антология жизни и творчества ф м достоевского
О сайте
«Глубокое чтение Достоевского есть всегда событие в жизни, оно обжигает, и душа получает новое огненное крещение. Человек, приобщившийся к миру Достоевского, становится новым человеком, ему раскрываются иные измерения бытия. Достоевский — великий революционер духа. Он весь направлен против окостенения духа».
Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского
История появления ресурса относится к лету 2012 года, когда было принято решение о публикации полного свода прижизненных изданий Достоевского в электронном виде. После увлекательного процесса поиска книг в различных библиотеках и архивах мы с удивлением обнаружили ряд фолиантов, не описанных ранее ни в библиографических указателях, выпущенных до кровавого октябрьского переворота, ни в более поздних изданиях (включая научные собрания сочинений писателя). Замечательная Анна Григорьевна Достоевская, подготовившая изданные в 1906 г. «Библиографический указатель. » и Каталог «Музей памяти Феодора Михайловича Достоевского. », скромно замечает: «Я убеждена, что, несмотря на старание составить «Указатель» возможно полнее и точнее, в нем окажется много погрешностей; за указание их, а также не имеющихся еще в «Музее» предметов, относящихся к памяти моего незабвенного мужа, я буду очень признательна, так как это даст мне возможность пополнить «Музей», а также внести поправки при следующем издании (если оно понадобится) «Библиографического указателя»».
Каталог «Музей памяти Феодора Михайловича Достоевского. » с дарственной надписью А. Г. Достоевской А. П. Новицкому. Экземпляр из собрания Сергея Рублева
Можно только порадоваться причастности к продолжению подвижнического труда Анны Григорьевны, завершенного ею более века назад.
К нашим разысканиям, которые могла бы внести А. Г. Достоевская «при следующем издании «Библиографического указателя»», следует отнести: второе издание «Отечественных записок» за 1846 г. с журнальной редакцией «Двойника» (до настоящего момента было известно только о первом издании); второе издание «Русского сборника» (1877), где напечатана «Кроткая» (в Каталоге А. Г. Достоевской зарегистрировано только первое издание); неавторизованную публикацию отрывка романа «Идиот» («Общий друг веселья. »), пять публикаций главы «Представление» («Записок из Мертвого дома») в «Русской хрестоматии» А. Филонова, о включении которой, по всей вероятности, не знал и сам Достоевский. Позднее нами были найдены и два отдельных прижизненных издания «Записок. » с разночтениями в тексте: второй тираж первого и первый тираж последнего.
С целью дальнейшей популяризации творческого наследия Ф. М. Достоевского, а также предоставления свободного доступа к материалам, имеющим отношение к писателю, мы увеличили количество разделов сайта до существующих десяти.
Собранная и проанализированная информация, связанная «достоевской» тематикой, агрегируется в разделе «Новости». Здесь размещаются сообщения о планируемых и уже состоявшихся мероприятиях (конференциях, встречах, презентациях, спектаклях), обо всех книжных новинках, связанных с именем автора «Преступления и наказания», «Братьев Каразамовых» и «Бесов»; публикуются тексты интервью с известными писателями, литературоведами, историками, филологами, актерами и режиссерами — теми, кто говорит и пишет о Достоевском и его произведениях.
В «Биографии» представлены: великолепное исследование К. В. Мочульского «Достоевский. Жизнь и творчество» (Париж: YMCA-PRESS, 1947), которое он, проживая в Париже, готовил в тяжелейшие годы войны без оглядки на Главлит и цензуру; два издания из серии «Жизнь замечательных людей» (Ю. И. Селезнев, Л. И. Сараскина); книга Г. И. Чулкова «Жизнь Достоевского», несколько десятилетий в виде машинописи пролежавшая в российских архивах и не пропущенная в печать советской атеистической цензурой; электронная версия личного экземпляра «каторжного» Нового Завета писателя и летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского.
Безусловно, один из самых главных и насыщенных разделов сайта — «Сочинения». Здесь в электронном виде размещены уже упомянутые в самом начале все без исключения прижизненные издания Достоевского (первые журнальные и газетные редакции, отдельные издания, неавторизованные публикации); другие интересные книги, изданные после 1917 г., включая уничтоженное литпогромщиком Заславским, но чудом сохранившееся в считанном числе экземпляров издание романа «Бесы» (М.; Л.: Academia, 1935). По мере выхода томов новейшего академического Полного собрания сочинений и писем Ф. М. Достоевского в 35 т., подготавливаемого в настоящее время Институтом русской литературы РАН (Пушкинский дом), в текстовом виде будут опубликованы все художественные произведения Ф. М. Достоевского; оставшиеся в рукописях художественные наброски, планы, стихотворные фрагменты; «Дневник писателя»; критические и публицистические статьи, редакционные примечания (в журналах «Время», «Эпоха», «Гражданин»); объявления; письма Достоевского (к отдельным адресатам и официальные); выдержки из записных тетрадей сугубо личного характера и деловые бумаги. Размещены статьи о неосуществленных замыслах писателя.
В алфавитном порядке даны сведения об основных персонажах художественных произведений Достоевского (свыше 500), а в «Иллюстрациях к произведениям» представлены рисунки, офорты и другие графические материалы.
Биографические данные о родственниках писателя, коллегах по цеху, друзьях и недругах (около 300), с которыми Достоевский встречался и творчески взаимодействовал на протяжении всей своей жизни, публикуются в разделе «Окружение». В большинстве случаев впервые даются их даты жизни, указываются места рождения и смерти, самым подробным и тщательным образом раскрывается вся история личностных и творческих взаимоотношений Достоевского с современниками, отмечается обширная критическая литература, приводятся архивные данные.
В «мемуарном» разделе представлены: два издания «Воспоминаний» А. М. Достоевского (1930, 1992), «Дневник 1867 года» (1993) и «Воспоминания» (1987) А. Г. Достоевской, «Годы близости с Достоевским» (1928) А. П. Сусловой; без искажений и купюр (по текстам прижизненных или первых изданий) опубликованы воспоминания близких друзей и знакомых Ф. М. Достоевского — М. А. Александрова, барона А. Е. Врангеля, С. В. Ковалевской, А. Ф. Кони, А. П. Милюкова, А. И. Савельева, С. Д. Яновского, К. А. Трутовского (включая первую (раннюю) редакцию) и многих других.
