дом анны монс адрес
Москвич
Дом недели: палаты Анны Монс на Бауманской улице
Горожанка в нарядном красном платье, жеманно сыплющая корм курочкам на майоликовом панно, приукрасившем подпорную стенку у метро «Бауманская», не кто иная, как Анна Монс.
Кстати, это работа художника Сергея Андрияки. Пасторальная сценка разыгрывается на фоне садика и у терема, старинных двухэтажных палат с высоким крыльцом. Известно, что Монс была заботливой хозяйкой, любительницей высаживать цветы, за что в литературе ее называют «первой идейной дачницей на Руси».
Надо думать, Андрияка изобразил тот самый дом на Кукуе, где и проживала знаменитая фаворитка Петра I. Сюда, на излучину Яузы у Покровской дороги, к своим любимым «немцам» нередко наведывался молодой государь, испытывающий интерес ко всему западноевропейскому. Такое поведение, разумеется, шокировало приверженцев старых обычаев. Да и вообще к иностранцам русские относились подозрительно, и те на всякий случай вели довольно замкнутый образ жизни. Немцами в те времена московиты звали всех иноземцев, не владевших русским языком, что означало быть почти «немым». Через Новую Немецкую слободу протекал ручей Кукуй, давший рождение второму топониму, гремевшему на всю Москву. Анна Монс прозывалась ни много ни мало «кукуйской царицей».
Ныне район носит название «Лефортово», увековечившее память о Франце Яковлевиче Лефорте, славном сподвижнике Петра, его советнике и адмирале, прибывшем в Немецкую слободу в чине капитана. Говорят, именно Лефорт познакомил Петра с Анной Монс.
Семейство ее имело вестфальское происхождение. Отец — виноторговец Иоганн Георг Монс, мать — Матильда Могерфляйш. Анна, хоть и считалась иноземкой, родилась уже в Москве, в той самой Немецкой слободе, где впоследствии царственный воздыхатель построит ей близ лютеранской кирхи двухэтажный каменный дом о восьми окнах, не считая дара в виде вотчины под Козельском и ежегодного денежного пансиона, весьма солидного. Царь пожаловал «кукуйской царице» свой миниатюрный портрет, осыпанный алмазами.
К слову, младший брат Анны, Виллим Монс, назначенный адъютантом императора и камергером императорского двора, станет любовником Екатерины I, за что жестоко расплатится. «Учинить по приговору», распорядится Петр, и Монса казнят отсечением головы, а голову несчастного потом заспиртуют.
В 1706 году владельцем легендарного терема, в Немецкой слободе игравшего роль административного центра, так называемой Съезжей избы, становится голландец Захарий ван дер Гульст-младший, личный врач Петра I. С Анной Монс император тогда уже расстался.
Но дух Монсов еще жив в Лефортово.
Стоят, обстроенные со всех сторон корпусами ныне не действующего завода «НИИ точных приборов», старинные палаты Анны Монс в самом центре прекратившей свое существование в начале XIX века Немецкой слободы, в Старокирочном переулке (теперь их точный адрес — ул. Бауманская, 53, стр. 8). В пустующем здании сохранился сводчатый подвал. Дошла до сегодняшнего дня первоначальная многокомнатная планировка с сенями, очевидно, делившими интерьер на парадную, мужскую, половину и более камерную, женскую. Также в палатах была и просторная столовая.
Доступ к объекту культурного наследия федерального значения, памятнику эпохи барокко, возведенному во второй половине XVII столетия, в настоящее время полностью перекрыт. Доступен лишь обзор сквозь щели ворот.
Активисты движения «Архнадзор» констатируют незаконные земляные работы, производящиеся тяжелой техникой, в непосредственной близости от уникального памятника — палат Анны Монс, чей белокаменный подклет скрыт двухметровым культурным слоем. Окна дома обрамлены ордерными колонками и раскрепованными наличниками из белого камня. На заднем фасаде пока еще наблюдаются черты кирпичного декора в духе петровского узорочья. К тому месту, где было крыльцо, давно пристроен бетонный тамбур.
В 1969 году памятник был фрагментарно отреставрирован специалистами мастерской №7 «Моспроекта-3» Рувимом Подольским, Инессой Казакевич, Еленой Жаворонковой.
