адмирал касатонов биография флота фото
Адмирал Владимир Касатонов. Герой советского флота
9 июня 1989 года, тридцать лет назад, на 79-м году жизни в Москве скончался адмирал флота, Герой Советского Союза Владимир Афанасьевич Касатонов – выдающийся советский военачальник, флотоводец, командовавший Черноморским и Северным флотами ВМФ СССР в годы «холодной войны».
Начало славного пути: советский подводный флот
Владимир Афанасьевич Касатонов – представитель замечательного воинского рода, давшего Родине целый ряд настоящих воинов, защитников страны.
Отец будущего адмирала флота, Афанасий Степанович Касатонов, был полным Георгиевским кавалером. Четыре «Георгия» он получил, будучи унтер-офицером Уланского полка Ее императорского Величества императрицы Александры Федоровны. В семье Афанасия было четыре сына и дочка.
Владимир Афанасьевич родился 8 (21) июля 1910 года в Петергофе. С юных лет у него не было никаких сомнений в выборе профессии – море, и только море. В 1931 году 21-летний Володя Касатонов окончил Военно-морское училище имени М.В. Фрунзе, а в 1932 году – командирские классы учебного отряда подводного плавания имени С.М. Кирова.
В 1933 году Владимир Касатонов получил назначение помощником командира подводной лодки на Тихоокеанский флот, где в то время набирал силу опаснейший противник советского государства – милитаристская Япония. Вскоре Владимир стал командиром подводной лодки, а затем ему доверили командование 12-м дивизионом подводных лодок Тихоокеанского флота.
Военные и послевоенные годы
Заметив способного молодого офицера, вышестоящее командование решило направить Касатонова на учебу в Военно-морскую академию имени К.Е. Ворошилова. В академии герой нашей статьи учился с 1939 по 1941 годы, а затем был начальником штаба отдельного дивизиона подводных лодок Учебного отряда подводного плавания им. С.М. Кирова Балтийского флота. Служить Владимиру Касатонову предстояло в Ленинграде, где он и встретил начало Великой Отечественной войны. Владимир Афанасьевич участвовал в обороне Ленинграда от наступавших войск противника.
В годы Великой Отечественной войны Владимир Афанасьевич служил старшим командиром-оператором, затем начальником отдела оперативного управления Главного морского штаба. 24 мая 1945 года Владимир Афанасьевич Касатонов, которому было всего 34 года, получил звание контр-адмирала, став одним из самых молодых советских флотоводцев с адмиральскими погонами.
Благодаря вкладу, в том числе, и Касатонова, Тихоокеанский флот летом – осенью 1945 года показал себя на высоте во время войны с Японией. В декабре 1945 года Касатонова назначили начальником штаба Кронштадтского морского оборонительного района, а в 1947-1949 гг. он занимал должности начальника морского отдела и помощника начальника Главного оперативного управления Генерального штаба ВС СССР.
В октябре 1949 года Владимира Касатонова перевели на уже знакомый ему Тихоокеанский флот на должность начальника штаба – первого заместителя командующего 5-м флотом, базировавшимся во Владивостоке. В 1951 году 41-летний контр-адмирал Владимир Касатонов был произведен в следующее воинское звание вице-адмирала.
В 1953 году он был назначен первым заместителем командующего – начальником штаба Тихоокеанского флота ВМФ СССР. Необходимо отметить, что именно в это время многократно возросла роль Тихоокеанского флота в обороне Советского Союза, его восточных морских границ. Тихоокеанский флот превратился в один из главных компонентов обороны страны от вероятного противника – Соединенных Штатов и их союзников и сателлитов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Тем более, что и обстановка на Тихом океане в начале – середине 1950-х годов была очень напряженной – война на Корейском полуострове, война в Индокитае, угрозы молодому коммунистическому Китаю. И в случае критической ситуации именно Тихоокеанскому флоту предстояло реагировать на данные вызовы.
С Черного моря на Крайний Север
В ноябре 1954 года Владимира Касатонова назначили командующим 8-м флотом, отвечавшим за северную часть Балтийского моря. В августе 1955 года вице-адмиралу Касатонову присвоили звание адмирала, а в декабре 1955 года он получил новое высокое назначение – командующим Черноморским флотом ВМФ СССР. Таким образом, Владимир Касатонов возглавил один из самых славных и важных флотов Советского Союза. Командующим Черноморским флотом Касатонов был с декабря 1955 по февраль 1962 года – более шести лет.
Для Советского Союза и его вооруженных сил период 1950-х – начала 1960-х годов был временем появления и развития новых возможностей, разработки новых стратегий. СССР к этому времени превратился в мировую державу, на равных противостоящую Соединенным Штатам. В мире росло влияние советского государства, дружественные страны появлялись в Азии, Африке и даже Латинской Америке, считавшейся прежде вотчиной Соединенных Штатов. Естественно, что на флот в ситуации противостояния двух великих держав возлагались особые надежды.
Черноморский флот, которым командовал Владимир Касатонов, должен был защищать южные рубежи СССР от вероятного противника – блока НАТО. В то время выход к Черному морю имела лишь одна страна из Североатлантического альянса – Турция. Однако на ЧФ возлагались задачи и по защите интересов Советского Союза в Средиземном море.
В феврале 1962 года адмирала Касатонова перевели командовать Северным флотом ВМФ СССР. Так флотоводцу пришлось сменить теплый климат Крыма на суровую погоду северных морей. Но Касатонов с энтузиазмом взялся за повышение мощи Северного флота. Под командованием Касатонова флот серьезно увеличил свои боевые возможности. Так, советские атомные подводные лодки впервые вышли в Атлантический океан, были совершены плавания к Северному полюсу.
В том же 1962 году Северный флот провел под командованием Касатонова сложнейшие учения «Шквал» на Новой Земле. Именно в это время ускоренными темпами развивался и атомный подводный флот, входящий в состав Северного флота ВМФ СССР. В 1963 году Владимир Афанасьевич лично руководил походом атомной подводной лодки «К-181» к Северному полюсу. Адмирал принимал участие во многих других походах советских субмарин, лично командовал военными учениями.
Первый заместитель главкома
Должность первого заместителя главнокомандующего ВМФ СССР адмирал флота Владимир Афанасьевич Касатонов занимал десять лет – до 1974 года. В сентябре 1974 года 64-летний флотоводец был переведен военным инспектором-советников в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны Советского Союза. Стоит отметить, что на протяжении 1958-1979 гг. Владимир Афанасьевич избирался и депутатом Верховного Совета СССР 5-го и 6-го созывов.
В историю военно-морского флота нашей страны Владимир Афанасьевич Касатонов вошел как один из блестящих командиров и штабных работников. Лучший памятник Владимиру Афанасьевичу – сам военно-морской флот нашей страны, особенно атомный подводный флот, для развития которого адмирал сделал столь много.
Владимир Афанасьевич Касатонов скончался в 1989 году в возрасте 78 лет. Он не дожил до распада Советского Союза, службе которому он посвятил большую часть своей жизни. Не увидел Владимир Афанасьевич и раздел Черноморского флота, которым командовал в свое время более шести лет. Но сейчас, спустя тридцать лет после ухода из жизни знаменитого советского адмирала, Россия вновь может испытывать гордость за свой флот, который буквально на глазах восстанавливает свою мощь и вновь заявляет о себе в самых разных уголках земного шара.
По стопам отца и деда
Рассказ о Владимире Афанасьевиче Касатонове был бы неполным, если бы мы не написали о его знаменитом сыне – нашем современнике адмирале Игоре Владимировиче Касатонове. Кстати, в этом году 10 февраля ему исполнилось 80 лет.
Игорь Владимирович Касатонов, как и его отец, всю свою сознательную жизнь отдал службе в Военно-морском флоте СССР и России. Он во многом повторил жизненный путь отца – даже флотами командовал примерно теми же самыми: в 1988-1991 гг. Игорь Владимирович был заместителем командующего Северным флотом ВМФ СССР, а в 1991-1992 гг. командовал Черноморским флотом.