В «Исследованиях» находятся фундаментальные монографии филологов и литературоведов (в том числе изданные в XX в. небольшими тиражами и не утратившие своего научного значения): В. С. Нечаевой, Б. Н. Тихомирова, Т. А. Касаткиной, К. А. Степаняна, Л. И. Сараскиной, А. Л. Бема, Д. С. Мережковского, М. М. Бахтина и других.
«Святая задача эмиграции, зарубежной и внутренней (есть и такая), — разобраться в минувшем, отделить в нем пшеницу от плевел, отыскать неведомые посевы, предназначенные для будущего, хоть и не взращенные, но всё еще живые. Пора нам понять, после подпольных и чердачных персонажей Достоевского, что подвалы и скворечники, клетушки, кабинки, каюты и каморки, столь похожие на гроба, на мучительные прообразы смерти, неизменно скрывают в себе до времени грозные и великие возможности сияния и тьмы, греха и подвига. После Раскольникова и Кириллова, после их страшных опытов, созревавших на нищенских вышках и в скудных комнатушках, после подпольных замыслов Петра Верховенского, словом, после всех этих темных мечтаний и дерзаний, сразу в двух встречных направлениях, извне и изнутри взорвавших мир, расщепивших атом, нам ли бояться духовной заброшенности и внешнего убожества жизни?! Нельзя забывать, что судьба оказала нам двойную — трагическую и комическую — услугу, расселив нас по углам и чуланам, в которых еще так недавно она выдерживала до срока социалистических уродов, патлатых и лохматых завистников, накопивших неистовую злобу и сокрушивших-таки, наконец, величайшую в свете империю. Запомним урок: на задворках жизни, в ее забытых закоулках обретается опыт, вырастают силы, меняющие судьбы мира. И если все эти Троцкие, Ленины, Бела-Куны и Сталины, эти полусущества, порожденные болотными испарениями, эти выходцы из гробов, столь похожие на упырей, на изъятых из клинических банок заспиртованных недоносков, могли своей накопленной злобой изувечить весь мир, то ведь и мы, нынешние обитатели этих самых каморок, кое-что накопили за долгие годы тоски по утраченному отечеству» (Мейер Г. А. У истоков революции. Frankfurt/Main: Посев, 1971. С. 23–24).
«Путь, избранный Петром Верховенским, это путь Сталина, Гитлера, никогда никаких угрызений совести не испытавших. Надо совсем не чувствовать смешного, чтобы вообразить, хотя бы на мгновение, как кто-то, скажем, та же Соня, надевает крест на грудь Петру Верховенскому или Сталину, а они при этом налагают на себя крестное знамение» (Мейер Г. А. Свет в ночи (О «Преступлении и наказании»). Опыт медленного чтения. Frankfurt/Main: Посев, 1967. С. 375).
Авторов литературы «русского зарубежья» продолжали бояться. Несколько лет назад нам в руки «упали» три тенденциозных сборника из спецхрана ИНИОН с — внимание! — грифом «Для служебного пользования» (1975, 1980, 1982). Пройти мимо такой «красоты» у нас не получилось.
Не получается забыть и попавшую в опалу к Главлиту дочь Достоевского, Любовь Федоровну, практически полный свод книг которой мы бережно храним в «Архиве Л. Ф. Достоевской». В Российской Государственной библиотеке имеется прижизненное англо-американское издание ее мемуаров об отце, выпущенное в 1922 г., на котором сохранился, будто в назидание потомкам, кусочек истории — карандашная помета ответственного (а другие в спецхранах и не водились) сотрудника: «1 экз. наст[оящей] книги направлен Главлитом в Общее хранение с разреш[ающим] штампом. (Предисловие устранено и стр. 77, 247, 249, 263). 28.I.40». Полагаем, комментарии излишни. В то же время нельзя не упомянуть о последнем прижизненном издании воспоминаний Л. Ф. Достоевской, выпущенном в 1926 г. на французском языке в Париже. Мы нашли и приобрели эту редчайшую книгу (к слову, ее не оказалось даже в Библиотеке Конгресса США!) несколько лет назад не то у Пьера, не то у Жака. В 2017 г. она, переведенная на русский язык и озаглавленная «Мой отец Федор Достоевский», с глубоким историко-литературным и реальным комментарием увидела свет в московском издательстве «Бослен».
В специальном подразделе каленым железом выжигается ересь о Достоевском, распространяемая в любых видах медиа и публикуемая в книгах.
Представлена информация обо всех музеях Ф. М. Достоевского, размещены все известные к сегодняшнему дню фотографии писателя, а также графические и живописные работы, созданные в годы его жизни.
Информация о художественных, документальных (неигровых) фильмах, театральных спектаклях, снятых и поставленных по произведениям Ф. М. Достоевского, отражена в разделе «Кино / ТВ / Театр».
В эпоху почти тотального расцвета лжепророков в нашем мире и, как следствие, культурной деградации современной молодежи не угасает надежда, что этот сайт возродит интерес к литературе и осмыслению уроков прошлого, смысла настоящего и перспектив будущего.
Биография
Февраля 1. Село Даровое заложено. Срок платежа 1 февраля 1850 г. — См. справку о долгах и платежах по заложенным имениям М. А. Достоевского. — РГБ. Ф. 93.III.14.28.
Осень — зима. Достоевский под руководством отца занимается латынью.
А. М. Достоевский вспоминал, что, так как у Драшусова «некому было заниматься латинским языком», то «отец купил латинскую грамматику Бантышева, и вот с этого времени, каждый вечер начал заниматься с братьями Михаилом и Федором латынью, причем, занимаясь нередко по часу и более», они «не смели не только сесть, но даже облокотиться на стол Братья очень боялись этих уроков Отец, при всей своей доброте, был чрезвычайно взыскателен и нетерпелив, а главное очень вспыльчив». — Воспоминания А. М. Достоевского. Л., 1930. С. 65—66.
Апреля после 20. Отъезд М. Ф. Достоевской с сыном Андреем и дочерью Верой в Даровое.
Апреля после 20 — май. Приписка Достоевского на обороте письма брата Михаила к матери с выражением нежных сыновних чувств.
Лето. Достоевский проводит в Даровом. Читает романы В. Скотта.
В конце жизни Достоевский писал: «12-ти лет, я, в деревне, во время вакаций, прочел всего Вальтер Скотта развил в себе фантазию и впечатлительность направил ее в хорошую сторону и не направил в дурную захватил с собой в жизнь из этого чтения столько прекрасных и высоких впечатлений». А. М. Достоевский пишет, что видел у брата «чаще всего «Квентин Дорварда» и «Ваверлея» ». — Воспоминания А. М. Достоевского. Л., 1930. С. 60.