До 2017 года палаты находились в руках «Роскосмоса». В 2020 году пришло известие, что палаты Анны Монс на торгах, устроенных АО «ДОМ.РФ», проданы в частные руки. Новый владелец, ИП Казанин Виктор Евгеньевич, заплатил за историческую недвижимость площадью 1 172,9 кв. м 39,7 млн рублей. Земельный участок возле дома сдается ему в аренду за 206 328 рублей в год.
Новому хозяину, согласно Федеральному закону №73-ФЗ, дается семь лет для проведения реставрационных работ и «выполнения требований по содержанию и использованию объекта культурного наследия, предусмотренных Охранным обязательством».
Дом Анны Монс
Кукуйская царица
В Лефортовской слободе расположен памятник архитектуры, к которому сейчас практически нет доступа — дом Анны Монс.
Это здание — единственный памятник архитектуры XVII века, который иллюстрирует застройку Немецкой слободы в допетровское время.
Внешний вид и штукатурная отделка одноэтажного с полуподвалом и деревянным мезонином дома относится к концу XIX века. Древнее ядро здания составляют два нижних этажа со сводами в полуподвале и в первом этаже.
Точных свидетельств, что дом в Старокирочном переулке принадлежал любовнице Петра I, дочери виноторговца Монса, нет. Имя их первого владельца неизвестно. По документам история палат прослеживается с 1706 года, когда владельцем был придворный доктор ван дер Гульст. Но к тому времени Петр уже расстался с Анной. Год их расставания — 1703 — символичен: в этот год основали Санкт-Петербург, преемник Немецкой слободы.
В середине XVIII века эти палаты принадлежали отставному полковнику Ознобишину, в конце столетия — иноземцу Витману, а в начале XIX века — придворному камер-фурьеру (смотрителю за прислугой) Якову Граве.
Палаты Анны Монс исчезли в конце XX столетия: со всех сторон их окружили корпуса завода «НИИ точных приборов».
Именно в Немецкой слободе родился русский светский раут — ассамблея. Здесь же появилась русская куртуазия, а первой русской куртуазной дамой стала немка Анна Монс. Государь был к ней привязан: он сослал свою жену Евдокию в Суздальский Покровский монастырь и думал жениться на Монс. Но она вызывала большую нелюбовь москвичей. Монс называли даже Кукуйской царицей (по названию Немецкой слободы — Кукуй).
Сама Анна не питала теплых чувств к государю. А 11 апреля 1703 года в Неве утонул саксонский посланник Ф. Кенигсек. В его вещах нашли любовные письма от Монс и ее медальон. Эти письма появились в 1698 году, когда Петр на полгода уехал в Великое Посольство. После этого Анну Монс посадили под домашний арест, а царь сблизился с Мартой Скавронской.
Лишь в апреле 1706 года Анне позволили посещать лютеранскую церковь. Но тут же ее обвинили в попытке ворожбой вернуть благосклонность государя. За это дом Монсов конфисковали в казну.
От нищеты Анну спас прусский посланник Георг-Иоанн фон Кейзерлинг. Он долго пытался получить у царя разрешение жениться на Монс. Лишь 18 июня 1711 года свадьба состоялась. Но уже 6 сентября (по другим данным — 11 декабря) Кейзерлинг по дороге в Берлин скончался, оставив вдову с детьми в Москве. Три года Анна Монс судилась со старшим братом покойного за находящиеся при нем вещи и курляндское имение мужа. Дело завершилось в ее пользу.
В 1714 году Анна Монс умерла от чахотки. Ее похоронили на евангелическо-лютеранском кладбище.
Загадочный дом Анны Монс
Олег Фочкин
Если вы пойдете по Бауманской улице в сторону улицы Радио, а затем свернете в Старокирочный переулок, что находится сразу за огороженным забором печальным местом, где рухнул Бауманский рынок, то сразу же обратите внимание на длинную стену заводского здания. Серую и унылую.
И только местные жители знают, что за этой стеной скрывается маленький домик, который еще и сегодня называют домом Анны Монс, возлюбленной молодого Петра Великого.