Именно в это время Черноморский флот оказался под угрозой раздела между Россией и Украиной, но усилиями Игоря Касатонова удалось практически весь состав флота сохранить за нашей страной. Затем, с 1992 по 1999 годы, Игорь Владимирович Касатонов, как в свое время и его отец, занимал должность первого заместителя Главнокомандующего Военно-морским флотом.
Внук Владимира Афанасьевича Касатонова и племянник Игоря Владимировича Касатонова Владимир Львович Касатонов также отдал всю свою жизнь Военно-морскому флоту. Владимир Львович прошел сложный путь на кораблях Северного флота ВМФ России, в 2003 году в возрасте 41 года получил звание контр-адмирала, а с 2013 года носит погоны вице-адмирала. С 3 октября 2016 года вице-адмирал Владимир Львович Касатонов является начальником Военно-морской академии имени Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова.
Адмирал Касатонов: биография, личная жизнь
Адмирал Касатонов был на тот момент в Севастополе, да и во флоте личностью известной и популярной. И во время перераспределения военных ресурсов СССР он являлся командующим Черноморского флота и с тревогой следил за развитием событий в стране, кульминацией которых стала встреча в Беловежской пуще глав образовавшихся государств. И то, что он видел, его не радовало.
На этой встрече было достигнуто соглашение, согласно которому суверенные государства на территории СНГ не делят флот: он остается «коллективной собственностью». Однако практически сразу после подписания документов, закрепляющих вышеупомянутые соглашения, президент Кравчук решил исполнить «сольную партию» по данному вопросу. Он «продавил» постфактум решение о принадлежности Черноморского флота Украине на основании территориального расположения: Севастополь находится в Крыму, а он, в свою очередь, — субъект суверенного государства. Ельцин находился в состоянии эйфории от своей победы над Горбачевым и не стал осложнять себе президентство выяснением отношений с Кравчуком. И «наверху» флот был сдан без боя.
Роль личности в истории
Севастополь был и остается гордостью России: его с большими потерями отстояли русские офицеры и матросы. Передача Хрущевым Крыма Украинской ССР была актом недальновидным и даже оскорбляющим память тех, кто отдал жизнь за этот город.
И это же можно сказать о позиции Ельцина в вопросе о судьбе Черноморского флота. Адмирал Игорь Касатонов был тем человеком, которому пришлось восстанавливать и историческую, и человеческую справедливость: он отказался передавать флот иностранному государству, а также занял принципиальную позицию по поводу переприсяги.
История династии
В родословном дереве Касатоновых прослеживается явная склонность мужчин этого рода к военной службе, и в основном — к морской. Адмирал Касатонов Игорь Владимирович — третий из «служивых людей», прославивших эту фамилию.
В Первой мировой войне принимал участие его дед — Афанасий Касатонов. За беспримерную храбрость он был награжден четырьмя Георгиевскими Крестами, и Полному Георгиевскому кавалеру, согласно воинскому уставу, отдавал честь первым фельдмаршал. Перемены, произошедшие в России в 1917 году, изменили и отношение к героям Первой мировой, а потому свои награды Афанасий Касатонов при новой власти не демонстрировал: он женился, растил пятерых детей. Из троих его сыновей, во время Второй мировой войны служивших на Балтийском флоте, вернулись Владимир и Яков: Федор пропал без вести под Нарвой.
Сын Владимир принимал участие в Ялтинской конференции в конце войны, а затем продолжил морскую службу, выбрав подводный флот. Адмирал флота Касатонов Владимир Афанасьевич блестяще проявил себя в качестве командующего трех советских флотов. До 1955 года он возглавлял Балтийский флот. Затем восемь лет командовал Черноморским флотом: его перевод был инициирован министром обороны маршалом Г. Жуковым.
А в 1963 году, во время командования адмирала Владимира Касатонова Северным флотом, подводная лодка К-181, совершив проход под арктическими льдами, благополучно всплыла на Северном полюсе. Заслуги адмирала были высоко оценены правительством: он получил в 1966 году звание Героя Советского Союза за большой вклад в развитие атомного флота.
Игорь Владимирович Касатонов — адмирал Черноморского флота — отстаивал позиции России на Черном море в 1991-1992 годах.
Сегодня в Белгородской области, на родине Полного Георгиевского кавалера Афанасия Касатонова в с. Беленихино, работает музей «Военной династии Касатоновых».
Путеводитель по биографии
В холодный зимний день 10 февраля 1939 года в семье морского офицера Владимира Касатонова родился мальчик: сына назвали Игорем. Произошло это во Владивостоке. Детские годы будущего адмирала Касатонова Игоря Владимировича пришлись на время Отечественной войны; более того, он вместе с матерью Надеждой Алексеевной и старшим братом Львом находился в осажденном Ленинграде 900 дней.
После окончания войны семья проживала в Ленинграде, где мальчик и начал школьное обучение. Получив серебряную медаль по окончании 10 классов, Игорь Касатонов подал документы в Черноморское высшее военно-морское училище им. П. С. Нахимова. В 1960 году получил диплом с отличием и специальность «ракетное вооружение». В том же году в чине лейтенанта приступил к обязанностям на эсминце под названием «Гневный» на Черноморском флоте, где успешно командовал батарей крылатых ракет.
Отважный капитан
В 1961 году Игорь Касатонов был в числе тех, кто на эсминце «Упорный» осуществлял дальний переход: выйдя из Черного моря, прошел до Европы, обогнул ее и проследовал дальше на Север — до одной из баз Тихоокеанского флота.
Примерно в это же время Игорь Владимирович поступил на заочное отделение Севастопольского Приборостроительного института, окончив который в 1966 году, практически сразу же продолжил обучение на Высших специальных офицерских классах Военно-морского флота. Окончание учебы состоялось в 1967 году.
1969 год в биографии адмирала Касатонова можно назвать особенным: именно тогда Игорь Владимирович стал командиром «Проворного». Это большой противолодочный корабль, или БПК, прикомандированный к Черноморскому флоту.
Практически одновременно с этим назначением Игорь Касатонов подал документы в Военно-морскую академию, которую окончил в 1972 году. А дальше его ожидал недавно спущенный на воду большой противолодочный корабль «Очаков», капитаном которого он стал.
Еще выше
Капитан II ранга Игорь Касатонов, начиная с 1975 года и по 1980 год (с перерывом в 1978 году) был начальником штаба Черноморского флота, одновременно обучаясь в Военной академии генерального штаба Вооруженных Сил им. К. Е. Ворошилова. В 1979 году он завершил обучение, после чего в 1980 году приступил к выполнению обязанностей командира 30-й дивизии кораблей Черноморского флота.
Через 2 года он был назначен командиром Кольской флотилии (Северный флот) разнородных сил и в этой должности работал до весны 1988 года, практически 6 лет.
Затем последовало повышение: Игорь Владимирович принял должность заместителя командующего Северным флотом. В этом качестве он прибыл в США во главе делегации советских кораблей. Это было знаковое посещение Америки, состоявшееся впервые после окончания Второй мировой войны.
Черноморский флот
В биографии адмирала флота Касатонова Игоря Владимировича время с сентября 1991 по сентябрь 1992 годов, когда он стал командующим Черноморским флотом, станет одним из важнейших периодов жизни. В те дни события сменялись настолько быстро, что принимать решения приходилось мгновенно, опираясь только на опыт, интуицию и еще — верность присяге.
8 декабря 1991 года считается официальной датой образования СНГ. И не успели президенты разъехаться по своим новообразованным государствам, как 11 декабря из Киева последовало приглашение к Кравчуку для обсуждения вопроса о принятии Черноморским флотом присяги Украине. Адмирал Касатонов категорически отказался, обосновав свою позицию тем, что офицер принимает присягу один раз, а также тем, что Россия — правопреемница СССР, так что судьбу Черноморского флота должна решать она.
В подчинении адмирала Касатонова находилось около 92 тысяч офицеров и моряков. Чтобы внести ясность в вопрос присяги, он подписал приказ о запрете для военных Черноморского флота присягать иностранному государству Украине.