Сентября начало. Поступление Достоевского и брата Михаила в пансион Л. И. Чермака на Новой Басманной ул. (на месте д. 31).
А. М. Ламовский (Ломовский) был старше Достоевского, к нему по субботам «ездили брать уроки из математики» братья Достоевские. Впоследствии он — профессор математики Межевого института, женат на дочери Чермака Анне Леонтьевне. Достоевский бывал у Ломовских в 1860-е годы, упоминает А. М. Ломовского в черновых набросках переработки «Двойника». А. Д. Шумахер оставил воспоминания о годах учения в пансионе Чермака (См.: Вестник Европы. 1899. № 3. С. 90—94). 16 октября 1880 г. Достоевский писал В. М. Каченовскому: «Да, наших чермаковцев немного, а я всех помню. В жизни встречал потом лишь Ламовского и Толстого. С Шумахерами никогда не пришлось увидеться, равно как и с Мильгаузенами. С Анной Леонтьевной Чермак (Ламовской) встретился с большим удовольствием. Бывая в Москве, мимо дома в Басманной всегда проезжаю с волнением. Я Вас очень помню. Вы были небольшого росту мальчик с прекрасными большими темными глазами».
Дружен был Достоевский и с К. Кудрявцевым; позднее, уже во время пребывания в Петербурге в Инженерном училище, поддерживал с ним переписку. Имеются сведения о письме к Достоевскому от товарища по пансиону Густава Шренка (или его брата Владимира) (не сохр.).
В пансионе Достоевский знакомится также со старшими воспитанниками: французом Евгением Ламбертом, поступившим в пансион в 1831 г.; его имя писатель даст персонажу романа «Подросток» (о пансионе Чермака см.: Федоров Г. А. Пансион Л. И. Чермака в 1834—1837 г. // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1974. Т. 1. С. 248—249); Николаем Брусиловым (у Достоевского в «Житии великого грешника» Брутилов), поступившим в пансион в марте 1833 г.; встречается с Алексеем Альфонским, поступившим в пансион в феврале 1832 г. (см. списки поступивших в пансион Л. И. Чермака в 1832 и 1833 годах. — ЦГА г. Москвы. Ф. 459). Все они упоминаются Достоевским в подготовительных материалах к романам «Житие великого грешника» и «Подросток». Двоих из гувернеров пансиона, Тайдера и Манго (о последнем см.: Воспоминания А. М. Достоевского. Л., 1930. С. 99), Достоевский упоминает в записях к «Житию великого грешника».
Режим дня в пансионе Чермака был строгим: вставали по звонку в шесть, а зимою в семь часов, через час собирались в столовую на молитву. В 8 или 9 часов — начало замятий, в 12 часов — обед, с двух часов занятия до 6 часов, после полдника с 7 часов повторяли уроки, в 10 ч. ужин и после вечерних молитв отход ко сну (См.: Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1974. Т. 1. С. 243).
Биография
Января 12. Арестант острога П. Аристов наказан розгами «за намерение составить фальшивый билет и имение при себе для сей цели фальшивой печати». — РГВИА. Ф. 312. Оп. 2. № 1844.
Достоевский упоминает об этом эпизоде в «Записках из Мертвого дома».
Зима. Достоевский встречается с приехавшим в Омск в командировку Е. И. Якушкиным. Встреча состоялась в доме К. И. Иванова. Якушкин вспоминает: «На меня страшно грустное впечатление произвел вид вошедшего в комнату Достоевского в арестантском платье, в оковах, с исхудалым лицом, носившим следы сильной болезни Через несколько минут мы говорили как старые знакомые. Говорили о том, что делается в России, о текущей литературе. Он расспрашивал о некоторых вновь появившихся писателях, говорил о своем тяжелом положении в арестантских ротах. Тут же написал он письмо к брату, которое я доставил по возвращении моем в Петербург». — Огонек. 1946. № 46—47. С. 27.
Достоевский пишет письмо брату Михаилу (не сохр.) и передает его с Е. И. Якушкиным.
Апреля около 16. Встреча Достоевского в доме К. И. Иванова с П. Е. Анненковой, приехавшей на крестины внучки, и с Н. Д. Фонвизиной. — Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1985. Т. 6. С. 191.
Августа начало. Побег арестантов Омского острога П. Аристова и А. Куликова, описанный Достоевским в «Записках из Мертвого дома».
Августа 13. За побег наказаны шпицрутенами: П. Аристов «через 500 человек два раза» и А. Куликов «через 500 человек». — РГВИА. Ф. 312. On. I. № 1844 и 1815. Л. 74.
Достоевский в «Записках из Мертвого дома» пишет об этом наказании: «А—ву вышло всего пятьсот Куликову дали, кажется, полторы тысячи. Наказывают довольно милосердно».
Октября 4. Начало Восточной (Крымской) войны. — См.: Богданович А. Восточная война 1853—1856 гг. СПб., 1876; Тотлебен Э. И. Описание обороны Севастополя. СПб., 1872.
Октября 14. Отношение командира отдельного Сибирского корпуса Г. X. Гасфорта дежурному генералу Главного штаба генерал-адъютанту А. А. Катенину с запросом, куда «должны быть определены на службу по кончании в 23 день будущего января определенного им в каторжной работе срока» арестанты Достоевский и С. Ф. Дуров. — РГВИА. Ф. 395. Оп. 289. № 36. Л. 1.
Ноября 7. Дежурный генерал Главного штаба генерал-адъютант А. А. Катенин делает запрос: «не производится ли ныне по Канцелярии Военного Министерства какой-либо переписки об оканчивающих срок каторжных работ Достоевском и Дурове». — РГВИА. Ф. 395. Оп. 289. № 36. Л. 2.
Октябрь — до Ноября 8. Письмо Достоевского к Н. Д. Фонвизиной (не сохр.).
Дата уточнена на основании ответного письма.
Ноября 8. Ответ Н. Д. Фонвизиной на письмо Достоевского (не сохр.). Благодарит писателя за радость, доставленную его письмом, хотя в нем «мало радостного»: «Главное, что Вы живы и по возможности переносите тяжесть Вашей жизни теперешней». Сообщает о M. М. Достоевском, что «он оставил заниматься литературой, а предался занятиям другого рода, которые ему не могут доставить никаких неприятностей, а только выгоды». — Вопросы литературы. 1981. № 5. С. 311—312.