Именно здесь некогда, в 17-18 веках располагались кварталы Немецкой слободы, куда и бегал на свиданья будущий российский император.
Впрочем, к Анне Монс этот домик не имеет почти никакого отношения, что, впрочем, не умаляет его исторического значения. Однако увидеть его, увы, сегодня могут лишь избранные с высоким доступом секретности или работяги, что делают ремонт в здании бывшего завода.
А ведь эта история могла иметь совсем другое продолжение, и на этом месте мог бы располагаться музейный квартал.
Пикет за Анну
Но в середине 80-х годов в Старокирочном начали строить новый корпус завода, и несмотря на протесты местных жителей и пикеты защитников старой Москвы, дом оказался на территории завода. Подойти к нему не стало никакой возможности.
Кстати, произошла в это время и весьма забавная история. Эколого-культурное объединение «Слобода», о котором я уже рассказывал в статье о палатах купца Щербакова, ежедневно устраивало пикеты. И строители вызвали наряд милиции. Поскольку в то время было довольно много политических мероприятий, стражи порядка сначала не разобрались, что хотят пикетчики. Зато потом, уже в отделении прониклись идеями защитников и даже показали, что в подвале здания, где они располагались до сих пор сохранились кандалы и прочие прелести отделения полиции, находившегося здесь до революции. В общем, расстались друзьями. Но дому это не помогло.
За семью печатями
Почему же к дому нельзя подойти? Дело в том, что расположен он был на территории завода НИИ точных приборов. А следовательно, нужны были допуски, куча разрешений и согласований. О какой уж профессиональной реставрации могла в этом случае идти речь… Мне удалось побывать в 1989 году в доме. Он был в жутком состоянии уже тогда. Но и в развалинах была какая-то особая сила и тайна, увлекающая и таинственная. Однако, осмотреться нам не дали. Показали, что домик цел и до свиданья.
Еще одну попытку мы с моей коллегой Ириной Долгополовой предприняли в конце прошлого, 2012 года. Тогда и выяснилось, что дом уже не принадлежит заводу, на территории которого, кстати, и сегодня идет активная стройка.
Теперь домом Анны Монс, как, кстати, и палатами Щербакова, владеет другая государственная организация – ОАО «Российские космические системы». После долгих созвонов и подозрительных вопросов: что вы конкретно хотите? – мы все-таки встретились с представители этой госструктуры.
Поговорить с нами вызвались Александр Зубахин, на момент встречи руководитель пресс-службы, и Виталий Буртоликов, эксперт отдела имущественных отношений «Российских космических систем». Проговорили мы три часа. С кучей документов и договоров, фотографий и планов. Но ничего это нам не дали, сославшись на секретность. Как и разрешения самим посмотреть на дом.
Кстати, разговор получился не только интересный, но и откровенный, поскольку Виталий Буртоликов живет рядом с домом Анны Монс. Для него это не пустой звук.
— Поймите, что все что касается госкорпорации, сопряжено с государственными интересами. Это одно из ведущих предприятий космической отрасли. У нас есть несколько имущественных комплексов, все они сформировались в советское время.
Одним из предприятий был завод точных приборов.
В 2001 году вышел закон о приватизации, предусматривающий новый механизм. Ее новейшей инновацией стало осмысление государством негативных последствий, связанных с предприятиями оборонной промышленности. Рыночные условия с одной стороны и условия хозяйствования с другой – сформировали холдинговые структуры, которые должны управлять эффективно. Но этому достался большой груз наследства.
Не было достаточного финансирования. А тратить деньги по своему усмотрению нельзя. В 2003 году вышел план приватизации организации, а сам процесс продолжался пять лет. В 2006 году завод НИИ приборов, который находился в предбанкротном состоянии, растерял необходимые для решений ресурсы, было принято решение о его банкротстве. И встал вопрос об имущественном комплексе. И здание подвисло.
С одной стороны оно принадлежит корпорации, с другой стороны с ним ничего нельзя сделать, а дополнительных средств нет. И государству или городу передать его тоже пока не удается. Вокруг выставили охрану, чтобы его случайно не спалили. Пытаются хоть как-то поддерживать своими силами. Но и все. Проблема требует решения. Наши собеседники выход пока не видят.
