему, других и себя. Не случайно заголовки глав этой увлекательной работы выбираются как можно точнее: «Стены абсурда», «Философское самоубийство». Здесь не скрываем пафос и конкретная идея, рисующая четкий визуальный образ.
Абсурд открывает себя вдруг, внезапно, поворачиваясь к нам оборотной стороной, которую мы не замечали до этого. Привычка жить по шаблону, мысля также, рано или поздно приводит к абсурду, т. к. действия, доведенные до автоматизма, однажды выявляют свою бессмысленность. Но абсурд является лишь лакмусовой бумажкой для того, чтобы мы еще раз, остановившись, задумались о собственном существовании. Он ведет к двум вариантам: либо человек безнадежно безразличен к своей жизни и продолжает жить по привычке, либо он начинает усиленно искать истину, которая приведет его к смыслу его собственной жизни. Наступает миг, когда «декорации, замаскированные нашей привычкой, предстают такими, каковы они на самом деле»[2]. Декорации – это тот внешний мир, который мы выстраиваем в своем сознании, как удобно нам, за ширму которых мы прячемся всякий раз, когда наталкиваемся на какую-нибудь серьезность, требующую от нас осмысления. В это мгновение мир, словно по волшебству, предстает пред нами в своем непривычном свете. Тот окружающий мир, который всякий раз встречает тебя у порога твоего дома, вдруг изменятся. Ранее ты им восхищался, он был для тебя привычным и дружелюбным, теперь же он обрел серые очертания и безжизненность «пресную безликость», лишенную внутренней сущности. Окружающий мир становится враждебным по причине нашего отторжения его внутреннего опустошения для нас. Знакомые тебе люди предстают в образе отчужденных индивидов, снующих вокруг тебя; и в этом антураже проступает механическая бесцельность. Мир делится на «я» и «других». Даже иногда кажется, что люди враждебно настроены по отношению к тебе. Это создает отчужденность, которая выстраивает глухую стену, окружающую человека, который находится в состоянии отчужденности и одиночества. Абсурд – это особое внутренне состояние, которое отчуждает даже с близкими людьми, который должен быть преодолен только ценой внутренних усилий и собственного понимания. Собственное отражение в зеркале однажды становится также чуждым, оно лишь демонстрирует глаза совершенно незнакомого человека, слишком похожего на тебя. Стены абсурда замыкают тебя внутри, по мере их стеснения дух смерти околдовывает тебя день за днем, час за часом, не давая шансов на временную передышку.
Антиподом абсурда является любовь или влюбленность. Она открывает мир тебе на встречу, зажигая будничность яркими красками новых впечатлений. Мир не меняется – меняется лишь твое представление о нем, где надежда и радость раздают свои щедроты, провозглашая день завтрашний еще одним приключением из удач.
Рассуждения с самим собой
Сократовский призыв познать самого себя является центральным звеном для абсурда, ибо здесь неминуемо впадение разума в крайности. Логика научила нас изощренным уверткам, тешащим собственное «я», но она не может выйти за рамки рационального; здесь она бессильна. Именно за логику цепляется уставший, бунтующий разум, пытающийся во что бы то ни стало оправдать собственную эгоистическую позицию. Познавая мир лишь рационально, отвергая все, что выходит за рамки этого проекта. Мы вряд ли сможем объяснить другие, не менее важные вещи, которые существуют параллельно здравому смыслу.
Абсурд не желает уточнять факты другой действительности, это является его прерогативой, где он может собирать тысячи своих поклонников. Мир гораздо более многозначен и сложен, чем мы можем его зафиксировать научным познанием и своим зрением. Рассудок отменяет все прочие дополнения, твердо указывая пальцем лишь на то, что есть, что называется очевидностью. Человек, пойманный абсурдом, и уже ставший на путь таких рассуждений ощущает себя заброшенным в гущу событий, протекающих во времени, где существуют также и другие индивиды, противостоящие тебе. Хотя они имеют все те же проблемы и нужды, ты отличен от них, живя собственной жизнью твоих индивидуальных проблем и интересов.