Народ и власть
Следует отметить, что в то время Игорь Владимирович получил сотни телеграмм и писем от простых граждан Севастополя, Крыма и России, но ни одной телеграммы от руководителей страны. Так что сопротивление длилось силами севастопольцев и моряков. Власть выбрала позицию наблюдателя.
Украинские власти поняли, что упрямый адмирал флот не отдаст и начали препятствовать поставкам грузов с продовольствием на полуостров. Но это не главное: была заблокирована доставка призывников из России в Севастополь. Тогда Касатонов договорился с Новороссийском о доставке на боевых кораблях новобранцев, и за 1992 год таким образом были доставлены 5 тысяч человек. Киевские власти начали уголовное преследование адмирала: начала работать юридическая машина, но безуспешно.
В российском правительстве на тот момент не было единого мнения по вопросу о принадлежности Черноморского флота. Не было определенной позиции и у президента Ельцина, и адмиралу Касатонову необходимо было убедить его в том, что Черноморский флот должен быть российским. Бывший в то время главнокомандующим ОВС СНГ маршал Шапошников организовал в Новороссийске встречу Касатонова и Ельцина, на которой, после 8 часов обсуждения, было принято решение о разделе флота между субъектами СНГ, территориально в этом заинтересованными.
Однако с Кравчуком переговоры начались только через год. И одним из первых условий, которое выдвинула тогда украинская сторона, было «убрать Касатонова».
Семейные обстоятельства
Супруга Игоря Владимировича Касатонова — Юлия Александровна — также из семьи морского офицера: она дочь контр-адмирала А. А. Трофимова, назначенного в 1974 году Советником Командующего ВМФ Сирийской Арабской республики. Он погиб в том же году, за месяц до своего 50-летия.
У Касатоновых трое детей: дочь Тамара, сын Александр, сын Кирилл. Сейчас Александр — капитан I ранга, его место службы — в постоянном представительстве России при НАТО.
Кирилл в настоящее время — полковник юстиции.
В те дни, когда решалась судьба Черноморского флота, семья была рядом с Игорем Владимировичем и подвергалась реальной опасности: в особо сложные периоды он определял жену и детей на «временное место жительства» на военном корабле «Ангара».
По сведениям российской разведки, существовал план физического устранения мятежного адмирала, ввиду того, что первоначальный вариант со сбором и распространением компромата не увенчался успехом.
Жизнь после ЧФ
Ельцин пошел на уступки украинской стороне в ходе переговоров о Черноморском флоте: в сентябре 1992 года адмирал Касатонов был переведен в Москву на должность Первого заместителя Главнокомандующего ВМФ России.
Пост командующего Черноморским флотом оставалась свободной вплоть до декабря 1992 года. Затем, после долгих обсуждений между украинской и российской сторонами, на эту должность был выбран вице-адмирал Э. Д. Балтин. Его официальное утверждение в должности состоялось в 1993 году, в январе.
Реальная политика
Адмирал Касатонов выдвигался военными моряками и новороссийцами в народные депутаты России в 1992 году по 17-му Краснодарскому национально-территориальному округу. Тогда же баллотировались Николай Кондратенко и Константин Боровой. Однако выборы не состоялись по причине низкой явки избирателей.
В 2001 году принимал участие в выборах на пост губернатора Приморья. Признав, что не имеет достаточных финансовых средств для предвыборной борьбы, снял свою кандидатуру.
Сегодня Игорь Владимирович Касатонов находится в запасе, но является советником начальника генерального штаба Вооруженных Сил РФ. Он отмечен многими наградами и почетными званиями.
Продолжение истории
Биография адмирала Владимира Касатонова имеет продолжение. 26 ноября 2009 года состоялась закладка нового корабля. В честь знаменитого флотоводца фрегат получил название «Адмирал флота Касатонов». Судно было спущено на воду в 2014 году; в настоящее время находится в статусе 99 % готовности: заводские испытания назначены на ноябрь 2018 года.
Этот российский сторожевой корабль был заложен на судостроительном предприятии «Северная верфь», передача Черноморскому флоту планируется в 2019 году.
Еще одна ветвь рода
Вице-адмирал Касатонов Владимир Львович имеет непосредственное отношение к знаменитой династии. Ему 56 лет, родился в г. Москве.
В настоящее время работает в должности начальника Военно-морской академии имени Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова. Приходится племянником Игорю Владимировичу Касатонову.
Владимир Львович защитил кандидатскую диссертацию в 2008 году. А свой профессиональный путь он начал, как и многие Касатоновы, — с Ленинградского Нахимовского военно-морского училища, которое окончил в 1979 году.
В 1999 году будущий вице-адмирал окончил возглавляемое им ныне учебное заведение.
Служил на Северном флоте, в том числе и на «Петре Великом» в 2000-2005 годах, во время командования которым и получил звание контр-адмирал. Имеет награды как России, так и иностранных государств.
Адмирал Игорь Касатонов (3 фото)
Как случилось, что четверть века назад Россия практически в одночасье чуть не лишилась всего Черноморского флота? Кто смог взять на себя ответственность, и, вопреки политическому решению, спас флот и его базы от разорения? Ответы — в новой книге Андрея Караулова, втором томе эпопеи «Русский ад», посвященной крушению СССР и последующим событиям. Мы публикуем отрывок из произведения, которое скоро увидит свет.
================================================
« — Послушай, Пенкин! Этот Тенюх, он кто?
В последние недели Пенкин стал очень близок к Игорю Владимировичу, хотя Касатонов не любил политруков, а Пенкин — главный политрук Черноморского флота.
— Адмирал Тенюх — главком украинских военно-морских сил, товарищ командующий, — доложил Пенкин.
— Не валяй дурака, Саша… — отмахнулся Касатонов. — Напомни, кем он был месяц назад…
Пенкин любил музыкальный театр, особенно — Татьяну Шмыгу.
— Так точно, товарищ командующий! Баренкай, «Цыганский барон».
Касатонов никогда не ругался. Он не ругался даже тогда, когда нельзя не ругаться.
А Морозов? Новый министр обороны? Русский человек, умница, и он… вдруг… присягнул Украине? Как понять? Должность? Квартира, госдача? Хорошо, что будет через год-полтора, когда Кравчук — это уже ясно — поменяет Морозова на Бежана? Хотя бы потому, что Бежан — украинец!
Сегодня, 2 января 1992 года, Касатонов получил приказ: срочно вылететь в Киев, на совещание к Кравчуку. Президент Украины собирал командиров всех главных подразделений бывшей Советской Армии, дислоцированных на территории Украины: командующие трех военных округов, командующие воздушными армиями и, конечно, Касатонов — командующий Черноморским флотом.
В Киеве было очень тепло, везде лужи, снега нет, так… одни комочки… Как хорошо в Киеве, особенно на Днепре, когда греет солнышко!
Кравчук важно восседал во главе стола. Справа от него расположился Фокин, премьер Украины, рядом с Фокиным определили кресло для Касатонова, а напротив Касатонова был Морозов, их министр обороны.
Кравчук задумчиво крутил в руках пустой граненый стакан. Совещание рабочее, минут на пять, не больше, но он волновался, а когда Фокин, видя, что президент сейчас как бы не в себе, осторожно предложил ему сделать сообщение, «из-за которого, собственно говоря, мы все здесь собрались», Кравчук встал, забыв поставить стакан:
— Объявляю… участникам совещания. Господа, все Вооруженные силы, находящиеся на территории Украины, пидкорятися с сегодняшнего дню новому… — здесь он красиво, театрально сделал паузу, — новому… Верховному главнокомандующему: президенту Украины. С ноля часов я… как президент… принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего Республики Украина.
Его речь была больше похожа на тост.
— Вы. — Касатонов удивленно поднял глаза.
— Я, — подтвердил Кравчук. — Как президент.
И он уселся обратно в кресло.
Все молчали. Тишина была гробовой.