А потом разразилась новая катастрофа. В декабре начался скандал с растратами на Глонасс, и корпорации стало совсем не дома Анны Монс. А один из наших собеседников даже был уволен.
Факт
Урожденная Монс
Семья Монсов, жившая с конца XVII века в Москве, в Немецкой слободе, пыталась отыскать свою родословную во Франции или во Фландрии. Свидетельство тому – фамилия Монс де ла Круа, под которой Монсы выступали при царском дворе. Однако историки установили, что семейство это вестфальского происхождения, и его притязания на звание галльских дворян неосновательны.
Глава семейства Иоганн Монс жил в городе Минден на реке Везер и занимался то ли винной торговлей, то ли игрой в карты, то ли бондарными делами. В Москве он занялся виноторговлей и содержанием гостиницы, а также стал поставщиком товаров для царской армии. Монсам покровительствовал Лефорт.
Анна была изящна, женственна, выгодно отличалась от боярских дочерей своей обученностью «обхождению с мужчинами», меньшей чопорностью и застенчивостью. По мнению некоторых исследователей, Анна была одной из красивейших девиц Немецкой слободы и до того, как она стала фавориткой Петра, состояла в связи с Францем Яковлевичем Лефортом, который и познакомил ее около 1690 года с Петром I.
Однако существует легенда, согласно которой Анна будто бы уже в 1689 г. приняла большое участие в спасении царя во время бунта стрельцов, когда испуганный и разгневанный Петр в одном исподнем поскакал cпасаться в Троицкую лавру. Об этом же пишет А.Красницкий в своем историческом романе «Петр и Анна»”.
Анна Монс стала фавориткой государя, однако их связь по разным причинам не афишировалась, хотя Анна и присутствовала на всех царских пирах. В день своего
возвращения из-за границы 25 августа 1698 года Петр I поехал не в царский дворец к жене и сыну, а в Немецкую слободу к «Анхен». Возможно, встречи проходили не в ее доме, а в этом, сохранившимся.
Но в любом случае этот дом точно помнит их нежные свидания. А также ее не менее возвышенные отношения с другими мужчинами Немецкой слободы.
По словам восторженного современника, Хельбига, «эта особа служила образцом женских совершенств». «С необыкновенной красотой она соединяла самый
знала кокетства, пленяла мужчин, сама того не желая».
Некоторые современники считали, что женатый с 1690 года на Евдокии Лопухиной царь мог, разведясь с законной супругой, выбрать себе в жены «Монсиху», хотя
одновременно имел связь и с ее подругой, Еленой Фадер-мех. Очевидцы обвиняли Анну в том, что именно она «рассорила царя с царицей» и их сыном Алексеем.
Москвичи прозвали Анну «Кукуйской царицей» (по названию Немецкой слободы, расположенной между рекой Яузой и ручьем Кукуем).
Анна Монс умела прекрасно. Петр I любил в ее приготовлении кьоузе (крокеты из картофеля) и сбитень.
По свидетельству панегириста Петра I Гюйсена, «даже в присутственных местах было принято за правило: если мадам или мадемуазель Монсен имели дело и тяжбы собственные или друзей своих, то должно оказывать им всякое содействие. Они этим снисхождением так широко пользовались, что принялись за ходатайства по делам внешней торговли и употребляли для того понятых и стряпчих».
Наряду с Анной Петр Великий имел отношения с ее ближайшей подругой, Еленой Фадемрех. Последняя находила для царя более ласковые, чем Монс, слова: «Cвету моему, любезнейшему сыночку, чернобровенькому, черноглазенькому, востречку дорогому. ». Анна не ревновала или делала вид.
11 апреля 1703 года, вдень пиршества Петра в Шлиссельбурге по случаю отремонтированной яхты, в Неве утонул саксонский посланник в России Кенигсек.
В бумагах покойного были найдены адресованные к нему любовные письма Анны Монс, в которых она жаловалась на переменчивое настроение Петра и мечтала связать с саксонцем судьбу. Это стало причиной опалы и разрыва в 1704 году.