Ноября 11. Отрицательный ответ канцелярии Военного Министерства на запрос от 7 ноября, при котором препровождаются «статьи из весьма секретного Алфавита о лицах, прикосновенных к делу Буташевича-Петрашевского», С. Ф. Дурове и Достоевском с просьбой «по миновании в них надобности» возвратить. — РГВИА. Ф. 395. Оп. 289. № 36. Л. 4.
Ноября 13. Инспекторский департамент Военного Министерства обращается к главному начальнику III Отделения Е. И. В. канцелярии относительно решения вопроса о зачислении Достоевского и С. Ф. Дурова рядовыми. — Там же. Л. 5.
Ноября 17. Начальник III Отделения граф Орлов в ответ на отношение военного министра от 13 ноября уведомляет, что Достоевского и С. Ф. Дурова, «по окончании срока, определенного для пребывания их в работе, зачислить на службу в войска Отдельного сибирского корпуса». — Там же. Л. 7.
Ноября 18. По поручению военного министра директор свиты Е. И. В. препровождает дежурному генералу Главного штаба «полученный от графа Орлова отзыв от 17-го сего ноября» (см. выше). — Там же.
Ноября 21. Докладом по Инспекторскому департаменту военного министерства «испрашивается разрешение» зачислить С. Ф. Дурова и Достоевского «на службу в войска Отдельного сибирского корпуса с оставлением их под строжайшим надзором». — Там же. Л. 8—9.
Ноября 22. На докладе Инспекторского департамента (см. выше) резолюция: «Высочайше повелено исполнить согласно испрашиваемому разрешению. Генерал-адъютант князь Долгоруков». — Там же. Л. 8.
Ноября 23. Рапорт дежурного генерала Главного штаба А. А. Катенина командиру Отдельного сибирского корпуса о решении зачислить Достоевского и С. Ф. Дурова «рядовыми в войска Отдельного Сибирского корпуса с оставлением под строжайшим надзором». — Там же. Л. 10.
Князь Долгорукий сообщает в III Отделение, что решение по поводу Достоевского и С. Ф. Дурова доведено до сведения командира Отдельного сибирского корпуса. — Там же. Л. 11.
Декабря 22. Штаб Отдельного сибирского корпуса в г. Омске сообщает в Инспекторский департамент военного министерства, что Достоевский будет зачислен на службу рядовым в Сибирский линейный батальон № 7. — Там же. Л. 13.
Конец года. Достоевский пишет письмо брату Михаилу (не сохр.) и отправляет его через штаб Отдельного сибирского корпуса, о чем он сообщает брату в письме от 30 января — 22 февраля 1854 г. В делах III Отделения, где фиксировались все письма Достоевского, отправленные через штаб, письмо не значится.
1850 — 1853. H. E. Гладышев, служивший в 1850-х годах фельдшером в Омском военном госпитале, вспоминает, что Достоевский в эти годы часто бывает в госпитале «не столько по болезни (после припадков), как затем, чтобы отдохнуть от порядков каторжной жизни». Писатель оказывает ему помощь, ухаживая за «приводимыми в госпиталь после экзекуции солдатами и арестантами. Он обмывает и перевязывает им раны и проч. Никто в госпитале не относился так мягко и нежно к наказанным». — Мир Божий. 1897. № 8. С. 27.
Доктор И. И. Троицкий разрешает Достоевскому в госпитале писать, записи хранятся у фельдшера. — См.: Мартьянов П. К. Дела и люди века. Из старой записной книжки, статьи и заметки: В 3 т. СПб., 1896. Т. 3. С. 269.
Это так называемая «Сибирская тетрадь», использованная писателем в дальнейшем при работе над «Записками из Мертвого дома», «Селом Степанчиковым» и другими произведениями.
Достоевский, по воспоминаниям современников, чаще всего ходит на работы по выжиганию в печи и толчению алебастра. — Звенья. Сборник материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли. XIX—XX вв. М.; Л., 1932—1951. Т. 6. С. 496, 499.
В «Записках из Мертвого дома» Достоевский, упоминая о работе «на алебастре», с особым чувством пишет об «открытом, привольном» береге Иртыша, месте, где «можно было забыться», став спиной к крепости и всматриваясь в киргизский берег, где можно было разглядеть «какую-нибудь бедную, обкуренную юрту». В эпилоге «Преступления и наказания» Раскольников отправляется на работу «на берег реки, где в сарае устроена была обжигательная печь для алебастра и где толкли его», и там, «с высокого берега открывалась широкая окрестность в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты».
Из мемуаров известно, что зимой Достоевского отправляли разгребать снег, а летом ломать барки. Кроме того, его одно время использовали как писца в канцелярии. — Мартьянов П. К. Дела и люди века. Из старой записной книжки, статьи и заметки: В 3 т. СПб., 1896. Т. 3. С. 269; Огонек. 1946. № 46—47. С. 27.
Новости
27 мая 2021
Как Федор Достоевский проявлялся в своих потомках
Интервью «Ревизора.ru» с родным правнуком писателя — Дмитрием Андреевичем Достоевским
Когда мы знакомились с Дмитрием Андреевичем, он обронил фразу, что Федор Михайлович мистически проявляется для своих потомков. «Всё наследуется, вы не представляете себе, всё наследуется. » — повторял Дмитрий Андреевич. Невозможно было не расспросить об этом подробнее. В результате появилось это обширное интервью, действительно проникнутое таинственностью.
Дмитрий Андреевич Достоевский — потомок классика по прямой мужской линии — был почетным гостем и участником IX Международного конгресса Русская словесность в мировом культурном контексте. Классика и мы: к 200-летию со дня рождения Ф. М. Достоевского», проходившего в Подмосковье с 14 по 17 мая 2021 года.
Дмитрий Достоевский на Конгрессе
— Дмитрий Андреевич, давайте начнем с самого начала. Федору Михайловичу вы.
— Родной правнук. У нас тоненькая ветка. У Федора Федоровича Достоевского, единственного, продолжившего род писателя, было двое детей. Один умер в детстве. Второй — мой папа Андрей Федорович. Он родил одного мальчика — меня. Я тоже родил одного мальчика — Алексея. У моего сына — цветник из трех девочек, после которых мы, наконец, дождались мальчика. Теперь вся надежда на Федю, что он станет продолжателем рода. Но родственное отношение с Достоевским — это тоже тяжесть, ответственность.
— Где и когда вы родились?
— В отличие от Федора Михайловича, я родился в Ленинграде. Мы тогда себя «под Лениным чистили» — и потому я родился 22 апреля 1945 года. Мне было даже обидно, когда красные флаги, которые я воспринимал как поздравление с моим днем рождения, вдруг в этот день перестали вывешивать.