«Дом умалишенных, — подумал Касатонов. — Приехали…» Он встал:
— Разрешите, товарищ президент? Российский Черноморский флот, более 800 боевых кораблей, 92 тысячи человек личный состав, 14 тысяч офицеров и адмиралов подчиняются президенту… другой страны. А ее даже на карте пока нет…
Касатонов хотел сказать что-то очень резкое, но его тут же перебил Морозов:
— Разрешите, то… господин Верховный главнокомандующий? Адмирал Касатонов, вы не поняли! — отчеканил он. — Черноморский флот… с ноля часов… служит Украине. Отныне Верховный главнокомандующий — президент Кравчук Леонид Макарович — и министр обороны — генерал-полковник Морозов, то есть я… мы — ваши командиры. И главнокомандующий ВМС Украины адмирал Тенюх.
— Игорь Иосифович, — обратился он к Тенюху. — Встаньте, пожалуйста.
Тенюх встал. Бывшему капитану 3 ранга еще не успели сшить адмиральский мундир, его заказали в Москве, в Киеве никто не работал с золотой ниткой, поэтому Тенюх явился в штатском.
Не мог же он прийти в форме капитана 3 ранга!
Фокин осторожно, словно минералка на Украине — невероятный дефицит, наливал в свой стакан воду.
— Вы в курсе, адмирал, — осторожно обратился он к Касатонову, — что 30 декабря… прошлого года… все сотрудники нашего республиканского КГБ, всех его областных управлений, в том числе и Крым, единогласно присягнули Украине и ее президенту?
— Все как один, Игорь Владимирович, — подчеркнул Фокин, — кроме, может быть, некоторых… личностей…
Касатонов об этом не знал.
— Из-за квартир, ясное дело… — пробормотал Виктор Скоков, командующий Прикарпатским округом. — Всех портит квартирный вопрос!
— Вашу ремарку, генерал, мы пропускаем без комментариев! Так вот, — он обернулся к Касатонову, — пока вы, Игорь Владимирович, летели из Москвы в Киев, закончился процесс разрешения флотской судьбы. И Черноморский флот теперь наш, украинский.
— Как… украинский? — опешил Касатонов. — Почему? Из чего это следует?
— Из заявления президента Украины.
— Но уважаемый президент Украины, — Касатонов открыл лежавшую перед ним папку и достал какие-то листочки, — не так давно, летом, выступал у нас в Доме офицеров, в Севастополе, и сказал… я зачитаю…
— Не треба читати… — остановил его Кравчук. — Вы не хвилюйтесь, адмирал…
Касатонов неплохо понимал по-украински.
— Да как же не беспокоиться? — удивился он. — Мы ж вам тогда поверили: «Украина… — читал он, — выступает за то, чтобы у нас было общее оборонное пространство военно-стратегического характера. То есть все… все, Леонид Макарович, подчеркнули вы, — военно-стратегические силы должны быть коллективными и управляться из единого центра: Министерства обороны и Генерального штаба…
Концепция строительства Вооруженных сил, которую я… вы, Леонид Макарович, — Касатонов внимательно смотрел на Кравчука, — …я предлагаю, — сказали вы, — состоит в том, что военно-стратегические силы не принадлежат отдельным республикам, а управляются министерством обороны и Генеральным штабом…»
Касатонова все, даже Кравчук, слушали очень внимательно.
— Что из этого, адмирал? — Морозов нервничал.
— А то, что товарищ Кравчук… Леонид Макарович… ясно сказал: «Мы не претендуем на руководство ядерными, ракетными и другими стратегическими войсками, расположенными на территории Украины».
— И что-о. — повысил голос Морозов. — Здесь есть хотя бы слово про Черноморский флот?
— Конечно, — встрепенулся Касатонов. — «…И другими, — подчеркнул он, — стратегическими войсками». Разве Черноморский флот, 833 корабля, в том числе 28 подводных лодок, 2 противолодочных крейсера, 6 ракетных крейсеров и больших противолодочных кораблей 1 ранга, а также эсминцев, тральщик, 59 десантных кораблей, 400 единиц морской авиации, дивизия береговой обороны, десятки бригад и дивизионов, средиземноморская, индийская и атлантические эскадры — это… не стратегические войска? С ракетами Челомея на борту! Мы же за ночь можем оказаться где угодно, в любой точке Мраморного, Средиземного, Эгейского морей и ряда других водных территорий, можем выйти в любой океан.
— Здесь все хорошо знают географию, Игорь Владимирович, — мягко остановил его Фокин.
— Понимаю-понимаю, — согласился Касатонов, — но разве Украина может дополнительно прокормить еще 100 тысяч моряков и обеспечить всем кораблям флота надлежащую боевую подготовку?
— Кстати, ваш Генштаб с ноля часов, адмирал, списал Черноморский флот со своих счетов и снял его со всех видов довольствия, — сообщил Тенюх.
— А вы чаще в Киев прилетайте, — улыбнулся Фокин.
— Я такой директивы не получал, — отрезал Касатонов.
— Сегодня получите, — заверил Морозов, но тут поднял голову Кравчук:
— С Борисом Николаевичем этот вопрос согласован, коллеги.
И опять — как приступ — наступила страшная, гнетущая тишина.
— Как согласован. — помедлил Касатонов. — Когда?
— В Беловежской пуще, господин адмирал.
— Пидкорятися Украине, — кивнул Кравчук. Он был сейчас очень доволен и снова обрел уверенность.
— 700 тысяч, — подтвердил Фокин. — Им будет предложено принять присягу на верность Украине.
— Леонид Макарович, господа, только что поставил всех в известность: Вооруженные силы бывшего Советского Союза, находящиеся на территории нашей страны, теперь украинские.
Тут вскочил Скоков.
— Но у нас нет никаких директив из Генштаба! Мы не можем верить на слово.
Другие генералы закивали головами.
— Зачем на слово. — удивился Кравчук. — Позвоните в Кремль и спросите у Бориса Николаевича! Вам дать телефончик?
— Руби концы и уходи в Новороссийск!
А Севастополь? И другие базы Черноморского флота: Измаил, Одесса, Донузлава, Феодосия, Симферополь, Поти, Очаков, Херсон, Балаклава. Это же десятки тысяч гражданских лиц, их семьи — Севастополь, кстати, никогда не входил в состав Украины, финансирование Севастополя всегда шло отдельной строкой из всесоюзного бюджета, и контроль (это же их деньги!) за расходованием средств осуществлялся Советом Министров РСФСР.
— Присядьте, адмирал, — предложил Фокин, но Касатонов всем своим видом показывал, что его доклад еще не закончен.
— По соглашению в Беловежской пуще, товарищи, у нас теперь единая армия, — напомнил он. — Армия СНГ. Во главе с маршалом авиации Евгением Шапошниковым. У России своей армии пока нет, ее правовая база не определена. Так что наша армия сейчас — это армия СНГ, если я, конечно… все правильно понимаю…
Перед Новым годом на кремлевском приеме Ельцин заявил: все военно-морские базы на Балтике Россия берет в аренду. «А Украина, Кравчук, — говорил Ельцин, — это близкие нам люди, мы с ними всегда договоримся, здесь проблем не будет…»
— Вы неправильно понимаете, — мягко улыбнулся Фокин.
— Неправильно. Все войска на территории Украины нынче украинские. А про содержание — не беспокойтесь, у нас все просчитано, все до копейки…
— Но это национальное унижение! — взорвался Касатонов. — Россия — правопреемник СССР! Переприсягание невозможно! Такого еще не было… в истории человечества!
— Не было, значит, будет! — весело сказал Кравчук. Он не собирался вести дискуссию.
— Мы здесь все правопреемники, — вставил Фокин. — Россия, Украина, Беларусь… Трое нас. Ясно?
Тенюх не сдержался, хохотнул, смешно ведь, когда на троих, но Морозов так на него посмотрел, что Тенюх мог провалиться под стол.
— То есть армия, — вздохнул Скоков, — как яблоко, которое все хотят… надкусить?
— Решение принято, господа. Совещание закончено.
— Как закончено? — обомлел Касатонов. — Всё?