С конца 1703 года по приказанию Петра Анна и ее сестра Матрена находились под домашним надзором боярина Федора Юрьевича Ромодановского. Им запрещено было выходить из дому в даже молиться в кирхе. В заточении Анна занималась гаданием и приворотом. Дом арестантки посещал приятель Кенигсека, прусский посланник Георг Иоганнфон Кайзерлинг, сначала на правах друга, а затем, пленившись ею и заручившись ее согласием выйти за него замуж, стал ей содействовать в освобождении. В апреле 1706 года арест был снят, Анне позволили посещать кирху и выходить из дому.
Петр приезжал к Монс, говорил, что хотел видеть ее царицей. Но Анна все решила. Петр отобрал у нее свой портрет с бриллиантами и бросил ей в лицо: «Чтобы любить царя, надо иметь царя в голове!»
В 1710 году было получено разрешение на брак Монс с Кайзерлингом, свадьба состоялась 18 июня 1711 года, когда жених был уже при смерти. Он умер вскоре по дороге в Берлин, а Монс долго судилась с его старшим братом за наследство и через три года выиграла процесс.
Она имела дочь от Кенигсека, а также ребенка от Кайзерлинга. Есть версия, что был у нее ребенок и от российского императора. Найденные материалы в Российском историческом архиве Санкт-Петербурга позволяют выдвинуть такое предположение. Там обнаружено прошение некой Анны М. о сыне с резолюцией Петра: «Сего Немцова сына Якова отправить в учебу морскому делу в Голландию, пансион и догляд надлежащий обеспечить».
После смерти Кайзерлинга Анна Монс сближается с пленным шведским офицером Миллером. Теперь уже не прежняя “хохотушка и резвушка”, а увядшая женщина, она сама одаривает жениха дорогостоящими подарками. Среди пожитков, дарованных шведу, были “камзол штофовой, золотом и серебром шитый; кувшинец да блюдо, что бороды бреют, серебряные”. Был назначен и день свадьбы, но незадолго до него, 15 августа 1714 г., Анна скончалась, завещав жениху почти все свое состояние. Мать, а также брат и сестра Анны вели потом скандальные судебные разбирательства с Миллером. И только благодаря тому, что младшие Монсы постепенно вышли в люди (брат Виллим отличился на военной службе, а сестра стала фрейлиной при дворе), Миллеру пришлось отступить.
Анна Монс скончалась 15 августа 1714 года от скоротечной чахотки. Судьба ее детей неизвестна.
История дома
Но давайте все таки вернемся к самому дому. Юная фаворитка Петра Великого, коей и была девица Анна Монс, никогда не жила в этом доме, как бы его упорно не продолжали называть ее именем. Она, несомненно, бывала в нем, но жила в соседнем, который, к сожалению, не сохранился.
Как заметил писатель Даниил Мордовцев, из любви к Анхен «Петр особенно усердно поворачивал старую Русь лицом к Западу и поворачивал так круто, что Россия доселе остается немножко кривошейкою».
Пропавшие львы
Если подойти к департаменту культуры Москвы на Пятницкой улице, то первое, что бросается в глаза – белокаменные львы. Ранее они почти двести лет восседали на каменной ограде при въезде в дом в Старокирочном, который теперь называют домом «Анны Монс». Львы из усадьбы пропали во время строительства корпуса завода, когда дом вообще чуть было не снесли. Дом спасли, а львы исчезли. Их искали более 10 лет.
Их местонахождение показал бывший директор завода Николай Дудкин: львы лежали на заводском складе под открытым небом среди мешков с цементом и прочих строительных ресурсов. Деревянные короба, которыми их закрыли, сгнили.
Факт
Петр произвел свое знаменитое брадобритие бояр после ночи, проведенной с Монс.
Указ Петра от января 1700 года о ношении женщинами немецкого платья был навеян нарядами Анны.
Дом Анны Монс
Из Википедии — свободной энциклопедии
Модель-реконструкция, архитектор Н. М. Аввакумов
Россия
Объект культурного наследия народов РФ федерального значения. Рег. № 771510311150006 (ЕГРОКН ). Объект № 7710818000 (БД Викигида)Каменные палаты принадлежали отцу и сыну Ван-дер-Гульстам, бывшими лекарями царя Алексея Михайловича и царя Петра. Легенда связывает здание с именем Анны Монс, фаворитки Петра I.
