как понять что человека били в детстве
Использовать физические наказания в воспитательных целях законодательно запрещено уже в 57 странах. В России же шлепки все еще нормализованы во многих семьях и хорошо вписываются в систему образования, которая поддерживает силовые методы воспитания. Новости о том, как учитель ОБЖ из Бурятии заставил учеников целый урок сидеть в противогазах, или о том, как в Подмосковье учительница физкультуры объявила «день каннибала» и разрешила ученикам избить их одноклассника, появляются в СМИ постоянно.
В синяках и ссадинах
Анна рассказывает, что отчим бил, пока ей не исполнилось 15 лет. «Все прекратилось в один вечер. Я загуляла с приятельницами и вернулась домой не в девять, а в десять вечера. Он попытался меня ударить, но промахнулся. С того момента у нас периодически возникают только словесные перепалки», – вспоминает она.
Обо всех конфликтах мама знала, но никогда не вмешивалась: отчим либо выталкивал ее из комнаты, а она не пыталась вернуться обратно, либо она уходила сама. «Я пытаюсь оправдать ее тем, что она слабая по характеру и боялась, что она только усугубит ситуацию, если заступится за меня: что прилетит и мне, и ей. Или, может, она надеялась, что он быстро успокоится, но это так не работало, и я вечно ходила с синяками и ссадинами», – рассказывает Анна.
В 16 лет девушка поступила в университет в Петербурге и уехала из дома. С тех пор обратно возвращается крайне редко: «не хочется лишний раз возвращаться к тем воспоминаниям, когда все в жизни было плохо». Сейчас ей 33 года, у нее дочь.
До 26 лет ничего, кроме ненависти, она к отчиму не испытывала. Потом начала постепенно остывать. Анна уверена: опыт перенесенного в детстве насилия показал ей, что физические наказания неприемлемы, и сама она ни разу не применяла силу по отношению к своей дочери.
Страх, агрессия и ранний брак
«Я не помню уже, за что меня били, но помню точно, что могли выпороть скакалкой за плохие оценки или за то, что вернулась домой на 15 минут позже, чем обещала. Преподносилось это все в качестве воспитательной меры», – вспоминает Наталья из Петербурга.
Она знала, что ее в любом случае побьют дома, поэтому могла специально прийти позже или не сделать какое-то домашнее задание.
Психолог и советник по методической работе Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Анна Савари объясняет это тем, что физические наказания не влияют на причину проступка. «Обычно, когда применяются такие виды наказания, это не действуют на причину поступка. Ребенок после него может не повторять тот или иной проступок, пока его сдерживает страх наказания, например присутствие взрослого. Соответственно, ребёнок ничему не научился и не взял на себя ответственность. Поэтому в другой раз без сдерживающего фактора наказания может снова вовлечься в то, за что был ранее наказан», – говорит психолог.
Наталья подтверждает: единственное, что она испытывала, когда родители ее били, – это страх.
– У меня возникала агрессия, хотелось вырасти и отомстить родителям. На первом курсе института у меня начался явный протест. Как-то раз я не пришла домой после дискотеки. Родители искали меня всю ночь: бегали по всем моргам. Когда я вернулась домой на утро, меня избили еще сильнее. Я не могла даже сидеть. А потом избиения прекратились, мы просто перестали разговаривать, – рассказывает она.
Еще через несколько лет протест против насилия со стороны родителей привел к тому, что Наталья вышла замуж, чтобы уйти из дома. Через несколько месяцев развелась, чем вызвала еще большее недовольство со стороны родителей. Несколько лет они не общались. «Только рождение дочери уже от второго брака изменило ситуацию. Тогда я поняла, что не позволю больше с собой так обращаться», – говорит Наталья.
Сейчас ей 49 лет. Из-за перенесенного в детстве насилия она не умеет контролировать свои эмоции. «Мне всегда нужно было ударить человека, если мы ссорились. Я могла ударить бывшего мужа, он, правда, толкал меня еще сильнее в ответ. Но для меня это была такая защитная реакция – что нужно драться: я дралась и на дискотеках в юности», – признается она.