— А что еще. — удивился Морозов. — Приказываю всем соединениям принять присягу в течение 48 часов.
Все, даже Кравчук, сидели как оглушенные.
— Хочу напамьятати, адмирал! Летом 91-го 72% твоих моряков прогутарили в Крыму за незалежность Украины. Помнишь, Игорь, подсумки голусования? Хорошая вышла цифирь. Любо — як гутарят казаки. 48% были за Кравчука. 50 тысяч моряков. Плюсани еще цивильних… то есть гражданских, да?
Так что, — он победно повысил голос, — нихто не виднимэ у черноморского народу право служити там, де вин хоче…
— Позвольте анекдот, товарищ президент? — усмехнулся Скоков.
— Шо. — не понял Кравчук.
— Приличный? — поднял глаза Фокин.
— Еще бы! Бог призвал мужика, говорит: «У тебя неделя, братец. Куда хочешь? В рай или в ад?» Задумался мужик: «Давай, — говорит, — в ад. С ада начнем». Ну, с ада — так с ада, а в аду шалман: гулянки-пьянки, девки, горилка, гармонь…
Он всегда, еще с работы в ЦК, боялся анекдотов.
— Проходит неделя, мужик говорит: «Бог, я хочу в аду остаться!» — «Хорошо, — говорит Бог, — живи!» Возвращается мужик в ад, а там уже черт те что: колеса огненные, земля ходуном, ужас за ужасом, короче говоря, все, как Данте описал.
— Муки. Мужик, значит, обратно к Богу: «А где ж, — говорит, — девки, гармонь и горилка? Куда делись?!»
«Э… — отвечает Бог, — ты не путай, брат, туризм и эмиграцию…»
— Все, Леонид Макарович!
Никто не засмеялся.
— Ну и до побачения, коллеги! Спасибо, шо посмишили… — бросил Кравчук и развернулся к выходу, но тут вскочил Касатонов.
— Погодите, Леонид Макарович! У нас же 48 национальностей! Москвичи, ленинградцы, дальневосточники… есть, товарищи, даже табасаранцы и кароины. Кто-нибудь слышал в Киеве слышал о кароинах? Они все разбегутся!
— Так пусть! Новых наберем. Хлопцев нет, что ли?!
— Откуда? — изумился Касатонов. — Из деревень? Все училища — в России!
— И из деревень тоже, — отрезал Кравчук. — Я ведь сам, Игорь, с хутора…
Он с такой силой хлопнул дверью, что на стене покосился портрет Горбачева.
Надо же, не сняли! Забыли, что ли. Не до того?
Горбачев, Горбачев… Государь Миша. Что же ты наделал, царь, как же ты это все допустил?
Касатонов бросился в штаб Киевского военного округа — к телефонам. Первым делом набрал Шапошникова:
— Товарищ министр! Прошу объяснить, что сейчас происходит!
Шапошников тяжело, как-то уныло, что ли, молчал в трубку.
— Вверенный мне Черноморский флот на грани восстания, товарищ министр! — доложил Касатонов.
— Не надо… восстания, Игорь… — тихо попросил Шапошников.
— А что говорить морякам? Что у них теперь другая Родина? И Генштаб на берегу Днепра?! Тогда почему Украина? А не Грузия? Поти? Или Турция? Она тоже гордится Черным морем и считает его своим!
Связь была чудовищной, одна трескотня.
— Алло! Товарищ министр! Вы меня слышите?!
— Какой будет приказ?
— Приказ такой: держись, Игорь! — и Шапошников повесил трубку.
Рядом стоял Скоков.
— Так он и сдал! Судя по всему, политическое решение действительно есть.
— Я слышал, что Шапошников сегодня утром рапорт подал…
— Кощей думал, что он бессмертный, пока не встретил гопников!
— Везет, тебе, Игорь… Ты еще шутить можешь…
Командующий военно-морскими силами СНГ адмирал Чернавин к телефону не подошел, сказался больным: мигрень.
Россия, ты знаешь — по именам — своих предателей? Сдавать армию флотами и округами… Когда такое было, Россия.
На следующий день, рано утром, Касатонов вернулся в Севастополь.
Каждые полчаса он звонил на спецкоммутатор Ельцину, но дежурный отвечал одно и то же: президент вне связи, президент вне связи…
Пьет, что ли? Новый год? Или Кравчук все сказал за двоих?
— …Тенюх — это же просто ни о чем, — тараторил Пенкин. Они с Касатоновым неторопливо шли по палубе «Москвы», любуясь пенистым морем вокруг. Даже здесь, в гавани, было неспокойно: шторм семь баллов, но синоптики говорят, к ночи утихнет.
— Какой у них флот, Игорь Владимирович? Если не мы? Днепровская флотилия? Это ж… как армия в Сан-Марино!
Флагман Черноморского флота, знаменитый крейсер «Москва», работал под флагом адмирала Касатонова.
— А в Сан-Марино есть армия?
— 80 человек, товарищ командующий! При желании их захватит любая русская свадьба!
До разговора с Ельциным (или хоть с кем-то, хотя… с кем?) Касатонов хотел повременить: он никому, даже Пенкину, не рассказывал о совещании у Кравчука, но моряки, похоже, всё уже знали! До Беловежской пущи в Севастополе полуподпольно действовал Союз офицеров Украины во главе с капитаном 3 ранга Пляшечниковым. Среди членов Военного совета были флотоводцы, сразу, еще в декабре, до Нового года, рвавшиеся присягнуть Украине, а в кают-компании крейсера «Кутузов» вдруг появился большой портрет Кравчука в позолоченной раме.
Только что Касатонов получил сообщение: в войсках Киевского, Одесского и Прикарпатского округов полным ходом идет подготовка к присяге…
«А что же Скоков? — подумал вздрогнул Касатонов. — Неужели предал?»
Нет, еще страшнее! Скоков вылетел из Киева в Москву, надеясь пробиться к Шапошникову. Это была ошибка — во Львов из Киева тут же примчался генерал Степанов с текстом украинской присяги. Сразу после совещания у президента Морозов отстранил Скокова от командования округом, Скоков узнал об этом в воздухе, развернул самолет, прибыл во Львов, но в штаб округа его уже не пустили — как иностранца.
Генерал-полковник униженно стоял у проходной, на КП и… плакал.
У полководца отняли армию. У настоящего полководца!
Командующего Киевским военным округом Чечеватова предал Военный совет: пока Чечеватов был у Кравчука на совещании, а потом обедал в ресторане «Диканька», Военный совет Киевского округа единодушно присягнул Украине. Тысячи генералов и офицеров в тот же день подали рапорта об увольнении из Вооруженных сил и собрались на Родину, в Россию, где их никто не ждал, кроме родных.
Без возражений украинскую присягу приняли все воздушные армии: 5-я, 4-я, 17-я и стратегическая авиация…
Как говорил весельчак Попандопуло в «Свадьбе в Малиновке»: «Было ваше — стало наше!»
Российская армия потеряла две трети своего состава.
Почему хохлы такие вредные? Белорусы — они мягче, теплее, а хохлы — вредные. Они даже Киев построили так, как будто вредили друг другу. Каждая улица ненавидит Крещатик и не желает с ним считаться, каждая улица себе на уме, они здесь словно таранят друг друга, каждая улица — тоже Крещатик!
Если бы кошки умели дружить, они бы выгнали из города всех собак. Но кошки не умеют дружить.
…Все началось с Аяза Муталибова. В октябре 91-го Муталибов объявил, что он, президент Азербайджана, принимает на себя обязанности Верховного главнокомандующего своей страны и все части Советской Армии, находящиеся в Азербайджане, с этого дня подчиняются ему одному.
Через две недели — такое же заявление Снегура: все имущество Советской Армии, вся техника и — самое главное — все приднестровские склады с боеприпасами, самые крупные (после Калининграда) в Европе, принадлежат Молдове. Он тоже объявил себя Верховным главнокомандующим, и ему срочно сшили белый маршальский мундир, точь-в-точь как у Сталина.