Здание находится на территории завода точных приборов, который не действует с 2004 года. С двух сторон палаты окружены старыми корпусами завода постройки начала XX века, с двух других сторон — недостроенным зданием 1980-х — 90-х годов.
Замоскворецкий районный суд города Москвы 28 января 2015 года приговорил «РКС» к штрафу в размере 200 тысяч рублей за невыполнение работ, предусмотренных охранным обязательством пользователя объекта культурного наследия. 29 апреля 2015 г. Девятый арбитражный апелляционный суд отказал ОАО «Российские космические системы» в удовлетворении апелляционной жалобы на решение Арбитражного суда города Москвы от 27 февраля 2015 г. [4] В конце 2016 года здание перешло в ведение Агентства по управлению и использованию памятников истории и культуры при Минкультуры РФ (АУИПИК) и выставлялось им на торги по программе «Рубль за метр» [5] [6] (торги не состоялись). В марте 2017 г. Департаментом культурного наследия выдано задание [7] на разработку научно-проектной документации по сохранению объекта. [8]
Независимое СМИ
об архитектурном
наследии
Дом Анны Монс вернулся из Роскосмоса
АУИПИК ищет Дому Анны Монс нового хозяина
Евгения Твардовская, Константин Михайлов
Долгожданная новость, в реальность которой уже почти не верилось. Вероятно, хорошая потому что хуже уже не будет… Сколь знаменитый, столь и многострадальный Дом Анны Монс, самый древний дом в Немецкой Слободе в Москве меняет пользователя.
Между космосом и точными приборами
«Российские космические системы» отказываются от полетов, простите, от памятника федерального значения XVII века, который за последние десятилетия был доведен до критического состояния, да к тому же оказался со всех сторон застроен корпусами завода «НИИ точных приборов», в режимной территории. По-русски говоря – в зоне отчуждения. И в смысле самом буквальном, и в смысле забвения.
Ну а пока суд да дело, «Хранителям Наследия» удалось побывать внутри замечательного Дома. Вот наш отчет.
Раздвигая линии режимов
В минувшие с момента «ареста» палат Анны Монс тридцать лет градозащитники периодически проникали сюда ведомыми только им тропами. И делились с миром своими наблюдениями. Преимущественно, пессимистическими. Рустам Рахматуллин, например, писал в 2010 году: «Три «нарышкинских» наличника слева целы; правее — глубокое разрушение лицевой кирпичной кладки и бетонный тамбур, пристроенный к порталу древнего крыльца».
Все так и осталось. Только разрушение стало угрожающим: из лицевой кладки вывалились огромные куски, а один из наличников, восстановленных реставраторами еще советской эпохи, рухнул, чудом держится только верхняя его часть. Талая и дождевая вода течет через дыру в крыше прямо на древний кирпич. Учитывая сильный минус по Цельсию, стена покрыта ледяными стволами. Страшная красота. Просьбы активистов хотя бы устроить здесь водосток – не были услышаны. Увы.
Нельзя сказать, что «Российские космические системы» вовсе не заботились о памятнике, который не знали, как использовать. Время от времени стимулируемая Мосгорнаследием с помощью судебных процессов, корпорация по крайней мере поддерживала в палатах «тепловой контур» и системы коммунального хозяйства, не давала им вымерзать. Но вот закрыть дыру в кровле за много лет оказалось непосильной задачей.
Входим в дом по опасно проваливающейся деревянной лестнице… Отопление есть – и слава Богу. В сводчатых подвалах – влажный климат предбанника. Со всеми сопутствующими прелестями: старинным кирпичом, который просто крошится под пальцами, белым камнем, который местами покрыт непонятными субстанциями. Заложены оконные проемы. Вдоль стен кинуты провода освещения, что придает всему подклету атмосферу качественных и высокобюджетных триллеров. На сводах и потолках – протечки, осыпание штукатурки.