«Впервые называет меня дочерью»
Перенесенный опыт насилия в детстве все люди транслируют по-разному. Для кого-то это, например, становится причиной ненависти к детям. «Я иногда иду по улице, вижу ребенка и думаю: «Вот сейчас я его пну». Не пинаю только потому, что это не мой ребенок», – рассказывает Ирина из Иванова.
Ее все детство била мать. Сначала она жила с бабушкой, а в 10 лет переехала к маме, и тут же начались постоянные побои. «Била ни за что. Могла отхлестать ремнем или кинуть об стену», – вспоминает Ирина.
С отцом ее мать развелась, когда Ирине было семь лет. Девочка с ним хорошо общалась: он часто брал ее в к себе на выходные или забирал пожить на какое-то время, понимая, что с мамой ей небезопасно. «Однажды мы даже поехали с ним в полицию снимать побои. Я приехала к нему, и он увидел, что у меня по всей спине – от плеча до низа спины – огромный синяк от ремня. Это, видимо, стало для него последней каплей», – говорит она.
Злости по отношению к матери она никогда не испытывала, все время пыталась ее оправдать: мол, она, наверное, на работе устает, вот и срывается дома. Единственное, что ощущала в те моменты, когда мать ее била, – это обида.
– Я не понимала, за что она меня бьет. В такие минуты задаешь только один вопрос: «Ты зачем меня родила, чтобы бить?» Все это совсем непонятно мне было. Моя подруга вела себя гораздо хуже, но ее родители об косяк дверной не били. Почему? Было очень странное чувство все время. Я постоянно ощущала, что со мной что-то не так, – говорит Ирина.
Повзрослев, некоторые взрослые иначе интерпретируют свой опыт, оправдывая насильственные методы. Это происходит потому, что у ребенка, которого бьют дома, может произойти идентификация с родителями. Он смотрит на физические наказания не со своей собственной позиции, а с позиции родителя.
Ирину мать перестала бить, только когда ей исполнилось 18 лет. В тот день рождения мать впервые ее обняла. Сейчас Ирине 25. Хорошие отношения с матерью у них выстраиваются постепенно.»Она впервые называет меня «дочь», «ребенок», – с гордостью добавляет девушка.
Спрятанный дневник
24-летняя москвичка Полина тоже смогла наладить отношения с матерью после эпизодов насилия, только когда ей исполнилось 18.
– Меня били постоянно в воспитательных целях. В основном из-за того, что я врала: могла спрятать дневник или не сказать про плохую оценку. Мама могла дать мне подзатыльник за то, что я долго делаю домашнее задание. Аргументировала она это всегда тем, что «по-другому я не понимала». Папа меня вроде никогда сам не бил, но и не пытался за меня заступиться, – рассказывает Полина.
В последний раз мама сильно избила ее, когда ей было 16 лет. Девушка тогда пригласила домой друзей, пока родителей не было, а позже соврала, что никто не приходил. Когда Полине было 22, мама попыталась ее ударить снова.
Бил руками около двух часов
Страх остался единственной эмоцией по отношению к родителям после побоев, рассказывает и 29-летний москвич Сергей. Его бил в основном отец.
– Я тогда учился в первом классе и таскал у него сигареты. Они были иностранные, дорогие, а на дворе 1992 год. Отец заметил это, я соврал, что ничего не брал, но вранье мое было слишком неумелое, к тому же подтверждалось почти пустыми пачками. Мой отец – бывший офицер, учился в Суворовском училище, поэтому бить детей он умел. Бил в основном руками, бил около двух часов, пока мама не пришла с работы. Было не очень больно, но смертельно страшно, казалось, что это никогда не закончится. В один из приступов ярости отец подкинул меня к потолку и поймал коленом в грудь так, что я пролетел большую комнату по диагонали и упал на диван, – вспоминает Сергей.
Тем не менее, утверждать, что большинство детей, которых били в детстве, станут акторами насилия во взрослом возрасте, некорректно, считает психолог Зара Арутюнян.