В таких ситуациях ты чувствуешь, что космос безмолвствует, а внутреннее запустение требует немедленной реабилитации. В таких условиях несомненно ищешь противостоящего тебе собеседника, которому ты мог бы высказать весь список претензий и инсинуаций, набирающих мощь и силу сжатого кулака. Этим оппонентом вряд ли будет пустое пространство; в роли собеседника мы выбираем либо незнакомого нам прохожего, обратившегося к нам с просьбой, либо чаще всего им выступает христианский Бог, многочисленные претензии к которому и адресованы. Внутренний демон всегда клевещет на Творца, предъявляя свою невиновность, человеческие слабости и эгоизм. Он говорит нашими устами, обращенными к Богу. Именно эгоизм скрывается под этой рациональной, жаждущей истины личиной, говоря человеку, что это Бог во всем виноват, это Его нужно призвать к ответу. Сам же человек невиновен и чист, как утренняя роса, а этот мир безнадежно испорчен, завтрашний день не сулит ничего нового, ибо все – абсурд. Эти мысли высказывали многие писатели и философы, пытаясь перекричать друг друга, и как можно более утвердить собственное мнение, предъявляя в лицо неоспоримые факты действительности. Многими филологами так горячо любимый Достоевский, можно сказать, первым проговорил эти идеи в своем известном романе «Братья Карамазовы», что в дальнейшем дало импульс для губительных брожений в обществе его современников, а также дало благодатную почву для развития этих идей в творчестве многих философов, которые с гордостью переняли эту эстафету.
Этот сценарий прокручивается раз за разом и примерно по одной и той же схеме, предъявляя виновность Богу, которого, однако, прошлая буржуазная эпоха отвергает, заставляя держать ответ за все человеческие проекты, в том числе и за свободу. Возникает странный диалог автора с самим собой на страницах его абсурда, где он отчаянно плюет в небеса, крича до хрипоты, что там никого нет. Но возникает вполне уместный вопрос: зачем оправдываться, если тебя никто не слышит, утверждать пустоту небес, и в то же самое время возлагать вину на пустоту? Камю настаивает на жизни только «здесь и сейчас», ибо за той чертой есть лишь пустота и небытие, и никто не доказал обратное. Тогда возникает все тот же старый вопрос: откуда взялась сама мысль о Творце?
Жизнь Дон Жуана лишний раз утверждает бесцельность существования такого образа жизни, где есть место лишь хаотическим сплетениям событий, в которых нет ни цели, ни смысла. Смысл заключается лишь в том, чтобы собрать как можно большую палитру впечатлений, предлагаемых жизнью человека, ищущего лишь собственной куртуазности и признания. Дон Жуан «помышляет не о том, чтобы коллекционировать женщин. Он стремится лишь исчерпать их множество и тем самым исчерпывает свои шансы на жизнь. Коллекционировать – это быть способным жить своим прошлым…»[4] Тем самым он не только отрицает себя, но и смысл собственного существования, доказывая лишь отсутствие удовлетворенности собственной жизни. Это его откровенное признание, где жизнь, сводимая к абсолютному ничто, уничтожает всякую осмысленность. В такой жизни есть лишь место эгоизму, внутренней пустоте и одиночеству. Существует много людей, которые тратят большие усилия, для того, чтобы сделать свою жизнь интереснее и веселей. Их единственной целью выступает ежедневно повторяющийся поиск развлечений. Когда они бросаются в гущу событий в окружении других людей, тем самым они вновь обретают себя, и чем шумней и многочисленней публика, тем красочнее впечатления. Но как только они вновь оказываются один на один с самим собой, они, словно оглушаемые одиночеством и пустотой своих мыслей, впадают в безнадежную скуку, их обуревает меланхолия и приступы одиночества, которые вновь стимулируют их искать шумного общества, где они вновь найдут себя и свою привычную среду.
Странствуя по судьбам в поисках новых эмоций, Дон Жуан ничего не черпает в них для себя, он лишь занят собственным отражением в глазах других людей, стремясь как можно больше очаровать их, оставляя шлейф загадочности. Сам же он остается опустошенным, ибо никто его не увлекает так сильно, чтобы ему остановиться на перекрестке судьбы другого человека. Он знает, что лишь стоит ему закрыть дверь, и еще один день будет отдан иллюзии, где нет места для его надежд на подлинность бытия. Везде лишь встречаются искусственные декорации, созданные другими людьми, так же, как и им. Антураж обмана, похожего на правду, столь привычен и удобен, что не хочется от него отказываться, но в глубине души понимаешь, что это лишь звонкая пустота.
Делая свой выбор жить, так как он хочет, наш неутомимый герой не вникает в детали происходящего с ним. Став однажды на путь лицедейства, он так и не смог выйти из лабиринта собственной лжи, где кто-то другой играет его главную роль, и этот другой носит его имя.