— Ваши родители блокаду пережили?
Так вот, когда отец был вызван в Ленинград, родители обо мне подумали — и весной следующего года я появился на свет. Несколько лет назад мне добавили к пенсии некую сумму, потому что я официально признан «дитя войны». Да, я настоящее дитя войны и даже, скорее, «дитя блокады». Несмотря на то, что блокада была уже прорвана, сложности в Ленинграде ощущались. И потому я родился недоношенным и полутора килограммов весом. Мама даже писала своему дяде, что у нее родился мальчик, и она беспокоится, выживет ли он — еще не называя меня по имени. Я не могу это письмо читать без слез. Мне хочется передать маме, что я выжил и неплохую жизнь проживаю, дожил до преклонных лет. Мама была в девичестве Куршакова. Много достойных людей было в ее семье, чья боковая ветвь дала патриарха всея Руси Сергия, который в войну был назначен на патриарший престол. У нас с ним общий предок.
Дмитрий Достоевский в день своего 70-летия. 22 апреля 2015 г.
— Очень трогательные истории. А чем еще Великая Отечественная война запомнилась вашей семье?
— Отец был офицером отдельной мотоциклетной роты разведки и писал своей жене, моей маме, в эвакуацию, письма в детский сад, где она работала. Отец знал, что она работает в детском саду — тогда эти учреждения назывались «деточаг», мне так больше нравится. Отец сочинял маленькие рассказики для ее подопечных ребят, короткие рассказики с фронта — где он находится, что там происходит. Внук писателя! В письмах были и рисунки моего отца, он умел рисовать. Мама зачитывала эти письма детям. Но, к сожалению, сохранилось только одно письмо, хотя их было несколько. Там история, как мотоциклетная рота разведки с отцом во главе приехали в какой-то детский сад близ линии фронта на мотоциклах. Дети сыграли для них концерт, а они покатали их на мотоциклах. Он описал это в расчете на тех детей, с которыми будет общаться моя мама. В один из Дней Победы я рассказал об этом в коротком интервью, и его показали на городском экране.
В 1944 году из Ленинграда отец ушел опять на фронт, но уже в противоположную сторону — воевать в Манчжурии с японцами. Для тогдашнего Советского Союза война закончилась победой над Квантунской армией 2 сентября 1945 года. А сейчас этот момент окончательной победы над японцами проходит у нас почти незаметно. Меня это в какой-то степени огорчает.
Письмо с историей про детский сад
— И когда же вы узнали, чей вы правнук?
— Самый распространенный вопрос. Понятия не имею! Всегда рос с этим знанием. Усвоил его с детства и на всю жизнь. Но помню и то, как мама сказала: поменьше говори о том, кто ты. Сейчас это трудно понять, а в сталинские времена на имя Достоевского было наложено достаточно серьезное табу: «реакционный Достоевский», «контрреволюционный Достоевский» и так далее.
— Были ли у потомков Достоевского неприятности с законом, проще говоря, репрессии?
У меня достаточно много материалов по поводу Андрея Андреевича, но буду краток. Андрей Андреевич — не прямой потомок Федора Михайловича, боковая ветвь, двоюродный дядя Андрея Федоровича, моего отца; Андрей Федорович — внук Федора Михайловича.
Дом Ф. М. Достоевского в Санкт-Петербурге
Андрей Андреевич был арестован, как говорят в той среде, «паровозиком» к «Академическому делу», которое начато было против академиков «Буржуазной академии наук», которую так звали, чтобы отличать от другой академии наук, созданной большевиками, в народе «Красной академии». Буржуазная академия наук так в деле называется. В основном заседания академиков происходили на квартирах, где чекистам было затруднительно наблюдать за их разговорами. Поэтому в деле Андрея Андреевича в основном допрос: с кем встречались, в каких квартирах были заседания? Андрей Андреевич отбивался: никаких заседаний не было, никаких политических разговоров. Это были журфиксы. Но он был вынужден признать, что общался с академиком Евгением Тарле. Это подчеркнуто красным карандашом. Андрей Андреевич признал, что Та́рле сам начал с ним разговор, потому что узнал, что он некоторое отношение имеет к Анне Григорьевне Достоевской и подписывал два ее завещания. Почему надо было красным карандашом подчеркивать признание, что он даже не исследованиями увлекался, а с Анной Григорьевной встречался, мне так и непонятно. Но Андрей Андреевич получил пять лет ссылки, когда ему было 63 года, и попал в Соловецкий лагерь. Андрей Андреевич, наверное, даже не успел притронуться к лопате, потому что следом за ним в лагерь прилетела телеграмма: Андрея Андреевича следует препроводить обратно в Ленинград. И здесь он сразу получил полную реабилитацию. Почему? Потому что это дело проникло за границу, и там обеспокоились, каким образом родственники Достоевского оказались арестованными. Слишком большая огласка. И всё же Андрей Андреевич вернулся уже со сломленным здоровьем: не прошло и два года, как он в 66 лет умирает. Все-таки лагерь укоротил ему жизнь.
Чекисты инкриминировали и сотрудникам Пушкинского дома, в рядах которых последнее время перед арестом Андрей Андреевич работал, и всем академикам «буржуазной» академии наук, и еще многим, многим людям участие в организации, которая называется очень красиво: «Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России». Это совершенно серьезно прописано в серьезных документах. Более 125 человек были арестованы по этому делу. В учебниках оно называется «Академическое дело», а вот на папке вот так красиво указано: «Всенародный союз. » Чекисты сами придумали такое красивое название несуществующему союзу.
Андрей Федорович Достоевский, внук писателя
Что касается Андрея Федоровича, то он был арестован из Симферополя — своего родного города. Как потом оказалось, он дважды арестовывался. В 1929 году Андрей Федорович Достоевский был арестован и послан «на химию», которая в то время уже существовала. Для меня это тоже было неожиданностью, но я нашел некоторые не прямые подтверждения в письмах его матери Екатерины Петровны. Моего отца на какое-то время, возможно, недолгое, в 1929 году оторвали от матери, он работал на соляных копях, но где точно, я не выяснил. В письмах матери говорится о том, что она существовала вместе с сыном на пожертвования из-за границы. За рубежом многие знали, что она невестка писателя, а он внук писателя, и материально помогали, потому что она не могла ни на какую работу устроиться, ее никуда не принимали по социальному происхождению, поскольку она была потомственной дворянкой, и, соответственно, Андрей Федорович тоже. Они бедствовали. Она давала частные уроки английского, французского и немецкого языка, как там было написано, для аристократии новых социальных служащих. Но много ими не заработаешь. Поэтому отец на юге поступил в институт, но был вынужден уйти оттуда, о чем он писал иронически: «За отказ снятия студенческой фуражки». Вот тогда он попал «на химию». Когда его отпустили, он решил продолжить образование в Ленинграде, в Политехническом институте. Он жил в одной комнате с двоюродным дядей, Андреем Андреевичем. Вот только Андрей Андреевич принял Андрея Федоровича — и тут же был арестован по своему делу. А через три года, в 1934 году, был вновь арестован Андрей Федорович. Препровожден в Большой дом, который только что в 1934 году был построен, пахнущий свежей краской. Отец был арестован после убийства Кирова, среди десятков тысяч других, и месяц просидел в тюрьме. Но обошлось без суда.
— Я не так давно писала об Иване Бунине: его племянники, носившие ту же фамилию, боялись признавать родство с ним, даже когда прошла перестройка и уже обо всем стало возможно говорить. Видимо, и дети других «реакционных писателей» имели основания опасаться, о чем вас мама и предупреждала. Но, вы говорите, обошлось без суда. Значит, ваш отец долго прожил?
— Сугубо по линии Достоевских есть мистика, которая представляла сложность лично для меня. Шестидесяти лет умер Федор Михайлович, если округлить. Шестидесяти лет умер Федор Федорович, его сын. Шестидесяти лет умер мой отец Андрей Федорович. Когда мне стукнуло 60, я очень тревожно себя чувствовал… Но моя сила жизни привела к тому, что я уже на 16 лет пережил Федора Михайловича. Победил эту закономерность. Хотя Федор Михайлович меня проверил: достоин ли я его наблюдения и его помощи? В юбилейный год Достоевского, 1981-й, который был объявлен ЮНЕСКО Годом Достоевского, я, его потомок, лежал в больнице, и вопрос стоял, выживу ли я — у меня был рак. Но я выжил во славу Федора Михайловича, чтобы продолжать дела, которые являются обязанностью Достоевских.
Федор Федорович Достоевский, сын писателя
— Ничего себе закономерность! О каких же делах вы говорите?
— Мой отец умер, сделав главное дело своей жизни, завершив предназначение. В 1967–1968 годах он выполнил завет своей бабки Анны Григорьевны — похоронить ее в могиле Федора Михайловича. Это было растянуто по времени. Она умерла совсем далеко от места его упокоения — в Ялте в 1918 году. Она отказалась уезжать из России, хотя у нее был прекрасный вариант. В Ялту Анна Григорьевна поехала не одна, а с семьей композитора Сергея Прокофьева. Они оттуда двинулись за границу, а она осталась, и ее ждала страшная смерть: от голода. От заворота кишок, как умирали и многие блокадники. Оккупацию немцев, бомбардировку Ялты — всё это она пережила. Но вот голод ее погубил. В какой-то момент Анна Григорьевна не выдержала и послала девушку, свою помощницу, на базар — продать колье, которое подарил ей Федор Михайлович. Ей хотелось жить, чтобы дописать воспоминания, доделать дела, связанные с увековечением памяти Федора Михайловича. На вырученные деньги они купили хлеба — и Анна Григорьевна съела целый кусок. И от этого умерла в страшных мучениях.
Ялта. Гостиница «Франция», в которой умерла А. Г. Достоевская
Полгода тело Анны Григорьевны не хоронили — оно лежало в цинковом гробу, за ним присматривала сестра Чехова, с которой она была знакома и даже к концу жизни подружилась. По законам того времени было не принято хоронить людей в отсутствие их родственников. И только через полгода Федор Федорович, мой дед, сумел через фронты Гражданской войны пробраться в Крым. Наконец Анна Григорьевна была похоронена в Аутской церкви под Ялтой. На какое-то, очень недолгое, время ее прах обрел упокоение. Церковь взорвали. Андрей Федорович получил письмо от местного жителя с известием, что останки его бабушки валяются на земле. Он поехал туда. У меня даже есть снимки, как он собирает останки в полуистлевших лохмотьях. Он перезахоронил бабушку в Ялте на том же кладбище. Но она хотела лежать рядом с Федором Михайловичем, а это не так просто было оформить. В 1967 году мой отец собрал все документы, провел эксгумацию, отвез в Москву, отдал в крематорий, урну с ее прахом в Ленинграде подзахоронили к Федору Михайловичу.
Церемония перезахоронения праха А. Г. Достоевской на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. 9 июня 1968 г.
Наконец Анна Григорьевна упокоилась рядом со своим любимым мужем. 14 лет они вместе были, а 37 лет она жила без него. И всегда отвечала корреспондентам, что прожила эти 37 лет, каждую минуту принадлежа Федору Михайловичу. Она очень много сделала, чтобы Федор Михайлович был известен всем в России. Она успела увидеть, как его имя начинает обретать известность и за границей.
— Но за границей прямых потомков писателя сегодня нет?
— Из Достоевских никто не был эмигрантом. Так назвать нельзя даже родную дочь Достоевского Любу, которая покинула Россию отнюдь не в 1917–18-м, а в 1912 году, когда никто еще массово не уезжал. Она наврала, прямо говоря, маме, что едет лечиться, на самом деле она просто решила уехать навсегда из России. Люба возжелала сама стать писательницей. Она заставляла маму издавать ее рассказы и романы. Никто ее особо не читал, ажиотажа покупки ее книг не происходило, и Анна Григорьевна однажды прямо сказала дочери, что она вводит ее в лишние расходы, тратя на себя деньги, на которые она могла бы издать Федора Михайловича. Видимо, Люба из-за того, что ее не признали как писательницу в России, обиделась на всю Россию и решила уехать. Любовь не вернулась из-за рубежа, она там умерла и похоронена. Но есть еще один момент: родившись на Западе, а не в России, Люба ориентировалась туда, на место своего рождения. Веру в то, что мистика места определяет нашу жизнь, я очень сильно поддерживаю. Это очень серьезно — место появления на свет. Мой сын вынужденно родился на Васильевском острове. Роддом, в котором, как мы полагали, родится мой сын, внезапно был поставлен на капремонт, и я отвез жену в такси на Васильевский остров. Алексей долгое время не знал, в каком именно роддоме он появился на свет. И как-то случайно я ему об этом сказал. А он, в свою очередь, признался, что, когда прогуливал уроки в школе, он садился на трамвай и ехал на Васильевский остров и гулял там. А мы там никогда не жили! Он там просто родился.
Л. Ф. Достоевская. 1886–87
— А сколько лет вы занимаетесь изысканиями, связанными с Достоевским?
— Патетически могу сказать — всю сознательную жизнь. По факту я заменил отца, когда он умер, оставив мне деятельность по созданию музея Достоевского в Ленинграде. К тому времени уже давно существовал музей Достоевского в Москве, и это правильно, потому что Федор Михайлович там родился. Но в Петербурге, который разделяется на просто Петербург и «Петербург Достоевского», очень долго не было его музея, и потомки занимались его организацией. В 1968 году я заменил отца. В 1971 году мы музей открыли. Деятельность моя по созданию музея была поначалу физической — но постепенно я втянулся: чтения Достоевского, конференции, посещал первые волгинские конференции, которые теперь называются конгрессами. Я везде присутствую и радуюсь тому, сколько аспектов в жизни и творчестве Федора Михайловича интересует разных людей. Но теперь пришло время, когда я официально передал дела рода Достоевских своему сыну. Ему 42 года, и он капитан монастырского флота на Валааме. С очень большой вероятностью на следующий Конгресс Достоевского поедет уже мой сын.
— А много ли в мире Достоевских.
— Будучи в среднем возрасте, я услышал по радио, что некий токарь перевыполнил план, и его за это наградили. Токаря звали Роман Достоевский. Меня покоробило его имя в сочетании с фамилией — настоящие Достоевские сына Романом бы не назвали. Мой покойный ныне друг нашел этого человека. Тот не так давно приехал в Ленинград и жил в рабочем общежитии от какого-то завода. Мы туда поехали, пришли в комнату Достоевского. Он сказал: «Я Достоевский, но не тот». Я ответил: «А я тот!» Он объяснил. Декретом революционной власти Ленин дал возможность гражданам менять фамилии на любые, какие они захотят. В России было множество деревень, где по 80 процентов сельчан носили одну и ту же фамилию. В одной деревне, где «царила» неблагозвучная фамилия, был грамотный писарь, он узнал об этом декрете и объявил на сходе, что крестьяне могут менять фамилии. Они согласились. И он, литературно заинтересованный, стал направо и налево раздавать фамилии Пушкиных, Тургеневых, Достоевских. Всё это было зарегистрировано. И еще я общался с журналисткой Дарьей Достоевской, достаточно известной в Ленинграде. Она говорила, что не знает своих корней — может, она является потомком Достоевского? Я объяснил ей то же, что узнал от Романа.
Коробочка из-под табака фирмы «Лаферм» с записью рукой Любы Достоевской: «28-го января 1881-го г. умир папа в 3 ч 9-го». Музей Ф. М. Достоевского в Петербурге / © FedorDostoevsky.ru
— Значит, настоящие Достоевские — только ваша семья. У вас пачка сигарет в нагрудном кармане. А Федор Михайлович курил?
— Конечно. При его-то легких. Все мужчины в нашем роду курили — и Федор Федорович, и Андрей Федорович, и я. Портретов Достоевского с папиросой не существует, но табачная тема в жизни Федора Михайловича Достоевского занимает большое место. Мы, наверное, вместе с вами догадались, как можно связать Достоевского со Сталиным и его трубкой?
— Нет, я не догадалась.
— Великий роман «Бесы». Его колоссальным тиражом издали в Японии в переводе после появления «Аум синрикё» (тоталитарная секта, запрещенная в России. — Е. С.). Как мне рассказали в Японии, там считают, что первое и самое точное описание человека, который собирается стать террористом, сделал Достоевский в «Бесах». Японцы издали этот роман после ареста лжепророка, чтобы секта не возродилась в массовом порядке в Японии. В этом романе описано собрание «бесов», во время которого Верховенский потребовал ножницы, получил их и начал, не прерывая разговора, публично стричь ногти. Достоевский гениально прозрел поведение человека, который хочет подчинить себе окружение. Что делал Сталин? Брал папиросы «Герцеговина Флор» во время заседаний Политбюро или в окружении других подчиненных, рвал их и набивал трубку. Казалось бы — что ему не курить уже подготовленные папиросы? Но он проделывал это, тоже чтобы подчинить окружающих созерцанием бессмысленного на первый взгляд занятия. Федор Михайлович опять оказался пророком.
Иллюстрация М. А. Гавричкова к роману «Бесы». 2013
— В том, что Достоевский был пророк, нет сомнений.
— К этому можно прибавить интересный факт. Когда еще не была издана книга «Преступление и наказание» целиком, а выходила частями в литературном журнале, то молодежь, еще не дочитавшая роман, возбудилась и стала протестовать. Основным лозунгом этих демонстраций было: «Среди студентов убийц нет!» Федор Михайлович отреагировал на это: «Дураки! Я это вытянул из семистрочной заметки в «подвале» газеты!» То, что можно было развить такой роман из крохотной заметки, ведь тоже говорит о гениальности.
— А еще ведь печаталась в газете заметка об убийстве студента Иванова нечаевской организацией — так появились «Бесы»?
— И это тоже. Но не только. Один из родственников Анны Григорьевны, уже на тот момент жены Федора Михайловича, Иван Сниткин, был в курсе всего нечаевского дела, хоть и не принимал в нем участия, и рассказал об этом Достоевскому, когда тот приехал навестить свою сестру. Достоевский развернул эту историю в роман. Он, безусловно, умел анализировать.
— Но как это согласуется с его самым известным пороком — тяге к азартным играм?