Учебником по голове
Физические наказания родители девочки впервые начали применять, когда ей было семь лет. Она тогда случайно разбила в коридоре вазу. «Сначала меня сильно пугали, так что я начала рыдать. Потом папе это надоело: меня начали гонять по квартире. Я зажалась в углу у мамы в комнате, и вижу, как папа замахивается. Мне стало очень страшно: я вижу над собой огромную фигуру человека, который должен меня оберегать, и мне совсем некуда убежать», – вспоминает Мария. Тогда ее мама смогла отца остановить.
Систематические побои начались, когда Маша пошла в школу. Ей не давалась математика, и она могла подолгу сидеть над домашними заданиями или по несколько раз просить родителей объяснить ей, как решается та или иная задача.
– Я поздний ребенок, родители у меня советской закалки, оба с синдромом отличника. Если я что-то не понимала по математике и просила еще раз мне что-то объяснить, меня били учебником по голове, угрожали ремнем или брали за волосы и начинали бить головой об стол, – рассказывает Мария. – Били иногда и руками, если до меня совсем долго не доходило.
Избиения прекратились, когда Маше было 12 лет. Впервые поговорила с родителями о тех эпизодах насилия она только два года назад, когда поняла, что, как бы ни пыталась забыть побои со стороны родителей, она все равно их очень боится.
– Я тогда не понимала, чего конкретно я боюсь. Я просто смотрела на папу, и мне было смертельно страшно. А два года назад я вдруг все вспомнила, – говорит Мария. – Я сидела в школе на математике, вижу, что ко мне подходит учительница. Я тогда сидела у окна. Мне показалось, что она замахивается, я на стуле аж вся сжалась. Оказалось, она просто хотела открыть окно. Тогда я поняла, откуда у меня такая реакция, и поговорила сначала с мамой. Она признала свои косяки в плане воспитания и извинилась. Еще где-то через полгода мы поговорили с папой. Он тоже признался, что был неправ.
Проблема все еще не решена полностью, но ей было важно узнать, что на самом деле родители чувствуют, говорит Мария.
«Меня тоже били в детстве». Психолог объясняет, что не так с вами и с вашим ребенком, если вы так оправдываетесь
В рубрике «Мамы, папы, дети» поговорили с педагогом-психологом о том, какими должны быть правильные наказания.
Нужны ли наказания в принципе или как-то можно обойтись и без них?
татьяна говор
педагог-психолог, руководительница школы для подростков «Найди свое дело», авторка семинара для родителей «Супермама, суперпапа»
– Думаю, в воспитании нельзя обойтись без определенных наказаний, ведь в силу своего возраста ребенок не всегда понимает, что можно, а что нельзя. Вопрос в том, за что стоит наказывать и какими эти наказания должны быть.
Самый правильный вариант – это временное ограничение ребенка в каком-то удовольствии. Но наказание действительно должно быть обоснованным: предъявлять претензии трехлетнему малышу за то, что он засунул пальцы в розетку, глупо – тут наказывать нужно, скорее, самих родителей.
А вот если ребенок разбрасывает игрушки, ломает их и не хочет складывать на место, вполне допустимо будет какую-то из них на время забрать – но при этом объяснить, почему так произошло и когда он может получить ее назад.
Разумеется, ограничения зависят от возраста: наказание пятилетки по понятным причинам будет отличаться от того, как вы накажете подростка.
Но в любом возрасте нужно разговаривать: не просто запрещать и лишать чего-то, а объяснять, что так происходит из-за того, что вы любите ребенка и волнуетесь за него в определенных ситуациях.
Важно высказывать свои ожидания: если хочешь заниматься паркуром с этим мальчиком, пусть твой телефон всегда будет доступен – или будут определенные последствия.
Об этих самых последствиях обязательно нужно договариваться: обусловленные, заранее оговоренные и неизменные поощрения или наказания делают поведение детей осознанным. К слову, требования тоже должны быть постоянными и последовательными: тогда жизнь ребенка становится структурированной, он вырабатывает определенные привычки и чувствует себя гораздо увереннее и безопаснее, потому что знает, чего от него ожидают.
Если в семье есть правила, дети ясно ощущают рамки дозволенного, а в таком случае и сами могут сказать, какого наказания заслуживают. Но этих правил важно придерживаться с обеих сторон – иначе зачем они? Если вы сказали ложиться спать в 9, а сами разрешаете ребенку гулять до 10, то кто в этом виноват и ляжет ли он вовремя завтра?