А Гамсахурдиа (чего ж церемониться?) взял да разогнал (за три дня!) Закавказский военный округ. Всю технику, все вооружение он отправил на металлолом: ракетно-зенитные комплексы, их в Грузии было больше ста, бронетранспортеры и, конечно, всю военную авиацию, более 200 самолетов — две армии!
Кто-то (кто?) тут же подсказал Грачеву: если в знак нерушимой дружбы России и Грузии преподнести Гамсахурдиа две-три сотни танков, то на таком «подарке» (читай — сделке) можно неплохо заработать.
Грачев бросился к Ельцину: дружить — значит, дружить, Борис Николаевич! Пребывая в эйфории от победы над Горбачевым, от Беловежских соглашений и… вообще от всего, Ельцин уже плохо понимал, кто из его «ближних» врет, а кто и заврался. Гамсахурдиа получил 235 новейших танков, которые тут же в течение месяца ушли в Рустави на переплавку.
Ликвидация проходила под личным контролем порученца начальника Генерального штаба Вооруженных сил России полковника Бекбосынова. Он же присвоил себе львиную долю доходов: купил в Каннах роскошную виллу.
Грачев выгонит Бекбосынова («делиться надо!»), но Бекбосынов с удовольствием уйдет в криминал: займется поставками в Москву героина.
После истории с танками продажа военной техники встала на широкую ногу. Здесь особенно отличился трехзвездный адмирал Игорь Махонин. Он торговал всем, чем придется, даже простынями и одеялами, на которых в кубриках спали моряки. А уж тем более — техника! Во Владивостоке разгорелся нешуточный скандал. По приказу министра обороны в Пусан «на гвозди» ушли авианесущие крейсеры «Минск» и «Новороссийск». Как оказалось — с новейшим вооружением на борту, хотя в «ликвидационном акте», где стояли подписи аж 12 адмиралов, говорилось, что никаких вооружений на «Минске» и «Новороссийске» больше нет, корабли уходят пустые.
Вторичный «черный металл» американцы продают в Южную Корею дороже, чем Россия отдала «Минск» и «Новороссийск». А следом — крейсер «Анадырь». От таможенников требовалось: а) поставить печать и б) расписаться в ведомости. К кораблям их не подпускали. Корабли пустые, но чекисты говорили, что досмотр даже пустых кораблей, вдруг ставших ненужными, все равно предполагает допуск, причем — самый высокий допуск, категории «государственная тайна».
Таков, мол, закон, и его никто пока не отменил.
Один из таможенников, молоденький лейтенант, заподозрил неладное. Ночью тайком ему удалось забраться на нижнюю палубу «Новороссийска», хотя сам крейсер — это громадина с 9-этажный дом. И там на палубе, «под рогожкой» находились:
б) автоматизированная система средств противолодочной и противовоздушной обороны, американцы (прежде всего американцы) охотились за ней с середины 80-х, да без толку. На многих приборах — заводская смазка, их специально — только что — доставили на «Новороссийск»;
в) навигационные комплексы ПВО и… сотни единиц другой военной техники, общая сумма — 2,5 миллиарда долларов.
Как секретная военная техника попала на борт «Минска» и «Новороссийска», никто (якобы никто) не знал. Виновных не нашли. Каждый из 12 флотоводцев заявил, что был введен в заблуждение. Ну а те господа, кто вводил в заблуждение, быстро уходили из жизни…
— Я, Саша, сам не понимаю, — говорил Касатонов, когда они с Пенкиным вышли на палубу. — Напомни, Кравчук был у нас…
— Июнь, товарищ командующий. Первые числа.
— Вот. И Кравчук заявляет: Черноморский флот Украине не нужен. Тогда Тенюха, Морозова и… оперетты в помине не было… Сейчас, скажи, что изменилось? Американцы появились? Клинтон к власти идет?
Все серьезные разговоры Касатонов проводил только на свежем воздухе.
Огромный, кое-где уже обшарпанный, с ржавчиной крейсер «Москва» считался на флоте стариком. Его спустили на воду в 65-м, экипаж — 800 человек, 104 ракеты («Вихрь» и «Шторм»), их более чем достаточно, чтобы накрыть весь Шестой американский флот, который так часто гуляет сейчас по Черному морю…
По Севастополю ползли слухи: если Черноморский флот будет украинским, «Москву» тут же распилят на гвозди.
Отец Касатонова, Герой Советского Союза Владимир Касатонов, в середине 50-х тоже командовал Черноморским флотом, но еще больше, чем отцом, Игорь Владимирович гордился своим дедом, Афанасием Касатоновым: в Первую мировую Афанасий Степанович стал полным георгиевским кавалером.
Увидев адмиралов, вахтенный офицер замер по стойке «смирно». Какое ужасное слово, однако: «стойка»…
— Пригласите Богдашина, — приказал Касатонов.
Капитан 1 ранга Владимир Богдашин командовал «Москвой» с лета прошлого года.
— Хотите анекдот, товарищ командующий? — заискивал Пенкин. — Кто в Беловежской пуще был самый трезвый: Ельцин, Кравчук или Шушкевич?
Луна неохотно, медленно выползала из-за туч, ветер усилился. Касатонов усмехнулся:
— Конечно, Кравчук. Он Крым себе оставил!
Анекдот хоть и свежий, а уже с бородой…
— Надо же, а я-то удивить хотел…
Как хорошо, как красиво было бы на земле, если бы туч вообще не было! Касатонов влюбленно смотрел на море, на волны: каждый раз… да хоть бы и сто раз на дню… когда Касатонов видел гавань, берег, корабли, в нем сразу появлялось что-то детское. Для себя он твердо решил, что когда Ельцин отправит его в отставку (это, похоже, уже вопрос дней), он поселится где-нибудь у моря. А где? Если Крым сейчас другое государство, то где? В Сочи? Но Сочи — курорт, а курорт — это плохая гавань для моряка!
Касатонов командовал Черноморским флотом всего четыре месяца. Прежний командующий, адмирал Хронопуло, поддержал ГКЧП, и Шапошников тут же отправил его в отставку. Сейчас Хронопуло представлял правительство Крыма в Москве.
«Обстоятельства нашей истории и климата сказали: «Служи!» — писал Василий Розанов; этой формулой Розанов свел на нет необходимость изучать извечный русский идеализм.
Снова, снова, снова, опять, опять и опять: государь, как же ты мог, как ты это все допустил?
Там, в Беловежской пуще, «высокие договаривающиеся стороны» понимали, черт возьми, сколько судеб они искалечат?
— Знаешь, адмирал, что было с Ельциным, когда Леня Грач на приеме в Кремле рассказал ему твой анекдот? Новый год, все веселятся, Лещенко поет, обнимаясь с Винокуром, а тут — пьяный Леня: хочет порадовать Бориса Николаевича.
— Ельцин побагровел, бросил на стол бокал с шампанским (Коржаков, слушай, его на лету поймал, как в цирке!) и стал костерить Кравчука: «Да если б я захотел, Леонид, Кравчук бы все отдал, от Измаила до Ростова…»
— А что ж не взяли? — спрашивает Леня.
— Вразумительного ответа не было.
— Человек — хозяин своей судьбы, товарищ командующий. До тех пор, пока он не встретит хозяйку.
— Американцы… да, — согласился Касатонов. — Хозяйничают, конечно…
Он по-своему понял шутку политрука.
Ветер усилился, луна спряталась за облака, там, за облаками, ей как-то спокойнее, наверное…
— Выходит, ошибочка вышла с царем… Борисом, да? Не царь, а дубина стоеросовая…
Касатонов нахмурился, помолчал.
— В моем присутствии, товарищ контр-адмирал… — начал он, — подобные высказывания о Верховном главнокомандующем…
Пенкин вытянулся по струнке:
— Прошу меня извинить, товарищ адмирал!
— Делаю вам, Александр Александрович, замечание.
— Такое больше не повторится, товарищ командующий.