— Люди ко мне не раз обращались с жизненно важным для них вопросом: знал ли Федор Михайлович систему игры? Я уверен: да, знал. Я в этом убедился в Баден-Бадене. Там в казино висит на стене огромный портрет Федора Михайловича — хотя он в этом казино всего одну игру провел, а в основном был в Висбадене и других городах. Но казино на сегодня осталось только в Баден-Бадене. И в этом заведении Достоевского преподносят как одного из главных здешних игроков. Была бы моя воля, я бы тот портрет убрал со стены. Потомку неприятно, что Достоевского используют как рекламу, но другим, наоборот, лестно, что он здесь играл. В Баден-Баден меня привезли киношники из ВВС, они снимали фильм «Через 100 лет по следам Достоевского». Главным героем сделали меня, я согласился. Мы заглянули на игру. Потом режиссер сказал, что уже договорился, и мы назавтра будем снимать сцену в казино. Режиссер знал русский язык и вполне достойно на нем общался. Все легли спать, а я разволновался — мне в первый раз в жизни предстояло играть в казино. Я вспомнил, что у режиссера есть книга «Игрок». Тайком забрал у него эту книжку и, буквально только раскрыв ее, начал читать не просто текст Федора Михайловича — но систему игры в рулетку! Роман посвящен только рулетке, карты стали популярны несколько позже, когда Федор Михайлович уже «завязал». Схема игры была выложена прямо на странице. Я человек мистический, я эту систему переписал на бумажку. На следующее утро рассказал проснувшейся команде, что теперь я знаю систему игры Достоевского. А днем мы пошли снимать сцену в казино. После этого нас оставили там поиграть. Денег у меня было совсем немного. Несколько человек согласились со мной поиграть и сели за один стол. А режиссер заявил, что не верит ни в какую систему и будет играть за другим столом. Мы расселись и начали играть — ограниченно, в отличие от Федора Михайловича. И мы все выиграли. Я не буду называть цифры — но когда я явился к директору казино и сказал, что, поставив вот такую сумму, выиграл вот такую, он ответил по-немецки: «Невозможно!» А я ответил: «Возможно!» — и предъявил ему фишки. А режиссер на другом столе в пух и прах проигрался. В интервью немецкому изданию я упомянул этот эпизод. С тех пор за мной постоянно ходил хвост из журналистов, просивших секрет игры. Я честно говорил: она зашифрована в книге Достоевского «Игрок», которая первоначально называлась «Рулетенбург». Читайте «Игрока». Не знаю, открылась ли им та система — но всё же я подвиг их прочитать сочинение Федора Михайловича.
Иллюстрация А. Алексеева к роману «Игрок». 1967
— Но что это было — наитие, или в тексте правда что-то зашифровано.
— Я сам не знаю. Посетив другие города Германии, я вернулся домой и снова стал штудировать «Игрока» в поисках той страницы. И не нашел ее вторично. Федор Михайлович устроил мне эту мистическую историю. А ведь чтобы составить систему игры в рулетку, тоже нужны способности к анализу. Если кто-то очень захочет выискивать у Достоевского в записных книжках результаты игры в казино — они там есть, постоянно упоминаются небольшие выигрыши и даже большие выигрыши. Но он не удерживался и не останавливался, начинал бессистемно играть — и тогда проигрывал. Беда его была в неумении вовремя остановиться. Игра ему была нужна, одной из мотиваций была постоянная необходимость в деньгах, чтобы оплачивать долги своего рано умершего старшего брата. У него появилась идея фикс, что игрой он сможет выиграть такую сумму, чтобы просто отдать долги и стать от них свободным. Благородная цель. Но было одно но. Достоевский о себе говорил, что натура его подлая: у него всегда есть желание не только дойти до бездны, но и заглянуть туда. В этом проявлялась его страстность.
— А у вас есть азарт, страстность?
— Есть и азарт, и страстность. В молодости я любил раскинуть картишки и мог сыграть даже на копеечку. Кстати, о копеечке, или о том, что однажды Федор Михайлович прекратил играть. У Анны Григорьевны в воспоминаниях записано. Младший брат, переехавший в Петербург, ходил в гости со своими детьми к старшему брату. Всей семьей они садились играть в «дурачка на копеечку». Федор Михайлович брал стул, ставил его в угол и мрачно сидел там всё время, не притрагиваясь к картам: уж если завязал, так завязал. Вот такая у него была сила воли. Во время игры в казино, о которой я вам только что рассказывал, я почувствовал, что могу тоже «провалиться». К счастью, у нас был жесткий уговор, что мы играем час, не больше, а потом уезжаем. И потому моя игра кончилась благополучно.
— Вы прекрасно говорите. Кто вы по профессии?
— Я сознательно не пошел получать высшее образование. Федор Михайлович меня толкнул в гущу жизни. Я хотел общаться с людьми на равных. В итоге у меня 21 профессия. Принцип мой был таков: я поступал на какую-то работу, достигал в профессии определенных высот, чтобы мне говорили — да ты мастер, да ты уже все знаешь! — и переключался на следующую. Глаза мои были чистые, честные. И когда в отделах кадров всматривались в меня — не пьяница ли я, не «летун» ли — по их понятиям, долго на одном месте не могли работать только представители этих групп населения — убеждались, что я нормальный человек. А я еще и объяснял, что хочу новую профессию получить. Итак, у меня 21 профессия по трудовой книжке.
Дмитрий Достоевский и поэт Константин Кедров на Конгрессе Достоевского
— Какие, например?
— Водитель трамвая — об этом пишут везде. На трамвае я работал очень давно, когда я был еще совсем молоденький и даже не имел сына. Обучение проходил на трамвайно-троллейбусном учебном комбинате, там были классы трамвайщиков и троллейбусников, и я сознательно пошел на трамвай. Признаюсь, из этой двадцати одной профессии вагоновожатый — одна из любимых. Я там долго проработал и ушел только потому, что произошла серьезная авария. Мой трамвай потерял тормоза, я был ни при чем, это была технологическая ошибка, всё кончилось удачно, никто не пострадал. Хотел продолжать, но мысль о том, что трамвай может опять оказаться без тормозов, меня смущала. Вот одна. А теперь вам вопрос: что такое алмазчик?
— Что-нибудь со стеклом связанное?
— Как вы близко подбираетесь! Алмазчик потому так называется, что делает на хрустале граненый рисунок, который после обработки в кислоте блестит как алмаз.
— Мы очень долго говорим, я узнала от вас массу интересного, чего ниоткуда больше нельзя почерпнуть. Напоследок скажите, как в роду Достоевских принято воспитывать детей? Чтобы из них не выросли ни Раскольниковы, ни «бесы»?
— Федор Михайлович обращался к Анне Григорьевне с советами, как поступать с детьми. В них нет ни разу нормального для нас слова «воспитание», хотя тема явно его требует. Дословно я не помню, но он «воспитание» заменял советами «следи, разъясняй». Это очень важные для матери и для ребенка слова. А самое главное здесь, на мой взгляд: «Не нагибай!» Это я уже от себя говорю. Мы постоянно делаем такую страшную вещь: нагибаем ребенка к себе для удобства общения с ним, а этого делать ни в коем случае нельзя. Гений Достоевского говорит: «Становись ребенком при общении с ребенком». С ребенком становись ребенком. Чего же больше?
— И правда! Спасибо за интервью! Здоровья вам и сил на свершение всех задуманных дел.
Елена Сафронова / Ревизор.ru