Первый и второй этажи Дома Монс и изнутри сохраняют признаки исторической постройки. Впечатляют могучие своды, можно увидеть печи, под отстающими обоями выглядывает дореволюционная газета, кое-где есть потолочные розетки. На потолке уже видна дранка крыши. Интерьеры – явно брошенных коммуналок. А где-то офисов 90-х. Работы реставраторам непочатый край. Но учитывая, что все стояло нетронутым столько лет, возможны ведь и открытия? Нет худа без добра. И добро – то, что никто не ковырял и не предпринимал попыток реконструкций и обновления.
Выходим из дома, осматриваемся во дворе… Если все сложится, и реставрация начнется, в доме появятся арендаторы – как будет осуществляться доступ к памятнику? Получит он, наконец, освобождение от оков и какой-то воздух вокруг? Освободится ли когда-нибудь от блокады советской руины?
Возможно, «режим» на территории вскоре смягчится: по нашим сведениям, существуют планы сдачи в аренду части дворовых корпусов, стало быть, москвичи смогут увидеть палаты, о самом существовании которых порядком подзабыли.
Очень может быть, вход будет через тот самый коридор, который в 1986-м отстояли градозащитники. Вот так вот все закольцевалось.
Мечты и их постепенное воплощение
Тридцать лет ушло на то, чтобы идеи и предложения градозащитников пусть медленно и со скрипом, пусть не совсем так, как хотелось бы, но начинают материализовываться. Мечты о Музее Немецкой слободы в доме Анны Монс в обозримом будущем, видимо, так и останутся мечтами, но надежды на сохранение и возрождение памятника обретают реальность.
Пришло понимание ценности дома и необходимости реставрации. Финансовый кризис в помощь – и не движется долгострой советский, и – вдруг – будет снесен. «Роскосмос» избавляется от имущественного «балласта», приносившего преследования и санкции со стороны Мосгорнаследия. Начавшееся преображение от Дома может дойти и до раскопок на месте некогда стоявшего по соседству, в этом же дворе, католического храма Святой Троицы, а там, глядишь, и до поисков могилы генерала Гордона дойдет…
А что? Если смогли в свое время все закрыть, законопатить и изничтожить, возможно и заново раскрыть, и вернуть все на круги своя. В конце концов, еще на тридцать лет разрешений и постановлений ничьих не требуется. Давайте этим воспользуемся.
— Действительно, еще в конце 2016 года «Палаты Анны Монс» перешли в управление АУИПИК. Это было сделано по совместной инициативе Министерства культуры России и корпорации «Российские космические системы». Со своей стороны, мы приложим все усилия для того, чтобы как можно быстрее вывести палаты из критического состояния и организовать их реставрацию и использование. Невозможно допустить, чтобы такой значимый и интересный памятник, тем более почти в центре Москвы, разрушался и пустовал.
Сейчас наши специалисты уже приступили к исследованию технического состояния палат, чтобы определить круг необходимых первоочередных работ и подготовить проект консервации памятника. Мы рассчитываем, что противоаварийные работы удастся провести уже в 2017 году.
Затем будет разработан проект реставрации и приспособления памятника к современному использованию. По нашему замыслу, эти работы будут финансироваться за счет внебюджетных источников, за счет частных инвесторов, переговоры с которыми мы ведем в настоящее время.
В будущем, после реставрации, «Палаты Анны Монс», вероятнее всего, могут использоваться под представительский офис какой-либо крупной компании, что не исключает, конечно, и создания в какой-то их части экспозиции по истории памятника и Немецкой слободы, и организации к памятнику экскурсий.
Досье. Палаты в Старокирочном переулке, известные как “Дом Анны Монс”, построены во второй половине XVII в. После Вандергульстов палаты в середине XVIII в. принадлежали отставному полковнику Ознобишину, в конце столетия некоему иноземцу Витману, а в начале XIX в. придворному камер-фурьеру Якову Граве. Дом является единственным дошедшим до наших дней образцом застройки Немецкой слободы петровского времени и, поскольку принадлежал царскому врачу, наверняка видел в своих стенах молодого Петра I.
Верхний этаж дома с деревянным мезонином надстроен в конце XIX в., тогда же была изменена отделка фасадов.
Специалисты единодушно характеризовали “дом Анны Монс” как один из интереснейших памятников раннепетровской Москвы, подчеркивая, что прекрасно сохранившиеся первоначальная планировка и детали декора фасадов позволяют восстановить его древний облик.