— Извинения приняты, — кивнул Касатонов. — Хотя ты, Саша, прав, конечно…
…Качку Игорь Владимирович тоже любил. Особенно — брызги морской пены («Шампанское для легких!» — говорил Касатонов). Стихия делает человека сильнее, именно в стихии, в борьбе со стихией видна вся человеческая твердь: на даче, лежа в гамаке, теплее и уютнее, конечно, чем в 9-балльный шторм, но Касатонов так и не научился отдыхать. Пробовал, старался, уезжал по совету врачей в санаторий, но через неделю сбегал: он как крестьянин, ему не до отдыха, нет в русских деревнях гамаков, нет и, похоже, никогда не будет, климат не тот…
Давно, еще с 80-х, наверное, Касатонов дружил с Бедулей Владимиром Леонтьевичем, председателем колхоза «Советская Белоруссия». Да и кто тогда, в 80-е, не дружил с Бедулей? Даже Рихтер давал концерты в новом крестьянском клубе, благо Бедуля, как только его колхоз чуть разбогател, купил для клуба Petrof!
Новая демократическая власть быстро, за месяц расправилась с Владимиром Леонтьевичем. Зачем они нужны, советские колхозы, если фермер — это наше будущее! Да здравствует фермер! Даешь рай на землю немедленно! Бедулю тут же отправили в отставку. Яблоневый сад, гордость колхоза, был вырван под дачи, а знаменитый музей хлеба, которым Владимир Леонтьевич гордился даже больше, чем яблоневым садом, закрыли — нерентабельно!
Экспонаты сожгли. Куда их девать? Немцы, правда, хотели купить, да припозднились: экспонаты сожгли за два дня до звонка из Берлина. Странный они народ, эти немцы! Всё у нас покупают. За копейки, конечно, но все-таки: Ту-144, первый сверхзвуковой, старенький Ту-114, двадцать лет стоявший на въезде в аэропорт «Домодедово», «Буран»… С ВДНХ купили (или уперли?) аппарат, в котором Гагарин спустился на землю. И даже памятная доска с дома Леонида Ильича на Кутузовском находится теперь в Гамбурге: нам такие доски без надобности.
Почему всю эту вакханалию никто не остановил? Чиновники (есть же среди них нормальные люди?), журналисты, депутаты, интеллигенция? Ту-144, Гагарин, Брежнев, Ту-104 — ведь все было на глазах у всех… Или из «Домодедово» никто больше не летал? И Кутузовский был закрыт? Для всех? Есть доска — и вдруг содрали. Ведь никто не спросил: где она? Куда делась? И никто… никто. не пришел с заявлением в милицию?
Из Астраханской картинной галереи ушел — на плановую реставрацию — Айвазовский. Через год в музей вернулась (под видом Айвазовского) копия чудовищного качества, которая (внимание!) оказалась на полметра короче, чем подлинник, тайно, воровскими тропами, переправленный богатому коллекционеру в Италию.
Сотрудники музея не решились выставить Айвазовского в зале, поместили его в запасники, но уголовное дело возбудилось только… через шесть лет, потому что о воровстве никто не заявил…
Для справки: в музее работали 62 человека, то есть знали все. И те, кто приходил (годы шли) вместо тех, кто уволился, тоже узнавал о краже (сюжет-то какой!), но в это дело никто не вмешивался…
Однажды Касатонов спросил у Владимира Леонтьевича, что такое интеллигентность.
— Думаю, внутренний запрет на такое свойство человеческой натуры, как думать одно, говорить другое, делать третье, — откликнулся старик. — И еще: готовность помочь конкретному человеку, если в этом есть горячая необходимость…
Лишний! Сейчас Бедуля лишний. Как Вия Артмане в Риге, Мария Биешу и Евгений Дога в Молдове, Роальд Сагдеев и Алексей Абрикосов, будущий нобелевский лауреат, в Москве, а Василь Быков, автор «Круглянского моста», товарищ Бедули, — в Белоруссии…
По палубе строевым шагом шел командир «Москвы».
— Товарищ командующий! Капитан 1 ранга Богдашин! Прибыл по вашему приказанию!
Богдашин командовал «Москвой» с лета 91-го года.
— Скажи, Володя, — Касатонов крепко пожал ему руку. — Ты же америкашку этого… где-то тут поимел. — и он кивнул в сторону Севастополя.
— У Фороса, товарищ адмирал, — напомнил Богдашин. — В 33 милях от берега.
— А Горбачев, значит, тебя в тюрьму?
— Командующий флотом товарищ Хронопуло, сразу сказал, что я преступник.
— Какая была мотивация?
Богдашин развел руками:
— Я в бою якорь потерял, Игорь Владимирович…
…Это случилось три года назад, 12 февраля 1988-го: сторожевой корабль «Беззаветный» под командованием капитана 3 ранга Богдашина мастерски таранил американский крейсер «Йорктаун», который нагло, с вызовом нарушил государственную границу Советского Союза.
На борту «Йорктауна» были комбинированный ракетный комплекс «Гарпун» и новейшие боевые вертолеты.
Богдашин сначала флагами, затем сигнальными ракетами предупредил командира «Йорктауна» капитана 1 ранга Дюра, что крейсер зашел в территориальные воды СССР, но «Йорктаун» упрямо шел вперед, к мысу Сарыч, а в Саках на борту «Леонида Брежнева» в этот момент начались палубные испытания новейших советских истребителей, только что поступивших на Черноморский флот.
Все РЛС близлежащих американских баз работали в этот момент на полную силу.
Богдашин связался с Дюром по радио. И повторил: поведение крейсера ведет к вооруженному конфликту между нашими странами.
— Мы ничего не нарушаем, — ответил Дюр. И — спрыгнул со связи.
Интересно, а для чего тогда погранвойска?
Матросов лихорадочно искал Горбачева, но Горбачев занят и к телефону не подходит. Чебриков, шеф КГБ, в командировке, разбудить его (разница во времени) адъютанты боятся: по инструкции, Чебрикова можно разбудить лишь в случае государственного переворота или войны.
Есть, конечно, премьер-министр, но Рыжков отмахнулся: «Не мой вопрос!»
По левому борту «Йорктауна» остался Севастополь, а впереди — да, впереди мыс Сарыч, рядом Форос, где находится, кстати, объект государственного значения — дача Горбачева.
Генсек, между прочим, мог быть и в Форосе. Он любил этот дом, но еще больше любила Форос Раиса Максимовна.
Богдашин всегда, с ранних лет уважал семью Касатоновых. Здесь, в Севастополе, их командующий имел колоссальный авторитет. Спокойный, твердый, по виду даже добродушный, Касатонов производил сильнейшее впечатление на моряков. И Ельцин знал: если Касатонов поднимет флот, черноморцы пойдут за ним куда угодно, был бы приказ!
Не все. Но почти все. Пойдут!
«Третья» оборона Севастополя всколыхнет всю Россию.
Ельцин не хотел ссориться с Кравчуком. Черноморский флот — это дорого сейчас даже для России, только если Касатонов упрется — Кравчук отступит, не сразу, но отступит, роты морской пехоты будет достаточно, чтобы Кравчук с Фокиным сразу наложили в штаны…
— В 10.45, товарищ командующий, Дюр отвечает: «Курс менять не буду. Пользуюсь правом мирного прохода. Закон не нарушаю». «Ну, заявочки, — думаю я, — совесть совсем потеряли…» Приближаюсь на 50 метров. Дюр сразу выходит на связь: «Не подходить к борту». А у меня, товарищ командующий, был отличный молодой экипаж. Все несутся по боевым постам, даже спасжилеты никто не надел. Подхожу ближе, на 10 метров, и показываю: будет навал.
— Смеются! Высыпали на борт, фотографируют, я ж… в пять раз меньше, чем они!
Ну, думаю, сейчас будет не до смеха, коллеги! Только навал на скорости 20 узлов…
— Куда навал! Только таран.
— Так точно, — Богдашин так увлекся сейчас докладом, словно таран завершился минуту назад. — Кладу руль на 5 градусов вправо и, — он показал, — бью «Йорктаун» скользящим ударом якоря в левый борт. Весь арсенал полностью готов к бою. Прохожусь по его леерам…
— А если б «крылышки», командир, взорвались? Не испугался?