А чем все-таки плохи телесные наказания?
К сожалению, к детям не прикладывают инструкцию по применению, и часто мы просто не понимаем, как вести себя в некоторых ситуациях.
Почему мы бьем ребенка? Потому что не знаем, как поступить по-другому. Что происходит в таком случае? Он начинает бояться и перестает нам доверять.
Задача родителей – создать такие условия в семье, при которых дети чувствуют себя в безопасности. Если ребенку хорошо и комфортно, то формируется чувство привязанности к родителям, он сам старается вести себя так, чтобы они не огорчались, – тогда необходимость наказаний и в принципе пропадает.
Частые физические наказания отнимают у ребенка чувство безопасности и заставляют его постоянно находиться в напряжении – как пружинка, которая однажды может выстрелить. Такое состояние сказывается на эмоциональном интеллекте – умении распознавать свои, чужие эмоции и выстраивать свое поведение.
Когда ребенок живет с постоянным чувством тревоги, у него нарушаются когнитивные функции, он показывает меньшие результаты при хороших потенциальных способностях – последствия серьезные.
Страх не позволяет личности развиваться и блокирует ее достижения. Он может либо сломать ребенка, либо запустить цепочку еще больших проблем: «Я боюсь, что меня накажут за “неуд.” в школе, – значит, лучше обману родителей».
Важно помнить, что чувство страха помогает только краткосрочной цели: если вы шлепнете ребенка, он послушается вас прямо сейчас, но так вы вряд ли добьетесь долгосрочного послушания.
Подумайте, каким вы хотите видеть его в 20 лет. По опыту знаю, многие родители отметят, что ребенок должен быть богатым, успешным, счастливым и уверенным в себе. Но не многие укажут: способным конструктивно решать проблемы, хорошо общаться с людьми, проявлять эмпатию и уважение к окружающим, отличать хорошее от плохого – а ведь это не менее важно.
Повышая голос на ребенка, учим ли мы его быть вежливым? Поднимая на него руку, учим ли мы его решать проблемы?
К слову, из моей практики: 80% школьных драк завязывают дети, которых родители наказывают физически.
Помните, что каждый раз, когда вы бьете ребенка, вы лишаете себя возможности показать ему лучший способ реагирования на ситуацию.
И все же как справиться с собой, если готов ударить ребенка?
Многие физические наказания идут от эмоционального состояния родителей, поэтому важно контролировать свои эмоции и четко отдавать себе отчет, действительно ли ребенок сейчас виноват или вы просто пришли с работы злым после нагоняя от начальника и теперь хотите попинать домашние тапочки.
Сначала разберитесь со своими чувствами: если это злость от бессилия, раздражение, усталость, чувство вины или что-то другое, то будет логичным в первую очередь решить свою проблему.
Если же ребенок действительно заслужил наказание, для начала поговорите с ним наедине, сделайте это спокойно. Задайте ему всего три вопроса: что произошло, чему тебя это научило и что ты теперь будешь делать по-другому? Главное – чтобы ребенок понял свою ошибку и не допускал ее в дальнейшем, ведь задача родителей не наказать, а помочь повернуться к проблеме лицом и успешно с ней справиться.
Часто мы думаем, что ребенок не слушается и злит нас преднамеренно, но в большинстве случаев это совсем не так. Особенно когда дело касается раннего возраста: мозг ребенка еще недостаточно сформирован, чтобы выстроить последовательную цепочку, и часто действует сиюминутно. Так что ваш малыш может даже не до конца осознавать, что сделал что-то плохое.
Не наказывайте на эмоциях: лучше сначала выпейте валерьянки, а потом ведите воспитательные беседы. Следует выработать привычку выдерживать паузу, а лишь потом реагировать: некоторая медлительность взрослого только добавляет ему весомости и достоинства.
Через 10 минут вы остынете, подумаете и будете готовы к конструктивным решениям. Но и не откладывайте наказание надолго: у ребенка нет долговременной перспективы, и он просто не будет чувствовать связи между проступком и последствием, если вы лишите его чего-нибудь спустя неделю или месяц.
«Он по-другому не понимает». Что происходит с психикой, когда ребенка бьют
— С одной стороны, в обществе снижается терпимость к насилию над детьми, все чаще говорят о том, что их бить нельзя. С другой — мы нередко слышим о вопиющих случаях, когда родители избивают за малейшую провинность. Как эти случаи связаны с терпимостью к насилию и с чем еще они могут быть связаны?
Помимо заблуждений для некоторых это еще и способ эмоциональной регуляции. Человек испытывает напряжение, ему плохо, он злится, тревожится, и ребенок для него — удобный объект, на который можно безнаказанно слить негатив. Побил, поругал, снял стресс — и стало легче. К сожалению.
— Что происходит с психикой ребенка, когда его болезненно наказывают?
— Все зависит от того, насколько наказание было предсказуемо. Например, в семье установлены правила: сделаешь то-то и получишь то-то. Это лучше.
Но зачастую наказывают спонтанно. Ребенок, в отличие от взрослых, не может вербализовать свой страх, у него возникает ощущение постоянной угрозы, потому что он доверял родителям или тем, кто заботится о нем, а эти люди причинили ему боль.
Либо второй момент — чувство вины. Родители прикрывают наказание тем, что ребенок сам виноват. Дети никогда не будут думать, что они живут с плохим человеком. Раз с ними так обращаются — значит, они это заслужили, так работает их логика.
Дети, которые пострадали от насилия, всю жизнь порой проводят с глубинным ощущением, что они плохие.
Для полноты картины добавьте сюда чувство стыда, если ребенка раздели.
А кроме того, дети становятся агрессивными. Они смотрят на взрослых: «Ага, если родителям что-то не нравится — они бьют. Ну хорошо, значит, мне тоже можно». И они, скажем, устраивают в школе драку, если вдруг что-то не так. Агрессивному поведению учатся. Но в любом случае у такого ребенка будет хронический стресс.
— Чем объяснить эти процессы?
Еще их лимбическая система — структура, отвечающая за эмоции, — постоянно находится в состоянии повышенной активности. Человек не может ощутить себя в безопасности.
У детей, с которыми жестоко обращались, как правило, выше риск психических расстройств, от депрессии до различных психозов. Меняется физиология в целом, эмоциональные процессы влияют на физиологические: вырабатываются гормоны стресса, катехоламины, сразу учащается сердечный ритм, меняется уровень глюкозы в крови и так далее. Люди становятся более уязвимы, потому что изменяется работа иммунной системы, на этом фоне появляется риск эндокринных и сердечно-сосудистых заболеваний.
Шлепки — это тоже насилие
— С чем у ребенка потом ассоциируется насильственное раздевание и битье по обнаженным частям тела?
— С какого возраста мы начинаем осознавать свои границы?
— «Я» у ребенка формируется в 3 года. Но это история не про то, понимает ребенок, что с ним делают, или нет, здесь важен эмоциональный окрас. Когда бьют — это неприятно. «Ой, да он ничего не понимает и все забудет», — говорит родитель. Нет, все помнится, в том и дело. У ребенка нет вербальной памяти, и он не может выстроить причинно-следственную связь, но на бессознательном уровне страх все равно никуда не исчезнет. Ребенок может не помнить каких-то вещей, но у него будет фоновый уровень тревожности.
— В вашей практике были такие случаи?
— Ко мне на консультацию пришел мужчина, которого преследуют панические атаки. Кстати, есть убеждение, что мальчиков надо воспитывать строже, на самом деле это все тоже мифы.
Человек застрял в лифте и после этого боялся выйти из дома. Потом он вспомнил, что его в 5 лет насильно заперли в шкафу: он мешался под ногами, родители закрыли его, чтобы не отвлекал, похихикали и ушли гулять. Мальчик просидел там до вечера, пока его не вытащила бабушка. Причем это был разовый эпизод, и никто с ним жестоко не обращался.
К сожалению, все эти вещи хранятся в нашей памяти. Любой опыт обрабатывается, и человек может не помнить этих событий, но, сталкиваясь с каким-то объектом или ситуацией, он невольно может выдать вот такую реакцию по типу условных рефлексов.
— То же ли самое бывает, когда это «просто шлепнул разок»? Чем опасны «просто шлепки»?
Взрослого ударим — что он почувствует? Унижение. То же самое и с ребенком.
Битые дети еще часто становятся объектом буллинга в школе или организуют его вокруг других. Родителям, которые хотят воспитать ребенка личностью, невыгодно это делать — исправить последствия гораздо труднее.
Если ударили один раз, вопрос к родителю: почему вы другие способы воспитания не хотите использовать? Если человек оправдывается («Я ничего, я всего один раз…»), это повторится снова, потому что у него нет более конструктивных альтернатив.
— Есть в телесном наказании справедливость, как думают родители? Можно ли сопоставить самые серьезные детские провинности с идеей ударить ребенка, например, ремнем?
— Нет, конечно. Родители, которые практикуют такие способы, чувствуют себя беспомощными: они в отчаянии не знают, куда бежать и как реагировать. Наказание краткосрочно, у него нет далеко идущих последствий.
Если мы хотим отучить ребенка что-либо делать, то нам надо позаботиться о том, чтобы ему в будущем было невыгодно вести себя так, как он ведет себя сейчас. Мы его шлепнули, он в моменте испытал страх, обозлился, ему показалось, что его несправедливо обидели, в результате он почувствовал себя униженным — ничего хорошего.
В следующий раз ребенок забудет и снова сделает то, за что его отругают. Он же, когда его шлепают, не понимает, почему так поступать нельзя. Наоборот, это еще больше спровоцирует желание сделать что-то назло. Ему автоматически разрешается не думать, не анализировать — за него подумают и следом накажут. А мы мечтаем, чтобы он вырос ответственным и думал своей головой. Учить нужно не ремнем, голова не от этого начинает работать.
— Мысли не возникают сами по себе, мышление и речь формируются параллельно. Если мы начинаем не бить, а объяснять, то у ребенка в этот момент включается не амигдола, как у животного, а другие центры, и ему уже надо анализировать то, что вы ему говорите. И вот благодаря этой стимуляции отделы мозга и развиваются.
А когда мы бьем по попе, мы стимулируем только лимбическую систему (эмоциональный мозг): ребенок будет бояться — и все. Если хотим развивать ребенка, нужно использовать вербальный инструмент, показывая причинно-следственные связи. Но это же занимает время, ударить ремнем быстрее.
Родителям стыдно признаться, что они бьют детей
— У родителей наверняка найдется аргумент: «Но если этот балбес по-другому не понимает, я ему миллион раз говорила…»
— Чтобы ребенка научить, важно опираться на его сознание. У родителей часто бывают завышенные ожидания от детей: «Почему он не понимает?» Да потому что у него мозг еще не развит. Мозг заканчивает свое созревание к 20–25 годам. Последней дозревает префронтальная кора, она отвечает за волевые процессы, за принятие решений, за ответственность и так далее. А вот сидит 5-летний ребенок, и от него требуют такого же поведения, как от взрослого.
Когда ко мне приходят родители, они не говорят с порога: «Вы знаете, я бью ребенка ремнем, давайте что-то с этим делать». Все боятся осуждения. Говорить со взрослыми на эти темы — вообще большая проблема.
Если ребенок рассказал психологу, что его били, это вызывает у родителей столько стыда!
Редко когда родители признаются, чаще от них слышишь оправдания: «Вот, я один раз шлепнул, но это в сердцах, я была уставшая». То есть отводят взгляд, говорят общими фразами и стараются этой темы вообще избежать.
Они стыдятся и молчат, как партизаны или переносят ответственность на ребенка. «Нет, этого не было! Один раз шлепнул и все, чтобы успокоился, а так я его не бью. Вы что?! — примерно так выглядит консультация. — Он неблагодарный, не ценит, что я для него делаю. Говорю ему заниматься, он не занимается, говорю убрать за собой посуду, он не убирает…» И поэтому я часто прошу ребенка выйти из кабинета во время таких разговоров, не надо усугублять его чувство вины.
— И что решит проблему вместо ремня, если ребенок неуправляем?
— Принципы бихевиоризма. Например, метод положительного подкрепления. Ребенок выполняет задание и за это получает «награду». Но часто родители обещают неправильно: «Будешь хорошо учиться полгода, мы тебе купим iPad». А потом они сокрушаются, что даже iPad не помогает.
Почему? Это очень долгий срок. Вот он сделал уроки — и ему тут же надо что-то дать, чтобы в голове сформировалась связка: «Делать уроки вовремя — хорошо». Если он не делает уроки, то мы заранее договариваемся о правилах: «Ты делаешь уроки, ты получаешь вот этот бонус. Ты не делаешь уроки, останешься без него». Мы закладываем второй вариант, но, если дети не делают уроки, у них должны быть негативные последствия.
— Чем это отличается от насилия? Мы же все равно наказываем…
— Нет, мы заранее объясняем, что у ребенка есть выбор. Он не обязан с нами соглашаться, он может считать по-другому, нравится нам это или нет. И важно сразу на входе эти негативные последствия проговорить.
Например, если ты не сделаешь уроки, тогда вечером не получишь телефон. Важный момент — мы не угрожаем отобрать телефон, а говорим: «Смотри, надо делать уроки, у тебя есть такие варианты. Ты их сделаешь, я проверю, и ты сможешь поиграть. Второй вариант такой: ты можешь не делать, я не буду звонить и ругаться, но телефона вечером не будет. Делай выбор, мы уважаем любое твое решение».
— Допустим, он не сделал и бегает по дому с криками: «Верните мой телефон!» Что дальше?
— В этот момент родителям ничего не надо делать. Таким образом мы учим ребенка думать о долгосрочных последствиях. И плюс, у него не будет этого необоснованного чувства страха, что он сейчас должен спрятаться в углу комнаты и ждать, когда его накажут.
Но как еще часто бывает? Ребенку обещали конфету, игрушку, а потом: «А-а-а-а, я забыла совсем…» А он целый день старался. Ваши труды пойдут насмарку, потому что он не будет вам доверять. Это не дети плохие — это родители непоследовательные.
Еще важно, чтобы в семье все были за одно. Ведь частая история, когда мама запретила, папа запретил, а бабушка пришла и всю систему сломала: «Зачем вы отобрали телефон, пусть ребенок чуток поиграет!»
— Иногда родители говорят: «Вечером придет отец, он-то тебе всыпет». Что вызывает в психике человека отложенное наказание?
— Это вообще не работает. О последствиях нужно предупреждать и они должны быть сразу, как и положительное подкрепление. Обратите внимание: не наказание, а последствие, которое невыгодно человеку. А если мы его отложили, мы потеряли время на формирование связки.
Можно даже это наказание опустить, лучше поговорить с супругом, позвать ребенка, который хулиганит, и с ним обсудить новые правила игры. Если дети младшего школьного возраста, с ними лучше сменить серьезный тон и общаться при помощи игры. Когда все напряжены, ребенок начинает нервничать и закрываться. Если мы хотим, чтобы он выполнял какие-то пожелания, нужно, чтобы бы он доверял нам.
— Когда ребенка выгоняют на мороз или в подъезд в качестве наказания, что происходит в этот момент у него внутри?
— Он думает: «Я не нужен». Возникает желание исчезнуть, ощущение брошенности, беспомощности, одиночества. Взрослого выгнать на мороз, он веселиться будет? Так же и ребенок. Ты доверяешь близкому человеку, которого ты любишь, а он тебя выгоняет.
— Люди говорят: «Бить, конечно, нельзя, но все же это дело семьи». Почему мы боимся вмешиваться?
— К сожалению, бытует такое мнение: «Моя хата с краю, ничего не знаю. Взрослые люди, сами должны разбираться». Или это воспринимается как стукачество. Только в крайнем случает соседи позвонят в службу опеки, а в большинстве случаев сделают вид, что ничего не заметили. И четких законов на этот счет, к сожалению, нет.
— Вы думаете, они возможны? Какому родителю это понравится?
— Думаю, они появятся. Я сужу по своей практике: за последние лет десять многое изменилось. Если раньше вообще эта тема была табуирована, то сейчас люди начали хотя бы говорить, выросло количество обращений детей и подростков — это статистика. Табуированность снимается, люди поняли, что можно и нужно идти за помощью.