В конце повествования о Дон Жуане Камю рисует предположительный образ его будущего, создавая некую легенду для завершенности его судьбы. Он представляет его либо убитым некими недругами, чьи чувства он оскорблял, и тут же рисует другой вариант завершения его жизненного пути. Камю сам, в конечном счете, утверждает, что его жизнь «насквозь проникнута абсурдом», в которой нет места завтрашнему дню. В довершение всего он представляет своего героя в полном одиночестве, где-то на равнинах Испании, в полном уединении и аскезе, где угрюмый пейзаж имеет поразительное сходство с его состоянием души. В этом уединенном месте он уже не думает о шумных буднях прошлого, которые сейчас стали для него не более, чем никчемным воспоминанием; его мысли заняты сейчас исключительно смыслом собственного существования, которое он так долго искоренял из своего сознания, но которые теперь, на склоне лет, явились для него самыми наиважнейшими нитями, связывающими его с тайным познанием и целью своего существования.
Открывая свою потерянность и одиночество в мире трех измерений, личность устремляется на поиски доказательства правомерности только что обнаруженных очевидностей разума. Она увлечена этим новым открытием, где новизна впечатлений сменяется горькой реальностью жизни. Абсурд провозглашает свои «очевидные истины» чуть ли не аксиомами на основании ежедневного опыта, берущего начало в повседневности.
Разум все же хочет удостовериться в лигитимности своих рассуждений, но при этом он требует пересмотреть старые знания, успевшие нагромоздиться на чердаке нашего сознания. И, конечно же, жажда подтверждения «истины» бросается в скрупулезные изучения предшествующего опыта рационального знания. Но едва, смахнув мыслительным скребком первый слой теорий, разум неизбежно попадает в еще более запутанные джунгли причин и следствий. Чем больше сознание старается обрести некую доступность всех этих нагромождений, тем более он окончательно теряется, убеждаясь в том, что «наука лишь перечисляет явления», не вскрывая глубинный механизм специфически человеческого бытия. Она не может при всей своей мощи ответить на животрепещущие проблемы в любую эпоху. Что есть человек? В чем смысл его существования и как его осуществить? Наука со своим панлогизмом не может доказать отсутствие Бога, как творческого источника человеческой сущности. Без этих откровений человечество чувствует себя неуютно всякий раз, впадает в крайности. Но каждый человек в глубине души ищет смысл своего собственного бытия. Все шедевры творчества, фундаментальные знания и труды, оставленные человеком на земле, не могут отвратить его от объятий смерти, которая толкает человечество оставить хоть едва заметный оттиск, напоминающий о том, что этот конкретный человек когда-то существовал.
Абсурд низводит порыв души лишь к ее бессмысленным тяготам, сковывая цепью безвыходности жизни. Он утверждает, что бодрствовать, перенося все тяготы жизни, осознавая ее конечность и темный тупик в конце, равносильно тому, чтобы смело покончить с этой вереницей пустых действий и усилий. Разница лишь в том, что в первом случае будет лишь безмолвная усталость и тотальное одиночество; в другом случае можно надеяться на победу, перехитрив судьбу. Вызов жизни, таким образом, для абсурда является главным козырем, выигрышным числом, которое выбираешь ты сам. Абсурд обещает в этом случае победу над обстоятельствами, выраженную в протесте так глупо жить.
«Убийственная игра видимостей» преследует нас за каждым поворотом, где жестокая усмешка абсурда, каждый раз показывает нам свою искаженную гримасу. И тогда наступает безмолвие разума, капитулирующего перед очевидной реальностью, предъявленной абсурдом. Мы хотели научиться заново думать, но обрели лишь горечь и утрату своей целостности. Постепенный распад предшествует окончательной смерти, а за ней может быть нечто худшее, чем просто небытие, ибо последнее возвратило бы нам прежнюю безмятежность.
Если самоубийство означает согласие абсурдности существования, то бунт, напротив, выявляет свое несогласие с гнетом возлагаемым на человека. Коль скоро мы станем подобными Дон Жуану, тем самым мы согласимся на свое бессмысленное существование. «Человек абсурда может лишь все исчерпать и исчерпать самого себя»[5]. Здесь налицо принятие его в качестве основного источника жизнедеятельности, где наша свобода – лишь номинальность в руках той же стихии.
Упразднить осознанный абсурд возможно лишь отвергнув его, как основной закон жизни, начав поиски в другой сфере. Если нам ничего конкретного не смогла предложить рациональность, то остается прибегнуть к принципу веры, который так или иначе является источником любого научного знания. Мысль, зараженная абсурдом, как говорилось мною ранее, черпает свою силу в сугубо человеческой природе. Принцип разума по большей части стремится оправдать наличное бытие, поставив акцент лишь на исчерпание жизненных источников. Принцип же веры берет свое основание, абстрагируясь от эгоистического «я», обращая свой взор не на умножение перманентных действий, а на внутреннюю положительную суть сознания. Таким образом, личность вновь обретает искомую целостность, которую потерял индивид в результате его скитаний по безжизненной пустыне бытия.
Внутреннее направлено на совершенствование, но не ради такового, а лишь для выхождения на новый уровень познания, которое в свою очередь, стремится реализовать себя на эмпирическом уровне. Странствие во вне открывает те источники потерянного смысла, где индивид творит не в плоскости материального, а на уровне духовного. Последнее имеет иную сущностную природу, работающую по другим принципам. Здесь, сумма отдачи, растущая в геометрической прогрессии, еще более умножает потенциал веры, растворенной в бытии жизни. Материальный принцип действует через другие механизмы, где источник истощения увеличивается по мере его умножения. Стало быть, именно этот принцип и является причиной появления чувства абсурда, т. к. в бодрости абсурд просто не выжил бы.
Существует очевидный выход для каждого человека, проблема заключается лишь в мышлении и предпочтении. Если выбрать первый способ, при котором мы будем реагировать только на доказанные вещи и жить исходя из этого, то тогда неизбежен этот тупик, предлагаемый нам абсурдом, желающий посеять в нас глобальное разочарование.
Есть и альтернативный способ, при котором «эго» не диктует нам свои претензии, а разум в состоянии нащупать позитивный просвет в жизни. В этом случае разум может быть способен раздвинуть горизонт своего познания, стены платоновской пещеры, чтобы увидеть свет за ее пределами. Так же, как и жители пещеры не могут понять нового мышления людей, вырвавшихся на свободу, свет дня которых в корне изменил и они не желают находиться в старом состоянии, увидев новое качество бытия.
Точно также и эгоисту, преследующему лишь свои интересы весьма затруднительно постичь логику свободы познания, для которого абсурд также глуп, как и личностный эгоизм, существующий лишь для себя. Здесь управляют человеком ни его ограниченности, а его возможности, которые могут быть бесконечно огромными. Это два образа веры – именно веры, а не познания, т. к. абсурд не есть тотальная необходимость. Это всего лишь один из вариантов способа мышления, некий надлом сознания для выхождения за его пределы. Внутренний механизм его безнадежно устарел и требует качественного скачка, но скачка не в бездну абсурда, а парение над ним, где не существует видимого горизонта для их слияния.
Человеческое сердце есть встреча двух миров – мира телесного и мира духовного, где каждая категория выражает либо добро, либо зло, оспаривая власть на претензии человека. Здесь зарождаются источники желчи или жизни. Инструментом для распознавания этих стихий служит разум, который должен действовать в целостности «организма», ибо порознь даже самый лучший орган безжизнен. И только в совокупности он дает нормальную деятельность для всего целого.
Проблема абсурда характерна для современного философского познания особенно в условиях новой реальности, когда человеческое существование кардинально поменяло свой курс в сторону зыбких теорий и многообещающих перемен. Она раскрывает внутреннюю проблематику многих современных неразрешимых вопросов, пристально изучаемых современной наукой и философией не только для познания глубин человеческой многогранности, но и нахождения адекватных механизмов, позволивших разрешить глубинные вопросы человеческого бытия. В новых условиях современному человеку очень трудно найти себя, когда старые принципы морали уже не действуют, а новые оказываются безрезультатными; в таких ситуациях чувство абсурда, отверженности, депрессии и многих других социальных явлений являются чуть ли не тотальными проблемами современности, требующих конкретных решений от личности.
Ценности претерпели деформацию, ставя на один уровень добро и зло. В их новых вариациях, когда трудно сказать, что теперь «хорошо», а что такое «плохо», эти категории, таким образом, осуществили взаимную диффузию. В результате этого в умах и душах людей произошел раскол, который набирает свои обороты и разрушает личность изнутри. Мораль стала личным делом каждого и личным выбором в предпочтениях, что дает хорошую почву для процветания абсурда, т. к. в обществе, как и в природе в целом все взаимосвязано, и потеря подлинно человеческого бытия отражается как на отдельных индивидах, так и на обществе в целом.
1. А. Камю. Миф о Сизифе. «Азбука-классика», СПб., 2005
2. Г. Марсель. Опыт конкретной философии, «Республика», М., 2004
[1] А. Камю. Миф о Сизифе. «Азбука-классика», СПб., 2005, С.13
[2] А. Камю. Миф о Сизифе. «Азбука-классика», СПб., 2005, С. 21.
[3] А. Камю. Миф о Сизифе. «Азбука-классика», СПб., 2005, С.17.
[5] А. Камю. Миф о Сизифе. «Азбука-классика», СПб., 2005, С. 67
[6] Г. Марсель. Опыт конкретной философии, «Республика», М., 2004, С.76