«Крылышки» — это крылатые ракеты.
— Третья мировая? Как тебе?
— Исключено, товарищ командующий.
— Трусы они. Чуть что — бегут. Вьетнам показал и Ближний Восток. Они же везде проиграли! «Йорктаун» получил крен 30 градусов, и носовая часть резко уходит у него влево.
Касатонов не отступал:
— А если б торпеды с «гарпунами» схлестнулись?
— Полморя взлетит на воздух, товарищ командующий! Но я быстро кладу руль вправо и залезаю носом на его левый борт. Вижу: висят четыре ракеты, трубы поломаны, внизу, в торпедных отсеках, начался пожар.
— А вертолетная площадка?
— Срезал! Я ее срезал, товарищ командующий! В море ушла. Вместе с вертолетом.
— Мы? Достали и изучили. Потом им отдали. На металлолом.
Смотрю, выскакивает аварийная команда: начался неуправляемый процесс внутри ракетного погреба.
— Так точно! Все офицеры сбежали вовнутрь. На ходовом мостике — никого.
— Им не до связи было, Игорь Владимирович! Я предупредил Дюра: топить тебя не буду, если не повернешь — будет новый таран. Сгоришь! И он сразу — на параллельный курс…
— А чем, командир, ты их таранить собрался, коли якорь оборван?
— Да хоть бы и руками, товарищ адмирал. Разозлился я! Но тут меня вызывает Хронопуло: срочно в штаб! Прибываю с докладом, но командующий даже слушать не стал:
— Вот, товарищи Военный совет, — кивает он на меня, — перед вами преступник! Он якорь потерял…
— Я ж о тебе. Испугался, командир?
Богдашин опустил глаза:
— Еще как, товарищ командующий… Посадят, думаю. А у меня семья, двое детей. Мне потом адвокат объяснил: «Служить России — это не юридическое понятие. В суде трудно доказать, что ты в момент боя Родине служил…»
Касатонов замолчал. Пенкин подумал, что в воспитательных целях Богдашину надо бы что-то возразить, но он и не знал, что сделать.
В самом деле — а что тут скажешь?!
— Как думаешь, командир, — потеплел Касатонов, — если в стране торговля заводами ведется сейчас не по соглашению, а по принуждению, если для того, чтобы производить, ты должен получить разрешение у тех людей, кто ничего не производит… что будет с таким государством?
— Вопрос без ответа, товарищ командующий, — улыбнулся Богдашин. — Ответ ясен.
— Вот! — кивнул Касатонов. — Если люди становятся богаче не из-за своей работы, а из-за взятки или по протекции, если законы, как ты, командир, нам сейчас доложил, что дышло, куда повернешь — туда и вышло, хотя «Йорктаун» уже у Фороса, если коррупция дает колоссальные доходы, а честность граничит с самопожертвованием — да, командир, ты прав: ответ ясен.
— Генерал-полковник Лобов, товарищ командующий, тут же вызвал меня в Москву, в Генштаб.
— Пока нет, но в Чкаловском, прямо у трапа, меня ожидали «уазик» и два чекиста. Кивают: на заднее сиденье! Один по одну руку, второй по другую.
— Ну… да. «Куда едем?» — спрашиваю. В ответ — молчок, государственная тайна. Надо же, думаю, Родину я защитил. А Родина меня сейчас защитит?
— Если, — спрашиваю, — у нас перестройка, значит, я со своими торпедами могу сейчас безнаказанно гулять вдоль Нью-Йорка?
На Политбюро вызвали. Но Горбачев согласился: американцы пережали. У меня отобрали корабль, но на флоте оставили: отправили в академию. А через год адмирал флота Чернавин представил меня к ордену Красной Звезды. Только не за «Йорктаун», конечно, а за новую технику…
Касатонов внимательно смотрел на Пенкина.
— Вот, Александр Александрович, какие у нас тобой командиры! Товарищ Кравчук, интересно… понимает, какой он на самом деле, Черноморский флот?
Пенкин догадался, что Касатонов неспроста вызвал Богдашина, его рассказ о подвиге был как увертюра к тому, что скажет сейчас сам Игорь Владимирович.
— Если, товарищ командующий, явятся вдруг коллеги? Уже ночью? Из Киева. Мне докладывали, Президент Кравчук срочно командирует в Севастополь Тенюха. Что прикажете делать?
Пенкин был готов к мятежу, но, как все советские люди, тем более — политработники, он боялся уже самого слова «мятеж».
— Ура! — тихо, вполголоса, сказал Богдашин.
— Что ты там шепчешь, капитан 1 ранга? — нахмурился Касатонов. — Завтра наше с тобой «ура» вся Россия услышит! Если Кремль молчит, значит, за Кремль скажу я, адмирал Касатонов. Слушать, товарищи, мой приказ: все корабли, дислоцированные в Севастополе и на всех базах нашей операционной зоны, немедленно, прямо сейчас выходят в открытое море. Под Андреевским флагом. Вереди идет крейсер «Москва». Корабли будут построены в парадных расчетах!
— Мятеж, Игорь Владимирович?
— Мятеж, контр-адмирал. Но это, товарищи, мятеж во славу России. Сегодня, в течение дня, ко мне обратились командиры военно-морских баз в Евпатории и Феодосии, командир 126-й мотострелковой дивизии, командир 14-й дивизии подводных лодок, комбриги из Николаева и Измаила, комдивы из Керчи, Очакова, Черноморского и… многие другие наши товарищи. Вопрос только один: верность присяге не позволяет нам, черноморцам, менять Родину.
— В этой связи, товарищи, хочу отметить: никто и никогда не ставил передо мной задачу сохранить флот. И взаимодействие, какую-то помощь не предлагал. С Нового года в Москве все будто попрятались, и адъютанты не могут вразумительно объяснить, куда сейчас, в этот решающий час исчезли их начальники. Поэтому мне как командующему необходимо самому принимать политическое решение. Я уверен, товарищи, что определенные криминальные круги и в Москве, и на Украине уже предвкушают сейчас беспрецедентный передел разветвленной инфраструктуры Черноморского флота. Поэтому времени у нас нет. Время сужается каждую минуту, и вот-вот наступит точка невозврата.
Но я, товарищи офицеры и адмиралы, представить себе не могу, что у России нет больше Черноморского флота! Это… это уму непостижимо! Россия опять оказалась на пороге национальной трагедии и унижения, поэтому я, адмирал Касатонов, не могу допустить эту трагедию!
Еще раз: если Россия молчит, значит, за Россию скажу я, командующий Черноморским флотом. И опираться мы будем на вице-президента Руцкого: он за нас горой! Когда все корабли выйдут на рейд, а личный состав будет построен на палубах, я на катере объеду все корабли и официально объявлю, что Черноморский флот будет российским, переприсягание невозможно, ибо переприсягание — это предательство!
Пенкин сделал полшага вперед.
— Разрешите, товарищ командующий? КГБ Украины немедленно возбудит уголовное дело по факту нашего пересечения государственной границы Украины.
— А кто сказал, контр-адмирал, что мы пересекаем границу? Мы будем находиться в территориальных водах Украины, но в открытом море до тех пор, пока и Москва, и Киев не затвердят наше решение служить России. Ну а пример, Александр Александрович, будем брать с капитана 1 ранга Богдашина: он же два года назад не испугался тюрьмы!
Богдашин потирал руки:
— Значит, бунт, Игорь Владимирович!
— Бунт, командир. Во славу России!
Касатонов не сдержался: он расцеловался с Пенкиным, стоявшим перед ним навытяжку, потом обнял Богдашина. Из глаз Касатонова текли слезы.
Рано утром, когда Ельцин еще спал, Кравчук сорвал все телефоны в Ново-Огареве. Президент Украины еще с ночи заготовил указ об отставке Касатонова, но командующий его опередил: флот подтвердил свою верность России, и Кравчук не знал, что ему делать.
Ельцин очень вкусно, как всегда, позавтракал и по дороге в Кремль позвонил Кравчуку: